Фрося. Часть 5

Глава 30

Когда Фрося заводила в зал и представляла Таню остальным гостям, атмосфера за столом царила вполне праздничная.

Андрей сразу же овладел вниманием Аглаи, они шумно обменивались новостями и шутками, было видно, что оба были рады этой встрече.

Пётр Филиппович о чём-то расспрашивал Настю и, скорей всего, нашёл с ней общую тему, потому что та скинула обычную для себя скованность деревенской женщины и увлечённо что-то рассказывала любознательному мужу Аглаи.

У Фроси ревностью кольнуло сердце, Олег оживлённо разговаривал с Аней, которая явно пыталась произвести приятное впечатление на симпатичного мужчину, подходившему ей по возрасту намного ближе, чем она сама.

Не считая поминок по Кларе Израилевне, в квартире у Фроси никогда не присутствовало столько гостей, хоть и неожиданно, но стол получился многолюдным и по-настоящему праздничным.

Воцарившаяся атмосфера располагала к тому, что все оживлённо болтали между собой, обменивались шутками, а искромётный Андрей, буквально, парил над столом, провозглашая тосты и подбадривая присутствующих тонким юмором.

Праздничный стол, как и обещал Фросе средний сын, получился богатым на закуску, чему ещё не в малой степени, способствовали рыбные деликатесы, привезённые Олегом.

Фрося во время всего шумного веселья постоянно ловила на себе странные взгляды Аглаи, не понимая до конца их значения.

После нескольких тостов, когда спиртное полностью сняло напряжение с гостей, Аглая подошла к Фросе и попросила шёпотом, на несколько минут уединиться.

Фрося не стала перечить, хотя ей очень не хотелось покидать развеселившуюся компанию. Они зашли в спальню и Аглая прикрыла за собой плотно дверь:

— Фрось, ну, ты выполнила то, что мне обещала?

— Аглашка, неужели это не терпело, как ты могла сомневаться, нужно ли спрашивать, могу хоть сейчас выдать тебе твои рублики, а хочешь, заберёшь перед вашим уходом.

— Давай подруга, сейчас, чего тянуть, мне эти вражеские деньги уже карман и душу прожгли.

— Ну, скажешь тоже, вражеские, похоже, очень даже дружеские, раз ты не брезгуешь сменять их на наши, чтобы удовлетворить свои запросы.

Держи свою пачку рубликов.

— Вот, здорово, ты у меня просто чудо, на держи эту пакость, мы с Петром столько душой настрадались из-за них.

Фу, наконец, избавилась.

— А, ты, не подумала обо мне, что я буду делать с ними или тебе уже вовсе на меня наплевать?

— А, что мне о тебе думать, ты же из любой ситуации выкрутишься, даже из тюрьмы вылезла сухой.

Две не молодые женщины упёрлись в друг дружку взглядами, в которых не было и тени улыбки.

— Аглашка, что с тобой произошло, ведь мы были такими закадычными подружками, а тебя даже не волнует, что в той тюрьме я чуть жизни не лишилась, а над моей головой висела угроза не шуточного срока.

— А, что ж ты, хотела миленькая, только наслаждаться в этой жизни, купаться, как купчиха в старые времена, в богатстве, ездить по курортам, не знать, что на свою жопу натянуть, обвешаться бриллиантами и жемчугами, менять шикарных мужиков, как перчатки и чтоб всё тебе сходило с рук?!

Нет, моя миленькая, свою бочку говна ты тоже должна откушать.

Фрося облизала губы, потому что во рту неожиданно стало сухо, с языка готовы были сорваться бранные слова, а руки чесались, влепить бывшей подруге оплеуху, но она сдержалась.

— Всё-так Аглая, всё так, но мне кажется, что вам с Петром пора уже уходить.

— Ты, меня выгоняешь?

Фрося ни слова не говоря, распахнула двери спальни и, молча ждала, когда мимо неё прошествует с обиженным видом Аглая, явно, не ожидавшая такого поворота событий.

— Фроська, не пожалеешь, смотри, земля круглая?

— Уже не пожалею, жалко терять друзей, а ты мне уже не подруга, если я тебе ещё осталась что-нибудь должна, скажи, тут же отдам.

— Ну-ну, думаешь обзавелась очередным молодым любовником и можно нос задирать, не получится, и этот хахаль кинет тебя, как тот умотавший в Америку фанфарон.

— Иди Аглаша, с миром из моей квартиры, не погань последнее хорошее, что живёт в моих воспоминаниях, постараюсь вырвать тебя постепенно из своей души.

Аглая с шумом распахнула дверь спальни, на ходу запихивая в свой ридикюль пакет с деньгами.

— Петюня, пошли из этой вонючей хаты, эта дрянь меня выгоняет, так она платит мне за всё хорошее, что я ей сделала в этой жизни.

Идём, идём быстрей, иначе я эту суку по её стенкам размажу.

Пётр Филиппович подбежал к жене:

— Глашунечка, сэрдэнько моё, что произошло, успокойся, у тебя же давление.

— Петруша, она думает, что если возле неё очередной молодой болван крутится, то может старыми друзьями покидываться.

Ничего, ты ещё поплачешься, старая блядь, боженька всё видит.

И за ними с грохотом захлопнулась входная дверь.

Фрося зашла в ванную, открыла кран с холодной водой и стала ополаскивать разгорячённое лицо, кружилась голова, кололо в груди, было больно, было очень больно.

Кто-то настойчиво стучал в запертую дверь, она с неохотой отвернула щеколду.

В ванную вбежал с бешеными глазами встревоженный Семён, за его спиной стояла побледневшая Таня.

— Мамуленька, что с тобой, как ты себя чувствуешь, может валериановки накапать?

— Она не вернулась?

— Да, чёрт с ней, ушла, ушла, вздорная баба, такие гадости напоследок наговорила на тебя, что я чуть в неё бутылку не запустил, хорошо, что Андрей за руку схватил.

— Пойдём сынок, к гостям. Танюша, помоги мне голубцы на стол подать, что-то я раскисла маленько, надо коньячку рюмочку выпить.

Почти все присутствующие за столом гости, встретили вернувшуюся Фросю подбадривающими улыбками, с серьёзным видом сидел только насупленный Андрей.

Олег усадил её рядом с собой на стул и взволнованно заглянул в лицо:

— Фросенька, у тебя всё в порядке, как себя чувствуешь, ты такая бледная?

— Сейчас Олежка, пройдёт, налей мне коньяку и давайте выпьем, Танюха вот голубцы мои подала, оцените мой кулинарный талант.

Андрей буркнул:

— У тебя мамань, всяких талантов хватает, даже давнишних подруг со скандалом выпроваживать из-за своего праздничного стола.

И тут взвился Сёмка:

— А не помолчал бы ты брат, тут, явно, не твоего ума дело, а мама сама разберётся в отношениях со своими подругами и другими не касающихся нас делами!

Фрося остановила разъярившегося младшего сына:

— Сёмочка, тише, тише мой дорогой, я отвечу сама Андрейке, чтобы покончить с этим неприятным вопросом раз и навсегда.

Андрюша, я никогда не выгоню человека из своего дома, такого ещё не было, а тем более подругу, а Аглая таковой уже мне не является.

Ну, а подробности здесь сейчас неуместны, позже тебе обязательно расскажу из-за чего у нас произошёл этот сыр-бор, а концовку ты сам хорошо слышал, а лучше бы нам всем её побыстрей забыть.

Настюха, давай споём наши любимые «Подмосковные вечера», помнишь, как мы с тобой на нарах пели…

— Помню, я всё помню, а чего и не спеть, только вот голубчик твой попробую.