Два к одной, или все прелести одиночества

Глава 33

Машина мчит по практически пустым улицам. Мы напеваем новогоднюю песенку, возвращаясь из нашего крошечного отпуска. Максим поднимается со мной до квартиры, неся мою сумку. Не могу прекратить смеяться, а он меня подначивает, не прекращая шутить. Целую его в щеку и открываю входную дверь.

Хорошее настроение мгновенно улетучивается. В кухне горит свет. Бантик вылетает из комнаты, проскальзывая по линолеуму, врезается мне в ноги. Поднимаю его на руки и с замиранием сердца иду в сторону источника света.

За столом сидят мама и дядь Саша. Мать, напряжена, как каменное изваяние. Отчим же спокоен, скользит по мне, как всегда, недовольным взглядом.

— Явилась.

— И вам добрый вечер, — опускаю пса и расстёгиваю пуховик. — Чем обязана? Я гостей не ждала сегодня.

— Какие гости, Настя. Мы так-то тоже дома, — сверлит меня холодным взглядом отчим.

— Добрый вечер, — в кухню входит следом за мной Макс. Голос до ужаса доброжелательный. На губах лёгкая улыбка. Внешне спокоен, как слон. Только вот глаза злые. Только по буре, бушующей в серых глазах, мне видно, что он зол. — Какими судьбами, да в столь поздний час?

— Я так понимаю, вы и есть тот самый Максим, — встаёт из-за стола отчим. Они с Максом одного роста. Мужчины пожимают друг другу руки. Кажется, сейчас раздастся громовой раскат.

— Верно. Мы по телефону с вами общались. Настёна, иди разденься.

Он подталкивает меня к выходу из кухни, а я взгляд отвести от него не могу. Страшно мне от этого его взгляда. Отчима я боюсь. Но сейчас… Сейчас он пугает меня гораздо меньше. Стою как вкопанная.

— Иди, — давит голосом Макс, и я повинуюсь. Выхожу в прихожую на негнущихся ногах. Стягиваю верхнюю одежду, быстро забрасываю её в кладовку, подхватываю Бантика для успокоения, и как можно быстрее возвращаюсь.

В кухне небольшая рокировка. Максим и дядь Саша сидят за столом, а мама наливает нам чай.

— Настя, где у тебя печенье? Гость в доме, а угостить нечем, — мама смотрит на меня, делая вид, что не знает, где и что лежит.

Я молча прохожу и открываю шкафчик, из которого она недавно брала заварку и сахар. Там на полочке стоит вазочка с конфетами, а чуть правее лежит пакетик с печеньем.

— Вот, мам, — достаю угощение и ставлю на стол.

— Надо же. Я не заметила, — наигранно улыбается она. — Как отдохнули? Максим сказал, что вы на турбазу на два дня уезжали. Тебе не кажется, что это безответственно, оставлять свою собаку одну так надолго.

— За ним присматривала соседка. Он не был один, мам. А отдохнули хорошо. Турбаза почти в лесу находится. Очень красивое место, — сажусь за стол рядом с Максимом. Он спокойно делает глоток чая. Будто ничего сверхстранного сейчас не происходит.

— Настя, мы хотели поговорить с тобой, — отчим подчёркивает последнее слово. Наммекая, что его мнение и голос Максима не интересуют. — По поводу квартиры.

— Так, мы вроде все обсудили. Я долю свою дарить не стану. Могу продать её, если вы так хотите, — поглаживаю Бантика, который также явно не понимает, что здесь происходит. Чувствую, как колено Максима касается под столом моего. Воспринимаю это лёгкое прикосновение, как знак поддержки.

— Вот об этом и хотели поговорить. Мы посчитали площадь, посмотрели приблизительную стоимость квартиры, — ой, что-то мне это не нравится. Сердце замирает. Хочу провалиться сквозь землю. — Мы готовы выкупить твою долю за миллион.

Моя челюсть падает на пол с громким стуком «Бам-бам». Максим поперхнулся чаем. Даже Бантик заскулил, будучи в шоке от «щедрости» моей семьи.

— Нет, — мотаю я головой, судорожно подбирая слова.

— Стоимость квартиры по рынку гораздо выше. Около четырёх миллионов…

— А я смотрю, вы уже приценились? — спрашивает мама, сверля взглядом, полным неприязни, Макса.

— Разумеется. После нашего «приятного» разговора с Александром по телефону, я тоже решил немного изучить рынок, — мне жутко любопытно, о чём они говорили, раз Макс начал молча мониторить рынок недвижимости.

— Вас не смущает, что это семейное дело. Не вам в него соваться. И я об этом уже говорил, — рычит отчим.

— Настя моя невеста. Уже член моей семьи. А у нас принято защищать каждого её члена.

— Ах… Каков наглец. От кого вы её защищать собрались? От её собственных родителей? От родной матери?! — усмехается мама, беря чашку с чаем в руки. Её руки слегка подрагивают. — Настя, с кем ты связалась?! Он же… Он же… Аферист!

— Мам, ты не права! — всё происходящее становится похоже на цирк. Только вот смеяться не хочется. Хочется плакать.

— Хорошо. Какую сумму хочешь получить ты, Настя? — спрашивает отчим. Внешне он доброжелателен и спокоен. Ноя знаю, что это маска. Он всегда чрезмерно добр перед взрывом гнева. Он специально адресует этот вопрос мне. Знает, что я не смогу на него ответить сама. Ждёт, чтобы вмешался Макс, и они могли сцепиться.

— Половину от реальной рыночной стоимости квартиры, — пожимаю я плечами. — За миллион я даже комнату купить не смогу.

— Хах… Вот и хваленное «Мы же семья», — усмехается отчим.

— Можем нанять независимого оценщика. Либо прямо сейчас посмотреть в интернете приблизительные цены, — предлагает Максим. — Если нашим словам вы не доверяете.

— Настя, давай поговорим наедине. Ты сейчас во многом руководствуешься чувствам к Максиму, — елейным голосом вносит предложение мама. — А нужно подумать о себе, о семье, о близких людях.

— Я как раз думаю о себе, мама. Думаю, как бы мне не остаться на улице.

— Что ты несёшь, Настя! Тебн же уже сказаои! Никто не собирался тебя выгонять на улицу. Мы предложили вариант, который бы всех устроил! Снимали бы мы тебе эту несчастную однушку! Подумай о сестре. Куда ей с ребёнком и мужем по съёмным мотаться! — вспыхивает отчим, размахивая руками. Я инстинктивно вжимаюсь в стул, что не уходит от бокового зрения Макса.

— Тем более, — сбавляет он тон. — Ты замуж собралась. Можешь и к своему жениху переехать. Или вы, Максим, планировали здесь жить? На всём готовеньком?

— Мы планировали, что я переду жить к Максиму. Но иметь собственную жилплощадь для меня важно. Любовь может оказаться не вечной. Так ведь, мама?

— Так к чему весь этот цирк с продажей? Раз вы планировали съехаться. Если у вас, не дай Бог, конечно, чслучится размолвка, ты сможешь придти жить к нам, — мама, пытается решить всё мирно. Она чувствует, что её муж внутри зол, как чёрт. Они не планировали, что меня не будет дома. Они не ожидали, что вернусь домой я с Максом. Они хотели меня взять быстро. Без уговоров и предварительных ласк.

— Мне важо иметь собственное жильё, как подстраховку. Или дополнительный источник дохода. Чтобы когда забеременею не сидеть на шее у мужа. Да и не просить помощи у вас.

— Я ценю в Насте её рассудительность, она… — начинает Максим, но отчим не даёт ему закончить фразу.

— Какая рассудительность?! Это чёртов эгоизм! Она всегда эгоисткой была! Только о себе всю жизнь думала! И сейчас на двух стульях усидеть пытаешься. Не капли благодарности от тебя! Мы тебя приютили, а надо было в детом сдать!

— Надо было! Лучше, чем всегда выслушивать от вас…

— Настя! — взвизгивает мама

— Все эти гадости! Что я вечно не такая, что лучше бы меня мать не рожала! — не выдерживаю я.

— Это всё ты её науськал, да? — вскакивает мама, меча молнии в сторону Оболенцева, который явно на пределе своего спокойного образа. — Ты и эта Юля! Мы никогда тебя ни в чём не упрекали, Настя! Ни я, ни Сашенька! Он тебе собою отца заменил! Заботился о тебе…

— Конечно, заботился. Мы ещё прошлый раз выяснили, что у тебя ранний склероз и ты половины не помнишь, мама! — закатываю я глаза и встаю напротив неё.

— Как ты с матерью разговариваешь!

Отчим вскакивает и делает шаг в мою сторону. Максим мгновенно реагирует и оказывается рядом со мной. Из глаз отчима сыпятся искры и молнии. Мы все стоим и пытаемся испепелить друг друга взглядом.

— Ты… Мелкая Дрянь, — как змей шипит отчим и деает шаг в моюс торону.

— Только попробуй… — предупреждает Максим, отодвигая меня к себе за спину.

— И что будет?

— Увидишь. Обещаю, в кладовке запирать не буду.

Прижимаю бантика к груди. Он его убьёт. Кладу руку Максу на плечо, но он не реагирует. Мужчины смотрят друг-другу в глаза.

— Хах… Ударишь меня? Ну давай.

— Саша, Сашенька успокойся, — скулит маменька, прыгая рядом с мужем.

— Думаешь я тебя боюсь, щенок? — цедит отчим, глядя в глаза Оболенцеву. Мой «папочка» впервые столкнулся с открытым противостоянием, наверное, за очень долгое время.

— Конечно, — улыбается Макс. — Это же не на хрупкой девчонке силу показывать.

— Максим, — шепчу я. — Не надо. Пожалуйста.

— Саша, — мама аккуратно берёт мужа за плечо. — Мы можем найти оценщика независимого и сами. Пусть посмотрит.

Мужчины стоят столкнулись ка кдва барана. Из ноздрей дым во все стороны летит. Кажется, нужен короткий щелчок, чтобы они сцепились. Но этого, к счастью, не происходит. У мамы звонит телефон. Она быстро отвечает на звонок от Ксюшки.

— Да, доченька. Мы у Насти в гостях. Нет. Всё хорошо. Мы уже домой собираемся. Заедем купим. Не переживай…

Ксения, сама того не зная, впервые разряжает обстановку в нашем противостоянии, а не подбливает масла в огонь. Мысленно благодарю сестру, за ее вечные хотелки.