Жестокий муж

Глава 16

Запрокидываю голову и выдыхаю в потолок, пытаясь хоть как-то успокоить бешеный ритм сердца. Вокруг меня кипит жизнь, все в предвкушении праздника. Наблюдать за происходящим становится еще труднее.

Наверное, я эгоистка, но сейчас меня до ужаса раздражает чужое счастье. Смотрю на яркие улыбки, и на душе становится настолько тошно, что хочется волком выть.

Собрав остатки сил, подхожу к кассе, сжимая в руках охапку вешалок. Казалось бы, обычная покупка — ничего особенного, но именно в этот момент, почему-то, меня пробивает холодная волна понимания, что жизнь больше не будет прежней. Как будто с этой покупки начинается новый этап, путь без права на возврат.

— Оплата картой или наличкой? — равнодушно спрашивает кассирша, не поднимая глаз.

Наличкой, конечно же. Теперь только так. По крайней мере, пока не урегулируются все проблемы. Молча протягиваю купюры, даже не глядя на сумму. Девушка быстро пробивает чек, и через минуту я уже выхожу из бутика. В руках аккуратно упакованный образ для сегодняшнего мероприятия.

Юбка-карандаш и блузка нефритового оттенка — ничего вызывающего, всё скромно и безупречно. Внутри меня не утихает буря, сердце бешено колотится где-то в горле, ладони предательски потеют. Дрожь, словно змеи, расползается по всему телу, сковывая движения.

Я беспокойно брожу по торговому центру, наворачиваю бессмысленные круги в надежде вернуться в реальность, но, получается слабо. Мысли в голове превращаются в одно сплошное месиво.

На секунду ловлю затуманенный взгляд в отражении витрин. Вроде бы ничего необычного… Тот же стиль, прическа, одежда, но глаза...

Глаза не врут. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Там, в глубине, можно прочитать отчаяние, боль, и ту жгучую решимость, которая нарастает с каждой секундой. Да, я готова. Готова нажать на газ до упора, разогнаться до предела и проехать ту черту, за которой нет возврата.

Что будет дальше? Не знаю...

Но от одной только мысли, что, если сдам назад, придется вернуться обратно, бросает в ужас. Я больше не хочу растрачивать свою жизнь на глупые мечты. Не хочу захлебываться жалостью и вести унылую жизнь в качестве ненужной вещи. Ничего и никогда не изменится. И наконец-то я это осознала. Нет, еще не приняла, но хотя бы сделала шаг в нужном направлении.

Телефон настойчиво вибрирует в сумочке. Ладонью вытираю выступившие слезы и тянусь за ним. Номер высвечивается на экране словно черная метка, заставляет сердце ускориться на максимум.

— Да, Катя.

— Юль, тебя уже ждут на парковке. Подойдёшь к чёрному выходу, я скину тебе номер машины. Ты слышишь меня?

— Спасибо, Кать.

Слова вырываются с трудом, каждый выдох дается через силу.

— И, Юль, не сдавай назад, хорошо? Если всё сорвётся, нас обоих могут прикопать где-нибудь. Понимаешь?

— Понимаю, Кать. Я тебя услышала, —голос звучит твёрже, чем я ожидала.

Я поднимаюсь на второй этаж. Там расположен кинотеатр. Знаю, что на расстоянии за мной везде следует охрана Захара. Вырваться не так-то и просто. Занимаю место на заднем ряду. Жду. Вообще не понимаю о чем фильм. Смотрю на часы – прошло пятнадцать минут. Этого должно быть достаточно. Прямо в кинотеатре есть дверь, ведущая на пожарную лестницу.

Толкаю и оказываюсь в темном помещении. Делаю несколько шагов, срабатывает датчик движения. Практически бегу по ступенькам вниз. Сначала на первый этаж, потом к лифту и на подземную паркову.

В голове шумит от дикого напряжения, только сейчас в полной мере осознаю, что собираюсь сделать. Страх переплетается с острым приливом адреналина, так что руки начинают дрожать еще сильнее.

Возле машины меня уже ждут. В отличие от людей Захара, кажется, настроены дружелюбно и вежливо. Поза расслабленная, руки на груди сложены скорее для удобства, чем от напряжения.

Один из них, увидев меня, чуть улыбнулся.

— Юлия Романовна, ну что же вы так долго? Едем?

Я сглатываю, прислушиваюсь к внутреннему голосу и понимаю, что действительно готова.

Говорят, что спасение утопающего — дело рук самого утопающего. А я столько лет просто плыла по течению, и ни разу не попыталась вынырнуть на поверхность.

В моменте пыталась показать когти, но каждый раз, получая очередной удар, отступала в свой угол, как нашкодивший ребенок. Только сейчас до меня доходят слова Билецкого: уважение нужно заслужить, а не выпрашивать.

Я ничего не сделала… пока.

Но знаю одно — мы оба об этом пожалеем. Я уверена, он будет проклинать день, когда согласился на сделку с моим отцом, а я — тот момент, когда впервые его увидела. Мы будем ненавидеть друг друга до конца жизни. Но пусть будет так. Ненависть лучше полного безразличия. Это уже хоть что-то.

— Да, поехали.

Машина трогается с места. С каждой минутой мы приближаемся к той точке, после которой пути назад уже не будет. Прощай, старая жизнь. Здравствуй, новая.