Граф (не) желает жениться, или Фиктивная семья для наследника

Глава 41

Ночь проходит быстро. Укладываю Мэрилин, следом едва касаюсь собственную подушку головой, как сон мгновенно вступает в свои права. К счастью, подсознание не подкидывает сновидения, бережет мое душевное состояние. Представляю, сколько гадости могло бы мне присниться после дня и особенно вечера.

– Мэри, поднимайся, птички уже поют. Солнце светит, мне не спится, – раздается у меня над ухом голос Мэрилин.

– Занавеси закрыла бы и еще отдохнула, – невнятно произношу и переворачиваюсь на другой бок.

Ничто не сможет отвлечь меня от сна. Немного света совсем не помеха. Уже практически снова проваливаюсь в дрему, как над ухом опять навязчивый голос.

– Я не дотягиваюсь. Открыть получилось вчера, когда выглядывала за тобой в окно, а обратно никак.

– Ничего, бывает, – отмахиваюсь от девочки, – ложись рядом, повернись ко мне и нормально.

– Нет. Не хочу! Хочу есть. И надо посмотреть, как там дядя. Ты его очень слабо связала, плохо сделала дело, – произносит строго Мэрилин.

Ох, Оскар ведь еще. Это действительно весомый повод для того, чтобы подняться.

– Если бы я его связала так, как хотела ты, у него бы нарушился кровоток, и распухли ноги и руки к утру, – произношу, садясь на кровати. – Гуманнее было бы оставить его лежать на траве.

– А так он мог сбежать, – качает головой Мэрилин.

– Сходила бы сама и проверила, вместо того, чтобы мешать мне спать.

– Я ребенок! Должна быть осторожной! – всплескивает руками девочка.

Качаю головой. Ребенок, предложивший связать собственного дядю. Кажется, я совсем не разбираюсь в детях.

– Ладно, все, хватит, – морщусь. – Я к Оскару, заодно и позавтракаем.

Добредаю до места, где мы вчера оставили Уильямсона, он даже перевернулся ночью во сне. Значит, жив и относительно здоров. Это радует.

– Как он? Дышит? – сзади подкрадывается Мэрилин.

– Как видишь, – спокойно отвечаю. – Разбудить бы его и переместить на диван. Одеяло у меня, конечно, прекрасное, но не панацея, – кладу руку Оскару на плечо, намереваясь его растормошить.

– Нет! – чуть ли не визжит Мэрилин. – Зачем? Мы ведь еще не разобрались, на чьей он стороне!

– Если он очнется связанным на полу на дверном коврике, то точно примет не нашу сторону, независимо от того, какая была изначально, – произношу очевидное.

– Тогда его надо на диван. Позавтракаем рядом и поставим ему угощение. Дядя проснется и поймет, что мы хорошие, – выдает «гениальное» предложение Мэрилин. – Но веревки пока оставь.

– У тебя какая–то нездоровая тяга к веревкам, ты знаешь? – качаю головой и думаю, как бы половчее подхватить Оскара. – Давай я под руки, а ты за ноги. На мне будет основной вес.

Здесь, к счастью, Мэрилин не спорит, и мы справляемся довольно быстро. Мои мышцы после вчерашнего ноют, но стали как будто бы выносливее. А Уильямсон так и не приходит в себя, и это начинает беспокоить. Только его методично вздымающаяся грудь успокаивает меня. Надеюсь, он будет без сознания не два дня, как однажды пошутил лично со мной охранный артефакт.

– Идем, поможешь мне собрать на стол. Мы вдвоем, прислуги нет, – даю указания Мэрилин.

– Да я все сама могу, – задирает нос девочка, а я лишь тихонько усмехаюсь.

Заканчиваем завтрак, а Оскар все сидит с закрытыми глазами. Что с ним делать–то?

Мэрилин отрезает себе сыр десертным ножом и тоже наблюдает за своим дядей.

– Я знаю, надо ему что–то сильно пахнущее под нос! – выдает девочка, берет этот самый кусочек сыра и подходит к Оскару, так и не положив ножик на стол.

Наблюдаю за развернувшимся представлением, слегка приподняв бровь. А ребёнок тем временем уже прикладывает сыр к обеим ноздрям Уильямсона, но тот не реагирует. Тогда она усиливает напор и с силой надавливает.

– Дядя, просыпайся! – произносит Мэрилин недовольно. – Дядя! – чуть ли не кричит и трясет ножем в опасной близости перед лицом Оскара.

И как раз на этом действии Уильямсон открывает глаза, чихая от сыра в собственном носу.