Дети от предателя. Он не узнает (СИ)

Глава 11

– Здравствуйте! – я захожу в приемную генерального директора и останавливаюсь у стола его секретарши. Эффектная брюнетка, напоминает его жену, но производит впечатление более серьезной девушки. – Глеб Романович просил передать ему объяснительную.

Топчусь у ее стола, чувствуя, как горят щеки от стыда. Это ж надо, не успела выйти на работу, как то больничный, то объяснительная.

– Напомните фамилию? – даже не удостоив меня взглядом, секретарша продолжает печатать что-то на компьютере.

– Терехова, – ощущаю себя провинившейся школьницей. – Куда положить объяснительную? – хочется уже поскорее закончить это представление и вернуться в свой кабинет.

– Он просил вас зайти, – говорит она, не отрывая взгляда от монитора, что, бесспорно, прибавляет ей очков как сотруднику, но активно минусует как человеку.

– Зачем? – теряюсь я, впадая в ступор от новой информации. – Мне он сказал только принести объяснительную.

– Подождите, когда Глеб Романович освободится, и сможете задать все интересующие вопросы лично.

Несколько мгновений я гипнотизирую ее взглядом, а потом, шумно выдыхая, прохожу к диванчику.

– Не подскажете, когда он освободится? – искренне не понимаю, к чему все это представление, в то время как мне нужно идти на рабочее место. Ведь именно за работу мне платят, а не за ожидание капризного босса.

– Как только он будет свободен, то сразу же пригласит вас, – наконец-то отрывается от своей работы секретарь, чтобы взглянуть на меня равнодушным взглядом, а после возвращает внимание к монитору.

– Ясно, – бормочу себе под нос, хватая со стола первый попавшийся журнал.

Чем дольше я сижу, тем сильнее растет градус напряжения. Логика у Глеба, конечно, хромает. Устроить мне порку за опоздание, но заставит ждать, забирая этим драгоценное время работы.

Судя по настенным часам, мое ожидание затягивается практически на час, и за все это время никто не входил в кабинет Глеба и не выходил.

– Простите, – напоминаю секретарше о своем присутствии. Несмотря на ее бурную деятельность, мне начинает казаться, что она напрочь забыла о моем присутствии или вовсе не доложила о моем приходе. – А Глеб Романович вообще в курсе, что я его здесь жду?

– Да, конечно, – отвечает она так, будто и не человек вовсе, а нейропомощница.

Меня вся эта ситуация злит. Я понимаю, что теряю драгоценное время в угоду прихоти злобного бывшего.

– Тогда, может, мне лучше вернуться в кабинет, чтобы заняться работой и не сидеть тут просто так?

– Секунду! – у нее на столе мигает кнопка селектора. Девушка поднимает трубку. – Да, – говорит она в динамик. – Да, Глеб Романович. Она здесь. Хорошо.

Брюнетка опускает трубку на базу.

– Вы можете пройти, – говорит она, не глядя на меня.

– Спасибо, – бросаю немного раздраженнее, чем следовало.

Я поднимаюсь с дивана и уверенной походкой иду к кабинету начальника. Но чем ближе оказываюсь к двери с заветной золотой табличкой, тем тяжелее дается мне каждый новый шаг. Ноги будто наливаются свинцом.

Дальше все происходит как в тумане. Я поднимаю руку и стучу по деревянному полотну.

– Входи, – слышу твердый голос бывшего.

Делаю глубокий вдох и оказываюсь внутри. Кресло Глеба повернуто ко мне спинкой, и я слышу, как он разговаривает с кем-то по телефону.

– Реши этот вопрос, Олег. Сроки поджимают… Да. Все… Жду новостей.

Кресло медленно поворачивается, и глаза Любимова вонзаются в меня.

Мы смотрим друг на друга, и ни один из нас не произносит ни слова.

– Терехова, – наконец говорит он тоном строгого начальника, – мне кажется, я просил объяснительную.

– Вот она, – подхожу к столу и опускаю на него лист, который успела изрядно пожулькать за время ожидания. – Теперь я могу вернуться на рабочее место? – смотрю на него пристально и совершенно не вижу в этом надменном мужике того парня, которого любила когда-то.

Глеб, не прерывая со мной зрительного контакта, берет листок и пробегает по нему глазами.

– Опоздала на автобус, значит, – откладывает объяснительную в сторону и проходится по мне задумчивым взором.

– Да, ушел прямо из-под носа, – не знаю, как удается говорить четко, потому что под прицелом его испытующего взора я краснею, бледнею и в целом чувствую себя так, будто это и не я вовсе. А я лишь наблюдаю за этой девушкой, которая не знает, куда деться.

– Как интересно, – стучит пальцами по столу Любимов. – Значит, так, Лина…

– Ангелина Матвеевна, – поправляю босса, напоминая, что между нами теперь нет места неформальному общению.

Уголки рта Глеба поднимаются в легкой усмешке, и я вижу озорной блеск в его глазах.

– Ангелина Матвеевна, – говорит он. – Опоздания в нашей компании не приветствуются. Более того, они наказываются.

Я буквально чувствую, как у меня горят уши, а внутри все кипит от возмущения. Его слова настолько расходятся с реальностью, с тем, что мне говорил Майков, и тем, что я видела на примере других сотрудников. Поэтому меня разрывает от чувства несправедливости и обиды.

– Если вы не хотите получить штраф, то будьте любезны, рассчитывайте время дороги и возможных форс-мажоров, чтобы такого не случалось впредь. Надеюсь, этот момент мы прояснили?

– Да, – отвечаю сквозь зубы.

– Но сегодняшний инцидент я не могу оставить без наказания. Потому что если я закрою глаза на одного подчиненного, то и остальные будут позволять себе подобное.

Понимаю, что Любимову доставляет наслаждение унижать меня подобным образом и он просто упивается собственной властью. И я ненавижу его от этого еще сильнее, чем прежде.

– Так что придется вам задержаться на работе, Ангелина Матвеевна, и отработать те два часа, оплата за которые равна размеру штрафа.

Это предложение производит отрезвляющий эффект.

– Простите, Глеб Романович, но при устройстве на работу я поднимала вопрос сверхурочных, сразу обозначив, что оставаться дольше указанного в договоре времени я не смогу. Брать работу на дом – более приемлемый для меня вариант. Если вам такое не подходит, то штрафуйте.

Подобного ответа Глеб явно не ожидал. Он плотно сжимает челюсти, играя желваками и смотря на меня с прищуром.

– Похоже, вы не дорожите работой, Терехова.

– Это не так, – я думаю о своих девочках, которые еще накануне были с температурой. Никакая работа не окажется для меня важнее дочек.

– Вы же не думаете, что то, что мы были знакомы ранее, дает вам какие-то поблажки?

– Поверьте, Глеб Романович, меньше всего я стараюсь вспоминать о нашем знакомстве! – снова вспыхиваю. – Мне очень нравится моя работа и проект. Но за пределами офиса у меня тоже есть жизнь, которая была до этой должности и будет в случае, если я ее потеряю, – говорю более эмоционально, чем следует.

В тот день, у входа в бизнес-центр, он показался мне гораздо приятнее. Но стоило бывшему узнать, что я работаю на него, как его будто подменили. А опыта работы с такими мерзавцами у меня нет.

– Я не стану вас умолять не штрафовать меня, впрочем как и увольнять. Это ваша компания, и вам виднее, какие именно сотрудники должны работать на вас. Поэтому если это все, то я предпочту вернуться на свое рабочее место и выполнять поставленные задачи!

Мы сверлим друг друга ненавистными взглядами, и я уже готова написать заявление на увольнение, лишь бы больше никогда его не встречать.

– Идите, Терехова. И похоже, у меня будет серьезный разговор с человеком, взявшим вас на работу. Придется поручить комиссии произвести оценку его профессиональных качеств.

– Что? – меньше всего я хочу впутывать в это Ваню. – Зачем? – не могу поверить, что по моей вине у Майкова будут проблемы.

– Налицо несоблюдение критериев, по которым мы нанимаем сотрудников. Судя по всему, вы были приняты только за личные заслуги перед вашим начальником, – говорит ехидно, и это оказывается последней каплей.

– Вот, значит, какого вы обо мне мнения! – не думала, что он сможет унизить меня еще сильнее. – Не утруждайте комиссию. Я напишу заявление на увольнение! – разворачиваюсь на каблуках и, не дожидаясь дальнейшего потока грязи, направляюсь к выходу.

К черту Любимова и его подачки. Я и сама смогу отыскать другую работу.