Жестокий муж

Глава 22

Выбегаю из отеля и, не раздумывая, запрыгиваю в свой автомобиль.

Унылый хэтчбек конечно ничем не сравнится с машиной, которую мне пять лет назад Захар подарил. Но он куплен на собственные деньги, поэтому дорог мне намного больше.

Панель в наклейках, дочь постаралась. На заднем сиденье – детское кресло и несколько плюшевых мишек.

Я с силой впиваюсь пальцами в руль.

Да как такое вообще могло произойти?

Что делать теперь? Он меня не отпустит. Он знает мое новое имя. Но не знает о дочери. Скорее всего в спешке летел сюда, чтобы встретиться.

Достаю из сумочки телефон. Несколько секунд медитирую, смотря в одну точку. Руки дрожат, я никак согреться не могу. Обогреватель на всю работает, а у меня зуб на зуб не попадает. Только сейчас понимаю, что в номере отеля куртку забыла.

Господи, не верю, что снова вынуждена обращаться к этому человеку. Старалась всеми силами избегать его, но вот он момент, когда деваться некуда.

Дрожащими пальцами нажимаю на экран, и тишину салона разрывают гудки.

— Слушаю. Юля, у тебя две минуты.

Ни приветствия, ни лишних слов. Сухо и по делу, как всегда.

Я задерживаю дыхание на долю секунды, прежде чем ответить.

— Захар нашел меня. Он здесь, — произношу с нажимом. Натягиваюсь струной и замираю.

— И зачем мне эта информация? — раздраженно интересуется Гордеев.

Мы с ним уже года четыре не контактировали. С тех самых пор, как он помог с документами для дочки.

— Мы так не договаривались. Вы обещали решить этот вопрос. Вы должны…

— Я тебе ничего не должен, Юля. Не охуевай. Свою часть сделки я выполнил, пять лет прошло, дальше разбирайся сама. Или ты думала, что за одну мелкую услугу я тебе всю жизнь должен буду?

Я борюсь с собой, сдерживая слёзы. Упрямо сжимаю губы. Становится дурно до тошноты. Хочу ляпнуть в ответ какую-то мерзость, но торможу, права не имею.

Мысленно бью себя по рукам.

Конечно, нужно быть полной дурой, чтобы надеяться на помощь от Гордеева. Такие, как он, не тратят время на тех, кто не приносит им выгоды. А что я из себя представляю сейчас? Пустое место.

— Поймите меня, Роман, мне больше не к кому обратиться. Я готова на всё. Прошу вас, мне нужна защита, нужна ваша помощь. Я просто не знаю, что делать дальше.

Прикусываю кончик языка.

— Мне плевать на твои проблемы, Юля, — его голос звучит резко и холодно. — Но раз ты так просишь, то дам тебе совет: беги как можно дальше. У Билецкого башню давно снесло, так что включай свои мозги, если они у тебя есть, и решай свои проблемы сама. Ты же вроде как взрослая девочка, да?

Ожидаемые слова врезаются лезвием в кожу. Дергаюсь, словно от удара.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но слышу лишь короткие гудки. Он просто повесил трубку. Вот гад!

Сквозь дрожь в руках стараюсь удержать телефон, пальцы почти не слушаются. Закрываю глаза, пытаюсь хоть немного унять дыхание, которое никак не поддаётся контролю.

Неужели за один-единственный день можно разрушить всё, что я так старательно строила целых пять лет? Мой хрупкий, выстраданный мир трещит по швам, рассыпаясь на глазах. И причиной всему, как всегда, он. Захар с каким-то маниакальным упорством врывается в мою жизнь чтобы все разлетелось к чертям.

Бог свидетель, я не из тех женщин, которые мечтают о встрече с бывшим спустя годы. В моих мыслях никогда не было желания что-то ему доказывать. Я не стремилась к тому, чтобы он увидел меня, оценил, понял кого потерял и внезапно влюбился. У меня больше нет наивных фантазий на его счет.

Я просто хотела жить дальше. Но, похоже, у Билецкого на этот счёт были свои планы.

Отворачиваюсь к окну, наблюдая за привычными улицами, и сердце сжимается от боли.

Что я скажу дочери?

Здесь её дом, её маленький мир, где она родилась и выросла. В этом городе её друзья, детский сад, который она обожает. В следующем году ей пора готовиться к школе, а я уже выбрала для малышки хорошее учебное заведение. Думала, что у меня будет время подготовиться, накопить денег... А теперь что?

Чувство вины накрывает с головой. Я ведь, возможно, ужасная мать. Если я не могу справиться со своей жизнью, как же я смогу позаботиться о ней?

А теперь еще, из-за моих ошибок и слабостей, мы вынуждены будем бежать.

Завожу мотор и направляюсь в другую часть города, где снимаю квартиру. Не с первого раза удается припарковаться в узкой улочке.

Сердце стучит, ноги сами несут меня вперед, и вот я уже у своих дверей.

Казалось, что расстояние от машины до квартиры сократилось до нескольких шагов. Оказавшись внутри, я быстро сбрасываю обувь и, едва переводя дыхание, направляюсь прямиком в спальню.

В панике метаюсь по комнате, швыряя вещи в чемодан. Даже не разбирая, что это — летнее платье или теплый свитер. Просто закидываю всё, что попадается под руку. Чёрт с ним, что там окажется, главное выбраться отсюда, из этого проклятого города, и как можно скорее.

Остальное заберу позже, если вообще когда-нибудь вернусь.

Волнение разрывает меня на куски, паника сжимает сердце в стальных тисках. Кажется, вот-вот потеряю сознание.

Голова раскалывается от боли, я обессиленно падаю на кровать и начинаю тереть виски, будто это поможет унять эту невыносимую боль. Боже, когда же это закончится? Когда станет легче?

Но я знаю, времени на передышку нет. Нужно собраться, взять себя в руки и двигаться дальше.

Беру в руки телефон, пальцы дрожат, сердце стучит как сумасшедшее. Захожу в приложение, вызываю такси. Боюсь того, что люди Захара смогут вычислить меня как-то.

Мозг работает на автомате. Нужно забрать дочку из садика, а потом – в аэропорт, как можно скорее. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Ближайший рейс, любой, хоть на край света.

Когда заказ принят, на мгновение задерживаю дыхание, прежде чем открыть банковское приложение и посмотреть на свои сбережения. Чувствую, как сердце падает куда-то вниз. Хочется застонать вслух от отчаяния — сколько же придётся потратить! Долгие месяцы экономии, стараний, чтобы всё сложилось... И теперь всё на смарку.

Чёрт, Билецкий, как же я тебя ненавижу!

— Можете подождать пять минут, пожалуйста? — прошу водителя и выхожу из такси.

Направляюсь в детский сад Дианы. Вокруг шумно, дети играют на улице.

Дочь, заметив меня, несется навстречу.

Вижу ее улыбку и на мгновенье обо всем забываю.

Она безумно на меня похожа. Ни одной черты от Захара не унаследовала.

Моя маленькая уменьшенная копия.

Наверное, если перед незнакомым человеком поставить мое детское фото и Дианы, он ответит, что это один и тот же ребенок.

Первое время мне было так сложно с ней одной. Я ничего не знала о детях. Вообще не представляла себя в роли матери. Рядом никого не было. Ни одного знакомого человека. Маме позвонить я не могла. Подругам тоже. Плакала целыми днями и дрожала от страха, боясь, что Захар до меня доберется.

Ужасно злилась, что допустила эту беременность. У меня не было стабильности, я хотела быть свободной птицей, а не матерью-одиночкой, скрывающейся от отца дочери.

Я мечтала встретить хорошего мужчину, который полюбит меня, будет ценить и от всего защитит. Но кому нужна пузатая разведенка? Кому нужна женщина с вечно орущим младенцем от другого мужчины?

Но когда впервые на руки Диану взяла, сразу поняла, что весь мой мир теперь принадлежит ей. И не важно какие у нас отношения с ее отцом и как сильно я ненавижу его. Ведь она в первую очередь – моя.

— Мамочка, почему ты так рано? Мы еще даже не обедали! — Обнимает меня.

Я приседаю перед Дианой на корточки.

Поправляю ее смешные хвостики.

— Мы сегодня отправимся в большое путешествие, хочешь?

— Путешествие? — Ее глаза загораются, а потом сразу тухнут. — Но у нас же завтра праздник.

Черт бы побрал Билецкого!

Мы целую неделю костюм для праздника осени вместе делали. Она так хотела выступать на сцене. Диана играет роль белочки.

— Не расстраивайся, зайчонок. Потому что мы с тобой едем в Диснейленд! — объявляю радостно, хотя сейчас чувствую совсем не это. — Ты же так мечтала о нем.

— Правда? — на ее лице отражается восторг. — Мамочка мы правда поедем в Диснейленд?

— Конечно! Пойдем, попрощаемся с миссис Адамс.

Мы быстро прощаемся с миссис Адамс, и я веду Диану обратно к такси. Она бежит впереди, её маленький рюкзачок подпрыгивает на спине, а на лице сияет радостная улыбка. Я делаю всё возможное, чтобы удерживать её в этом состоянии восторга. Как только мы садимся в машину, Диана сразу же начинает сыпать вопросами.

— Мамочка, а в Диснейленде правда есть замок? А мы будем жить в замке? А как мы туда доберемся? Мы полетим на самолете? — Она не останавливается ни на секунду, и я ловлю себя на мысли, что её вопросы — это как спасательный круг для меня. Они не дают погружаться в тревожные мысли.

— Да, мы полетим на самолете, и да, там есть замок, — отвечаю я, стараясь сохранить лёгкость в голосе. — Мы будем гулять по парку, кататься на аттракционах и, конечно, встретим твоих любимых персонажей.

— О, а ты помнишь, как я мечтала встретить Микки Мауса? — Диана подскакивает на сиденье, и я тихо смеюсь, пытаясь не выдать своего волнения.

— Конечно, помню, — говорю я, нежно поглаживая её по голове. — Ты ведь не забыла взять с собой в сад твою маленькую игрушку Микки? Он ведь тоже должен поехать в Париж.

Она быстро вытаскивает из рюкзачка плюшевого Микки и обнимает его с такой силой, как будто он самое ценное, что у нее есть.

Билеты в Париж уже куплены, отель забронирован, но что будет через неделю и уда двигаться дальше? Я понятия не имею.

Диана мечтательно улыбается, прижимая к себе Микки, и на какое-то мгновение я забываю обо всех проблемах. Её радость — это всё, что мне сейчас нужно.