Дети от предателя. Он не узнает (СИ)

Глава 42

Глеб сидит на полу и смотрит фильм. На столе зажжены свечи, в ведерке со льдом бутылка шампанского, а еще я вижу фрукты, сыр и, конечно, мои самые любимые конфеты.

Услышав мои шаги, Глеб сразу же оборачивается и замирает, осматривая меня с ног до головы.

Он максимально сосредоточен. При тусклом свете от свечей и телевизора я не могу рассмотреть его глаз, но они кажутся беспросветно черными.

Пульс учащается, и в ногах появляется слабость от того, насколько пристальным взглядом мужчина смотрит на меня.

– Спят, – говорю я, стараясь хоть как-то разрядить обстановку.

– Иди сюда, – хлопает он по подушке, что лежит рядом с ним.

Я подхожу к Любимову и опускаюсь на указанное место, оставляя между нами расстояние, но, несмотря на это, я вся напряжена и ощущаю его каждой клеточкой своего тела.

– “Кейт и Лео”? – спрашиваю, глядя на экран, где Мег Райан бежит следом за Хью Джекманом, после того, как он отказался рекламировать маргарин.

– Что? – переспрашивает Глеб, повернув ко мне лицо.

– Фильм “Кейт и Лео”?

– А, да, наверное, – хмыкает он. – Никогда не смотрел его.

– Серьезно? – поворачиваюсь к нему всем корпусом. – Ты никогда не смотрел этот фильм?

– Нет, – улыбается он. – Как-то другое больше интересовало. Космос, боевики, фэнтези.

– А сейчас пробило на романтику? – чувствую, как краснеют щеки.

– Пробило, – кривовато улыбается он, будто сам смущается.

Глеб отворачивается к столику и достает шампанское. Он ставит фужеры между нами и с тихим хлопком открывает бутылку, разливая игристый напиток.

– Давай, за твой успех! – подает мне мой бокал.

Обхватываю тонкую ножку, и наши пальцы соприкасаются. И я вздрагиваю, как от удара током, и смотрю на мужчину, широко распахнув глаза, и вижу на его лице похожую реакцию. Мы будто школьники на первом свидании, когда каждое прикосновение вызывает шквал эмоций.

Лишь убедившись, что я держу фужер, Глеб убирает руку и слегка ударяет своим бокалом о мой.

– Спасибо, – говорю, немного отпивая напиток.

– Ты заслужила, – делает пару глотков, не прерывая зрительного контакта со мной. – Ну, что дальше? – спрашивает Глеб, осматривая мое лицо. – Будешь строить головокружительную карьеру?

– Не думала об этом, – не лукавлю. – Правда не задумывалась.

– А о чем думала? – спрашивает он немного хрипловатым голосом, от которого у меня мурашки бегут по коже.

– О детях, о будущем, – отвечаю честно. – О переезде в новую квартиру.

– А есть в твоих мыслях место для меня?

Любимов застает меня врасплох. Нет, я готовилась к тому, что мы наконец-то проясним наш статус и поговорим откровенно, но отчего-то сейчас вопрос, заданный в лоб, дезориентирует меня.

– А что ты хотел, чтобы я о тебе думала? – смотрю на него, уже забыв про фильм и телевизор.

– Я хочу, чтобы ты дала нам шанс.

– Шанс на что?

– На то, чтобы быть счастливыми.

– А что, если кто-то снова захочет нас разлучить и будет строить козни? – это мой самый большой страх и тот самый барьер, что не дает шагнуть дальше.

– Я не позволю этому случиться, – вижу решительность на его лице.

– Откуда такая уверенность?

– Опыт, – отвечает серьезно.

Он смотрит на меня внимательно, ждет какой-то реакции, а я внезапно осознаю, что он остался все тем же Глебом, которого я любила, и в то же время я вижу, как он вырос, стал серьезнее и ответственнее и наконец-то понял, что не стоит приближать к себе посторонних людей.

Я разглядываю его в ответ и не знаю, что сказать. Дыхание учащается, и сердце мчится галопом.

Глеб забирает у меня из руки бокал и ставит его вместе со своим обратно на стол.

Атмосфера сгущается.

В висках пульсирует.

Дыхание утяжеляется.

Любимов протягивает руку ко мне и кладет ее на затылок, немного надавив и прижимаясь своими губами к моим. От этого поцелуя по телу проходит электрический разряд, достигая сердца и, словно дефибриллятор, разгоняя его до бешеной скорости.

Я скучала по его губам и давно ждала, что Глеб сам сделает шаг.

Не получая отпора, он придвигается ко мне ближе и целует смелее, чувственнее, постепенно углубляя поцелуй.

По телу расползается жар. И когда Глеб обнимает меня за талию, приподнимает и пересаживает к себе на бедра, я уже не могу думать ни о чем другом, кроме как о его вкусе, запахе и губах.

– Как долго я этого ждал, – шепчет Любимов между поцелуями. – Теперь ни за что тебя не отпущу! Никогда!

– Тогда держи крепче, Глеб, – обнимаю его в ответ, подставляя шею для ласк. – И не выпускай!

– Прости меня, Лина, – мужчина осыпает поцелуями мое лицо. – Прости, что был таким идиотом.

– Замолчи уже, Любимов. И просто целуй. Ты и так задолжал мне больше двух лет поцелуев.

– Восполню за каждый гребаный день, и минуту, – зарывается пальцами мне в волосы. – И буду восполнять до своего последнего издыхания. А в следующую твою беременность буду выполнять любые твои желания, – поднимает голову и смотрит прямо в глаза.

– Какую беременность? – затуманенным взором смотрю на него.

– Ту, что я не пропущу.

– Чтобы я захотела пройти через это снова, тебе придется ой как постараться, Любимов, – царапаю ногтями его шею.

– И постараюсь. Все будет у нас с тобой, кроха. Я обещаю, – целует так сладко, что я забываю обо всем на свете и растворяюсь в моменте, зная, что не прощу себе, если не воспользуюсь этим шансом.