Две попаданки и другая нежить

Глава 15

И правда, в груди очень болело. Утром я оделась с большим трудом, буквально по стеночке доползла до гостиной, где меня ждали демон и хозяин квартиры. Я глянула на последнего и без обиняков высказалась:

— Ты гнида, Жорж! Талантливая, но гнида. Деньги верни — я же тебе в том числе и за молчание платила!

Однако художник и не думал тушеваться, он сразу уставился на Кьяра, будто только вспомнил:

— О, кстати, о деньгах. Милорд Ремер, раз уж у вас с этой девицей такие замечательные отношения, то не хотите ли приобрести ее портрет? Холст, масло и талант, о котором ваша дама уже упомянула!

Вот гад ползучий… Он ведь обещал, что не будет продавать картину — я только на этих условиях и согласилась позировать! Но чего стоят обещания этого пройдохи? Я сжала кулаки и двинулась в его сторону, сильно покачиваясь на каждом шагу, но злость придавала мне сил:

— Ах ты ж мерзавец…

Кьяр легко поднялся на ноги, перекрыл мне путь, тем самым остановив расправу, и довольно мягко произнес:

— Как будто для тебя это новость. Иди уже, Инэтта. Или тебя на руках до кареты нести?

— Вот еще!

Приложив неимоверные усилия, я все же повернулась к двери. Как-нибудь накину зимний плащ, а вот с сапожками будет сложнее справиться. Эта боль пройдет, демон же обещал. И даже его метод избавления от проклятия я критиковать не могла — так или иначе, но жизнь он мне спас, а уж эту слабость и жжение в груди я перетерплю.

Кьяр отчего-то больше не устраивал мне допросы. Наоборот, в карете он долго молча смотрел в окно, а голос подал, когда мы уже подъезжали к воротам академии:

— Освобождаю тебя от занятий на неделю, студентка.

— О-о, — протянула я. — Профессор Ремер вспомнил, кто он есть? На самом деле со мной все в порядке, честно. Если не двигаться, то совсем не болит, а до учебного корпуса я уж как-нибудь доковыляю. Но до сих пор обо мне преподаватели так не заботились — приятно.

Кьяр скривил губы:

— Просто хотел от тебя недельку отдохнуть. А ты что подумала? И чтобы духу твоего на уроках не было, замучила каждый день приходить.

Я покосилась на него и невольно усмехнулась. «Кьяр обыкновенный, хомо демоникус» — редкий экземпляр. Он же лопнет, если хоть кто-нибудь заподозрит его в сочувствии или нежности, поэтому его мысли всегда разнятся со словами. Я не сдержалась, хлопнула его по плечу и издевательски проблеяла:

— Слушаю и повинуюсь, господин. Все равно наш учитель алхимии сам в алхимии ни бум-бум. Поэтому потрачу это время на библиотечные посиделки.

Он наконец-то повернул голову и посмотрел на меня. Не придумал грубую шутку, потому и пришлось ему говорить напрямик:

— В библиотеке сидеть тоже нельзя. Я распоряжусь, чтобы тебе доставляли еду в комнату. Ты можешь неделю просто отлежаться, а уже потом рвать науку на лоскуты?

Поразмыслив некоторое время, я решительно покачала головой:

— Нет уж, работу на этом этапе бросать нельзя — я сгорю от нетерпения! Я ведь придумала способ завершения артефакта, там остались сущие мелочи. Да-да, я гений, а вы, профессор, можете поставить мне пятерку автоматом.

Демон глядел на меня не моргая, и невозможно было определить природу появившихся в олове искр — они от сдерживаемого смеха или такого же сдерживаемого раздражения? Тем не менее говорил Кьяр довольно спокойно:

— Даже спрашивать не буду, что такое «автоматом», уже почти привык. Но чего ты добиваешься, студентка? Мне тебя за шкирку в свою комнату утащить под надзор лекарей и привязать к кровати?.. — он вдруг осекся и с другой интонацией закончил: — Хотя последнее можем и обсудить. Сначала я тебя привяжу, потом ты меня… попытаешься привязать. Я ведь тоже неделю могу на уроки не приходить — кто хоть что-то вякнет?

— Но-но! — Я весело помотала указательным пальцем перед его носом. — Ваша светлость, я к вам на отбор в наложницы не приходила и в любовницы не нанималась, второй раз я такой ошибки не совершу. Поэтому придержите свои садо-мазо фантазии — не для вас эта розочка цвела!

— И когда это меня останавливало?

— Действительно, — признала я. — Интересно, родился уже тот воспитатель, который тебя перевоспитает?

Кьяр на риторический вопрос ответил довольно конкретно:

— Есть легкое ощущение, что примерно полгода назад такая перевоспитательница появилась на свет. У нее тоже ничего не выйдет, но зато именно ей я зубы не выбью — красивые зубы, пусть лучше продолжает кусаться.

— Это ты на кого намекаешь?! — Я театрально выкатила глаза.

Наверное, чтобы не расхохотаться в голос, демон и отвернулся вновь к окну. А я почему-то тоже улыбалась, уставившись в другое окошко. Он уже не сомневается в моей личности! Но эта ходьба по тонкому краю нам обоим доставляет удовольствие. Рано или поздно сорвемся, конечно, но не факт, что в правильную сторону.

Я надеялась, что шутливым настроем отвлекла его от главной темы, однако демон перед прощанием предупредил, вновь став грубым:

— Увижу тебя до полного выздоровления в библиотеке или где-нибудь еще — прямо там всем и покажу, для кого эта розочка цвела. Если сомневаешься, то поинтересуйся у сплетников о моей репутации.

Я недовольно прокомментировала:

— Про тебя всякое говорят, но прилюдным насильником, кажется, не называли.

— Так пора когда-то начинать. А то я по коллекции преступлений уже от младшей сестренки отстаю. Ты поняла меня, студентка?

Надо бы кивнуть, но я скривилась и разочарованно предупредила:

— Да не выдержу я неделю! Там работы на пару хлопков осталось — сил нет, как хочется настолько гигантский труд довести до результата!

— Шлепай в свою спальню, — бездушно распорядился он и вдруг тише добавил: — Я пригоню твою шайку туда же.

От радости у меня боль прошла. Правда, на втором шаге вернулась, но настроение уже не испортила.

Кьяр не обманул, я сама в плане ошиблась — комнатушка-то моя была малюсенькой, даже присесть всем негде. Тут и двоим тесновато, а в присутствии сразу двух герцогов совсем не развернуться. Абель вообще возле стены стоял, а Мирта с ребятами уселись на пол. Кьяр завалился на свободную кровать, а я полулежала на своей, честно изображая послушное выздоровление.

В первую встречу обсудили и одобрили мою идею, составили список последних приготовлений. Во вторую Грант уже доставил нужные ингредиенты. Итоговый заговор они делали вместе с Кьяром — заклинание такой мощи уж точно перекроет усилия хоть целой армии стихийников. После этого дракон еще и придал магией нашей кривой поделке довольно симпатичную форму броши. Никаких изысков, просто металлический овал со сложной начинкой, но уже отпадала необходимость его постоянно куда-то прятать.

Наконец-то придя к финалу, мы почему-то не радовались и не визжали от счастья — наоборот, задумчиво передавали амулет из рук в руки, не находя подходящих слов. Даже я ощущала легкую вибрацию, когда прикасалась к этому безупречному творению. Мой внутренний дар отзывался на сложнейшие плетения и само это ощущение подсказывало, что изобрели мы нечто выдающееся.

Последним артефакт взял Кьяр. Он вообще за целый час ни одной шутки не отвесил. Можно было предположить, что демон всерьез напряжен. Но, к счастью, свое предложение быть подопытным кроликом так и не отозвал. И теперь его голос прозвучал тихо, но внятно, точно он сам себя уговаривал:

— Ладно, если что-то пойдет не так, то все можно будет отменить.

— Отменить можно, — подтвердил Хельмансон, хотя мы уже многократно это обсуждали. — Но не так уж и просто. В конце концов, мы вообще не представляем, как отреагирует организм на такое вмешательство в заклинание крови. Вероятно, потребуется некоторое время на привыкание — и нет ни одной догадки, что за этот период случится.

Кьяр был настолько не в себе, что даже случайно улыбнулся ему — кривовато и невесело, но улыбнулся и заявил:

— Если я вдруг начну вас калечить — имейте в виду, что это не от артефакта, просто вы все мне не нравитесь.

Грант тоже проявил к давнему врагу недюжинное терпение:

— Не переживай, я смогу тебя остановить, если что-то произойдет. Но почему-то мне кажется, что все будет хорошо. Ремер, само твое желание пойти на столь опасный эксперимент о многом говорит.

Демон на секунду скосил взгляд на меня и уточнил:

— О чем это говорит? О том, что я люблю пробовать все новое?

— Именно, — теперь настала и моя очередь ободряюще ему улыбнуться.

Кьяр подкинул амулет, переворачивая, одним пальцем отодвинул иглу броши и в гробовой тишине направил ее к запястью левой руки. Но металлический кончик не успел коснуться кожи — дверь распахнулась, и влетевшая Арья ловко выхватила артефакт из пальцев брата.

— Ну уж нет! — закричала она так громко, что наверняка во всех соседних общежитиях студенты вздрогнули. — Нет, братишка, тебе точно нельзя — я знаю, что произойдет, мы от тебя уже даже осколки не соберем! Ты и так развалился, а при магическом воздействии совсем погибнешь. Но раз для тебя эта штуковина так важна, то на мне и испытаем, хоть со стороны увидишь, насколько ты жалок.

Все присутствующие в недоумении уставились на демоницу, и лишь Тобби сумел хриплым голосом поинтересоваться:

— Миледи, вы знаете, что это такое?

— Разумеется! — скривилась она. — Ты меня за дуру держишь, идиот? Я шпионила за такими людьми, имена которых тебе даже произносить не дозволено. Что мне шайка каких-то дилетантов? Подумала, что вы уже заканчиваете, раз от меня прятаться стали. И угадала!

Никто не стал акцентировать внимание на том, что она и собственного брата дилетантом обозвала. Хотя показалось, что он вовсе не удивлен. Арья теперь с любопытством разглядывала амулет и поражала нас своей осведомленностью:

— Неужели это уродство заставит меня полюбить Абеля? Сложно представить. Но раз Кьяр решился, то я не буду называться единственной трусихой в нашей семье! Что надо делать? Измазать эту иглу в собственной крови?

Хельмансон собрался и подтвердил:

— Именно так, миледи. Но если вы привяжете артефакт к себе, то для отмены заклинания потребуется долгий ритуал очищения, только после этого амулет сможет использовать другой демон. А первый опыт может быть опасен!

Кьяр метнулся к сестре, чтобы выхватить брошь, однако Арья оказалась ничуть не медленнее — она резко подалась в сторону и даже в маленькой спальне смогла от него увернуться. И, пока он все же не загнал ее в угол, просто воткнула иглу себе сквозь одежду в живот. Я вскрикнула, ее брат в страхе замер, Грант раскинул руки, будто приготовился ловить невесту, остальные хлопали глазами. Но демоница не взорвалась и не покрылась волдырями — она вынула окровавленный наконечник и все так же деловито уточнила:

— Теперь что? Всегда носить его при себе, или я уже окончательно заражена этой вашей любовью?

Мы не ответили — вопрос был не столь важен, чтобы тратить на него свое любопытство. Я даже моргать боялась, дабы что-то не пропустить, и судорожно шептала:

— Арья, ты как? Что-то чувствуешь?

Красавица прислушалась к ощущениям и медленно перевела взгляд с меня на брата, а затем и на Гранта. Немного нахмурилась, но старалась говорить как можно искреннее:

— Не знаю… А что должно измениться? Абель и раньше мне казался красавчиком. Да и покувыркаться я с ним не против. Но он все еще зануда и глава самой мерзкой в королевстве семейки.

— Не сработало, — вынес вердикт Кьяр, который тоже не понимал, какие изменения нужно в себе отыскать.

Однако мы были более подкованными в таком вопросе и начали наперебой объяснять. Бобби сказал:

— Никто сразу и не понимает, что влюблен! Это можно почувствовать со временем.

— Именно так, — подтвердила я. — В какой-то момент ты замечаешь, что постоянно думаешь о нем, утром просыпаешься с его именем, даже во сне как будто не отпускает. Ищешь встреч, словно только в его присутствии начинаешь дышать. Возникает странное ощущение эйфории, будто до этого дня ты не жила, а существовала! Все становится неважным, кроме него. А если с ним что-то случится, то в сердце появляется невыносимая боль.

На этих словах Кьяр как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал. А Мирта уже подхватила за мной:

— И все его недостатки будто перестают иметь значение! Это приятная форма слепоты, глухоты и глупости, которая придает сил. И действительно не видишь — он может быть мерзавцем, может быть даже женат, а ты как будто не замечаешь очевидное!

Я коротко выдохнула, когда поняла, о ком именно она говорит. Но сейчас вопрос касался не нашего с ней прошлого, а будущего Арьи — и я старалась помочь как можно эффективнее:

— Страсть тоже меняется. Даже за руку его держать приятнее, чем с кем-то другим «покувыркаться». Да что там — другие вообще становятся неинтересны, а их поцелуи вызывают отвращение. А если увидишь его в объятиях другой женщины, то буквально душа на части рвется, хуже любой раны. — Я в этот момент почему-то вспомнила об Абеле и продолжила, как если бы обращалась уже к нему: — Когда любишь всем сердцем, другие не нужны. И если у кого-то много «возлюбленных», то на самом деле он никого из них не любит! Грант, может, и тебе такой артефакт нужен? А то ведь ты тоже не очень в курсе.

Дракон вскинул брови, но с ответом не нашелся. Арья же все еще пыталась проанализировать свои чувства, но нас пока не могла порадовать чем-то однозначным:

— Наверное, я пойму это через время. Посмотрим.

Еще одну подсказку подкинул ей Грант:

— А убить меня ты по-прежнему хочешь? Уверен, это один из очевидных признаков.

Демоница шагнула в его сторону, вскинула руку и многозначительно пообещала:

— Прибью сразу же, как снова выведешь меня из себя. Так что осторожнее, женишок, и присматривай за тылами!

Ее реакция не давала исчерпывающего ответа — Арья могла грубить по привычке, не имея этого в виду. Больше ничего не добавив, она отмахнулась и просто вышла из комнаты — вероятно, хотела прислушаться к эмоциям наедине с собой. Мы еще долго переглядывались и пожимали плечами.

В любом случае дело сделано. Сколько нужно человеку, чтобы до конца осознать влюбленность? Уж точно не пара минут и даже не пара дней.