Довод для измены

Глава 14. Да что со мной?!

Месяц спустя; Довод

В детстве я обожал абрикосы и мог сожрать за раз пару тройку килограмм. Для меня это было ничто иное, как «ничто». Я манерно разрезал маленький, заветный фрукт на две части, откладывал косточку в пакетик, а потом пожирал сочные половинки под древние, советские мультики. Из тех, где просто охренительная, почти художественная рисовка, а не то, что сейчас — и с лупой не разберешься, где задница, а где лицо, твою мать.

Так вот. Сейчас не о деградации мультипликационного бизнеса, а о другом.

Был у меня любимый мультик из всего разнообразия: «Соломенный бычок». Не знаю, видели ли вы его? Вкратце, одна наглая лиса сперла петуха из курятника деда, а внучка его слезы размером с кулак (при том в прямом смысле) лила. Петушка жалко, деда! Как сейчас помню, что мне его тоже жалко было. Дед, чтобы девчонка не ныла, сделал ей бычка, а бока его смолой намазал. Не знаю, кто-то из вас когда-то был в деревне или нет? Ну или хотя бы по деревьям лазил? Короче, если нет, то объясняю: смола дико липкая. Вот лезешь себе, лезешь, воображаешь обезьянкой или пиратом, которому нужно на мачту. А тут бам! Рука попадает в смолу, и потом ее хрен чем отмоешь, хоть отпиливай! Бока у бычка тоже стали экстра липкими. Трогать нельзя! Но в мультике это едва ли очевидно.

Внучка повела своего нового «друга» на луг «пастись», и к нему прилипли обитатели леса. Потом пришел дед. Всех повязал! Всех закрыл! Герой прямо! И давай пытать: мол, петушка вернете, выпущу, нет? На шубу пущу. Очень гуманно, ха. В результате все, конечно же, решилось без крови и жертв — петуха вернули, победила дружба.

Но!

Я для себя другую мораль вывел. Во-первых, не надо жрать слишком много абрикосов, даже если ты их очень любишь, потому что если переборщишь — полоскать тебя будет знатно. Потом смотреть на них не сможешь всю жизнь, и я действительно не могу даже взглянуть на когда-то любимые, солнечные шарики. Во-вторых, берегись любого вида привязок, или потом тебя прогнут и заставят делать то, что они хотят, а не ты. Лиса ведь как? Не хотела отдавать петуха, сожрала бы за милую душеньку по-хорошему, а так — путем грязного шантажа и низких инсинуаций, предполагаемый обед вернулся «взад», а она с носом. Еще я, конечно, и третью мораль для себя запомнил: берегись подлых лис (а она и в мультике была той еще сукой), но это уже другая история. Не имеет отношения к ситуации.

А ситуация следующая: я в полной заднице.

В те выходные на сто процентов решил, что я, как те злосчастные звери, прикоснулся к Соломенному бычку и прилип. Исправил, как конченный придурок, договор, хотя по сути своей делать этого не должен и не обязан! Она все сама подписала! Не моя вина, что идиотка не читала, что подмахивала, даже если я знал, что она не прочитает, и на это, собственно, рассчитывал — неважно! Я тогда понял, что вляпался по-крупному: меня к Жене тянуло так дико, что дышать не мог ровно.

Блинчики мне приготовила…

Знаете, когда мне в последний раз готовили блинчики? Да в том же детстве! Мама! Ни одна женщина после нее этого не делала, а тут на тебе! И как же потрясающе маленькая выглядела в моей рубашке…какая же она сексуальная…Я только об этом мог думать, но после оплошности, как прозрел: даже в заднице можно снова обрести зрение.

Надо с этим что-то делать.

Снова спасло детство. Я решил, что, как с абрикосами, надо просто «переесть», поэтому трахал Женю, пока мог шевелиться. Когда не мог — сажал сверху. Так что эти выходные бесспорно можно было считать «самыми отвязными». Только…

Чертов план дал маху, потому что когда я ее домой привез и смотрел, как она шла до подъезда — уже скучал.

У меня крыша поехала.

Серьезно.

Она так капитально поехала, что сколько бы я не злился — больше не мог на нее даже наорать с чистой душой! Каждый раз вспоминал огромные глазища, которыми она на меня зыркала на кухне, и все тушилось. Не мог расстаться, потому что стоило представить, как лишусь — опять же, перехватывало дыхание. Я не мог ничего! Ничего, твою мать! Но сегодня…охо-хо, сегодня все изменится!

Последний раз у нас секс был четыре дня назад. Если не работает пересытиться, то я решил зайти с другой стороны. Медленно слезать с этого наркотика, от которого так сладко пахнет — хватит. Правда. Я расслабился, слишком размяк, отец мозг полощет, Ева продыха не дает! Моя жизнь из-за маленькой летит в тартарары — хватит. Надо ставить точку.

Я решил.

Серьезно.

Я серьезно решил!

Сжимаю кулаки, сидя за своим столом, и злюсь максимально возможно в стесненных обстоятельствах: идиот. Сам себя пытаюсь убедить, но как иначе то? Нам правда пора завязывать. Я не разведусь. Мы не сбежим вместе в закат. Не будем строить нормальные отношения — это не моя история и не моя судьба. У меня другая жизнь.

Другая, Довод!

Возьми себя в руки наконец-то, твою мать! Хватит быть безвольной тряпкой, которая бежит за какой-то там девчонкой, язык высунув и…

— Привет…

От тихого голоса моей девочки резко сводит внутренности, и я открываю глаза.

Стоит.

Как обещала — никаких брюк, только платье. Она всегда носит платья! Я сам просил, помню, но, черт бы тебя побрал, Женя! Еще короче нельзя было выбрать?!

Осматриваю ее жадно. На работе я не трахаюсь, чтобы ясно было, никогда! Бизнес и секс смешивать — непростительная ошибка. От секса дуреешь — на меня посмотрите, вот вам прямое доказательство, — а плевать. Еще секунда, и я ее на столе разложу, или нет?

Резкий толчок порока и страсти прямо в мозжечок отходит на задний план, когда я вижу, что Женя волнуется. Что случилось?! Опять ее конченная семейка барагозит?! За последний месяц Женя часто с ними ссорится. Твою мать! Откуда я это знаю, почему я это знаю?!

Да чтоб тебя…

— Что случилось? — хмурюсь, спрашиваю против воли, и сразу себя кляну.

Вот откуда. Сам интересуешься, и самое паршивое, тебе ведь действительно интересно…

Девочка неловко улыбается.

Она такая милая…

Серьезно. Я не могу на нее наглядеться. Все ее реакции, все поведение насквозь настоящее и искреннее, вот что меня так тянет. Нет игры. Нет вранья. Лицемерия. Жадности. Она открыта, наивна, и, кажется, влюблена в меня.

Вот этого только не хватало…

Мне силой удается сдержать гримасу отвращения. Влюблоенные, малолетние любовницы — тот еще коктейль, а если по-простому — проблемы-проблемы-проблемы. Куда я смотрел?! Женя одна сплошная проблема, начиная с моей на нее реакции, заканчивая ее реакцией на предстоящее расставание.

Расставание. Мне впервые в жизни так сложно сказать, что все кончено. Если честно, то ощущения такие, будто язык вовсе приклеили к небу, поэтому я просто на нее смотрю.

Успокаиваю себя тем, что хочу налюбоваться напоследок. Да, именно этим я сейчас и занимаюсь, а она делает ко мне шаг, медлит, но потом подходит к столу с какой-то таинственной, но мерцающей улыбкой.

Светится.

Почему? Господи, надеюсь, что ты не беременна. Блядь. Надо было сделать ей укол, поставить спираль или хотя бы носить с собой гандоны. Кроме того, что вместо моего собственного мозга в ее обществе.

Сейчас начнется…

Мне даже на миг страшно, откровенно говоря. Потому что я боюсь, что этот флер падет. Ну не верится мне, что можно быть такой! Не может такой существовать! Она — просто плод моей больной фантазии. Ее нет. Я себе ее придумал. Все это — просто ход. Начиная с милой улыбки, заканчивая отказом от «благ», да и потом, как отказ? Я регулярно пополняю ее карту и дарю подарки, как кретин.

Соломенный бычок во плоти. Один раз дотронешься, лишишься разума — вот ты кто, малышка-Женечка.

Зарядившись внутренним ядом и сарказмом, я расслабляюсь. Готов. Давай. Жги. Устрой мне театр одного актера на тему своей внезапной беременности. Давай. Разочаруй меня максимально, девочка. Сделаешь это — вылетишь из офиса пробкой из бутылки. То есть также стремительно.

Давай. Умоляю. Помоги мне тебя прогнать. Говори. Начинай…

— Я… — девочка закусывает губу, а потом вдруг тянется к сумочке.

Вот оно! Аллилуйя! Сейчас достанет тест? Но она достает блинную, бархатную коробочку и передает мне.

Понятно. Решила, чтобы красиво было? Ложь ведь лучше всего хрумкать с шикарной тарелки. Так заходит вкуснее? Полагаю, что охотницы за состоянием так и думают. А может это все бабы одинаковые? Мыслят стереотипами, так сказать.

— Это тебе, — льет тихую патоку мне в уши, но сейчас я будто принял антидот.

Не работает.

Ухмыляюсь и забираю «подарок», открываю и…

И охреневаю, господа.

Это действительно подарок.

Тонкая цепочка из…белого золота? Или это платина? Вряд ли нормальной пробы, конечно, но…похоже и правда она? А на ней симпатичный камень. Не драгоценный, больше на минерал похож. Зеленый такой. Я в них совсем нихрена не понимаю, но вроде это…малахит? По-моему да.

Смотрю на нее ошарашено, а Женя сразу тараторить начинает — нервничает, значит…

— Я знаю, что это…возможно глупо и все такое, но у меня мама увлекалась камнями и говорила, что в них сила есть. Ну типо…эм…по гороско…это неважно! — краснеет сильнее, голос надрывается, а сумку сейчас вообще порвет в клочья, — Просто они оберегают. Ну знаешь? Эм…типо…от негатива и все такое. А ты…как бы часто в негативе бываешь. Контракты и все такое, не везде друзья и…Боже…

Малышка шумно выдыхает, потом прикладывает подрагивающие пальчики ко лбу и мотает головой. Глазки закрывает. А потом шепчет совсем тихо, но уже спокойно — потому что не пытается объясниться, с этим у нее явно беда. Просто говорит правду.

— Сегодня у нас месяц, и я хотела сделать тебе приятное. Это ничего, если ты не будешь носить, я не обижусь. Просто…пусть он будет рядом и…

— Я тебе ничего не приготовил.

Пожалуйста. Скажи что-нибудь гадкое, твою мать! Скажи наконец-то мерзость!

Но Женя улыбается мне мягко и мотает головой.

— Мы не договаривались о подарках, а я просто хотела сделать тебе приятно.

Она наклоняется и оставляет на моих губах нежный поцелуй, добавляя:

— Пойду работать. Вчера я мало успела…

И уходит.

А я молчу. Смотрю тупо ей в след, как она снимает сумочку с плечика, как садится за никому ненужные архивы, а потом открывает папку и хмурится. Пальчиком ведет до нужной строчки. Знаю, что дальше она смахнет волосы со лба, поморщит носик и возьмет со стола ручку, бумагу, и будет старательно выписывать, опять же, нахрен никому не нужные числа, даты, имена.

И я понимаю, что должен сказать ей все. Но смотрю на камень, потом на нее и говорю:

— Я должен уехать в Карелию по делам.

Женя замирает.

— Ты поедешь со мной?

Переводит на меня взгляд и сияет так, что я слепну вконец…

— Конечно! Никогда не была в Карелии.

Думаю, что меня там тоже никогда не было без тебя.

Черт, Довод, что ты нахрен творишь? Ты должен с ней расстаться, а не звать в романтическое путешествие!

А интересно, как она выглядела бы в купальнике и в океане?

Ооо…приплыли…

Нет, серьезно. Мне возбуждение простреливает оба полушария так, что когда я смотрю в экран компьютера — нихрена не вижу.

И не увижу. Это я тоже уже понял. Раз подсел на эту иглу — все, пиши, пропало.

Резко встаю, беру пиджак и одеваю его, а сам на нее смотрю:

— Поехали.

— Что? Сейчас?!

— Да. Сейчас.

— В…Карелию?

— Нет. В «Лисий нос».

Очень хочется добавить «домой», и я себя еле сдерживаю, хотя, если уж все карты выкладывать на стол, то «Лисий нос» теперь пахнет Женей. Моя холостяцкая берлога, моя крепость поражена и покорена женщине.

Этой малышке, которую прежде чем выпустить за дверь, я горячо целую, прижав к полотну всем телом.

Кажется, еще чуть-чуть и я нарушу все свои заповеди. Еще чуть-чуть, один поворот языка, и ты лишишься платья посреди моего офиса, мой сладкий, соломенный бычок…

— Ты сегодня какой-то странный… — млеет, улыбается, а мне дыхание сильнее перебивает.

Отключается все. Желание от нее обороняться, желание ей врать, и я говорю…

— Я хотел с тобой расстаться…

«Но» — горит на языке, только сказать я ничего не успеваю.

Как по щелчку пальцев чувствую, что морок пал. Так бывает, знаете? Когда момент рушится, только вот разрушил, как бы не хотел, его не я. Она.

Женя резко отстраняется, пристально смотрит мне в глаза и злится.

Я себя ругаю.

Нахрена ты ей это сказал?! Вот кто за язык тянул?! Поддался, придурок, провокации, и теперь скандала не избежать. А тебе разве он нужен был? Хотя какая разница, собственно? Уже значения не имеет. Я вижу, что Женя в ярости, и вряд ли это что-то сможет изменить. Хоть на колени падай, чего я, конечно же, делать не собираюсь.

Еще чего.

Говорю же: в себя пришел и до свидания. Все чувства под замок, а на лице холодная, отрешенная маска, которую девчонка недолго пытается пробить, благо быстро соображает, что не выйдет.

Отстраняется еще больше и шепчет.

— Прости, что ты сказал?

В ее голосе столько надежды…

Она меня режет здоровенным, тупым мачете, так что ставит в тупик. Я не знаю, что ответить. С одной стороны хочется продолжить фразу, на чем она обрубилась: я хотел с тобой расстаться, но передумал. Просто же, но есть же и другая сторона...а надо ли это говорить, Влад? Может все складывается наилучшим образом?

Я как-то потеряно молчу, не могу решиться повернуть на условное «право» или «лево»: перекресток, развилка «судьбы» вещь опасная. Ты никогда не знаешь, что с тобой будет, выбери ты ту или иную стезю. Но я забыл, что молчание тоже опасно. Оно, подобно «бездействию» иногда лучшее действие…для кого-то. Потому что ты теряешь контроль над ситуацией! Пока ты стоишь в стороне, молчишь — ты позволяешь управлять положением дел кому-то другому.

Вот как сейчас.

Эти пара мгновений — решающие для малышки. Она все понимает по-своему, злится сильнее, но это лишь поверхностная эмоция.

Я вижу, как ей больно на самом деле. Словно сердце в тиски сдавили. Мне это чувство знакомо, но ей…что-то сомневаюсь. Наверно, это ее первый раз. И снова со мной. И снова безалаберно.

Прости…

— И ты собирался отвести меня в тот дом, чтобы трахнуть напоследок, а потом бросить без возможных эксцессов? — цедит, напряжена все до последней запятой, только вот еще мгновение — разрыдается.

Не плачь, пожалуйста.

Только не плачь…

Я делаю к ней шаг, тяну руку неосознанно, но сразу получаю по ней звонкий шлепок.

Первая, здоровенная слеза размером с кулак скатывается по щеке.

Ну вот. Потопу быть.

Однако, я похоже действительно ее недооцениваю.

Женя тут же стирает ее и гордо задирает носик, а потом шипит.

— Не волнуйся. Я не устрою сцены в офисе и не опозорю тебя. И умолять тоже не буду, понятно?! Конец, так конец. Только не смей ко мне больше приближаться!

Отталкивает меня, открывает дверь и выскальзывает за ее пределы так ловко и быстро, что я даже не успеваю сообразить, что теперь мне остается только смотреть ей в след.

Первый порыв — дернуть следом. Я догоню ее в пару шагов без сомнения. Прижму к своей груди. Договорю начатое. Расставлю все точки над «i» правильно, но потом приходит холодный расчет.

А зачем? Влад, серьезно…зачем? Может оно и к лучшему? Ты объективно подурнел, стоило подпустить ее ближе. Дела бросаешь. Отца игнорируешь. Еву почти не видишь. Ты же дома фактически не ночуешь, а приезжаешь туда исключительно сменить гардероб! Это не дело. Ваш брак, может быть, херня полная, только вот она нужна тебе. Скоро пойдет подготовка к выборам, и кого ты потащишь на бесконечную вереницу благотворительных приемов? Малолетку?! Напоминаю, любовницу-малолетку при живой жене. Объяснить или сам допрешь чем чреваты подобные выборы? О карьере в политике можешь забыть. У тебя итак непростой и неоднозначный оппонент с кучей дерьма и огромным опытом за плечами. Его итак «свалить» будет сложно, он же лавры не сложит — ты это знаешь. Война. Тебе грозит война! Самая что ни на есть кровавая, а тут Женя? Ваши отношения случились не во время. Это, опять же, объективно, так может и пусть валит?

Она и валит.

Я все еще смотрю в конец коридора на лифт, куда заходит моя девочка. Она не поднимает глаз, обнимает себя руками, и я вижу слезы, которые так не хотела мне показывать — но я вижу. И чувствую, как ей больно.

Прости, малыш, может это и к лучшему? Конец был неизбежен, так может лучше сейчас? Пусть по-дурному, но какая разница по итогу, да?

Прощай.

Я захлопываю дверь, как только закрываются створки лифта, а потом медленно стягиваю с плеч пиджак. В кабинете пусто и как-то темно вдруг стало. Одиноко. Мне в моей клетке за всю жизнь так одиноко не было, как сейчас. Без нее…

О боже!

Закатываю глаза, решительно стирая все эти дурные слова и эмоции.

Ты что несешь вообще, придурок?! Сядь и поплачь, чего мелочиться то, а?! Ооо…аж затошнило от приторности. Нет, Довод, ты точно охренел.

Давай-ка, бери себя в руки. Командировку никто не отменял, вот и отвлечешься.

Подхожу к столу, но взгляд все равно цепляется за глупый подарок.

Я эту дешевку в жизни не повесил бы и на свою собаку! Даже если бы она у меня была! Закатываю глаза и решительно открываю ящик, куда скидываю ненужный хлам.

Вот и все.

А то сопли тут развел, право дело. Не велика потеря!

***

Однако, оказалось, что велика.

С нашего последнего разговора прошло три дня. Я в Карелии. Вокруг партнеры. Мы на даче одного из них, отмечаем крутую сделку с проститутками (условно, конечно же, нет, но по факту — еще как), выпивкой и громкими разговорами. Все круто. Контракт подписан. И мне бы радоваться — этот договор сулит мне охренительную прибыль и перспективы на европейском рынке, но в душе я волком вою и рвусь в Питер.

Точнее? В красное село.

Еще точнее? В Лисий нос. В наше маленькое убежище, где хочу обнять ее, а не трахнуть — что самое печальное, это правда. Сначала я хочу ее обнять и поцеловать.

Да что со мной, твою мать, происходит?!

Знаю что, но никогда не признаюсь, что знаю и что это истина в последней инстанции. Еще чего не хватало.

Вместо того тру глаза, потом встаю из-за стола и незаметно выхожу на террасу подальше от блуда, подальше от женщин, которых я даже не хочу, хотя они очень «ничего». И соблазнительные, и красивые, и сексуальные.

Оторвы такие, знаете? Которые все умеют, которых не нужно ничему учить, с которыми не надо сдерживаться. Но меня тянет к той, кто ни в одно это «которое» не вписывается.

Достаю телефон. Хочу набрать ее номер, но запрещаю себе. Мне буквально всю свою выдержку приходится прикладывать, чтобы не нажать на заветное имя в списке контактов.

Твою мать.

Аж рычу от злости, но с другой стороны…я взрослый мужик! И в конце концов, мне суициды нахер не упали! Просто проверю, как она?

Просто проверю.

Открываю диалог, а там сразу удар под дых: ее последнее сообщение — это фотография в красивом белье.

Которое я порвал.

Черт!

Выругиваюсь смачно и быстро пишу, стараясь взгляд выше поля не поднимать.

Вы

Как ты?

Ответа приходится ждать целых десять минут, и лишь три из них я могу держаться стойко и гордо. Остальные семь пристально вглядываюсь в две синие галочки, которые сообщают об осведомленности получателя. Ну и еще о ее охренелой наглости! Очень надеюсь, что она ответит, твою мать. И у нее на это есть еще…

Малышка

Нормально

Ага. Нормально. И все?

Вы

Многословно

Малышка

Я занята

Вы

И чем таким ты занята?

Малышка

Не твое собачье дело

Вы

Женя 😈

Малышка

Отсоси у меня! Или сходи в задницу! На выбор 🖕🏻

Малышка

Так достаточно многословно?

От злости меня, серьезно, прямо таки дергает.

Вы

Малышка, ты ничего не путаешь?

Малышка

А ты?! Мы расстались! Точнее, ты меня бросил, вот и отсоси!

НЕ ПИШИ СЮДА БОЛЬШЕ! Не желаю от тебя даже сообщения получать!

А я желаю.

Я еще как желаю, твою мать!

Вы

Не желаешь, значит!?

Малышка

🖕🏻🖕🏻🖕🏻

Охо-хо...девочка, считай, ты сама напросилась!