Древний Рим. Честь преторианца

Глава 39. Будущая Августа

Насколько серьезные изменения произошли в моей жизни, я поняла лишь через пару дней, когда последняя мышь в дворцовой кладовой уже знала о предстоящем бракосочетании императора. Теперь за мной по пятам ходила преторианская стража и множество слуг – вольноотпущенников и рабов.

Если раньше я могла во время отлучек Фурия свободно забежать в кухню или навестить Катона, не говоря уже о несчастных подругах, то сейчас каждый мой шаг отслеживали десятки настороженных и любопытных глаз.

Какие-то незнакомые пожилые мужчины просили аудиенции и передавали подарки, знатные матроны добивались встречи, желая лично выразить свое восхищение и подружиться, хорошо, что Афес распустил слух, будто я еще не оправилась после болезни и нуждаюсь в уединении. Да какое тут уединение и покой!

Комнаты Марциллы спешно принялись готовить для будущей императрицы: освежили краску на стенах и полностью заменили ковры и мебель, грамотные юноши под наблюдением одного солидного египтянина избавили библиотеку от пыли, по-новому расставили книги в кожаных переплетах, рассовали бесценные фолианты и рукописи по футлярам из сандала или кипарисовым ларцам.

Расторопные юные прислужницы наполнили гиацинтовым и коричным маслом лампы в глубоких стенных нишах. Стало по-домашнему уютно и тепло.

В моей новой спальне появились необходимые атрибуты «царской невесты»: туалетный столик из орехового дерева, инструктированного слоновой костью, также несколько разнокалиберных кресел и табуретов в тон.

Перед большим бронзовым зеркалом на столике аккуратно стояли всевозможные косметические баночки и флаконы: румяна и мази в терракотовых горшочках, сурьма в кувшинчике с ручкой в виде головы грифона, стеклянные емкости с духами и ароматическими маслами, золотые щипчики, пилочки для ногтей и «копоушки». Из шкатулки с украшениями свешивались ожерелья крупного жемчуга разных оттенков и золотые нити для поддержания волос.

В углу на алтаре Юноны дымились благовонные травы. Ближе к окну на широком низком столе с резными ножками в форме листьев аканта возвышалась горка фиников и фиг на позолоченном блюде, тут же стояли хрустальные кувшины с водой и серебряные приборы для вина.

Зайдя оценить обстановку, Катон небрежно заметил, что каждая такая чарочка, сделанная искусным мастером, стоит примерно как молодой здоровый раб – землекоп. Что ж, зная цену, буду прикасаться к ним с благоговением.

Замечая, как преображается мрачная прежде комната, я невольно думала, вот так бы обновить и пробудить к свету непостижимую душу самого Фурия. Кажется, он сам исподволь этого хочет, но маска диктатора и циничного чудовища накрепко вросла в кожу.

Сегодня я провела в отреставрированной спальне первую спокойную ночь, правда, пришлось настежь открыть окно, несмотря на ворчание Афеса. Старый распорядитель готов был спать на пороге моего кубикулюма, лишь бы со мной опять не случилось беды. Пока я еще интересна цезарю, разумеется. Хорошо понимаю, чем вызван ажиотаж вокруг моей скромной персоны.

Фурий необыкновенно ласков со мной сейчас, например, вчера подарил новые водяные часы с матовым стеклом, украшенные драгоценными камнями и золотыми пластинками. На верхушке клепсидры размещалась маленькая золотая птичка, кажется, соловей. Отличный намек!

– Пусть ароматические капли отсчитывают каждый счастливый час, что мы проведем вместе, мое сокровище…

– Да будет так, повелитель!

"А что мне еще отвечать…"

Смутно подозреваю, что роль заботливого жениха может ему скоро наскучить и тогда томный облик эстета обернется звериным оскалом. Мне некуда деться, я плыву по течению, по пути стараясь хоть чем-то помочь старым знакомым.

К моему разочарованию и даже гневу, который я едва могла скрыть, Катон отказался просветить меня относительно судьбы Мелины.

– Распутница подлила тебе настойку аконита в бокал с вином, а ты собираешься за нее просить, глупая женщина? У тебя сейчас нет других забот? Да хотя бы заняться своей внешностью – ты тощая и бледная, словно канатная плясунья. И это наша будущая Домина?! – притворно изумился Катон, картинно воздев руки к потолку. – Я сейчас же велю Писцию приготовить для тебя садовых сонь в горшочке. Редкий деликатес, особенно если использовать соус из оливкового масла, толченого перца, меда и майорана.

В подтверждении своих слов Тит Сергий аппетитно причмокнул, делая вид, что облизывает кончики сложенных щепотью пальцев. Но меня не поймать на болтовню о вкусовых предпочтениях. Тем более, если речь идет о древесных грызунах, чье нежное мясо само тает во рту и пахнет фруктами, поскольку бедных сонь держали на специальной диете.

Еще пара таких подробных описаний и я точно на рыбу перейду! Средиземноморское меню чрезвычайно разнообразно, например, вчера мы с Фурием воздали должное краснобородке в сырном кляре. Но я отвлеклась… Мелина. Не успокоюсь, пока не решу вопрос.

– Я всего лишь хочу знать, какова ее участь, – упрямо твердила я, – это не займет много времени.

– Попытаюсь разведать, – буркнул Катон с явным неудовольствием от того, что я не разделяю его гастрономических пристрастий.

Пришлось пустить в ход свои немудрящие женские чары и намекнуть на книгу рецептов о вкусной и здоровой пище, которую не худо бы написать самому Катону или дать поручение толковому слуге.

– Только представь, дорогой Тит Сергий, ведь столько существует рукописей о войнах и строительстве, о богах и царях, даже о том, как правильно отстирывать одежду от пятен, используя трехдневную мочу, собранную из городских бочек. Но разве есть хорошие, умные книги о еде? А ведь – это одно из важнейших удовольствий нашей унылой жизни…

– Так ли унылой? – засомневался Катон, почесывая гладко выбритый подбородок. – Хм, может быть, ты права, особенно, если учитывать почтенный возраст, когда остается радовать душу общением с философами и лицезрением красоты. А как же дряхлеющее тело? Оно еще способно оценить изысканные лакомства и подливы… Ты подала мне хорошую идею, Валия. Я подумаю на досуге. И о «кобылице из Остии» тоже подумаю.

– Я хотела еще спросить об одном актере, ну… Фарбий Эдей – ему запрещено выступать в городе… как считаешь, цезарь сам подписывал тот указ или это работа местных властей, смотрящих за порядком…

– Мой тебе совет, дорогая Валия, забудь о жалких плебеях, с которыми прежде водила дружбу! Перед тобой открыты лучшие особняки Эсквилина и Палатина, стоит ли думать о грязной Субуре – родине всех мух Империи.

– Да, Субура – самый нищий и печальный район нашего славного города. Я слышала, там покупают и продают еще нерожденных детей, а любые ласки девушки или юноши можно получить за миску вареного гороха. Там плодится зараза и лучшие человеческие чувства – достоинство и сострадание тонут в пучине порока…

– Готовишься к выступлению перед Фурием? Браво! Император будет в восторге! А мне пора. Посоветуюсь с Лепидом насчет твоего питания.

Когда багровый полог с золотыми кистями опустился за сбежавшим Катоном, я сдернула с левой руки браслет и швырнула его вслед хитрому казначею. Те, кто вертят делами других народов и стран часто слепы и глухи к стонам собственных граждан, даже если последние задыхаются в гнилостном воздухе низины, расположенной между двух холмов, на которых блистают мрамором и позолотой особняки благородных Сенаторов.