Его самое темное желание

ГЛАВА 35

В тот момент, когда Векс вышел из парадной двери, его крылья расправились за спиной, и он взмыл в воздух. Кинсли пискнула и крепко обхватила его руками, когда ее живот скрутило, а вокруг них пронесся ветер, но она не закрыла глаза. Она смотрела через его плечо, как мощные взмахи крыльев поднимали их все выше и выше, смотрела, как коттедж уменьшается с расстоянием.

Точно так же, как много лет назад, когда она смотрела вниз, на Большой Каньон, Кинсли почувствовала удивление, а не страх. Она была в объятиях неблагого фейри из другого мира, окруженная магией и волнением. Она была жива.

В лесу было темно, если не считать мягкого свечения кристаллов и слабой биолюминесценции грибов и лишайников, видневшихся сквозь просветы в пологе леса. Свет луны и звезд переливался на листьях, которые шелестели на ветру, отчего верхушки деревьев напоминали поверхность мягко колышущегося океана.

Ее волосы растрепались вокруг головы. Она убрала пряди назад, заправила за ухо, насколько смогла, и снова обвила рукой шею Векса, зарывшись пальцами в его волосы.

Векс усилил хватку на ней.

— Я с тобой.

Кинсли улыбнулась и коснулась губами его уха.

— Я знаю.

Она чувствовала игру мускулов на его спине, когда он поднял их еще выше. Теперь она могла видеть все — лес, который так долго был миром Векса, полоску берега с одной стороны, и все это, насколько хватало взгляда, было окутано густым серым туманом. Окруженное пустотой.

Но небо над головой было открытым, безграничным, бесконечным. Чернильно-синий и темно-фиолетовый цвета бесконечно простирались ввысь, усеянные бесчисленными мерцающими звездами. Целые миры — целые галактики — парили там, выглядя такими крошечными. И чем больше набирал высоту Векс, тем ближе была Кинсли ко всему этому.

Когда он пересекал лунную дорожку, она мельком увидела вены на перепонках его крыльев. Несмотря на всю свою магию и таинственность, он был из плоти и крови. И он заставлял ее плоть и кровь гореть, заставлял ее жаждать его тепла, его прикосновений, его поцелуев, его члена.

Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

На фоне луны его силуэт терялся в тени. Они были темнее ночного неба, чернота, вырезанная из ткани самой вселенной, если бы не пара алых огоньков — его глаза. Его голодные, полные обожания глаза.

Это были просто Кинсли и Векс, летящие сквозь море звезд. Парящие в величественной ночи.

Он наклонился и поцеловал ее губы, подбородок, щеку, каждое прикосновение его губ было настолько же нежным, насколько и жадным. Напряжение разлилось по его телу, разжигая в ней огонь.

— Никогда я не смел мечтать, что у меня будет что-то подобное, — прохрипел он ей в шею, скользя рукой по ее спине, чтобы погладить по голове. — Кто-то вроде тебя.

Векс поцеловал ее в шею, прикусив кожу клыками, и она задрожала, прижимаясь к нему еще теснее. Другая его рука опустилась к ее заднице, прижимая вплотную к себе, и она почувствовала явное доказательство его желания. Укол его когтей вызвал вспышку боли, за которой последовал прилив удовольствия.

Кинсли закрыла глаза.

— Я твоя.

— Так и есть.



Она почувствовала предательское покалывание магии, когда ее платье распадалось нитка за ниткой. Ощутила порыв прохладного ночного воздуха на своем обнаженном теле. Почувствовала, как обжигающе горячий член прижался к ее животу, больше не ограниченный одеждой.

Векс провел кончиками раздвоенного языка вверх по ее горлу.

— Ты влажная для меня, Кинсли?

Медленная улыбка появилась на ее губах, когда она открыла глаза, подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— Почему бы тебе самому не выяснить это?

Он убрал руку с ее головы, надежно обхватив ее за спину. Другая рука скользнула по ее заднице, пока не коснулась влажного лона. Медленно, сводя с ума, он погладил ее лоно.

Кинсли застонала.

— Ты истекаешь влагой.

Когда он поднес эту руку ко рту и облизал пальцы, она чуть не кончила. Из его груди вырвался стон, когда он высасывал ее влагу со своей плоти.

— Черт, ни в этом мире, ни в каком другом нет вкуса слаще твоего.

Его бледные зубы блеснули в лунном свете, когда он откусил когти с двух своих пальцев. Не сводя с нее глаз, он повернул голову и выплюнул когти в сторону. Киска Кинсли жаждала того, что должно было произойти. Это было все, что она могла сделать, чтобы не тереться о него.

— У меня еще не было такого удовольствия, — промурлыкал он, проводя кончиками своих пальцев, теперь без когтей, вниз от впадинки у нее на шее. Они проложили дорожку между ее грудями и по животу, их легкая влага усиливала прохладу воздуха на ее коже и посылала дрожь по всему телу.

Наконец, его рука добралась до ее лона. Эти длинные, ловкие пальцы дразнили ее плоть, поглаживая, исследуя, лаская, собирая ее влагу и распространяя ее. Жар, который вызвали в ней его легкие прикосновения, немедленно прогнал ночную прохладу. Она вцепилась в него, отчаянно желая большего, но могла только принимать то, что он давал.

Его пальцы проникли между ее складок, коснулись клитора. Кинсли ахнула, впиваясь ногтями ему в спину, и прижалась бедрами к нему, зажимая его руку между их телами.

Векс усмехнулся, и этот темный, бархатистый звук был совершенно уместен здесь, под звездным ночным небом. Он провел губами по ее подбородку.

— Такая влажная для меня. Такая мягкая, — он просунул два пальца глубоко в нее. — Такая горячая.

— Векс, — простонала Кинсли, ее киска сжалась вокруг его пальцев.

Он неторопливо вводил их и выводил из нее, поглаживая тыльной стороной ладони ее клитор.

— Ты восхитительна.

Кинсли нахмурила брови, чувствуя, как по ней разливается волна удовольствия. Тяжело дыша, она прикусила губу и пошевелила бедрами, стремясь поглубже вобрать в себя эти пальцы. Он согнул их, добиваясь от нее большего количества влаги, и она почувствовала, как та стекает по ее заднице.

Векс осыпал легкими поцелуями ее нос и щеки, пока, наконец, не завладел ее губами. Кончики его языка скользнули по ним, ища проникновения, и она любезно предоставила его. Он скользнул своим горячим, восхитительным языком внутрь и переплел его с ее.

Обжигающий жар распространялся по ее коже, становясь все горячее с каждым движением его пальцев, с каждым прикосновением к ее клитору, с каждым взмахом его крыльев и каждым стуком ее сердца, вырывая тихие всхлипы из горла Кинсли, когда наслаждение охватывало ее изнутри.

Кинсли уперлась пятками в его бедра и вцепилась в волосы Векса, шепча его имя ему в губы.

— Нет, — прорычал Векс, убирая пальцы с ее лона и оставляя ее опустошенной и неудовлетворенной. Он схватил ее за задницу, удерживая бедра неподвижно, и поднял их тела вертикально. Его свирепый взгляд встретился с ее, и длинные пряди его черных волос развевались на ветру.

— Когда ты кончишь, — он приподнял ее задницу и расположил ее влагалище над головкой члена, — это случится вокруг моего члена.

Он опустил ее вниз. Кинсли ахнула, когда он заполнил ее, вгоняя внутрь свой каждый восхитительный, рельефный дюйм. Ее лоно жадно сжалось вокруг него, бедра прижались к его бедрам. Она была так близка к оргазму. Так близка к тому, чтобы потерять себя в экстазе. Это была эйфория, это было мучительно.

— Мне нравится, как твое тело прижимается ко мне, как оно жаждет меня, — Векс вздрогнул и усилил хватку на заднице Кинсли, нажатие его когтей только усилило ощущения, бушующие в ней. — Свети для меня, мой лунный свет.

Малейшее движение его таза доставляло ей удовольствие, эти выпуклости скользили по ее внутренним стенкам, возбуждая каждый нерв, вызывая волны при каждом малейшем движении.

Все, что ей было нужно, — это немного больше. Еще немного его, от него, и она взорвется.

Еще один мощный взмах его крыльев вознес их на вершину полета. На мгновение они зависли в невесомости, и она почувствовала себя луной в его ночном небе, сияющей, ослепительной. Затем он сложил крылья, заключая ее в свои теплые объятия.

Мир Кинсли перевернулся, и у нее перехватило дыхание. Они падали.

Она вцепилась в него изо всех сил — руками, ногами и влагалищем, — все сжалось в рефлекторном отчаянии.

— Доверься мне, — прохрипел он, обнимая ее за затылок.

— Я верю, — выдохнула она.

Крылья Векса заглушали рев ветра, позволяя Кинсли сосредоточиться на всем остальном. Трепет в животе, который сочетался с пульсирующим, обжигающим удовольствием. Ритм их учащенного сердцебиения и их прерывистого дыхания. Тепло, исходящее от его кожи, теперь окутывает ее, проникает в нее. Его аромат дубового мха и амбры перебивает аромат свежего ночного воздуха.

Его твердый, пульсирующий ствол, через который она чувствовала каждый удар его сердца, каждую легкую дрожь, пробегающую по нему. Через который она ощущала вибрирующий поток воздуха.

Ее влагалище сжалось еще крепче, втягивая его глубже, подергиваясь от ощущения его выпуклостей.

Векс накрыл ее рот своим. Его губы были бархатными и стальными, и у нее перехватило дыхание, когда он расправил крылья и поймал воздух.

Трепетание в животе усилилось, когда их направление изменилось, вознося ощущения на немыслимую высоту. Возбуждение было слишком сильным; оно идеально сочеталось с другими ощущениями, создавая смесь, превосходящую все, о чем она могла мечтать.

Она могла слышать шелест листьев недалеко внизу, когда они с Вексом проносились над деревьями. Рука Векса оставалась на ее заднице, удерживая на месте, пока он прижимался тазом к ее клитору, пока его толстый ствол пульсировал внутри нее, когда каждый взмах его крыльев отдавался в ней вибрацией.

Давление внутри нее усилилось. Она была там, на самом краю. Это волнение, это чудо, эта близость к нему — это было все, чего она жаждала, все, в чем она нуждалась, все, чего она хотела до конца своей жизни.

Он был всем, чего она хотела.

Векс вошел в нее еще глубже. Его член набух, практически вибрируя.

И она сдалась.

Внутри Кинсли взорвалось раскаленное добела наслаждение. Это было чистое, ослепляющее, восторженное наслаждение. Она впилась ногтями в его кожу, и беззвучный крик вырвался из ее горла. Она была готова разбиться вдребезги, вот-вот рассыпаться на части.

Прервав поцелуй, она развела руки в стороны и запрокинула голову. Ветер прошелся по ее коже и волосам. Она летела, парила, свободная.

Векс взревел, и крик Кинсли вырвался наружу, их голоса смешались в ночи, объявляя о своем удовольствии всему миру. Жар и экстаз затопили ее. Она мельком увидела затененное лицо Векса на фоне бесконечных звезд, темного ангела, уносящего ее на крыльях блаженства, прежде чем ее глаза закрылись, и она позволила восторгу поглотить ее.

Он уткнулся лицом в ее шею и впился кончиками пальцев и когтями в ее плоть. Его резкое, горячее дыхание согревало ее кожу, когда он вонзал в нее свой член, проникая все глубже и глубже, но, казалось, никогда не проникал достаточно глубоко. Она чувствовала, как напрягаются его твердые мышцы, чувствовала каждое подергивание его члена, когда он наполнял ее своим обжигающим семенем. Все это время они скользили по воздуху, потерявшись в водовороте наслаждения. Растворившись друг в друге.

Она обхватила Векса руками и прижалась к нему, дрожа от облегчения.

Когда интенсивность их удовольствия спала, Векс запечатлел поцелуй на ее колотящемся сердце и скользнул губами вверх по ее шее.

— Любовь моя. Мой лунный свет.

Кинсли вскинула голову. Их взгляды встретились. Багровый взгляд Векса был полон чистой, неприкрытой любви.

Любви к ней.

Слезы навернулись Кинсли на глаза. Она чувствовала, что та же самая неистовая любовь горит внутри нее, пылающее, неугасимое пламя, которое будет сиять в любой темноте.

Он коснулся своим лбом ее лба. Несмотря на бушующий вокруг них ветер, она отчетливо услышала его слова, когда он сказал:

— Я не знаю, как долго я здесь, Кинсли, но я не жил до тебя.