Дети от предателя. Он не узнает (СИ)

Глава 19

– Мне двойной американо, а девушке большой раф, – уверенно говорит Любимов, и меня разрывает от злости.

– Нет, девушка не пьет кофе. Девушке, пожалуйста, матчу, – улыбаюсь милому молодому человеку, что не моргнув и глазом переписывает заказ.

– Что-то еще?

– Ничего не нужно, спасибо, – отодвигаю меню и встречаюсь взглядом с Глебом.

Мы договорились с ним не устраивать сцен у подъезда родительского дома и пошли в кафе неподалеку от нашего квартала.

Любимов смотрит на меня не моргая. И мне дискомфортно от его пристального взгляда.

– И давно ты не пьешь кофе?

– Чуть больше двух лет. С тех пор как узнала о беременности…

И снова виснет тишина.

– Я слушаю, – говорит он, разрушая молчание.

– Что именно?

– Не придуривайся, тебе не идёт, – морщится он, будто учуяв зловоние.

– И все же я не понимаю, – откидываюсь на спинку кресла и, скрестив руки на груди, разглядываю мужчину.

– Почему ты солгала, что Майков – отец детей? – слышу в его голосе раздражение.

– Потому что мои дети не твоя проблема. И мы вроде не муж с женой, чтобы я перед тобой отчитывалась.

– Лина, – в его голосе звучит предупреждение.

– Что Лина? Что ты вообще прицепился ко мне как банный лист? У тебя жена есть, в конце концов. Иди ее доставай! И это было твоим решением… – не договариваю, потому что у меня язык не поворачивается даже повторить ту мерзость, что он предлагал тогда.

– Как ты могла скрывать от меня двоих детей?

От подобной наглости я теряю дар речи. Как он смеет в принципе предъявлять мне что-то, когда вся эта ситуация – результат его предательства.

– Любимов, а ты не охренел?! – понижаю голос, чтобы не устраивать шоу в разгар дня для персонала кафе и посетителей.

– Мне кажется, милая моя, это ты возомнила себя народной мстительницей. А правду я должен выяснять от своих подчиненных! – выходит из себя.

Но затем он берет стакан с водой и залпом осушает его. И делает несколько глубоких вдохов, возвращая контроль над своими эмоциями.

– Это ты оборвал со мной все контакты и не дал возможности рассказать о новости. А потом женился на другой, – выпаливаю и чувствую, как в горле встает ком и начинает щипать глаза.

– Не притворяйся, что ждала меня, Лина, – кривится так, будто видит перед собой что-то мерзкое.

– Ждала, Глеб. Но даже твои родители не захотели слышать о беременности.

– Так они знали? – играет желваками.

– Знали. Но ты выбросил меня из своей жизни и не имеешь права на дочек.

– Не тебе решать. И если ты будешь мешать нашему общению, то пусть суд подумает, должны ли дети жить с такой мамой.

– Да хватит меня уже пугать этим самым судом! – и снова эмоции берут верх. – Ты меня отправил на аборт! Сказал убить девочек, чтобы без зазрения совести строить отношения с другой, а теперь заявляешься как ни в чем не бывало и стращаешь меня! Хотя это я не отказалась от них, работала в декрете, чтобы мои дочки ни в чем не нуждались, не спала ночами. Да ты представляешь, каково это, когда у тебя не просто младенец, а два младенца?

Изнутри меня потряхивает. Дотронься до меня – и я взорвусь. От возмущения вся клокочу.

– Ты даже на секунду не представляешь, как это – не спать месяцами нормально и не знать, что будет дальше! Так какого лешего ты влезаешь в нашу с ними жизнь сейчас и угрожаешь мне?

– Что значит “я отправил тебя на аборт”? – спрашивает Любимов после того, как выслушивает всю мою тираду.

Его вопрос застает меня врасплох. Смотрю на него и теряюсь с ответом.

– Слушай, Любимов, – втягиваю шумно воздух. – Если у тебя шутки такие, то ты прекращай. Я их не понимаю.

– Без шуток. Как понимать твою фразу, что я отправил тебя на аборт?

Мне кажется, что надо мной просто издеваются. Моргаю и смотрю на него, стараясь понять, действительно ли он имеет в виду то, что говорит, или решил таким способом меня добить.

Достаю смартфон, отыскиваю переписку двухлетней давности и протягиваю ему гаджет.

– Вот так, Глеб. А перед этим твоя мама сказала мне поступить так же…

Любимов хмурится, перечитывая сообщение, пролистывает переписку, а потом наконец-то произносит то, что отправляет меня в нокаут.

– Я не писал этого, Лина. И мама мне ничего не передавала…