Два к одной, или все прелести одиночества

Глава 4

В окно ординаторской вижу, как Максим выходит из здания. Он ерошит короткие волосы и, чувствуя, что я за ним наблюдаю, оборачивается и смотрит в окно. Делаю шаг назад, в надежде, что он не заметил меня. Не хотелось бы, что бы он посчитал меня какой-то сумасшедшей. Пытаюсь из далека рассмотреть происходящее во внутреннем дворе, даже на носочки встаю, но видимость никудышная. Закусывая губу, возвращаюсь к работе.

Через какое-то время вбегает счастливая Леночка. Мама Максима закреплена за ней. Я не познакомилась с ней еще лично. Лена и Аркадий Борисович сами принимали новую пациентку. Но я успела взглянуть на нее мельком. Не смотря на заболевания, указанные в мед. карте, бледный внешний вид и немного растерянное выражение лица, она выглядела очень даже… Благородно? Да, наверное, так. Если она сейчас так красиво состарилась то, наверное, в молодости была вообще красоткой.

— Ой, несчастный сын Оболенцевой. Прямо жалко его, — вздыхает коллега, наливая чашку кофе.

— Почему?

— Да мать его совсем не узнает. Думает, что он друг ее сына. А сам сын сейчас в армии. Он даже мамой ее назвать не может. Всё «тёть Лена» называет. Бедный. Видно же переживает. Ну, а что вот ему с ней делать? Он мужик молодой, видно не бедный, что ему все бросить и с ней сидеть? Конечно, нет. Родители родителями, но нам то тоже пожить надо. Я ему так и сказала: «Не переживайте вы. Если бы у меня были такие деньги я бы тоже своих сюда пристроила».

— А он?

— А чё он? Хмыкнул и опять «Тёть Лен, вам удобно?», ' А что Максиму передать?«,» Вы если, что мне звоните'. Тёть Лена то, тёть Лена сё, заладил. Как будто мы ее тут голодом морить будем и бить.

— Ну он переживает за свою мать. Разве это плохо?

— А кто сказал, что это плохо? — хмыкает Ленка. — Я сказала, что жалко его. Бабу ему нормальную надо. Что бы стресс сняла с него.

От этой фразы меня коробит изнутри. Наша Леночка дама простая, что в голове, то и на языке. За это, наверно, ее наши бабулечки — дедулечки и любят. Она с ними не жеманничает, не увиливает, а говорит честно и искренне.

— Присмотрись, — нервно усмехаюсь я.

— Присмотрюсь. Думаю, часто заезжать будет. О мамочке интересоваться. Вот и присмотрюсь.

Присмотрится она. Выдра… Так, стоп! Это, что сейчас ревность была? Кошмар… Ну да и по фиг. Он мне понравился. Могу и поревновать про себя.

Но поводов для ревности сегодня у меня больше не было. Максим меня ждал на том же месте что и вчера ровно в шесть часов.

— Что-то забыли или что-то случилось? — невинно поинтересовалась я, направляясь в его сторону.

— Да вот. Не мог найти себе места и решил, что раз уж я не могу от сюда уехать сам, подвезу тебя до дома.

— Спасибо, конечно, мне приятно, но что тебя беспокоит. Я думала, мы вчера все обсудили, ты убедился, что у нас твоей маме будет лучше.

— Убедился. Но все равно паршиво на душе, — Максим галантно открывает переднюю дверь, помогая мне разместиться рядом с водителем.

— Ты ее не бросаешь. Ты сможешь приезжать сюда практически, когда угодно. Видеться с ней. Ты создал для нее комфортные условия, — пытаюсь поддержать его, когда он садится в машину и заводит двигатель.

— Я понимаю.

— Лена сказала, что она считает тебя другом своего сына.

— Да, давно. Она сначала меня совсем не узнавала, а потом сказала, что где-то меня видела, вот поэтому я и придумал эту легенду. Она убеждена, что я в армии. Она застряла в том периоде, когда я служил, папа часто ездил на рыбалку, она считает, что он в отъезде. Мне, кажется просто проживает один плюс минус одинаковый счастливый день, когда получила письмо от меня, собиралась с отцом в Анапу, ждала приезда брата Миши. Это все так давно было. Дядь Миша уже пять лет, как умер, а отца нет в живых и того больше.

— А как ты ей объяснил, что вы не домой едете, и кто такая Лена?

— Сказал, что Григорий уехал в командировку, он часто в них ездил, а ей достал путевку в санаторий. Лена сотрудница санатория. По сути почти не соврал. Даже «путевку» смастерил и ей всучил. Вроде поверила.

— Все будет хорошо. Все наладится. Притрётся, — пытаюсь поддержать его и кладу руку на плечо. Он сжимает мою ладонь и тихо качает головой, слегка поджимая губы.

— Куда поедем ужинать? За Бантом заедем? — вот это поворот.

— А куда ты хочешь?

— Хочу вредного. Фастфуд?

— Хорошо. Тогда берем Бантика и пешком двигаем через дворы за ведерком куриных крылышек и острых стрипсов. Или… Можем пойти через сквер, а потом не на право, как вчера, а на лево, через дорогу есть вкусная шаурма, — накидываю варианты и улыбаюсь, видя, как его хмурое лицо понемногу светлеет.

— Звучит прекрасно. Шаурма, картошечка, колла… Маршрут проложен.

Дорога занимает сегодня больше времени. Пробка растягивается. Мы шутим, что можно бы заказать доставку прямо в машину. А когда мимо стоящих автомобилей протискивается парнишка велосипедист в желтой куртке с рюкзаком доставки, смеемся, что нас уже кто-то опередил.

К тому моменту, когда мы втроем доходим до шаурмечки уже десятый час. Наверное, мы самые поздние покупатели сегодня. Но шаурма от этого менее вкусной не становится. Мы сидим на лавочке в сквере едим наш поздний ужин, запиваем его газировкой и много смеемся. Бантик лежит у меня на коленях и строит обиженку, так как не смог выпросить у нас попробовать нашу еду. Я в этом плане строгая хозяйка. Не балую малыша, ведь знаю, что такая вкусная, жирная, сладкая еда вредна для четвероногого симпатяги.

— Мне кажется, или дождь крапает?

Буквально через пару секунд после этого невинного вопроса вечернюю тишину нарушает раскат грома. Мы переглядываемся и прежде, чем Макс успевает открыть рот, чтобы ответить на мой вопрос, небеса разрываются и, на нас льет поток воды.

Что может быть прекраснее летнего дождя? Когда после душного дня природа отдыхает под холодными упругими каплями освежающей влаги. Что может быть прекраснее идти по алее, любоваться фонарями и светом из окон близлежащих домов, размытых пеленой нескончаемого потока воды? Что может быть прекраснее подставлять лицо холодным каплям, чувствовать, как они скатываются, смывая усталость, печаль переживания? Только испытывать это маленькое счастье рядом с таким же сумасшедшим человеком, как и ты.

Мы бегом двинулись в сторону дома. Укрыться в парке не было возможности. Все навесы имели чисто декоративную функцию. Дождь шел всего лишь пару минут, а мы уже были мокрыми до нитки. Дорожки превратились в маленькие речушки. Я стянула босоножки и пошлепала в брод босая. Максим замер на пару мгновений, наблюдая за мной. Затем за пару шагов нагнал меня и подхватил на руки.

— Так-то будет лучше, — и рассмеялся на мои просьбы опустить меня на землю.

Только под крышей подъезда я снова очутилась на земле, отлепляя от себя мокрый подол платья. С Максима дождевая вода стекает ручьями. Джинсы и майка также прилипли к нему. Последняя кстати очень выгодно подчеркивала накаченное тело.

— Горячий чай и душ, иначе заболеем. Подержи Бантика, — я начала рыться в сумке в поиске ключей.

— Ты приглашаешь меня на чай? — я подняла глаза на мужчину. Его самодовольная улыбка, немного меня задела, но я отбросила это неприятное чувство и улыбнулась в ответ.

— На чай или кофе. Или ты против?

— Нет. Очень даже за.

— Тогда крепче держи поводок. Этот малыш уж очень любит сбегать.

Пока вынимаю ключи из сумки, Макс подхватывает пса на руки. Они достаточно карикатурно вместе смотрятся. Давлю улыбку и пропускаю нас в подъезд.

Пока мой гость принимает душ, я быстро переодеваюсь в домашнее, ставлю чайник и накрываю на стол и подсушиваю волосы феном. Максим, как раз застает меня за этим занятием. Я вижу его в отражение зеркала и немного обалдеваю. Отражение настолько завораживает, что похотливый ветерок выдувает все мысли в моей голове. Брутальный красавец с небольшой щетиной, по кубикам пресса которого стекают капельки воды, в банном полотенце, повязанном на бедрах. Опустим розовые тапки с мордами зайчиков, общая картинка прекрасна.

— Фен нужен? Или обсохнешь пока пьем чай?

— Пока чай пьем. Честно хочу чего-то горячего.

Максим дожидается меня облокотившись на косяк. Когда я подхожу к нему, мне кажется он специально задерживается в дверном проеме, чтобы оказаться так интимно близко. Мы замираем смотрим друг другу в глаза. Он порывается коснуться меня, но Бант гавкает с кровати и наваждение спадает. Момент безвозвратно упущен.

Мы пьем чай с печеньем. Максим рассказывает о своей работе, я о своей. Болтаем на разные темы про фильмы, актёров, рассказываю, как Бантик появился у меня, он рассказывает про кота Мартина, который жил у них, когда Макс был маленьким. При этом мы не разрываем зрительного контакта. Сушилка пищит, и я встаю доставать подсушенные вещи мужчины. С небольшим сожалением отдаю ему вещи, ибо сейчас он переоденется, и я больше не смогу созерцать эту красоту. Максим берет футболку и наши руки соприкасаются. Меня обдает волной жара, щеки мгновенно краснеют, и я изумленно хлопаю глазами, дабы себя немного обдуть свежим ветерком.

Максим делает шаг сокращая между нами дистанцию. Он притягивает меня к себе за талию, как тряпичную куклу. Кладу руки ему на плечи и слегка прикрываю глаза в ожидании поцелуя, который не заставляет себя долго ждать. Поцелуй жадный, страстный, долгожданный. С моей стороны так точно. Максим подхватывает меня, и я обвиваю его талию ногами. Он покрывает мою шею, плечи, ключицы быстрыми порхающими поцелуями, а все больше зарываюсь пальцами в его короткие волосы, отдаваясь желанию любить и быть любимой, хотя бы физически.

Он садится на кровать, стягивает с меня футболку, высвобождает грудь из плена лифа и накрывает ее руками.

— Ты прекрасна. Знаешь это?

Улыбаюсь его комплименту, чувствую его желание и закрываю рот поцелуем. Потом поговорим. Самый прекрасный момент, когда я оказываюсь под ним. О этот прекрасный момент, когда ты чувствуешь вес мужчины на своём теле. Когда чувствуешь себя слабой и желанной, тонешь в страсти и нежности. Кайф. КАЙФ!

В тот момент, когда с меня уже стянуты домашние штаны и трусики, когда полотенце, которым прикрывался Макс отброшено в сторону раздается звонок. Противная мелодия противного яблочного гаджета разрушает нашу тихую симфонию из стонов и вздохов. Мы мгновение смотрим друг на друга. Максим жмурится и с явной неохотой отрывается от меня, идет за смартфоном, оставленным в прихожей.

Я сажусь на кровати и привожу взъерошенные волосы в порядок. До меня доносится недовольный, я бы сказала злой голос мужчины, периодически он матерится, но сбавляет тон. Эх момент упущен. Натягиваю на себя обратно штаны и майку. Макс возвращается ко мне уже в джинсах.

— Прости, нужно уехать.

— Что-то случилось?

Он замирает, глядя на меня. Пару секунд обдумывает ответ.

— Да, но на сколько серьезное я пока не знаю.

— Ясно. Жаль.

— Как только решу вопрос мы продолжим, — он кладет руку мне на затылок и целует меня. — Обещаю позвонить.

Ну что за подстава?! Раз в сто лет нормальный мужик захотел меня. Дошло все до этого самого, я ничего не запоганила, он делал все как надо. И вот тебе на!

Падаю на кровать и сжимаю ноги. Желание еще никуда не ушло. Отголоски похоти подкидывают в мозг картинки возможного продолжения. Запускаю пальчики под резинку домашних штанов. Нежно касаюсь себя. Тело отвечает мгновенно новой волной тепла. Это все, конечно, приятно, но не то. Переворачиваюсь на бок и достаю из прикроватной тумбочки косметичку. В ней спрятан мой милый секретик, который радует меня уже несколько лет. Розовый фалоимитатор явно недостойная замена достоинства Максима, но на безрыбье, как говорится и рак рыба.