Древний Рим. Честь преторианца

Глава 46. Выгодное приобретение

Разделавшись наконец с гостеприимством Сильвии, мы поспешно направились в сторону Большого цирка и Народной площади. Сегодня я равнодушно проходила мимо доходных домов и лавок с различными товарами, хотя кое-где уже бойко развернулась торговля. Ассортимент был велик, а цена порой зависела от разговорчивости покупателя и настроения продавца.

Возле мастерской гипсовых бюстов я наткнулась на разбитую статую Фурия и невольно поежилась, будто невидящих взгляд безумного цезаря мог помешать нашей затее с покупкой дома.

Глиняные чаши и светильники на любой вкус и кошелек, деревянные расписные ящички с отделениями для украшений заполнены до отказу кольцами, цепочками, браслетами, баночками с гвоздичным и лавандовым маслом. Повыше развешаны ремни, уздечки, чехлы для оружия, яркие платки и полосатые шарфы, деревянные сандалии с кожаными ремешками. Но я была так занята раздумьями о будущем пристанище, что едва успевала глазеть по сторонам.

Мы еще до самого рынка не дошли, а нос уже соблазняется ароматами горячего хлеба и жареного в приправах мяса. Вокруг суетились прохожие, во весь голос кричали продавцы, нахваливая товар:

– Лук! Чеснок! Острее стрел Амура и слаще губок Психеи – на любой выбор. Лук! Чеснок!

– Колбасы, горячие колбасы! Пять ассов за добрый кусок! Почти даром за сытное угощение!

– Базилик! Свежий базилик! Кто забыл купить базилик?!

Рядом бойко шла торговля горячими пирожками с творогом, капустой, мясом и курагой. Гладкие бока пузатых амфор запотели от прохладного вина.

Желая сократить путь, Борат предлагает идти через ряды мастерских, где давно кипела работа. Горшечники, оружейники, красильщики материй и сапожники, пекари и мясники не покладая рук трудились, чтобы прокормить свои семьи.

Ткачи предлагали мотки шерстяной и льняной пряжи, кожевенники – сандалии с ремешками до колен, кузнецы – гвозди, обручи и топоры.

На одной из таких узеньких улиц близ Фламиниевых ворот Борот и присмотрел скромный домик за триста пятьдесят тысяч сестерциев. Заранее услышав о цене, я захватила с собой горсть золотых монет из шкатулки. Также благородная матрона отпустила с нами своего личного «юриста» – подкованного в римских законах пожилого раба – счетовода.

Мы пришли вовремя. Полнотелый владелец дома, брызгая слюной, уже торговался с парочкой важных покупателей. Завидев на одном из них новенькую тогу, Борат едва не вслух застонал от разочарования.

– Он точно заплатит всю сумму сразу, видно за десять шагов – обеспеченный человек. Прости, Валия, похоже, я привел тебя зря.

– Ну, это мы еще посмотрим!

Я решительно обратилась к хозяину, который в этот момент задумчиво скреб пятерней выбритый до синевы квадратный подбородок.

– Приветствуем благородного господина! Да прольется поток из рога изобилия Фортуны на вашу благословенную землю. Вчера я получила приличное наследство и спешу обзавестись уютным гнездышком. Если ваш дом мне подойдет, готова немедленно оставить хороший задаток.

В доказательство серьезности своих намерений я многозначительно потрясла кошелем на поясе Бората. Услышав заманчивый звон золотых, римлянин изобразил на своей расплывшейся физиономии подобие любезной улыбки и тут же повел нас внутрь довольно большого двора, окруженного живой изгородью из высоких, переплетенных между собой кустов и цветущих лиан.

Вскоре по моему настоянию мы задержались у бассейна с чистой водой. Фонтан в виде полуобнаженной скучающей нимфы, к сожалению, не работал, но, думаю, это вопрос отдельных затрат. Особенно меня порадовал тот факт, что к самому дому был подведен водопровод. Хозяин хвастал, что ходил в одну баню вместе с бывшим претором этого квартала, отсюда и некоторые привилегии.

Внутри дом оказался очень запущен, похоже, он давно пустовал и всю приличную мебель из него вывезли. Однако в одной из комнат мы нашли свернутые в рулоны ковры и несколько сундуков с женской одеждой, а также широкую кровать под пыльным балдахином. Брезгливо поморщившись, хозяин пояснил, что это имущество его бывшей жены, которая сейчас проживает на Сицилии и «ноги этой потаскухи в Риме больше не будет».

Дом продавался вместе со всей кухонной утварью, «барахлом» женской половины, садовым инструментом и одним говорящим орудием в виде пожилого раба из Афин.

– Моя упрямая Эврипида купила оборванца- земляка, чтобы обучать сына истории, но Порций слишком утомлялся пустой болтовней, я занятия запретил – напрасная трата времени. Нам оратор не нужен. Пусть лучше тренируется считать деньги и упражняться с мечом. Больше толку!

Из открытого окна просторной кухни я еще раз оглядела заросшие травой садовые дорожки и следы былых клумб, когда-то разбитых здесь в правильном геометрическом порядке. Сейчас нарциссы почти смешались с ирисами, а лилии слишком разрослись. Прежняя хозяйка любила цветы и заботилась о саде, надеюсь, она счастлива в греческой провинции Рима.

Неужели у меня будет свой домик в Великом городе… Дух захватывает, сладко замирает сердце. Борат выжидательно смотрит на меня, глаза его азартно блестят, а я будто онемела. И тогда начинает говорить сопровождающий нас «юрист» Сильвии.

Он разочарованно крякает и придирчиво щелкает ногтем по облупившейся штукатурке коридора. Начинает вслух подсчитывать затраты на ремонт, починку фонтана, восстановление садовой гармонии и просит сбавить цену на пару тысяч сестерциев.

Хозяин багровеет, кадык на его тучной шее начинает ходить ходуном от злости. Он потратил на нас столько времени, возможно, потерял выгодных покупателей, а мы собираемся выклянчивать скидку!

Я только глазами хлопала и кусала губы. Что происходит? Неожиданно Борат, до сего момента ни слова не проронивший, косноязычно объявил, что дом находится отнюдь не в богатом районе и наши потенциальные соседи могут иметь сомнительную репутацию.

Через пару минут бурной жестикуляции хозяина на пол полетели горшки и половники, зато мы узнали, что люди с улицы Пекарей отличаются исключительной честностью и радушием. Даже если мы потратим на покупку дома все свои сбережения до последнего асса, в ближайших лавках нам полмесяца будут отпускать в долг лепешки и зелень. Обнадеживающая информация, очень меня подбодрила, нечего сказать.

– Валия, твое слово!

Не привыкший обсуждать такие большие суммы, но преисполненный величайшей ответственностью момента, Борат нервно утирал пот со лба и ждал моего решения. Я стиснула его руку и повела в угол кухни.

– Минутку наедине, пожалуйста.

Важно надув щеки, хозяин только снисходительно фыркнул, стоило ли вообще отвлекаться на таких голодранцев. Но отвернувшись от его грузной фигуры, я быстро-быстро задавала Борату вопросы:

– Сколько у тебя денег сейчас? Я принесла с собой восемь тысяч, в шкатулке осталось шестьдесят, потом можно ожерелье продать, думаю, оно потянет на двадцать пять, у Мелины было похожее. Еще могу занять у Сильвии, с три короба наплету, она растрогается. Как здесь оформляется покупка? Лишь бы не обманули нас, будь начеку.

Солнечные часы в саду показывали второй час по полудню, когда Борат и владелец дома уже договаривались о совместном посещении ближайшей базилики для совершения сделки. Завтра дом будет в полном нашем распоряжении, при мысли об этом у меня коленки затряслись и в голове зазвучали маленькие цимбалы и литавры.

Уже открывая калитку, чтобы покинуть двор, мы столкнулись с худощавым мужчиной преклонных лет. Его серая замызганная туника с оборванным краем свидетельствовала о крайне низком социальном статусе.

– Выполнил поручение? Отнес письмо Сафронию? – грубо накинулся на него хозяин, – долго же ты тащился, бездельник!

Дернув массивным подбородком в сторону раба и насмешливо поглядывая на нас, он съязвил:

– А вот и самое выгодное ваше приобретение! Великий ученый Афинес, знаток древних рукописей и поклонник Сократа. Правда, спина его исполосована до костей за то, что отказывался забыть свое прежнее имя и откликаться на прозвище. Но с годами он стал слабее духом и гораздо покорнее, правда же, Афинес? Ну, говори, сегодня я тебе разрешаю. Перед тобой будущая госпожа. Хвала Меркурию, я наконец-то избавлюсь от твоей кислой рожи. Так как же твое имя, грязный раб?

Что-то дрогнуло в изможденном лице грека и, низко склонившись перед нами, он тихо произнес.

– Отец нарек меня Диоклом, но ты называешь Афинесом. При нынешних обстоятельствах я вынужден подчиниться твоей воле, господин.

– Да ты опять дерзить вздумал, вонючий пес!

Хозяин схватил раба за растрепанные полуседые волосы, некогда бывшие прекрасными черными кудрями. А я не в силах мириться с таким бесправием вцепилась в широкое полотнище тоги «эксплуататора».

– Полегче, гражданин! Не нанесите ущерб моему имуществу. Иначе без скидки точно не обойтись.

Огорошенный моим нападением, римлянин тотчас отпустил раба и начал ворчать что-то по поводу упадка былого величия империи, когда ему – почтенному Сатурнину из всаднического сословия, нужно уступать каким-то разбогатевшим плебеям, то есть нам.

Возвращаясь в особняк Сильвии после оформления всех нужных бумаг, я вслух обсуждала с ее слугой, как мне теперь надлежит правильно называться. Плебейка? Плебка? Ах, вот оно как – плебеянка, оказывается.

Придется смириться, ведь никаких патрициев – коренных римлян у меня в роду не было, и сама я прибыла из далекой страны «за морями, за горами». По сути я вообще из племени «варваров», мои предки в штанах ходили, что для истинных квиритов считается крайне неприличным.

Римлянам хорошо, у них мягкий приморский климат, оливки и виноград, а попробовали бы они повоевать в «студеную зимнюю пору».

Нижний Новгород, например, это тебе не африканский Карфаген и даже не турецкий Эфес. У нас без теплых штанов зимой совершенно не обойтись. Можно чреслами примерзнуть к седлу. Каким бы богатым чепраком оно не было украшено.

– В походе на Рейний нам выдавали носки, – угрюмо заметил Борат.

– Носки под сандалии – это моветон! – с видом знатока моды заявила я и не удержалась от нового замечания насчет шерстяных подштанников, необходимых для сбережения римского генофонда.

Борат сдержанно улыбался, воспоминания о германской зиме и лагерных кострах отнюдь не воодушевляли. Я представила римских легионеров по голые коленки в снегу и мстительно добавила:

– Новые богатые провинции просто так не достаются, мало вам испанских серебряных рудников, мало арабского золота, нужно еще и германское железо? Извольте поморозить свой римский зад!

– Твоего косматого приятеля Клавдий велел отпустить, можешь ликовать, – процедил Борат сквозь зубы и тут же сплюнул в подходящую лужу, где плавали рыбьи потроха, мы как раз проходили мимо лавки с дарами моря.

На почерневшем от сырости прилавке блестели чешуей груды мелких краснобородок, камбалы и кефали. Чернокожие рабы, надрываясь, тащили корзины, переполненные свежими устрицами и мидиями.

– Ты говоришь о Грани? Какой же он мне приятель?! – уточнила я, старательно пряча радость от интересной новости.

– О проклятом херуске я говорю!

– Провалиться ему в Тартар! – немедленно выпалила я и тоже попыталась изобразить эффектный плевок, но вышло так неловко, что пришлось смущенно рассмеяться.

– И где ты только научилась ругаться…

Главное, Борат вполне удовлетворен моей реакцией на свои слова и больше не будет ревновать понапрасну. А Грани я от души желаю удачи, думаю, он сумеет вырвать ее даже из клыков Фенрира, если будет нужно.

С Боратом мы простились у ворот особняка Сильвии после того, как я вынесла недостающую сумму денег. Солдату необходимо сегодня побывать у еще одного нотариуса, заплатить пошлину и получить купчую на дом по улице Пекарей.

Завтра мы снова встретимся и начнем потихоньку обживаться на новом месте. Как-то все очень быстро у нас получилось, я даже не успела толком задуматься о совместной жизни с этим темпераментным человеком. Да, он такой – степенный с виду Везувий, в недрах которого клокочут немалые страсти.

И у нас будет собственный раб по имени Диокл, которого били плетьми, заставляя отказаться от своего имени. Голова идет кругом. Скорее бы наступило завтра, не терпится засучить рукава, которых, кстати, мое цельнокроеное платье почти не имеет.