Довод для измены

Глава 9. Взрослая

Говорят, как корабль назовут, так ему и плыть. Не знаю, радоваться мне этой присказке или плакать? Потому что мой корабль явно кто-то сверху обозначил, как «Незаконченный».

Когда Довод понял, что происходит, когда медленно опустил глаза, а потом резко поднял на меня — в них читалось…не знаю я, что там читалось! Меня никто не научил определять, но факт в том, что он медленно отстранился и хрипло сказал:

— Иди в душ.

Все.

Никакого продолжения.

Я лишь мельком заметила кровь на отельной простыне, а теперь вот стараюсь утопить горечь сожаления и слезы в черной дыре слива. Мне так хочется верить, что эта тяжесть скатиться с моей кожи и отправиться туда вместе с водой, но легче не становится.

Даже не знаю, что обидней по итогу: так нелепо потерять девственность? Или этот взгляд? Тот, что прочитать не получилось. Тот, что вдруг стал холоднее льда, отстраненным и далеким?

Ладно. Сколько не прячься за дверью, ответы я вряд ли смогу найти. Может быть? Когда-нибудь? Все ведь приходит с опытом, так вроде говорят. Поэтому кутаюсь в пушистый, банный халат и выхожу. Мимо меня проходит женщина в форме…Спасибо, что хоть не смотрит: видеть в ее руках простынь уже достаточно, чтобы загнать меня в краску и обратно в ванну.

Боже. Как стыдно. Какой позор.

Я смотрю на свое отражение и силюсь увидеть какие-то изменения, но их нет. Вообще ничего. Как была глупой Женей, так ей и осталась. Разве что губы горят ярче прежнего…

Почти ничего не изменилось, Жень. А ты забыла? Ты не прячешься. Ты смелая. Пошла! Иди! Забери вещи и уходи! Да, горько, но что поделать? Отрицательный опыт — тоже опыт, даже лучший! Плохое всегда подкрепляется лучше. Ничего. Переживешь.

Беру себя наконец в руки и выхожу уже без попыток свистнуть обратно. Почти гордо. Почти непоколебимо. Становится, правда, дико неловко, когда я вижу Довода за накрытым столом: принесли еду. И вино. И десерт. Который он лениво ковыряет ложкой.

Боже.

Молчит. Он точно знает, что я здесь, но молчит: это значит, что мне надо уйти? И хорошо. Я сама не собиралась здесь задерживаться.

— Кхм-кхм… — тихо откашливаюсь — замирает.

Ага, внимание привлекла. Шикарно.

— Я пойду, наверно? В смысле…я пойду. Не надо было вообще сюда идти и…простите, что так получилось.

Что. Ты. Несешь. Сумасшедшая!!! Извиняешься?! За что?! За то, что ты девственница?! И тараторишь?! Мы же договорились: гордо, а не как побитая собака!

Мда-а-а…это провал…

Влад считает также.

Он поворачивается, выгибает брови забавно, из-за чего из груди рвется глупый смешок. Я сразу поджимаю губы, конечно же, но он уже его услышал. Явно оценил. Почти сам готов прыснуть, однако держит себя в руках гораздо лучше моего.

Вдруг поднимает мой телефон.

— Не думал, что они еще живы где-то.

Боже!

Я в миг становлюсь пунцовой! Так нелепо этот перемотанный изолентой кусок пластика смотрится в его руках. И так стыдно вдруг…сразу чувствую себя какой-то нищенкой…да я и есть нищенка по сравнению с ним, и это очевидно. Даже не нужно было ехать в этот отель, чтобы понять…

Мы такие разные…

— Прости, что взял, — говорит дальше тихо, вкрадчиво, — Но он трезвонил. Ненавижу полифонию, от нее голова раскалывается.

— Звонил?

О черт! Я обо всем забываю: кто мне может звонить, кроме семьи?! А вдруг это папа? Я не же не предупредила, что меня не будет! Не хочу его волновать.

Иногда он волнуется…

Почти подбегаю к Доводу и забираю телефон из рук, чтобы посмотреть входящие: Ника.

Фу-у-ух…почти осязаемо выдыхаю с облегчением.

— Ничего срочного?

— Это…подруга, — рассеяно хмурюсь, все еще вглядываясь в список звонков.

Походу дела сегодня не тот день, когда отец будет за меня волноваться.

— Хорошо.

Довод забирает телефон снова и откладывает его на край стола, а потом тянет на себя за пояс халата.

— Тогда нам никто не помешает.

С чем? Я не успеваю даже сообразить, как оказываюсь на коленях мужчины, от которого меня натурально трясет.

Он так близко…

И я снова краснею. От прямого взгляда, от образов, от воспоминаний…

Влад нежно касается моей щеки, слегка хмурится, а потом глухо шепчет.

— Я должен…извиниться, малышка Женя. Прости, что не дал сказать тебе и слова. Меня перекрыло. К тебе слишком тянет.

— Вы…

Так. «Вы»?! В сложившихся обстоятельствах называть его на «вы» нелепо, как минимум. Поэтому я поправляю себя и встречаю в этих черных омутах одобрение.

— Ты не сердишься?

— На себя, если только. Как ты себя чувствуешь?

Такое мягкое участие. Неужели он на такое способен? Так странно…я этого совершенно точно не ожидала…Да, я Влада почти не знаю — факт, даже можно сказать, что факт приукрашенный. Я его не знаю — так будет вернее. Но мне все равно казалось, что он стальной — никаких компромиссов, никакой жалости. А нет, кажется? И у «Железного» человека где-то в глубине груди есть сердце?

Ему ведь правда стыдно.

Слегка улыбаюсь, когда чувствую, как рука сама собой дергается, чтобы его коснуться и удостовериться, что он реален — я себе такой вольности не позволяю. Глаза опускаю, волосы за ухо убираю и киваю пару раз.

— Ничего вроде.

— «Вроде» — это не ответ. Тебе больно?

Прислушиваюсь к себе. Нет, мне уже не больно, но внутри такое давящее чувство. «Рухнувшее» ощущение — иначе сложно описать. И тянет-тянет-тянет.

— Немного дискомфортно, но уже не больно.

— А кровь…

— Пожалуйста, мы можем это не обсуждать?!

Если по началу его интерес — это было вполне себе мило, то теперь мне дискомфортно не только ниже пояса, но и в душе. Так странно отвечать на такие вопросы, я ерзаю на коленях, осматриваюсь, будто ищу, как сбежать.

А я хочу сбежать! Снова! Но получаю вместо путей отхода только его смех.

Кошусь на него в ответ, Влад наполняет бокал вином.

— Выпей.

— Я не пью.

— Сегодня можно. Давай. Оно очень неплохое: вишня, малина, немного специй…

Говорит он о нем так…порочно? Так...маняще. Я, словно снова под гипнозом, забираю бокал на высокой ножке, смотрю на вино.

А оно, как кровь.

Меня простреливает странное возбуждение.

В полумраке номера Влад, который продолжает смотреть на меня, как самый сладкий порок, которому ты уступаешь снова и снова. А потом еще и еще.

Делаю глоток, не отводя от своего личного Дьявола взгляда.

Терпкое. Как будто острое? И вязкое.

Фу.

Морщусь — Влад начинает тихо смеяться.

— Это…

Хочется сказать, что очередная шутка и прикол, но я помню, как он отреагировал в прошлый раз на мое такое заявление, поэтому я решаю прикусить язык. Вместо снова смотрю на вино, как кровь, и делаю еще один глоток. Где он там вишню увидел? Тем более малину. Я без понятия, правда — по мне так ужас просто…

— Не нравится?

— Если честно, то не очень.

— Что ты чувствуешь?

Пару мгновений медлю, а потом жму плечами и снова бесстрашно смотрю в глаза.

— Ничего особенного. Вязко и неприятно.

Я не могу до конца понять, но, если честно, кажется, я говорю не о напитке. Так много всего крутится вокруг секса, а по факту то что? Ничего. Абсолютно ничего хорошего. Может быть со мной что-то не так? Такие мысли приводят в странное отрешение. Я снова смотрю в окно, где открывается вид на огромное, красивое поле с ровным газоном и понимаю, что мне гораздо интереснее смотреть туда, чем повторять то, что было здесь каких-то полчаса назад.

Со мной что-то явно не так.

— Знаете…я лучше правда пойду, — начинаю вставать, но Влад оплетает меня за талию и заставляет сесть обратно.

Испуганно смотрю в глаза. Что такое? А вдруг я облажалась гораздо больше, чем мне казалось? Вдруг он какой-нибудь по-настоящему опасный тип? Который теперь за такие откровения убьет меня и глазом не моргнет?!

Он убьет. Но не так, как тебе кажется, малышка Женя…

— Говоришь, что тебе не больно? — хрипло спрашивает, медленно развязывая поясн на халате.

О боже! Я резко расширяю глаза и мотаю головой, хватаясь за его руки.

— Я не хочу повторять!

Мне правда страшно. Может быть та вспышка и осталась в прошлом, но прошлое почти здесь — руку протяни. Я еще не успела забыть, как первое мгновение разрыва тонкой нити между взрослой жизнью и отрочеством оказалось адским испытанием. А еще больнее прощаться с детством. Раз и навсегда.

— Мы не будем повторять, расслабься, — шепчет, освобождая запястья от моих слабых попыток его остановить.

Приближает бокал с вином к губам.

— Выпей, а я помогу тебе почувствовать, что такое вино на самом деле.

Вспыхиваю. Пояс падает на пол.

Чувства в этот момент так обострены, и я эхом слышу будто гулкий стук о стенки колодца, на дне которого оказалась.

Становится жарко.

Господи, как жарко. Внутри все медленно начинает выгорать…

Это любопытство? Или больное желание угодить Доводу? Все сразу? Но я делаю аккуратный глоток и покрываясь мурашками, когда махровый халат плавно сползает с плеч.

Как остро.

С ним рядом так остро. Чувствовать жар его тела, дыхание на коже, которая сразу на него реагирует. Будто каждая моя молекула тянется к Владу и отражается разводами на воде, когда он касается губами.

Так аккуратно. Нежно. Сладко.

Это просто невозможно! Но я в миг зажигаюсь, откидываю голову назад и издаю тихий стон. Почему я так реагирую? Настолько…сильно? Но я реагирую. Это факт, причины сейчас — дело второстепенное. Когда чувствую, как горячие губы исследуют кожу: чаще дышу, когда его ладонь плавно ползет ниже по животу — меня вообще дергает.

Слышу, как смех разбивается о мое тело, а пальцы касаются причины всех моих бед. Места, откуда исходит пульсация такой силы, что я становлюсь не человеком, а марионеткой.

Первый поворот — я издаю стон, а он слегка царапает кожу зубами — еще один стон. Второй поворот — я роняю бокал на пол. Черт! Неумеха! Испуганно наклоняюсь, но Влад резким движением встает и сажает меня на стол.

Падает что-то еще. Только теперь я не могу повернуться — смотрю на него во все глаза. Снова то выражения лица. Снова этот взгляд. Я его уже видела. Тогда перед самым разрывом — он смотрел на меня также. Как хищник на добычу, которую так давно мечтал поймать.

С вожделением.

Боюсь вздохнуть и разрушить этот момент: оказывается, мне все еще нравится, когда он так на меня смотрит. И я не хочу прекращать. Поэтому даже не пытаюсь убрать руку, которая угодила во что-то теплое и пышное.

Что это? Мне сейчас плевать.

Просто смотри на меня так всегда…

Влад медленно двигается ближе — смотрит, а потом он берет ту самую злосчастную руку за запястье. Будто почувствовал, что я испытываю дискомфорт? Это подкупает, а еще дает возможность понять: во что же я все-таки вляпалась? Десерт. Черт, я лишила его сразу двух вкусностей — это неожиданно смешно.

— Прости…

— Часто извиняешься.

Есть такое. Но ему об этом необязательно знать. Я снова притворяюсь уверенной и парирую.

— Ты, кажется, любишь сладкое? Я тебя лишила десерта дважды.

— Кто сказал?

Влад плавно раздвигает мои ноги. Я давлюсь вздохом. Господи. Что он задумал?

Не понимаю.

Но я продолжаю идти на поводу любопытства и Довода. Даже когда и ведет моими пальцами по бедру выше, оставляя белый след из крема и сливок.

Господи. Господи. Господи!!! Это происходит на самом деле?

Его язык проходится по внутренней части моей ладони, как подтверждение, что да. Да!!! Черт возьми, еще как.

И я снова загнанный в ловушку зайчик. Хватаюсь за края стола, но не могу никуда двинуться, потому что опять не уверена, что хочу этого. Вот что хочу продолжения — это сто процентов.

Он мне его дает. Плавно приближается — никаких нервов и спешки! И от этой медлительности только лучше. Как будто он дает моему мозгу самому додумать образы, чтобы подготовилась. Не напирает. Больше никакого давления. Я выбираю остаться на столе, и я остаюсь, потому что хочу.

Мне все еще страшно, но я хочу.

Поцелуи, касания, как пунктиры, идут выше. Они многое обещают, и я дышу чаще, чем ближе он становится. Дыхание разносит по телу возбуждение. Эмоции переполняют, я хмурюсь, а он в последний раз поднимает на меня взгляд нечеловеческих глаз и делает последний рывок.

О господи!

Я откидываю голову назад, роняя мокрые волосы за спину, из груди вырывается громкий стон. В голове появляется какая-то странная, дурацкая мысль, что мне надо держаться крепче, поэтому я до боли впиваюсь в края стола ногтями. А он мной управляет, как хочет.

Каждый медленный поворот языка — я зажигаюсь сильнее. Кажется, так теряют стыд. Совесть. Я ведь ни о чем сейчас не думаю: ни о жене, ни о контракте. Мне плевать. Так хорошо, что мне абсолютно плевать. С каждым его движением, моя личная чаша наполняется до краев. Вот-вот прольется. Я чувствую. Вот вот. Горячая волна наступает на пятки, мышцы напрягаются сильнее и сильнее — еще, еще, еще.

Этот пик не перепутаешь ни с чем, пусть я раньше не забиралась так высоко. С ним я будто над землей лечу, широко и уверенно расправив крылья: ничего не имеет значения. Оргазм такой силы заставляет забыть обо всем, что так плотно держало меня когда-то на месте.

Может быть потом мне будет стыдно? Я лежу на столе абсолютно голая перед мужчиной, которого почти не знаю, но сейчас я об этом не думаю. Содрогаюсь, а он медленно ведет губами, оставляя на моей коже частицы собственного самодовольства.

Нравится. Ему нравится, как я реагирую. Может быть, я и дура в плане отношений и мужчин, но это понимаю сразу.

— А ты переживала, — глухо шепчет, когда нависает сверху с улыбкой сытого кота, — Видишь? Я получил свой десерт. Теперь скажи мне, малышка Женя, как тебе вино?

Я никогда не была смелой на самом деле. Никогда не умела флиртовать, но сейчас во мне открывается другая сторона личности: я усмехаюсь, провожу по его бедру ногой и шепчу в ответ.

— Теперь я, кажется, понимаю больше. Но не до конца. Объяснишь еще?

Влад усмехается. Он берет бутылку, отгибается, делает глоток, потом снова приближается ко мне, целует. Горячо, страстно, и я чувствую малину. Вишню. Страсть. Его возбуждение.

Я поддаюсь ему.

Нащупываю полотенце на бедрах и тяну за него, но тут то все и обрывается. Влад резко перехватывает мое запястье, отстраняется и хрипит.

— Не сегодня.

— Но мне не больно!

— Не сегодня.

Холодно и твердо — и это очень обидно. Я хмурюсь, чтобы сдержать слезы, а потом шепчу сбито.

— Я не хочу, чтобы мой корабль назывался «Незаконченным».

— О чем…

— Пожалуйста. Я не хочу…чтобы было неправильно.

На губах горит, что все уже неправильно, но я это опускаю. Да, все неправильно, но хотя бы на такую «правильность» я могу рассчитывать? Я не хочу лишиться девственности и не лишиться ей одновременно. Будто между болтаться.

Влад медлит. Я вижу, как его самого подбрасывает от желания закончить начатое, и умоляю его поддаться на эти инстинкты. Пожалуйста. Мне это правда нужно.

— Ты точно уверенна? — шепчет, я пару раз киваю.

— Да.

— Хорошо. Я буду аккуратен.

Наверно, чтобы меня не пугать, Влад не допускает резких движений. Он подхватывает меня под бедра, чтобы поднять, но стоп: на это мы не договаривались.

— Нет, здесь! — выпаливаю, Довод опять выгибает брови.

Он не понимает: я боюсь испугаться и сдать назад, а потом жрать себя ложками, что не дошла до конца. Вот такие мы женщины, видимо, чокнутые: я знаю, чего хочу, но боюсь, что поддамся собственному малодушию. Здесь и сейчас. Здесь и сейчас!

И он мне уступает.

Приближается, целует, а сам, я чувствую, снимает полотенце. Через мгновение его плоть касается меня, и я напрягаюсь. Цепляюсь ему за плечи, а он мне шепчет:

— Расслабься. Просто дыши. Доверься мне.

«Я тебе доверяю…»

Возникает откуда то такое странное чувство абсолютного доверия, а через мгновение давление и плавная точка.

На этот раз он ставит ее аккуратно и бережно.

Кажется…я взрослая теперь?