Довод для измены

Глава 5. Карты на стол

Довод

Интересно, она действительно не осознает, какая власть ей дана?

Смотрю, как девочка проходит в кабинет и кладет сумку на диван. Я стараюсь ее лишний раз не провоцировать, хотя она мне такой услуги не оказывает.

Ты специально так одеваешься?

На Жене очередной платье из разряда «хоть стой, хоть падай». То есть сочного желтого цвета, чтобы ее точно заметили, короткое, чтобы было понятно, что именно замечать. Еле прикрывает задницу! Я уже не знаю, как сдерживать себя, чтобы не пялится на нее, потому что, кажется, с этой игрой дошел до ручки.

А со мной такого не бывает.

Я могу вести такие партии хоть месяцами напролет, пока женщина сама не падет от рук собственной хитрости. Здесь же сомневаюсь, что вывезу еще хотя бы пару дней.

Потому что я ее хочу.

Дико.

Не помню, чтобы мне так простреливало мозг даже от жены, хотя ее я хотел сильно. Когда мы познакомились с Евой, я, как пацан молодой, несдержанный, первый сдался. Она попала в самое сердце, да и судья кто? Ева, объективно, одна из самых красивых женщин России. Она даже участвовала в конкурсе красоты на эту неблагодарную роль, но попала только в первую пятерку. Когда-то я удивлялся, не скупясь на метафоры и высокопарные речи, а она мило тупила глазки и рассказывала сказки о «интригах и постельных танцах с бубнами», в которых учавствовать ей не позволила высокоморальные принципы.

Конечно, с тех пор много воды утекло, а если точнее много лет брака, чтобы понять — я ослеп тогда, как от вспышки, и не видел дальше собственного носа. Сейчас то, умудренный горьким опытом, я знаю, что скорее всего дело было в другом. То ли не хватило опыта и умений в танцах, то ли покровитель не дотягивал и карты побил другой, более успешный самец, который просто выбрал другую хитрую самочку. Ева здесь явно прогадала, а я прогадал во всем остальном.

Наш брак — это ад. При том не просто ад, а самый страшный его уровень. Ледяное озеро Коцит — обитель предателей.

Если честно, я навскидку так и не припомню, сколько продлилась «медовая пора», но отлично помню, когда она оборвалась. Тот день действительно остается одним из самых фееричных в моей жизни, ничего не скажешь, но я не люблю вспоминать его и тем более говорить. Важно другое: Ева отлично подходит на роль моей жены. Это главное. Для всех у нас идеальный брак, она нравится моим партнерам, люди моего круга ее боятся и уважают, и она всегда умеет широко улыбнуться при самом дерьмовом раскладе. Но за закрытыми дверьми, между нами нет ничего, кроме договоренности и ряда условностей, которым, к сожалению, я принадлежу с потрохами.

Ведь как? Чем больше денег — тем больше обязательств. Чем выше статус, тем сложнее тебе дышать полной грудью. Я не свободен. В нашем мире вообще свобода — понятие относительное. Насмешка. Все мы принадлежим кому-то другому, а свобода — мираж. Вот и все. Я с этим давно смирился, но от этой Жени так и веет юной, чистой душой, полной ветра и легкости. Она пока свободна. Она пока вольна делать, что хочет.

Пока.

Время это быстро закончится, девочка. Скоро ты пойдешь учиться и не будешь больше принадлежать себе. Будешь зависеть от других. Потом твоя семья. Сборище каких-то конченных маргиналов, которые, если ты им позволишь, поставят тебя в любые позы Камасутры и выдерут и в хвост, и в гриву. А потом какой-нибудь ушлёпок наденет тебе кольцо на палец, и все. Ты — мертва. Пуста. Нет в тебе ничего, только оболочка.

Но пока ты еще здесь, Евгения. Рядом. И я готов продлить этот миг твоей свободы, но только при одном условии: ты разделишь ее со мной. Отдашь мне все свои ощущения. Да. При таком раскладе я спасу тебя из лап твоей чокнутой мачехи, как диснеевскую принцессу. Жаль только, что я не принц. В сказках договоров не было, но у нас будет.

Будет.

И, кажется, совсем скоро, потому что, клянусь, я мысленно трахнул тебя во всех позах, и мое воображение начинает здорово давить. Примерно также, как моя ширинка.

Мне этого уже мало. Смаковать не получается — страдать да. Оттягивание момента не улучшает вкус напитка, не в твоем случае. Оно приносит мне дискомфорт, а знаешь, что я не люблю больше всего? Захлебываться от негатива без повода. Потому что ты уже моя, просто пока этого не знаешь, девочка.

Шумно выдыхаю, когда она убирает волосы наверх и ловко закалывает их ручкой, потом откидываюсь на спинку стула и смотрю в потолок.

Нет. Ты сегодня с утра решила поиграть с огнем, хорошо. Мой сладкий мотылек. Хорошо.

Время вышло, я готов признать: больше нет сил растягивать, Ев-ге-ния.

Женя

Кое как мне удается справиться с эмоциями и даже взяться за работу. То и дело дергает, если честно. Довод сегодня явно не в духе. То тут резко стукнет клавой, то громко цыкнет. Наверно, и на Олимпе бывают тучи.

Вздыхаю. Мне то откуда знать? С мачехой не пересекалась всю неделю, Милу не видела — и это уже благо. Первая уехала с бабкой «оздоравливаться» в Старую Русу, а вторая все никак со своим Васькой разобраться не может. Вообще, меня, конечно, поражает отношение ко всей сложившийся ситуации. То есть, я должна была бросить учебу, а Инна не может даже отменить поездку. Слышала, как она выговаривала своей такой же токсичной подружке, что «давно обещала свекрови», а по факту просто планы не готова была рушить.

Зато мои — всегда за добрую душу. Я же для нее всегда человек второго сорта, ну и плевать! Зато она не знает, что я нашла работу, и думает, что как только деньги у меня кончатся, приползу вниз брюхом челом бить.

А то как же.

Не могу нарадоваться, представляю, как вытянется ее круглая физиономия, когда она поймет, что я не собираюсь прогибаться. Даже если из дома выгонит — плевать. Пожить мне тоже есть где. Так то!

Уделала считай.

Вот бы еще продержаться хотя бы пару месяцев здесь…И дело тут не только в моих чувствах к начальнику. По крайней мере, я так думала, когда пришла на работу, но ближе к вечеру перспективы стали туманными еще по одной причине.

Внезапной такой.

Я уже привыкла, что Довод постоянно с кем-то говорит по телефону или что-то печатает. Вообще, иногда мне кажется, что он — киборг. Человек так много работать просто не может! Но он может. Так сосредоточен, отдан делу на сто процентов — понятно почему он миллиардер. Этой многозадачности и потрясающей работоспособности остается только завидовать, да учиться. Хотя бы исподтишка. Я напрямую до него докапываться не решаюсь и никогда, наверно, не решусь, но кто мне запретит подглядывать? И мотать на ус? Никто. Этим я и занимаюсь.

Сегодня, так как мой скромный бюджет летит уверенной скоростью к отметке «бедственное положение», обед я взяла из дома. Бутерброд с сыром, яичко варенное и чай в термосе. Позорно немного, но что поделать? Съедаю все быстро, чтобы не заметил, но куда там? Как только закрываю термос, слышу усмешку в спину.

— И ты пала жертвой стереотипов?

Не поняла. Пару раз моргаю, оборачиваюсь, Довод на меня пялится, по привычному и любимому откинувшись на спинку кресла.

— Простите?

— Ешь мало.

Краснею мгновенно. Да какая тебе вообще разница?! Так и хочется ему средний палец показать и отметить очевидное: не все могут позволить себе те блага, которые можешь ты. Но я разумно решаю промолчать. Отворачиваюсь обратно к папке вместо того и киваю.

— Да, я пала жертвой стереотипов.

До конца не понимаю, конечно, о чем конкретно речь, да и соглашаюсь ядовито, хоть и обещала себе молчать, но выходит покорно. Почти покорно, и он это чувствует.

Снова слышу мягкий смех.

— А ты дерзкая.

— Вам кажется.

— Да что ты?

— Вы сегодня не в настроении?!

Боже! Жень! Ну договорились же! Закрой-свой-рот! А куда там. Сказанное — сказано, Довод собой доволен, как будто только этого и ждал.

— С чего ты взяла, малышка?

— Женя.

— Малышка-Женя.

Резко оборачиваюсь и хочу сказать пару ласковых, но вдруг мой телефон коротко вибрирует. Ну что еще то?! Опускаю глаза и застываю.

Сообщение из банка.

ИЗ БАНКА!

С полной, обещанной суммой на счете.

Тут же вся моя злость растворяется, и я резко вскидываю взгляд, а он по-прежнему улыбается.

— Вы…отправили мне деньги?

— Ты же работаешь.

— Но…разве зарплату отправляют не в конце месяца?

— Какая разница? — хмыкает, — Ты никуда до конца месяца не денешься.

В фразе слышится что-то «еще», но что? Я правда не могу нащупать, просто чувствую это какими-то внутренними вибрациями, которые скачут рядом с благодарностью, как резвые пони: он понял. Знал, что у меня проблемы и помог, даже не смотря на то, что я не просила.

— Спасибо, — тихо вырывается, Влад тут же смягчается.

При том без "будто". Я вижу в нем мягкость сейчас, что толкает меня на безумства. Может выяснить, что значат его эти фразочки и сообщение? Да! А что я, собственно, теряю то?! Надо все выяснить! Мне надоело ходить вокруг да около и ничего не понимать, как истукану с деревянной башкой!

Только вот стоит мне открыть рот, как меня прерывает мелодия.

Ту-ру-ту. Ту-ру-ру

Звонок его телефона избавляет меня от необходимости продолжать этот разговор, потому что я все еще не уверена, что это адекватно. В смысле надо. В смысле позволительно. Наехать на миллиардера? По поводу чего? Может мне вообще все кажется, и нет во всем нашем общении ничего такого?!

«Положу тебя на колени, а потом отшлепаю, как капризного ребенка.»

Слова, выбитые на экране моего сотового и внутри черепной коробке, однако, согласиться с этим не могу.

Я тут же краснею и опускаю глаза, но опять же ненадолго.

— Да, Ева.

И все. И я не человек, а локаторы, настроенные услышать хотя бы обрывок разговора между женатыми людьми, чтобы вбить себе в голову действительность: женат. Он, твою мать, женат! А сообщение — это просто сообщение…

Но как-то получается с натяжкой…

— Я сказал тебе все! — повышает голос, я невольно хмурюсь.

Всегда спокойный Довод теперь выведен из строя всего одной, короткой фразой. Взгляд — холоднее льда, губы — тонкая нить. Он смотрит в экран компьютера, а будто «просто так», чтобы хоть куда-то смотреть, и ручку сжимает не вальяжно, как обычно, а с остервенением.

Мда. Буря в Раю?

Жень! Тебе то какое дело?!

Заставляю себя вернуться к папке, но вдруг звучит гулкий удар о стол, от которого вздрагиваю, а потом еще один — и я снова оборачиваюсь.

Довод так резко встал и отошел к окну, что его кресло шандарахнулось о стену.

Ничего себе. Вот это страсти-мордасти. Интересно, а это нормально…так бурно выяснять отношения? Наверно, да…и о чем они говорят? Я понять не могу, слышу только, как он цедит.

— Еще раз для особо одаренных: нет! Знаешь, что такое нет?! Или мне повторить на других языках?! НЕТ!

Звонок отбит, трубка ухает на стол, а Влад тяжело вздыхает и трет глаза основаниями ладоней.

Мне его в этот момент почему-то очень жаль. Наверно, неприятно ссориться с любимым человеком?

Эх, и правда. Куда ты лезешь, Женек, посмотри: он же переживает из-за недомолвки. Значит дорожит. Значит любит. Конечно, любит! Ева его — настоящая красавица, а еще славиться добрым сердцем! Ее в прессе только и описывают, как щедрую женщину с огромным сердцем.

И да, я узнавала. Стыдно не стыдно, но удержаться не смогла — прочитала про нее все, что смогла найти и все фотки пересмотрела…

— Как она меня задолбала… — вдруг шепчет Довод, уперевшись лбом в стекло, — Никогда не выходи замуж, Жень. Это ярмо на шее, и ничего хорошего в таких узах нет — один головняк.

Неожиданное откровение меня неподдельно окрылило. Я его, конечно, не ожидала, однако приятной волны внутри скрыть не смогла. Значит…не любит?

Я хотела уже поинтересоваться, к чему он это сказал, но не смогла. Довод медленно повернул на меня голову и опалил таким взглядом, от которого я только и смогла, что проглотить плотный ком, а еще сжать коленки посильнее.

— Забавно, как кто-то может быть так благодарен копейкам, а кто-то не ценить золотые горы. Меня это всегда поражает, Жень...

По телу прошла рябь «того самого» происхождения, прямо как сегодня ночью во время моего сна о нем. А он еще шаг на меня делает, не отрывается ни на миг, и все — поплыла: меня с силой окатило жаром, а еще нетерпением. Будто сейчас что-то грянет. Что-то, чего я по-прежнему не понимаю. Или притворяюсь, что не понимаю?

Но увы и ах, не судьба. Или слава богу? Я так запуталась во всех тех чувствах, которые из меня рвутся, что не знаю…не знаю, как честнее будет сказать. Чтобы не быть лгуньей хотя бы в своих собственных глазах…

Из приемной донесся громкий стук, потом крик, а потом мне удалось разобрать брань:

— А ну отошла с дороги! Ты что?! Забыла с кем разговариваешь?!

Довод тут же закатил глаза и вернулся на свое место, и как только лениво подтянул кресло к столу, дверь его кабинета так резко и сильно распахнулась, что я вздрогнула.

Мамочки.

Это же она…

Ева.

Во плоти.

С досадой мне приходится признать, что она действительно невероятно красива, только вот ехидство настырно зудит, что на фотках девушка выглядит лучше. Мне бы отмахнуться от таких мыслей, как от настырной мухи-цокотухи, но я не могу пошевелиться. Смотрю на нее во все глаза и, если честно, нехило так тушуюсь.

Госпожа Довод пышет праведным гневом, и разрази меня гром, но я попадаться под ее тяжелую, наманикюренную ручку вообще не хочу. От слова «совсем».

— Как ты посмел?!

Первое, что я слышу.

Мда. Любовь? Какая любовь? Так разве любят?

Снова глупости в голову полезли, как безбилетные пассажиры на экспресс «мой женатый начальник, которого я хочу и точка». Ишь, ты посмотри, а надежды я не теряю явно, ведь не могу не признать, что довольна. Да, черт возьми, я довольна, что в Раю не все спокойно. Даже если это мимолетное недопонимание — мне плевать. Я рада, что у них все не так сказочно, как рисуют таблоиды.

Гореть мне за такие мысли в аду. Но они есть, и я не могу это игнорировать, как меня игнорирует чета высоко привилегированных. Довод спокойно занимает свое место, потом усмехается и жмет плечами.

— Очень просто. Пояснить? Один звонок — проблемы нет.

— Ты ублюдок!

Ой-йой. Ну и ультразвук. Ева не просто орет, она прямо верещит так, что ее, скорее всего, только собаки и понимают. Вот мой Дог был бы счастлив — новую подругу по несчастью заимел бы.

О-о-о…пошла жара из токсичных замечаний. Жень, ты правда чокнулась…

— Рот закрой и не устраивай сцены, Ева.

— Я еще ничего не устраивала, но сейчас точно начну! Ты не имел права! Я…

— Я сказал — закрой свой рот!

Ого. А оказывается, Довод в гневе еще страшнее, чем обычно. Очевидно, конечно же, однако вот что меня удивляет — он еще и гораздо сексуальнее.

Аж снова бросает в жар, пока я отчаянно вжимаю голову в плечи.

Он такой…горячий, когда бесится.

А он бесится. Влад подался вперед, брови нахмурены, линия подбородка очерчена сильнее. Даже, кажется, ноздри раздул — ва-а-ау…Я еле сдерживаюсь от шумного выдоха, глядя сейчас на него. Такой он весь из себя…мужчина.

— Развернулась и пошла отсюда! Мы не одни!

О нет…

Вот это в мои планы не входило совершенно. Ева резко поворачивается, когда начальник касается моей скромной персоны взглядом, и я окончательно теряюсь. Ладно про себя ругать соперницу и ликовать по поводу раздора, но встречаться с ней лицом к лицу?! Я совершенно точно не хочу.

Трушу. Откровенно признаю, что мне страшно, а кого это волнует? Приходится.

Ее взгляд — тысяча кинжалов разом. Что мне говорить теперь? Я не знаю. Да и смогу ли под таким давлением? Абсолютно не уверена, что да. Кажется, этими самыми кинжалами она перерубает что-то у меня в горле и мозге, так что я не могу издать ни одного мало мальски членораздельного звука.

Господи. За что?!

— А это что еще за новости?!

«Это», «что» — чудные эпитеты в мою сторону. Тут же злюсь, а еще оскорбляюсь, но по факту остаюсь наедине со всеми своими эмоциями: Ева снова смотрит только на мужа, а тот довольно улыбается и разваливается на кресле по своему фирменному рецепту.

Один Владислав Довод довольный, блин. Девяносто килограмм. Хотите?!

Хотим.

Чш! Замолчи!

— Это моя стажерка.

Пауза. Гнетущая. И с каждой секундой она становится тяжелее и тяжелее. Я ее не понимаю, как не понимаю и их молчаливого сражения взглядами, но мечтаю испариться. Мне почему-то кажется, что не к добру это, ой не к добру…

— Так, значит?! — шипит жена, муж в ответ просто жмет плечами.

Просто. Жмет. Плечами.

Опять же: что?! Что, твою мать, происходит?! И почему Еву так бесит ситуация?! Она ведь через мгновение резко разворачивается и спешит на выход, сильно, зло стуча каблучками.

БДЫЩ!

Дверь кабинета так ухается о дверной косяк, что я удивляюсь, как окна не посыпались градом на голову бедолагам, которые и не знали о том, что Боги сегодня не в духе.

Да и я этого до конца не знаю, потому что Влад, например, начинает смеяться. Он покручивается на стуле, смотрит в потолок, пока я стараюсь в принципе не дышать!

А потом стараться и не нужно: он резко опускает глаза на меня и хитро тянет.

— Прости, малышка. Моя жена ненавидит лимиты на своей карте.

А-а-а…так вот в чем дело? Я, конечно, вряд ли пойму до конца, что значит «лимит» в их мире, но киваю пару раз.

— Хорошо, — потом вдруг добавляю, — Простите, если у вас из-за меня проблемы.

Довод улыбается страннее.

— Пока их нет.

Пока?

— Подойдешь? Мне нужна твоя помощь кое с чем.

В башке тут же начинает вопить тревога. Сердце срывается в дикий танец со скоростью света, а внизу живота моментально наливается что-то…что? Я не могу разобрать. Чувствую тревогу — это сто процентов, еще волнение, а еще…кажется, предвкушение? И…возбуждение?

Женя! Вот он тот момент, когда тебе надо сваливать! Вали!

Но я не бегу в обратную сторону, а поднимаюсь со своего места и на негнущихся ногах подхожу к его столу.

— Не бойся, малышка, я не кусаюсь.

Говорит так проникновенно, а глаза блестят точно также в обратном направлении.

Еще как кусается. Еще как! Вали же отсюда! Скажи, что увольняешься! Это. Кончится. Плохо.

Но вот я стою рядом, смотрю ему в глаза и сжимаю подол своего платья. Он продолжает улыбаться.

— Что нужно сделать? — глухо спрашиваю, чтобы как-то разрядить непонятную для себя обстановку, Довод открывает первый ящик стола.

Там, как я помню, лежат контракты. Ну точно! Передо мной ложится один.

— Ты, кажется, будущий переводчик? Значит, хорошо знаешь язык?

— Английский и французский. Второй похуже.

— Чудно. Нам понадобиться только один. Переведи для меня этот контракт, будь душкой.

Мне хочется воспротивиться, а еще больше хочется уточнить: что-то я слабо верю, что такой, как Довод, сам не может провести ревизию собственных контрактов, но я почему-то опять молчу. Стягиваю листы, отхожу и присаживаюсь в кресло рядом.

Хмурюсь.

Ага.

Ну да, это точно контракт, только вот…

Нет! Не может быть!

Краснею густо, двигаюсь к документу ближе, хмурюсь сильнее. Это то, что я думаю, простите?! Серьезно?!

— Проблем не будет?

Вдруг звучит прямо над моей головой, и я вздрагиваю от неожиданности.

Застыла.

Спинка ровная, глаза расширенные, губы приоткрыты, а дыхания нет — все это симптомы одной болезни под названием «Близкий Довод». Потому что каждый раз, когда он ко мне приближается, я всегда вот так по-дурацки себя веду.

Будто мертвой притворяюсь. Словно уроки выживания в дикой природе мне помогут остаться незамеченной.

Что-то подсказывает — нет. Даже если я уменьшусь в размере еще сильнее — нет. Он уже меня заметил, и это кончится плохо.

— Что такое, малышка? Где же твоя дерзость? — глухо шепот опаляет кожу на шее, от чего по телу идут дикие мурашки, которые предательски спускаются мне под юбку.

Черт!

Сильно сжимаю коленки, откашливаюсь, стараюсь выглядеть ровной и спокойной, когда спрашиваю:

— Я не очень понимаю…

Если что, то выходит у меня из рук вон плохо. И голос сиплый подставляет, и тело дурное, а его такой расклад только веселит сильнее.

— Это стандартное предложение для любовницы.

Эм…может я сплю? Незаметно щиплю себя под столом, но чуть не взвизгиваю — очень больно. Необычно очень больно, я бы сказала, будто вся я сейчас один огромный, сверхчувствительный нерв.

И что-то мне подсказывает — Довод это замечает. Он как будто назло приближается сильнее. И так…горячо, тихо добавляет.

— Если что, всегда можно договориться. Где-то подвинуться, где-то уступить.

Медленно поднимаю на него глаза и облизываю пересохшие губы. Он так близко…и так реагирует странно: мне чудится, что у него зрачки резко расширяются, но этого же не может быть?…или может?

Боже-боже-боже. Что происходит?!

— Зачем вы мне это говорите?

Глухо усмехается, хотя скорее будто выталкивает из груди странный, ломанный «хмык», а потом вдруг касается щеки тыльной стороной ладони и выносит вердикт.

— Думаю, ты все прекрасно понимаешь, девочка. Я хочу тебя. Называй любую цену, впишу ее в пустую графу, и заметь, такое предложение я делаю не каждый день и не каждой своей любовнице.

Бам!

Вот это я называю «БАМ!»