Его королевская сваха

Эпилог

Год спустя: Хьюго

Город Париж раскинулся у наших ног, как любовное письмо, написанное светом и многовековым камнем. Я смотрю, как Эмили облокотилась на перила балкона нашего гостиничного номера, её профиль очерчен на фоне вечернего неба и не могу не удивляться, как много изменилось за этот год.

Больше двенадцати месяцев с того момента, как она ворвалась в мою жизнь со своим блокнотом свахи и решительной улыбкой. Год познания друг друга, создания того, во что я раньше и поверить не мог, не для такого, как я.

— На кого уставились, Ваше Высочество? — спрашивает она, поворачиваясь ко мне с той самой кривоватой улыбкой, от которой у меня до сих пор замирает сердце.

— Просто любуюсь лучшим видом в Париже, — отвечаю я, присоединяясь к ней у перил.

Она закатывает глаза, но прижимается ко мне, её голова находит то самое идеальное место на моём плече.

— Льстец. Неудивительно, что у тебя была такая репутация.

— Была, — подчёркиваю я, целуя её в висок. — Прошедшее время. Очень важное уточнение.

Я изменился, но не только я. За последний год она с головой ушла в развитие “Matchmaking by Emily” в новых странах. Только вчера, перед вылетом в Париж, я наблюдал, как она обучает трёх новых свах в своём офисе в Марзьё, ее руки оживлённо жестикулировали, глаза горели вдохновением.

Тот телепроект о свиданиях, который она собиралась вести, остался позади. Началась совершенно новая глава её жизни. И переход был нелёгким, шесть месяцев назад она перебралась в Марзьё, отказалась от квартиры в Лос-Анджелесе, от ежедневных встреч с Новой за чашкой кофе. Но лучшая подруга часто навещает её, привозя с собой голливудские байки и смех, который наполняет коридоры дворца так, что улыбаются даже самые суровые советники.

— И что у нас сегодня вечером? — спрашивает Эмили, снова глядя на огни города. — Ты подозрительно молчалив насчёт вечерней программы.

Я смотрю на часы. Почти пора.

— Это сюрприз. Но тебе стоит надеть то синее платье. То, что подчёркивает твои глаза.

Она прищуривается подозрительно.

— Синее платье для особых случаев.

— А наш юбилей это не особый случай? — приподнимаю бровь, наслаждаясь тем, как на её щеках появляется румянец.

— Ты понял, что я имела в виду, — фыркает она и отходит от перил. — Ладно, надену синее. Ради тебя.

— Ради нас, — поправляю, беря её за руку и притягивая к поцелую.

Спустя час мы сидим на заднем сиденье машины, петляющей по вечерним улицам Парижа. Эмили снова и снова пытается угадать, куда мы едем, и её догадки становятся всё безумнее.

— Мы проберёмся в Лувр? Полёт на воздушном шаре в полночь? Подожди… ты наконец-то ведёшь меня в ту сырную лавку, о которой толдычишь уже полгода?

Я смеюсь и качаю головой:

— Лучше.

Машина останавливается у знакомого здания, и я вижу, как в её глазах появляется узнавание.

— Хьюго… — выдыхает она. — Я думала… Разве он не на реконструкции?

— Так и есть, — киваю, помогая ей выйти. — Но быть принцем иногда всё-таки полезно.

Охранник склоняет голову, пропуская нас внутрь.

— Ваше Высочество. Мадемуазель. Всё готово, как было велено.

Эмили крепче сжимает мою руку, когда мы входим. Главный зал погружён в полумрак, вдоль стен располагаются строительные леса, но перед нами проложен свободный путь к бальному залу. В отличие от той ночи, когда здесь был бал, полный гостей и музыки, сегодня здесь царит тишина, нарушаемая лишь эхом наших шагов.

— Это… У меня нет слов, — шепчет Эмили, с широко раскрытыми глазами, вглядываясь в пустую, но величественную красоту зала.

Я веду её к французским дверям, ведущим на балкон.

— Помнишь?

Её улыбка мягкая, с оттенком ностальгии:

— Как забыть? Ты тогда вышел за мной… и поцеловал.

Балкон уже не тот, что год назад. Над головой гирлянды, словно звёзды, скрытые в городском свете. Небольшой столик с бутылкой шампанского в ведёрке со льдом и двумя бокалами. По каменному полу разбросаны лепестки роз. Париж раскинулся перед нами во всей своей магии, такой же, как в ту первую ночь.

Тогда я думал, что умру от разбитого сердца. А сегодня… сегодня я чувствую, что возрождён благодаря любви.

Пальцы Эмили касаются моих, и я снова ощущаю ту самую искру, не от сухого воздуха, а ту, что была со мной всё это время.

— Ты была права, — поворачиваюсь к ней, беря обе её руки в свои. — Во всём. О том, что я прятался от настоящих отношений, боясь ошибиться. Боясь подвести других.

Огни Парижа отражаются в её глазах, превращая их в нечто волшебное.

— Ты никогда никого не подводил, Хьюго. Ты просто искал баланс.

— И ты показала мне, как его найти. — Я сжимаю её руки. — Этот год, наблюдая, как ты живёшь… он вдохновил меня. Как ты отказалась от шоу, потому что оно шло вразрез с твоими принципами. Как обучаешь новых свах, сохраняя индивидуальный подход, о котором всегда мечтала.

— Это я у тебя научилась, — говорит она, и я удивлён. — Смотрела, как ты управляешь страной с такой заботой, даже когда это трудно. Ты научил меня, что компромисс — это не отказ от главного.

Моё сердце наполняется теплом. Это лишь одна из причин, по которым я её люблю, её способность видеть во мне лучшее и напоминать об этом, когда мне нужно.

— Когда ты переехала в Марзьё, — продолжаю я, — мне показалось, что наши миры наконец совпали. Как будто части пазла сошлись.

— Даже несмотря на то, что я до сих пор не могу выговорить половину названий улиц? — шутит она.

— Именно поэтому. — Я улыбаюсь, вспоминая её попытки говорить на местном диалекте, как её обожают слуги за упорство.

— Мы подходим друг другу, — говорит она просто, но уверенно.

— Мы идеальны друг для друга, — поправляю я. — Иронично, правда? Особенно от человека, который считал, что идеальные пары не существуют.

Она улыбается шире:

— Кажется, ты говорил, что они статистически маловероятны, а не невозможны.

— Ты всегда была оптимисткой. — Я глубоко вдыхаю. Маленькая коробочка в моём кармане становится всё тяжелее. — И это лишь одна из сотен причин, почему я тебя люблю.

Мой голос, должно быть, выдал меня, потому что её взгляд меняется. Но я должен всё сказать. Всё как репетировал.

— Эмили, год назад мы стояли на этом балконе, двое, которые вдруг узнали друг друга. — Я отпускаю её руки и достаю из кармана коробочку. — Тогда я сделал всё неправильно. Не подготовился. Если бы я только подумал, подошёл с большей заботой…

Я качаю головой, с трудом справляясь с эмоциями.

— Прошлое осталось в прошлом. И я больше не хочу совершать таких ошибок.

Её дыхание замирает, когда я опускаюсь на одно колено и открываю коробочку. Свет гирлянд играет на сапфире, окружённом бриллиантами.

— Ты — та самая пара, которую я и не думал искать, — продолжаю я, голос дрожит от биения сердца. — Партнёр, который бросает мне вызов, поддерживает… и каким-то образом делает даже королевские брифинги по протоколу смешными.

Она смеётся сквозь слёзы.

— Мне не нужен профессиональный сваха, чтобы понять: то, что между нами — это редкость, которую стоит сохранить навсегда. — Я беру кольцо. — Эмили Нил, выйдешь за меня? Станешь моей женой, моей принцессой, моим партнёром во всём?

Один бесконечный, затаённый миг, только она, её глаза, полные слёз; её руки, прикрывающие рот; кольцо между моими пальцами.

Потом она улыбается, той самой улыбкой, в которую я влюбился, и кивает:

— Да, — говорит она, голос срывается. — Да, Хьюго.

Я надеваю кольцо ей на палец. Когда поднимаюсь, она бросается мне на шею, и я поднимаю её, кружась с ней на балконе, где только что сделал самый важный шаг в своей жизни.

— Ты понимаешь, что теперь тебе придётся выучить весь королевский протокол, от которого ты так успешно увиливала? — шепчу я ей в волосы, когда мы останавливаемся.

Она отстраняется и делает вид серьёзного лица:

— Это значит, я больше не могу звать твою двоюродную тётю «герцогиней неодобрительных взглядов» за её спиной?

— Ни в коем случае. Это самое точное звание, что у неё когда-либо было.

Её смех растворяется в ночном воздухе, и когда мы целуемся, я чувствую вкус солёных, счастливых слёз и обещание всего, что ждёт нас впереди. В этом безмолвном мгновении, с женщиной, которую люблю, в объятиях и Парижем под ногами, я чувствую завершение одного пути… и начало новой жизни.

— Я тебя люблю, — шепчет Эмили у моих губ.

— Я тебя тоже. — Мой лоб касается её. — Всегда.

И, стоя здесь, обнявшись под парижской ночью, я молча благодарю ту самую судьбоносную случайность, которая привела сваху, верящую в идеальные пары, к принцу, который не верил в вечность, до встречи с ней.

Конец.