Жестокий муж

Глава 40

Юля

— Спасибо, — я забираю пакет с лекарствами и спешу к выходу.

На улице холодно, да еще и дождь усиливается. Сжимаю зубы, натягиваю капюшон и ускоряю шаг.

Диане хуже, температура за тридцать восемь. Бедная моя девочка, ей всего четыре года, а я бегаю по аптекам вместо того, чтобы быть рядом.

И нет, причина не в гордости. Переборов себя, я всё-таки написала Захару…И ничего. Даже не ответил. А когда позвонила, он просто сбросил вызов.

Сразу вспыхиваю. Меня буквально трясет от злости. Легко быть отцом, когда тебе это удобно, да? Когда не надо жертвовать своими планами. Когда можно просто появляться в нужный момент, как герой, а всю остальную ответственность переложить на меня.

Добираюсь до дома, еле сдерживая себя, чтобы не швырнуть сумку об асфальт. Начинаю искать ключи, но вдруг замираю.

На лавочке возле подъезда сидит Захар.

Что? Какого черта?

— Захар?

Голова у него опущена, плечи мокрые, волосы прилипли к лицу. Никакой реакции на моё приближение.

Подхожу еще ближе, и тут до меня доходит. Запах. Сладковатый, приторный аромат алкоголя.

Я невольно морщусь. Билецкий сидит, обхватив руками голову, плечи расслаблены, будто он полностью отключен от окружающего мира. Он не смотрит на меня, даже не реагирует на голос. Под ногами валяется пустая бутылка.

— Ты вообще нормальный? — шиплю, но понимаю, что спорить сейчас бесполезно.

Закрываю глаза, делаю глубокий вдох. Ругаю его про себя.

— Тебе лучше убраться отсюда, пока охрана комплекса не заинтересовалась, — выдавливаю сквозь зубы. — Помочь вызвать такси?

Захар наконец поднимает на меня глаза. Смотрит как-то странно, словно пытается что-то осознать, но взгляд пустой, без фокуса. Только плечи дернулись, будто ему стало холодно.

— Захар, ты вообще слышишь меня? Хочешь здесь валяться? Отлично.

Он молчит. Опять.

Даже знать не хочу, почему он в таком состоянии. Всё, что сейчас волнует, так это моя маленькая девочка, которой очень плохо.

Я ещё несколько секунд смотрю на него, сжав зубы от злости. Потом не выдерживаю. Психую. Резко поворачиваюсь и иду к подъезду. Открываю дверь, захожу внутрь, пытаясь убедить себя, что это не моё дело. Пусть сам разбирается. Я не обязана за ним следить.

До лифта долетаю на автопилоте. Нажимаю кнопку и жду.

Прижавшись к стене спиной, медленно выдыхаю. Перед глазами всё ещё его мокрая фигура. Резко выдыхаю. Внутри что-то щёлкает. Всё, больше не могу. Разворачиваюсь на пятках и вылетаю обратно.

Подбегаю к Захару, буквально захлебываясь злостью. Шум в ушах, пульс бьет в висках. Руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони. Я едва дышу от ярости, но не останавливаюсь.

— Ты вообще в своём уме?! — кричу, почти сорвав голос. — Диане плохо, а ты здесь сидишь, нажравшись до беспамятства!

Я замираю. Стараюсь взять себя в руки, чувствуя, как злость постепенно исчезает, уступая место усталости. Нет смысла орать на него сейчас. В таком состоянии до него не достучаться.

Делаю глубокий вдох, подхожу ближе. Осторожно трогаю за плечо.

— Захар, пойдём домой, — говорю тихо, пытаясь сдержать раздражение. Поначалу я сама же себе напоминаю оголенный провод.

Билецкий вздрагивает, словно очнулся от сна. Медленно поднимает голову и смотрит на меня. В темных глазах пустота. И тут он, словно не осознавая, что делает, медленно тянет руку к моему лицу. Движения неуклюжие, будто ему трудно контролировать собственное тело. Мокрые пальцы дрожат, едва касаясь воздуха между нами.

Тяжелая рука всё ближе, уже почти касается моей кожи.

Я резко отшатываюсь, словно от удара. Сердце замирает на мгновение, а потом начинает бешено колотиться.

— Нет, Захар.

Рука замерла в воздухе, а потом медленно опускается вниз.

Подхожу ближе, наклоняюсь, и начинаю тянуть вверх. Захар делает попытку встать, но ноги подкашиваются, и он почти падает обратно на лавочку.

— Ты сам-то хоть идти можешь? — раздраженно бросаю.

Очень глупый вопрос, Юля. А ты не видишь?

Господи, ну за что мне это наказание?

Обхватываю его под плечи и с усилием поднимаю на ноги. Захар шатается, но я крепко вцепилась пальцами.

Билецкий что-то неразборчиво бормочет, но я не слушаю. Придерживаю его, толкая в сторону подъезда. До двери осталось всего несколько шагов, и я заставляю его двигаться вперёд, даже если он этого не хочет.

— Держись за меня.

В итоге мы добираемся до входа. С трудом толкаю его плечом, поддерживая, чтобы тот не рухнул на крыльцо. Проходим внутрь. Тяну к лифту, при этом ругая себя за то, что вообще ввязалась во всё это.

Захар что-то неразборчиво бормочет, но я не слушаю.

В квартире легче не становится. Мужчина тяжёлый, пьяный и беспомощный.

Останавливаюсь в прихожей, быстро осматриваюсь, пытаясь придумать, куда его деть. Сил просто больше нет.

— Оставайся тут, — шепчу, больше себе, чем ему. Захар медленно оседает на пол, прислонившись к стене, голова снова падает вниз.

Я бросаю его там и бегу в спальню к Диане. Все внутри пылает от тревоги, но когда открываю дверь, вижу, как малышка мирно спит в своей кроватке. Слава Богу. На мгновение накрывает облегчение.

Тихонько подхожу к ней, опускаюсь на колени рядом и осторожно трогаю лобик. Температура вроде нормальная. Педиатр, с которым я консультировалась онлайн, помог снять острую фазу.

Всё это время я была на нервах, но сейчас, глядя на её спокойное лицо, чувствую, как напряжение медленно отпускает. Наконец-то можно выдохнуть. Ещё раз проверяю дыхание, поглаживаю по щеке. Она такая крошечная. Волна заботы и любви накатывает. На секунду мне даже удается забыть о Захаре в прихожей.

Может, оставить его там? Пусть помучается. В любом случае это лучше, чем замерзнуть и получить воспаление лёгких на улице…

Мысль слишком соблазнительна, но нет. Не хочу пугать дочь утром. Думаю, она точно не оценит.

Чудом, не иначе, мне удаётся затащить его в гостиную. Он то спотыкается, то едва держится на ногах, но я каким-то образом всё же довожу его до дивана. Захар тяжело плюхается на него. Удержавшись от ругани, делаю шаг назад.

Уже собираюсь вернуться к Диане, но что-то снова неприятно разъедает изнутри.

Я ненавижу это чувство.

Вздыхаю, сжимаю губы и снова подхожу к нему. Билецкий лежит в мокрой одежде, волосы прилипли ко лбу. Если оставить все так, точно заболеет.

Злюсь на себя и на него, но упорно стягиваю с него мокрую куртку. Пальцы дрожат от злости и усталости. Каждое движение даётся с трудом.

— Чёрт... чем я вообще занимаюсь? — стону про себя, расстегивая пуговицы на рубашке. Ткань липкая и холодная.

Захар не реагирует, просто лежит, тяжко дыша, как будто его совсем не волнует то, что происходит. Плед, чуть сползает, но я уже не поправляю. В конце концов, это всё, что я могу для него сейчас сделать.

— Ну и кто из нас дурак? — шепчу, не удержавшись.

Снова не отвечает. И, честно говоря, я уже и не жду. Всё, что осталось, только глухое раздражение и странное чувство ответственности. Заканчиваю стаскивать с него остатки мокрой одежды и накрываю пледом.

Закрываю за собой дверь и иду в комнату к Диане. Пусть этот вечер закончится хоть как-то спокойно. Вздыхаю и прикрываю глаза, обещая себе, что утром всё это будет казаться проще. Но точно знаю, что не будет.