Дети от предателя. Он не узнает (СИ)

Глава 40

Стоит увидеть эту дрянь, как меня начинает потряхивать.

– Что она тут делает? – спрашиваю резко. – Ты издеваешься надо мной? Навешал мне лапшу на уши, а сам позвал эту мерзавку посмеяться надо мной?

– Лина, я не знаю, что она тут делает. Клянусь! – взгляд у Глеба растерянный и немного напуганный.

Снежана продолжает названивать.

– Как она вообще узнала, что ты прилетаешь?

– Самому интересно, – играет желваками Любимов, смотря на дисплей видеофона.

– Хотя знаешь что? Впускай! Я хочу послушать ее версию случившегося, – решаю воспользоваться моментом и полностью развеять все свои сомнения.

– Ты уверена, что она расскажет тебе правду? – Глеб смотрит на меня не моргая, при этом его лицо не выражает никаких эмоций.

– Честно? Я ни в чем больше не уверена. Но когда мне еще представится подобный шанс, м? Хочется понять, насколько ты был со мной честен.

– Я не лгал тебе, – смотрит прямо. – Но решать тебе, кому верить.

Любимов нажимает на кнопку видеофона и пропускает в подъезд бывшую.

В ожидании главной злодейки моей жизни я начинаю заметно нервничать. Все же Глеб прав и Снежа может наговорить много такого, что, скорее всего, не будет иметь ничего общего с реальностью. Но как минимум я хочу попробовать докопаться до истины. А что будет после, подумаю потом.

Заслышав шаги в подъезде, Любимов распахивает дверь.

– Здравствуй, Глеб, – говорит она сдержанно, перешагивая через порог и только теперь замечая меня.

Наши глаза встречаются, и она застывает.

Выглядит она хорошо. Длинные распущенные темные волосы и светлый брючный костюм.

– Мама, мама! Ам! – дергает меня за руку Даша.

– Мама! Кусать! – вторит ей Маша.

Кажется, что бывшая жена Любимова не ожидала меня застать здесь. Она переводит внимание на девочек, и по ее лицу пробегает рябь, а глаза распахиваются в шоке.

– Сейчас, мои родные, – не могу игнорировать настойчивость своих детей.

– Лина, я заказал доставку. Минут через тридцать должны привезти, – игнорируя Снежану, говорит Глеб.

– Хорошо. Но я все же дам им печенья с молоком, а то они меня съедят прежде, чем до нас доберется доставка.

Я ухожу на кухню, где мы оставили перекус для дочек, и достаю печенье с молоком, но не усаживаю детей одних на кухне, а иду вместе с ними в гостиную, потому что хочу слышать, как эта дрянь оказалась здесь.

– Глеб, прошу тебя. Не поступай так с нами. Папа в отчаянии. Ему никто не дает ссуду для нового дела. Вся его кредитная история испорчена, а имущество под арестом.

– Это не мои проблемы, Снежана. Вы сами выбрали такое развитие событий. Нужно было думать, прежде чем влезать в мою жизнь. Скажи спасибо, что вас с папашей не засадили в тюрьму.

– Меня-то за что?

– Клевета, вторжение в частную жизнь. Ты могла получить реальный срок, Снежана.

– Я делала это все только потому, что любила тебя, – слышу, как она плачет.

– И поэтому разлучила меня с любимой девушкой и хотела убить моих детей? – голос Любимова сочится ядом. – Это не похоже на любовь. Это помешательство.

– Я использовала свой шанс!

– И много ты от меня любви получила? Ты и в койку меня смогла затащить только пьяного в сопли. Я до сих пор не знаю, получила ли ты тогда, что хотела, или только выдумала, – его голос жесток и беспощаден.

Но я не чувствую жалости к этой змее. Она хотела убить моих малышек. И я никогда не забуду этого.

– Я была не права! – раздается грохот.

Сажаю девочек на диван, включив мультики и раздав перекус, а сама выхожу в холл.

Снежана стоит на коленях перед Любимовым, цепляясь за его джинсы и рыдая в голос.

– Нам не на что жить! Пожалуйста!

– Знаешь, что нужно, чтобы появились деньги, Снежана? – усмехается он. – Нужно идти работать! А от меня ты больше подачек не дождешься. Убирайся отсюда по-хорошему, пока я окончательно не потерял терпение и не занялся вплотную вашими с отцом кознями.

– Почему ты так жесток? – поднимается она на ноги. – Я же на все готова.

– Ну раз на все, то извинись перед Ангелиной. Ты больше всего поломала ее жизнь. И тебе повезло, что она не послушала твоих лживых слов и не сделала аборт.

Я стою молча, созерцая уродливую картину.

Снежана поднимается на ноги, перестав рыдать. Теперь от ее безупречного облика не осталось и следа. Зареванная, она выглядит отвратительно. Под стать ее гнилому нутру. Тушь размазалась по щекам, а лицо перекошено в уродливой гримасе.

– Ну же! – поторапливает ее Глеб.

– Лина, прости меня, – она смотрит с нескрываемой злостью.

– Бог тебе судья, Снежана. Просто держись подальше от моей семьи, или тебе мало не покажется.

– Мне правда очень жаль, – но в ее глазах нет раскаяния.

– Уходи, – не желаю больше ни видеть ее, ни слышать.

– А теперь проваливай! – говорит Любимов. – И чтобы я тебя близко не видел ни со своей семьей, ни со мной. Кстати, как ты узнала, что я здесь?

– Пришлось кое-кому заплатить в компании… – шмыгает она носом.

– Понятно. Значит, и от компании тоже держись как можно дальше, пока я не подал на тебя в суд и не получил судебный запрет на твое приближение. Пошла вон! – говорит с таким отвращением, что не остается сомнений: Глеб не питает к ней нежных чувств.

Раньше он искренне считал ее другом, но она сумела растоптать и этот светлый период, превратив в кошмар.

– Считаю до пяти! Раз! – он начинает отсчет, и безумная бывшая торопится к выходу.

Как только она выходит за порог, Любимов сразу же захлопывает за ней дверь, поворачиваясь ко мне.

– Надеюсь, теперь ты перестанешь ревновать меня к ней, – смотрит прямо в глаза.

– А я надеюсь, что ты не дашь мне повода для ревности, – отвечаю устало, понимая, что мы перевернули еще одну страницу нашей жизни.

– Никогда, – отвечает он твердо, и я чувствую, как с плеч падает тяжкий груз.