Древний Рим. Честь преторианца

Глава 48. «Не вешать нос, преторианцы!»

Диокл отправился за покупками, а я заново повязала растрепавшиеся волосы платком и настроилась на продолжение уборки. К сожалению, водопровод не работал и поэтому воду для бытовых целей мы брали из мраморного колодца в саду, поднимая ведра с помощью простого механизма в виде колеса и пары дополнительных рычагов.

Перед тем, как уйти на рынок, грек вытащил два ведра и оставил на солнце. Позаботился о том, чтобы новая хозяйка не отморозила нежные ручки. Трогательно и немного грустно. Невольно вспоминаешь привычные блага развитой цивилизации: электричество, систему отопления и водоснабжения, не говоря уже о таких "волшебных" вещах, как холодильники и стиральные машины.

Одно неизменно радует – погода и природа, ласковое солнышко на лазурном небосводе и ароматы сада. Я нашла здесь заросшие сорняками грядки с пряными и лекарственными растениями: мятой, розмарином, шалфеем, базиликом и орегано, можно развести настоящий аптекарский огород.

Но следует вернуться на кухню, хотя бы посуду разобрать по сундукам, развесить на стенные крючки кастрюли и сковородки. А вообще здесь много интересных и красивых предметов. Я любовно обтирала мраморные пестики, вытряхивала из ступок засохших пауков и поблекшие крылья бабочек. Это теперь мой дом, моя кухня, моя терракотовая форма для запекания рыбы, мой медный поднос с ажурной резьбой по краям и целая коллекция ложек. Сердце поет!

Скорее бы вернулся Диокл, понятия не имею, как разжигать печь, хотя нашла в углу несколько деревянных чурочек, видимо, это дрова. А здесь повыше в металлической коробке у нас прячется огниво в форме маленькой подковы и еще что-то лежит, сейчас посмотрю…

– Ффу-ухх, мамочки!

Я наверно на всю улицу завизжала, потому что из-под свертка в запечье на свет выкатилось целое стадо длинных, проворных существ с мелкими противными лапками. Не то гусеницы, не то многоножки, но очень страшные… неприятного землисто-желтого цвета. Они шуршали по полу, по стенам и пытались забраться на мои мягкие туфли. Отбиваясь метелкой, я выскочила из дома в большом смятении.

Навстречу мне со стороны ворот бежал Борат, а за ним едва поспевали трое крепких мужчин. С такой защитой, пожалуй, не страшен и легион мышей, не то, что каких-то запечных сороконожек! Я бы и сама с ними справилась, когда прошел первый испуг.

Убедившись, что опасности нет, Борат начал спрашивать, почему я делаю грязную работу сама и куда делся наш единственный раб. Когда я сказала, что дала Диоклу золотой и отпустила на рынок за провиантом, Марк ехидно хмыкнул:

– Для него ж это целое состояние. Зачем возвращаться? Теперь вам придется заявлять в курию о пропавшем рабе, может, и приведут обратно. Не забудьте выжечь на лбу клеймо беглеца…

Квадрантус с сомнением пожал могучими плечами и доброжелательно обратился ко мне:

– Сальве, милая девушка! Не слушай пустобреха, ему вечно видятся всякие беды. Может, раб и вернется в дом, а если нет – чего зря горевать, сделанного не воротишь.

– Да ты философ! – тихо похвалила я, стараясь не смотреть на Бората.

Откуда же мне было знать, что давать такую крупную монету незнакомому рабу и отпускать его за ворота здесь не принято. Если Борат станет меня бранить, я расплачусь от обиды и усталости. Я хотела, как лучше, старалась успеть прибрать хотя бы пару комнат до его прихода, устроить приличный ужин для друзей.

– Валия, не расстраивайся! Переживем.

И теперь уже захотелось плакать от нежности и благодарности. Борат не собирался ругаться, а смотрел ласково, обнял и поцеловал в лоб, как малое неразумное дитя.

– До заката еще далеко. Думаю, Квинт разберется с водопроводом, его центурия однажды все лето занималась строительством акведука, мы с Квадрантусом разожжем очаг и заставим сердце дома снова пылать для нас. Ты ведь проголодалась, рыбка моя?

Я принес фиников, правда, они слиплись от сладости, смотри, над моей сумой кружится пчела. Скоро мы запасем продуктов, заполним ларь свежей мукой и поставим рядом мешочки с крупами. Я виделся с Кассием сегодня, мне выплатят часть будущего жалованья вперед, я сразу куплю рабыню для кухни, тебе не придется ни о чем заботиться.

Я пыталась увернуться, безмолвно, взглядами намекая на троих свидетелей наших амурных дел, но Борат бросил суму на траву и обхватил меня руками, словно стальными кольцами, наклоняясь к самому уху.

– Как там наша спальня? Я не могу дождаться ночи, медовая ты моя.

Пришлось сделать строгое лицо и громко откашляться. Ох, уж эти солдафонские привычки!

Дом преторианцам понравился, несмотря на то, что зануда Марк изо всех силенок старался найти в нем какие-то изъяны. Квинт только подмигивал мне, убеждая не обращать внимание на его ворчанье, а вот Квадрантус сердито сопел носом и пытался спорить. Я так поняла, он мужчина вспыльчивый, темпераментный, принципиальный и гордый, за что не раз получал удары судьбы, но остался тверд в своих убеждениях.

С собой гвардейцы принесли копченый свиной окорок и здоровенную баклагу молодого белого вина. В амбаре рядом с домом Борат обнаружил стол, служивший прежде верстаком, и солдаты вынесли его под открытое небо. Я предложила постелить поверх изрезанной столешницы чистую скатерть из запасов хозяйки, но Квинт сказал, что такая роскошь совершенно ни к чему и спросил про садовый инвентарь.

Вооружившись долотом, шилом и другими полезными приспособлениями, Квинт направился чинить водопровод, пока Марк с Боратом изучали содержимое амбарных ларей, вслух комментируя каждую интересную находку, будь то заржавленный серп или ошейник для раба. Я заметила в углу груду засаленных тряпок с подозрительными бурыми пятнами и поспешила покинуть сарай.

Квадрантусом проверил дымоход и по моей личной просьбе тщательно осмотрел пространство печи на предмет пауков и прочих членистоногих существ, потом мы вместе расставляли по полкам кухонную утварь. Бывший гладиатор явно мне благоволил, даже поддержал разговор о страдающей в разлуке Сильвии, обещая уже завтра в полной мере утешить все ее скорби – телесные и душевные.

Когда на пороге дома возник Диокл с тяжелым мешком на плечах, я не могла сдержать радостного вскрика. Под бдительным взглядом Марка наш грек вернул мне несколько денариев сдачи и начал выкладывать на стол покупки: хлеб, сыр, колбасу, яйца и зелень, а также амфору с хорошим густым вином и горшочек с медом.

Борат благосклонно кивал, – ужин получится на славу, хозяевам не придется краснеть. Несмотря на усталость, суету и паутину в волосах, я была так взбудоражена переменами в жизни, что не могла усидеть на месте. Попросила Диокла нагреть воду и наполнить ванную в комнате для омовений, не годится выходить на ужин в честь новоселья замарашкой.

– Борат, а ты будешь мыться?

– Мы с товарищами посетили городские термы, я даже успел побриться, разве не заметно? Ведь не зря же заплатил цирюльнику пять ассов. Подожди, Валия, скоро у тебя будет услужливая рабыня, а этого грека мы продадим. Он мне не нравится. Вы как будто подружились.

Я только головой покачала в ответ, думаю, заставлю его изменить решение. Насчет рабыни у меня тоже есть идеи, за время, проведенное во дворце, я очень привыкла к Ларте. Конечно, помощница по хозяйству здесь нужна – дом большой и в саду немало работы.

Мысль о том, что нужно идти на рынок и покупать живого человека, как котенка или щенка вызывает мороз по коже. Ух-х… скорее закутаться в полотенце, потом надеть чистое платье и вернуться в кухню, чтобы подсушить волосы у очага. Из дома Сильвии я принесла с собой целую сумку дамских мелочей – расчески, ленты, баночки с мылом, пару склянок с духами.

Вдруг поняла, что будучи в Риме, всего пару раз сама укладывала волосы и теперь толком не знаю, как соорудить на голове благопристойную прическу. А еще рыжий Марк посматривает оценивающе-ревниво. Конечно, я же у него лучшего друга от брони отрываю, к прялке своей хочу привязать.

Да что такое, волосы не слушаются, выпадают из узла, а на дворе слышны веселые голоса мужчин. Наверно, нужно идти накрывать на стол, а я тут копаюсь. Может, Диокла позвать…

Осторожно выглядываю из окна, ведущего в сад, и машу греку рукой.

– Подойди, пожалуйста, у меня руки дрожат, не могу завязать ленту. Гости, наверно, заждались, уже стыдно прятаться.

Я даже не ожидала, что Диокл так ловко и быстро скрутит мои выпавшие пряди в жгуты и закрепит прическу шпильками, разбросанными по столику. Вот теперь все в порядке. Или нет…

– Завтра же я его продам! Больше не шагу не сделает в моем доме.

Борат угрожающе двинулся в сторону ни в чем не повинного раба, но я прыгнула между ними и прижала ладони к пылающим щекам.

– Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?

От неожиданного вопроса Борат замер, чуть согнувшись, как для прыжка вперед.

– Да, и мы завтра же пойдем в курию заключать договор.

– Сделай мне свадебный подарок, – выдохнула я. – Отпусти Диокла на волю.

Чтобы объяснить эту странную и неразумную просьбу, пришлось соврать, будто я обещала своим «далеким, чужим» богам в случае избавления от смертельной опасности сделать доброе дело для незнакомого человека.

– Ты спас меня, я должна спасти другого, а дать вольную рабу – значит, вернуть его к жизни.

– Как хочешь, хотя такой щедрый дар… хм… Лишь бы его тут не было.

Я повернулась к Диоклу и ободряюще улыбнулась, а после кинулась обнимать будущего супруга. Мне еще много еще нужно ему сказать, и про то, что не умею разжигать огонь и печь хлеб, и насчет стирки, и хранения продуктов…

Борат почему-то отстранялся, хотя лицо его заметно раскраснелось.

– Выйдем во двор. Посидишь немного с нами и велю тебе отправляться на женскую половину. Я не заставлю себя долго ждать. Квинт останется у нас на ночь, ляжет в амбаре, Марк хотел навестить одну знакомую на Загородном взвозе, а Квадрантус наведается к своей белой «гусыне».

Из всего сказанного меня немного царапнуло это властное «велю тебе», кажется, начинается древнеримский домострой. Посмотрим, посмотрим…

Когда мы рука об руку вышли к гостям, за столом назревала ссора. Квадрантус сцепился с Марком из-за сущей ерунды – обсуждали у какой когорты лучше звучит походная песня. Рыжий давно числился в претории и оттого задирал нос перед бывшим гладиатором.

Квадрантус вскочил на ноги и махал кулаками, доказывая свою правоту. Выдержанный Квинт хватал его за одежду, призывая умерить пыл.

Борат досадливо застонал, подняв правую руку:

– Довольно воплей! У нас есть доброе вино и хорошая закуска. Охота вам тратить время на пустые споры?

– Нет, пусть Марк Аурелий возьмет свои слова назад или я их ему сейчас в зад затолкаю! – кипятился Квадрантус.

– Видно, тебе не впервой занимать мужские тылы, – съязвил Марк, медленно поднимаясь и удобнее перехватывая тяжелый кубок в руке.

Нужно было срочно разрядить обстановку, и я не придумала ничего лучше, как обратиться к солдатам с дерзким заявлением:

– А хотите, я спою песню, которая точно достойна триумфа?

Марк состроил кислую мину, а Квадрантус заинтересованно зыркнул в мою сторону. Я уперлась кулаками в бока и, сколько хватило воздуха, запела, на ходу переделывая слова известной песни из наших «Гардемаринов»:

Заметив восторженный взгляд Квинта, широкую улыбку на добродушной физиономии Квадрантуса и ободренная приподнятыми бровями Марка, я быстро перевела дух и запела снова, раскачиваясь из стороны в сторону и почти пританцовывая на месте:

Клянусь всеми музами, даже перед Фурием я никогда не играла так искренне-вдохновенно, как перед этими простыми ребятами из гвардейского подразделения.

Им понравилось. Так понравилось, что Марк хлопнул свою полную чарку об стол, расплескав вино, и взревел диким туром:

– Разрази тебя Бахус, друг, я начинаю завидовать. Если эта женщина так поет, готов представить, на что она способна в постели!

Недавняя стычка солдат канула в Лету, одобрительно кивая мне, гости накинулись на еду. Но Борат досадливо кряхтел и так стиснул мой локоть, ведя к столу, что я испуганно глянула на него сбоку.

– Ты что делаешь? Мне же больно.

– Сядь и немного помолчи. И так довольно высказалась. Ты не на сцене.

Кое-что смекнув, я покорно подчинилась и остаток вечера просидела скромно, изредка подавая знаки Диоклу, молча менявшему тарелки и подливавшему вино. Когда же я сама потянулась за кубком, Борат резко отставил его в сторону и прошипел, что приличной женщине не годится пить в мужской компании и мне давно пора покинуть застолье. Пожалуй, он прав, хотя мог бы и тактичней выразиться.

Немного обиженная, я направилась к дому под громкие возгласы сожаления прочих участников беседы. Но едва ступила на порог, как над головой моей тихонько захлопали кожистые крылья, и с писком пронеслось небольшое крылатое существо, а за ним второе и третье…

– Ай, Борат, что это?

– Всего лишь летучие мыши, трусиха, они не причиняют людям вреда. Ты что же, не знала?

– Никогда не видела так близко. Откуда они здесь?

– Наверно, живут на чердаке.

Он стоял рядом, успокаивающе поглаживая меня по спине, от его прикосновения становилось приятно горячо в груди и не только… Опускаю глаза и шепчу, коснувшись его руки.

– Мне страшно ложиться одной, вдруг в постель уже забралась скользкая лягушка или злобная сколопендра. Сегодня мне потребуется надежная охрана.

Я расслышала, как он шумно сглотнул и хрипло ответил:

– Ты сводишь меня с ума, женщина. Но вначале я должен строго с тобой поговорить.

– Борат, я все понимаю, больше не буду встревать в мужские разговоры и не притронусь к вину. Не сердись. Правда, и я хочу с тобой строго поговорить. Пока мы до спальни не дошли. Но ты занят… не стану мешать, у нас много времени впереди. К счастью, теперь никто не приказывает и не торопит. У нас есть все время на свете, успеем и поругаться и полюбить друг друга.

Голос у меня дрогнул, глаза внезапно стали мокрыми, – он угадал мое состояние и так же взволнованно произнес:

– Подожди здесь, я скоро приду.

Но я не осталась на улице, вошла в кухню, наткнулась на черные, умоляющие глаза Диокла и, едва ворочая языком от усталости и нахлынувших эмоций, подтвердила, что завтра сделаю его своим вольноотпущенником.

– Потерпи еще ночку, проводи наших гостей, убери со стола и ешь, все, что понравится. А потом отдыхай.

– Да благословят тебя боги, добрая госпожа!

Он пытался стать на колени передо мной, но я сердито цыкнула, показав рукой на двери, мол, хозяин увидит, начнет выдумывать небылицы, так и до свободы можно не дожить. Ну, все – теперь умыться и спать! Больше ни на что сил не хватит. Завтра дел будет не меньше, да еще этот брачный договор, зачем так спешить… Уговорю Бората подождать.

Войдя в свою комнату, я с наслаждением потянулась и вдохнула тонкие ароматы италийских трав. Уже хотела нырнуть в чистую постель, но некстати вспомнила о лягушках и пауках, осталась в одежде. Лежала в полумраке, поглядывая на слабо мерцающий светильник и улыбалась, вынимая из волос шпильки, украшенные мелкими жемчужинами.