Два к одной, или все прелести одиночества

Глава 9

— Всё обошлось?

— Да, всё в порядке. Он, конечно, вялый. Пьёт, как верблюд, но его жизни уже ничего не угрожает, — я заполняю карточку медикаментов, которые нужно заказать. Прижимаю плечом телефон к уху, параллельно беседуя с Максимом.

По возвращении домой я не спала всю ночь, наблюдая за Бантиком, совсем позабыв о разрядившемся телефоне. Когда телефон был поставлен на зарядку и включён, я обнаружила несколько пропущенных сообщений и звонков от Макса. Видимо, заметив мои звонки и не получив ответа на свои, он стал волноваться. Поэтому получив короткую отмашку «Всё в порядке. Спасибо за беспокойство», решил позвонить.

— Извини, что не помог. Если бы я видел, что ты звонишь, взял бы трубку и примчался.

— Да всё нормально. Ты не обязан караулить мои сообщения. Всякое бывает.

— Не злишься?

— Нет. Может быть, вчера чуть-чуть. Но в целом нет, — и это совершенная правда. Макс мне никто. Он не обязан быть всегда рядом и спасать меня.

— Увидимся на выходных? Сходим куда-нибудь? — вот этого я не ожидала. Максим практически никогда не уделял мне время в выходной, предпочитая отдыхать один, а здесь ещё и в свет вывести меня решил. Я удивлена. Нет, даже не так. Я в шоке, и я растеряна. Поэтому мямлю, что-то неопределённое из разряда «Может быть, как дела пойдут». — Насть, если не хочешь — так и скажи. Не надо разводить тягомотину.

— Я не развожу тягомотину. Просто пока не могу ничего обещать. Я иду на день рождения к сестре и… Короче, не уверена, что у меня будет настроение и силы потом куда-то идти, — я тяжело вздыхаю, вспоминая о предстоящей экзекуции, — умалчиваю о свидании с Мещерским.

— Что-то грустно звучит. Не хочешь идти?

— Не особо.

— Тогда почему идёшь?

— Потому что должна, — вот слово «должна» идеально подходит к этой ситуации.

— Насть… — он замолкает, а потом вздыхает, — забей. Ты девочка взрослая, сама знаешь, как лучше. Ладно, красотка, мне пора. Хороших выходных. Звони, если что.

Вот и все. Весь разговор. Но на душе всё равно тепло. И это его «красотка». Он считает меня красивой. Улыбаюсь, как дура, и несусь выполнять свою работу.

День пролетает незаметно. Возвращаюсь домой к Бантику, по дороге забегая в продуктовый. На лестничной клетке застаю странную картину. Перед моей дверью стоит мой соседушка. Его рука зависла в воздухе у дверного звонка, он опускает руку, снова поднимает. Медлит. Решается и… Снова опускает руку, резко разворачиваясь, чуть не врезается в меня.

— Привет, — произношу я первая, глядя на растерянного парня.

— Привет, Настя. Я хотел зайти… Узнать, как Бант.

— У-у-у-ум, мило. Ну, что же не зашёл? — язвлю, но сразу одёргиваю себя. Как-то не по-людски. Антон помог мне, а я…

— Так, тебя дома не было.

— Ну, я уже пришла, пойдём.

Открываю дверь ключом и чувствую на себе пристальный взгляд соседушки. Пропускаю его вперёд. Из зала неспешно выходит пёсель.

— Привет, малыш! Ты как? — присаживаюсь на корточки и поглаживая поднимаю пёсика на ручки. — Смотри, кто пришёл тебя проведать.

— Привет, — Антон протягивает руку, чтобы погладить больного, но Бант изворачивается и лижет ему руку. — Вижу уже лучше тебе друг.

— Да, он с утра покушал немного. Сейчас дам таблетку и, думаю, завтра будет совсем хорошо.

— Замечательно, а то я тоже, как-то переживал за него. Смотри, что тебе принёс, — Антон достаёт из кармана маленький пакетик и с игрушкой для собак. Резиновая пищалка моментально привлекает внимание Банта. Псу не терпится опробовать подарок. Поэтому опускаю его на пол, а парень распаковывает игрушку и бросает в сторону.

Улыбаюсь, глядя, как мой четвероногий друг весело бежит за подарком и несёт его нам.

— Спасибо, Антон. Ты угодил, — немного медлю, думая, уместно ли предложение, но всё же решаюсь. — Чай будешь?

— Не за что. Не откажусь.

Мы проходим на кухню. Мещерский рассматривает мою кухню, пока я ставлю чайник и достаю печенье.

— У тебя уютно.

— Спасибо.

— Ты давно здесь живёшь?

— Да, больше четырёх лет. Я рада, что хозяйка не надумала продавать квартиру или ещё, что и я здесь уже почти освоилась.

— Ты снимаешь? Я думал, это твоя квартира. А хозяйка не против Бантика?

— Нет. Ей без разницы. Ремонт далеко не новый, никто из соседей, кроме тебя, на лай не жаловались. Да и он не такой крупный, чтобы учинить много разрушений.

— А ты злопамятная, — усмехается Мещерский, а я мгновенно закипаю от его наглой ухмылки.

— Я незлопамятная, просто ты мне постоянно подкидываешь поводы для злости на тебя. Не даёшь расслабиться и забыть про тебя.

— Так вот это же к лучшему. Постоянно помнила про меня и примчалась ко мне за помощью.

Вот гад!!! Я только подумала, что он не так уж и плох, а он опять… Вот же!!!

— Я поблагодарила тебя, Антон. Но если хочешь, могу сказать ещё раз: «Антон, спасибо большое, что помог мне и Бантику». Доволен? Или ты хочешь, чтобы я заплатила за бензин и беспокойство? Сколько тебя устроит?

— Насть, ты чего завелась. Я свою оплату получу в субботу, в шесть. Просто… Просто хотел сказать, что рад…

— Рад, что Бантик заболел?!

— Нет! Ты что! Конечно, нет! Просто хочу сказать… Просто я рад, что ты обратилась ко мне. Вот и всё… — он встаёт, ерошит волосы. И так смотрит на меня, будто хочет сказать, что-то ещё. — Ладно, мне пора. До субботы.

— А чай?

— Нет, поздно уже.

И он уходит. Что это было? Мещерский засмущался. Не мог подобрать слов, хотя обычно его не заткнёшь. Ерунда какая-то.

Смеюсь со своего предположения, забираюсь в любимое кресло с банкой мороженого, поднимаю Бантика на колени, и мы смотрим очередную серю телепроекта про состязания модельеров. Возмущаюсь с несправедливого отношения к одному из героев, смеюсь над саркастическими комментариями судей.

Сладко потягиваясь, выхожу на балкон и любуюсь заходящим солнцем, оттенками неба, дует легкий ветерок, доносится запах приближающейся осени. Жизнь идёт, и она прекрасна. Во всех своих закатных огненных красках.