Два к одной, или все прелести одиночества

Глава 39

Вторая половина января и часть февраля пронеслась как скорый поезд Москва-Санкт-Петербург. Кажется, я только сидела на уютной Юлиной кухне, пила чай и шепталась с подругой о «прелестях» материнства, как вот уже мы оцениваем квартиру, вот шумно и весело справляем день рождения Егора, вот я зашиваюсь, готовясь к проверке на работе, вот со Светой и Юлей собираем несколько лет моей жизни по большим картонным коробкам. И вот он день икс.

Солнечным, морозным, февральским утром я стою в прихожей уже не своей почти пустой квартиры. Максим выносит последние коробки, которые мы сегодня отвезём к нему на дачу. Там они будут ждать лета, чтобы быть разобранными и вписанными в новую мою жизнь. Остальные вещи уже давно перевезены в квартиру, которая досталась Максу от родителей. В нашу квартиру. Так, странно звучит «к нам домой». Интересно, я когда-нибудь привыкну к этому «к нам»?

Ещё не Ксюшина, но уже и не моя квартира остается не пустой. Она стоит с мебелью, коврами, кухонным гарнитуром, шкафами, книгами, но всё равно выглядит сиротливо-пустой. Моё сердце сжимается, когда я осматриваю комнату, которая была моей с самого детства.

В звенящей тишине, мне кажется, что время остановилось. Замерло.

— Настёна, пошли кушать! — кричит бабушка из кухни, а я лежу на кровати и пускаю яркий солнечный блик на хрустальную люстру. Солнечный луч отражается в тысячах граней и разлетается радужными брызгами по потолку, как причудливый узор калейдоскопа.

— Настя, ты чего напугалась? — мама присаживается рядом со мной на край кровати и гладит меня по голове. — Саша мой муж. Он хороший. Он любит меня и обязательно полюбит тебя.

— Правда? — спрашиваю, прижимая к груди плюшевую собаку, сейчас она мой надёжный спасательный круг в море страха и волнения.

— Конечно, правда, — улыбается мама. Её волосы в лучах солнечного света кажутся золотыми. Я провожу кончиками пальцев по локанам, думая о том, что мама очень красивая. — Всё будет хорошо. Давай, пойдём в машину.

— Настёнышь, привет, — Олег входит в прихожую и привычно клюёт меня в щёку. По телу пробегают мурашки от холода, который он принёс с собой с улицы. Я целую в ответ и перевожу взгляд на большую розовую коробку с красным бантом у него в руках. — С днём всех влюблённых!

Он торжественно протягивает мне коробку. Совсем лёгкую, но крупную. Я хочу её потрясти, чтобы понять, что там, но парень меня останавливает.

— Осторожно! Подарок хрупкий и нежный.

Я подозрительно кошусь на любимого, недогадываясь о ценности содержимого. С детским любопытством тяну за ленту. На розовом одеяле в тон коробке, спит маленький щенок Йорка.

— Божечки! — пищу я от восторга. — Спасибо, любимый!!!

Прыгаю на шею к парню и не могу перестать умиляться маленькому живому существу, сладко посапывающему в коробке. Я так рада. Всегда мечтала о собаке. Я счастлива и ещё даже не знаю, что это малыш станет моим лучшим другом на много лет. Что его даритель через пару месяцев уедет «погостить» к родителям и не вернётся, найдя себе новую любимую в родном посёлке.

— Юль, представляешь он так ей и сказал, — я стою посередине кухни и размахиваю руками, изображая своего коллегу. Подруга сидит на стуле и заливисто смеётся. На столе стоит яблочный пирог, который мы вместе испекли около часа назад и бутылочка вина.

— Господи! Он точно дегенерат, говорить такие вещи девушке. Надеюсь, ты сразу встала и ушла? — она морщится и старается сесть так, чтобы закатное солнце не слепило глаза.

— Конечно! Я не намерена слушать весь этот бред про меркантильность девушек от чувака, который не платит алименты на собственного ребёнка! Думаю, я теперь тоже в его списке «алчных сучек».

— Да ему повезло, что это была ты, а не Света! Светка бы его на всё бы раскрутила, а потом промеж глаз ему же его же одинокой розой в целофане зарядила! — подруга поудобнее усаживает Бантика на коленях и даёт ему кусочек сыра. — Надо вас с ней познакомить, мне кажется, вы подружитесь.

Вот я стою прижатая Максимом к стене. Закатный свет освещает наши силуэты. Моё сердце, как бешеное бьётся от его близости. А он так смотрит на меня… Так, что сразу понимаешь все его намерения! Так, что хочется забыть все его слова про «секс без обязательств» и представить, что этот шикарный мужчина, только мой, а я только его…

Моменты былого счастья, прожитого в этих стенах, проносятся у меня перед глазами. Я наблюдаю за диафильмом на старой плёнке и нет слёз, нет щемящей душу боли, только осознание, что это конец эпохи. Эпохи Светловой Анастасии Юрьевны. Совсем скоро начнётся новая история. В новых декорациях, с новыми и уже полюбившимися героями и, конечно, с новой главной героиней Оболенцевой Анастасией.

— О чём задумалась? — Максим обнимает меня со спины и привычно, утыкаясь носом мне в висок и вырывая из плена воспоминаний и мыслей.

— О тебе, — практически честно отвечаю ему.

— И что ты обо мне думала? Что я чертовски охрененный и о том, как тебе повезло с таким обаятельным, весёлым и просто идеальным женихом?

— Почти. Думала, что тебе нужно будет купить новую толстовку. Эту я тебе больше не отдам.

Я стою в его толстовке. Огромная, мягкая, с большим капюшоном, в который можно спрятаться от всего мира, если нужно срочно подумать, стала моим талисманом и незримой поддержкой, дарящей спокойствие, когда Макса нет рядом. Последние несколько дней я собирала себя, как пазл, настраивая на общение с родителями, сестрой, юристом, находясь именно в ней.

— Мне придётся привыкнуть к том, что ты так нагло таскаешь мои вещи, да? Ты же не перестанешь это делать, да?

Я отрицательно мотаю головой и улыбаюсь. Он накрывает мои губы поцелуем, как раздаётся звонок в дверь.

— Готова?

— Да.

Он выпускает меня из своих тёплых объятий, и я уверенно делаю шаг вперёд к входной двери.

— Привет! — Ксюша по-хозяйски входит в квартиру и, не разуваясь, проходит мимо нас, осматривая свои владения, пока её жених робко улыбается и здоровается за руку с Максом. — Всё вывезла? Ничего не оставила?

— Всё. Не переживай, не побеспокою, — улыбаюсь я сестре.

— Хорошо… Да, на то, чтобы привести здесь всё в порядок, денег уйдёт немерено. Ты здесь так всё запустила, — она открывает дверку старой советской стенки, разглядывая пустые полки.

— Ксюнь, ну ты чего. — парень проходит вслед за сестрой и примирительно произносит. — Всё для жизни есть. А дальше со временем обживёмся, обновим, что надо будет. Москва тоже не сразу строилась.

Возможно, Ксюше действительно повезло с будущим мужем. Вроде спокойный милый парень.

— Ой, Влад… Вечно ты готов малым довольствоваться — морщится сестра. — Ты счета все оплатила? Долгов нам не оставила?

— Не оставила, — я закатываю глаза. На удивление спокойно воспринимаю всю её речь. Понимаю, что она словно ребёнок повторяет родительские слова, ещё не имея своего мнения. — Не переживай, не кину и не подставлю. Родители приедут?

— Нет. Папа работает, а у мамы дела, — ох, какие занятые стали резко. До этого на каждую встречу целой делигацией приезжали.

— Тогда получите и распишитесь, — достаю из огромного кармана толстовки две связки ключей и протягиваю одну сестре, а вторую её избраннику. Ксюша на мгновение зависает, а потом забирает обе связки, практически оттолкнув руку жениха.

— Спасибо, — произносит она.

Я молча киваю. Наверное, нужно что-то сказать в ответ, но говорить-то нечего.

— Ну удачи вам ребята, здоровья будущей маме и счастливой семейной жизни, — Макс бодрячком подходит и обнимает меня за талию. — Нам пора. Увидимся на свадьбе. На вашей или на нашей. Как пойдёт.

Он ухмыляется, прекрасно понимая, что дружить семьями мы не будем. Не тот характер у моей сестры. Хотя, возможно, находясь рядом с Владиком и подальше от своего папочки, она может и поумнеет немного, снимет корону и начнёт вести себя попроще.

Мужчины жмут друг другу руки. Я натягиваю пуховик. Последний раз окидываю взглядом квартиру, мысленно желая новым владельцам счастья, и покидаю её навсегда.