Жестокий муж

Глава 46

Я не замечаю когда это происходит. Но внезапно в номере мы оказываемся не одни. Кто-то хватает Каримова за шиворот и резко оттягивает от меня. Я чувствую как вес мужчины исчезает и рвано хватаю воздух ртом.

Несколько секунд беспомощно лежу на кровати, слышу удар и подпрыгиваю.

Моргаю, не веря своим глазам.

Захар?

Он сцепился с Каримовым, они по очереди лупят друг друга.

— Ты что, совсем страх потерял? — рычит Захар, с силой толкая Аслана к стене. — Какого черта ты полез к моей жене?

— Так она не против была.

Каримов, хоть и пошатнувшись, пытается встать на ноги, вытирая кровь с разбитой губы. Он встречает взгляд Захара, в глазах мелькает странное смешение гнева и насмешки. Ему явно непривычно, что кто-то осмелился бросить ему вызов.

— Белецкий… — шипит он, сплевывая на пол кровь. — Ты ответишь за это. Думаешь, ты можешь вот так вломиться и указывать мне, что делать?

— Попробуй хоть на шаг приблизиться к ней снова, и я позабочусь, чтобы это было последнее, что ты сделал в своей жизни, — с ледяным тоном произносит Захар, не отводя от него взгляда.

Мне непривычно, что кто-то заступается за меня. Особенно, если это Захар. Меня все еще бьет нервная дрожь и я плохо соображаю. Но точно знаю — все это не к добру.

Каримов ухмыляется, вытирая кровь с подбородка, словно вовсе не чувствует боли.

— Угрожаешь мне? Забавно, — произносит он, словно издеваясь. — Тебе лучше не забывать с кем связываешься. Неужели эта сука того стоит?

Захар в ответ просто усмехается, его улыбка полна презрения.

— Это, кажется, ты пытаешься мне угрожать. Но всё, что у тебя есть, — это дешевые угрозы, от которых тошнит. Так что сделай одолжение — больше никогда не подходи к моей жене.

Каримов поднимает руки, медленно вытирая кровь с лица, не сводя с нас глаз. Он явно взбешен.

— Хорошо, Белецкий, — произносит он наконец, усмехаясь. — Сегодня я тебя отпущу. Отпущу и тебя, и твою сучку. — Он разминает шею, не обращая внимания на то, что все его лицо измазано в крови. — Хочу поиграть. Поверь, ты пожалеешь о том, что осмелился ворваться ко мне и испортить весь кайф.

Захар не отвечает, только сжимает кулаки, сдерживая себя от очередного удара. Каримов оглядывается на меня, напоследок бросая презрительный взгляд, и уходит, хлопнув дверью.

Когда шум его шагов стихает, я вдруг ощущаю, как всё напряжение сковывает меня ещё сильнее, и осознаю, что не дышала всё это время.

В комнате повисает тишина, но напряжение остаётся густым, словно туман, от которого трудно дышать. Я чувствую, как меня всё ещё потряхивает, и стараюсь не смотреть на Захара, но взгляд всё равно скользит к нему.

— Прикройся, — поднимает с пола мою кофту и бросает на кровать.

Только сейчас понимаю, что моя обнаженная грудь выставлена на показ. Каримов почти полностью успел раздеть меня. Мне безумно стыдно. И за свой внешний вид, и за то, в какую ситуацию я попала, а Захар был свидетелем всего этого.

Дрожащими руками пытаюсь натянуть на себя одежду. Никак не могу попасть рукой в рукав. Спотыкаюсь, когда подтягиваю вверх приспущенные джинсы.

— Юля, — его глаза наполнены беспокойством, каким-то тяжёлым, незнакомым выражением. — Ты как?

Мои ноги подкосились, и я всё ещё чувствую, как дрожь не отпускает. Захар подходит ближе, и его рука ложится мне на плечо, твёрдая, тёплая, надёжная. Я чувствую, как ком в горле постепенно рассасывается, но не могу заставить себя выдавить ни слова.

— Почему… — наконец мне удаётся что-то произнести, голос звучит едва слышно. — Как ты узнал что я здесь?

Захар на мгновение медлит, словно подбирает слова.

— Мои люди присматривали за тобой и сообщили о том, что ты с Каримовым, — отвечает он. — Пойдем, нам нужно уходить.

Я ловлю его взгляд, и во мне рождается странное чувство — смесь облегчения и растерянности.

Киваю, Захар подбирает мою сумку, верхнюю одежду. Открывает дверь.

В коридоре выстроилась его охрана и парни Каримова. Насторожено смотрят друг на друга, в любой момент готовы броситься в бой. В руках — оружие. Их здесь больше дюжины.

Захар обнимает меня за плечи, слегка притягивая к себе, как будто пытается защитить даже от случайного взгляда его охраны. Все мое тело напряжено, но с каждым шагом по длинному коридору я чувствую, как тревога немного отпускает. Дыхание выравнивается, и хотя руки все еще дрожат, я стараюсь держаться.

На улице захлёстывает холодный воздух, резко обдавая лицо, и это помогает хоть немного прийти в себя.

Захар ни на секунду не отпускает меня, направляет к припаркованной машине и, открыв пассажирскую дверь, помогает мне сесть, затем наклоняется, пристегивая ремень, как будто считает, что я не справлюсь сама.

— Сиди здесь, не выходи, — говорит он тихо, но настойчиво, словно я еще в состоянии сделать что-то неразумное.

Я киваю, чувствуя, как слова застревают в горле. Захар перекидывается несколькими фразами со своими людьми, обходит машину и садится за руль. Он захлопывает дверь, заводит двигатель, и мы плавно трогаемся с места, оставляя позади отель и весь кошмар, случившийся здесь.

Несколько минут мы едем в тишине. Я прижимаюсь к сиденью, стараясь держать себя в руках. Наконец не выдерживаю:

— Спасибо, Захар. Я... не представляю, что бы со мной было, если бы ты не пришёл, — голос едва слышен, слова даются мне с трудом.

— Юля, — его взгляд на мгновение скользит ко мне, и в этом коротком взгляде я вижу больше, чем могу осмыслить: гнев, беспокойство, страх. — Стоит ли мне говорить о том, что я тебя предупреждал, или обойдемся без нравоучений? — он дает волю чувствам. Он безумно зол. По правде сказать я тоже. На себя в первую очередь.

— Не нужно. Я поступила глупо.

— Ты понятия не имеешь, что могло бы быть, если бы я опоздал хоть на минуту.

Я молчу, чувствуя, как стыд и растерянность захлестывают меня с головой.

Дальше едем в тишине. Что еще сказать — не знаю.

Захар привозит меня в незнакомое место. Это частный дом с высокими заборами. Такими, что больше на зону смахивает, чем на семейное гнездышко.

— Поживете какое-то время с Дианой здесь под охраной. Пока все не уляжется. Я предупредил детский сад, что неделю-две мы не будем ее приводить. Надеюсь, ты не собираешься сейчас спорить до хрипоты и требовать отвезти тебя домой? — смотрит на меня раздраженно, чеканя каждое слово.

— Нет, — устало качаю головой и спешу выбраться из машины.

Сердце бьется где-то в горле, и мне не терпится увидеть Диану, прижать её к себе, ощутить её тепло, чтобы наконец успокоиться.

Дверь дома открывает охранник, сдержанно кивая Захару. Мне же хватает одного взгляда на этого человека, чтобы понять, что отсюда без разрешения меня никто не выпустит. Но сейчас это последнее, о чем я хочу думать. Мне нужен лишь один человек.

Прохожу в просторную гостиную и, прежде чем успеваю рассмотреть, куда попала, слышу звук быстрых шагов, легкие смешки и детский голос, зовущий меня:

— Мама! Мамочка!

Диана выбегает из-за угла, её лицо светится радостью, и я мгновенно забываю обо всём. Подхватываю её на руки, прижимаю к себе так крепко, что слышу, как учащённо бьётся её маленькое сердечко.

— Слава богу, ты здесь, — шепчу, глотая комок в горле, ощущая, как наконец уходит страх, который меня преследовал всё это время.

Диана смеется, трогает мои волосы, поправляя их, а я ловлю её маленькие ладошки, целую их и, кажется, почти забываю, где нахожусь. Только Захар, стоящий чуть в стороне и наблюдающий за нами с невыразимым лицом, напоминает о реальности.

Я уделяю внимание дочери, пытаюсь разделить с ней восторг от новых игрушек, но снова вспоминаю о том, что произошло в гостиничном номере и меня начинает знобить.

Захар, кажется, замечает мое состояние, подходит к нам, присаживается рядом на пол и говорит Диане:

— Кажется, мама очень устала сегодня, давай дадим ей отдохнуть, а пока ты покажешь мне пазлы, которые с дядей Артемом собрала. Договорились?

Диана кивает.

Вновь поражаюсь, как легко они с Захаром общий язык в такой короткий срок нашли.

Поднимаюсь с пола, но понятия не имею где здесь и что находится. Замираю посреди гостиной. Захар, словно поняв мое замешательство, поднимает на меня взгляд, кивает в сторону лестницы.

— На втором этаже можешь любую комнату выбрать.

Я киваю в ответ и поднимаюсь на второй этаж.

Напряжение и усталость заставляют меня двигаться почти на автомате. Впереди длинный коридор с несколькими дверьми. Наугад выбираю одну и толкаю её.

Вхожу в небольшую спальню — пространство выглядит пустым и почти безликим. Здесь только кровать, белый комод у стены и ничего, что говорило бы о жизни, уюте. Но для меня главное — тишина и возможность хоть на секунду остаться наедине со своими мыслями.

Бросаю сумку на кровать и быстро прохожу к двери в ванную комнату, захлопываю её за собой, запираю. Стягиваю с себя одежду, включаю душ и шагаю под струи, едва чувствуя холод.

Хочу смыть с себя всё, каждый прикосновение Каримова, стереть это ощущение, будто я все еще ощущаю его руки на себе. Даю волю слезам. Запоздавшая истерика накрывает с головой.