Грешник

Глава 12

По его телу прошла дрожь облегчения, когда ритуал очищения завершился, и Бутча освободили от омеговской погани… что-то похожее испытываешь во время гастроэнтерита, когда желудок, наконец, перестает эвакуировать содержимое. Поначалу ты не веришь наступившему покою, готовясь к очередной волне рвотных позывов. Но когда она так и не приходит, доверяешь этому «все чисто», делаешь глубокий, спокойный вдох и тешишь себя соблазнительной фантазией о тосте с теплым чаем.

Поначалу глаза отказывались фокусироваться. Но проблема со зрением не сильно беспокоила его. Он знал, где он, и, что важнее, он знал, с кем он.

— Ты как? — спросил Бутч хриплым, как наждачка голосом.

Ви поднял голову, а потом разорвал объятие, в котором они сошлись во время очищения. Когда его брат уселся на задницу, он застонал так, словно по всем его суставам прошлись бейсбольной битой.

— В норме. Как сам?

— Твоими стараниями.

Когда их взгляды встретились, ужасный вопрос остался без ответа. Закрыв глаза, Бутч собрался с духом и обратился к внутреннему чувству, которого вообще бы желал не иметь. Ответ, остались ли еще лессеры, пришел незамедлительно…

— Значит, не последний, — пробормотал Ви.

Бутч попытался скрыть разочарование в голосе.

— Нет.

— Ладно. Будем искать дальше… столько, сколько потребуется.

— Не думаю, что их много осталось. И это не пустая бравада.

Чушь. Все именно так. Он не хотел повторения. Не хотел выходить на улицы, вбирать в себя зло, заставлять лучшего друга очищать его, молясь при этом, что вот он — конец, но в итоге понимать, что еще далеко не все. От усталости казалось, будто этому не будет ни конца, ни края.

— Да, — сказал он с напускным оптимизмом. — Будем продолжать. До самого последнего…

Когда Ви напрягся, Бутч повернулся и окинул взглядом переулок.

— Да, я тоже чувствую убийцу. У тебя достаточно сил для боя?

— Ш-ш, — Ви прищурился.

Нахмурившись, Бутч оторвал торс от асфальта, чтобы достать пистолеты — на всякий случай.

— Это всего лишь еще один лессер. Я чувствую его…

Внезапно весь переулок затянул туман. Нет, это был не туман. Мис, оптическая иллюзия и сенсорный ограничитель, которым Ви защищал территорию Братства, силовое поле, в которое можно проникнуть, но в нем невозможно было ориентироваться.

— Мне не настолько хреново, — ныл Бутч. — Я могу сражаться.

Вишес поднялся, но остался в согнутом положении, и он не сводил взгляда с врага, что стоял недалеко от них.

— Коп, — прошептал он. — Я должен вытащить тебя. Немедленно.

Так, его лучший друг вел себя как минимум странно.

— Что именно ты видишь?

— Зло. И я его не вижу. Вот что меня напрягает.

Бутч вывернул шею, чтобы посмотреть в том же направлении.

— Что ж, я тоже ни хрена не вижу из-за мис. Ви, я люблю тебя, но ты чертов шизик…

— Мы должны вытащить тебя отсюда. Ты слишком ценный актив, чтобы рисковать тобой.

— Я могу постоять за себя.

— Не против этого, коп.

— Это всего лишь убийца…

Бутч ощутил жесткую хватку на своей руке, а потом его подняли с асфальта. Разговоров больше не было. Ви потащил их прочь, а мис следовал за ними. Ви установил достаточно быстрый темп, и Бутч старался его придерживаться, но его замедлял яйце-магедон.

— Мы тратим время, — пробормотал он. — А могли бы сразиться с этой хренью.

***

— Не бойся меня.

Сказав это, Син смотрел вглубь своих слов, видя ложь. Эта женщина с рыжими волосами и зелеными глазами должна быть в ужасе от того, что находится с ним наедине, там, где никто не услышит ее крика. Но она не знала его и его прошлых деяний.

И это хорошо.

— Ты можешь убрать пистолет, — сказал он.

Она прошлась по нему настороженным взглядом, с невозмутимостью, которую он оценил.

— Я не нуждаюсь в спасителе.

— Еще как нуждаешься.

— И от чего же ты вознамерился меня спасти?

— Прислушайся к тому, что говорит тебе твое тело.

— Что ж, сейчас оно хочет есть. Закажешь мне пиццу?

— Тебя интересует не пища.

— Да ладно? — Не выпуская оружия из руки, женщина дернула сумку на свои колени и порылась в ней свободной рукой. — Посмею не согласиться. И давай ты перестанешь указывать женщине, в чем нуждается ее тело. Начнем с малого.

Достав какую-то длинную, тонкую упаковку, женщина сорвала обертку зубами и откусила кусок копченой говядины. Она так настойчиво жевала, не сводя с него взгляда, побуждая его к спору о том, что они оба прекрасно осознавали.

— Ну что дальше? — требовательно спросила она. — Залезешь в мои мозги, как это было с копами? Или это работает только на правоохранительные органы?

Син покачал головой.

— Я не хочу делать это с тобой.

— Значит, ты признаешь… — Она обвела расстояние между ними батончиком. — …что как-то загипнотизировал их?

— Я решил нашу проблему.

— И как? Я не особо понимаю, как это работает, но ты не использовал карманные часы, не просил их сосчитать до сотни…

Син пытался, но не смог не смотреть на то, как она выговаривает каждое слово. Ее губы пленяли его, и скорое превращение тут не при чем, и уж точно в нем не проснулись так называемые позывы доброго самаритянина. Воистину, стоя перед ней и скользя взглядом по ее лицу, он думал о вещах, о которых изначально думать не следовало, и они отвлекали его от ее превращения.

Например, именно сейчас он заметил, как она раздвинула ноги, усевшись на столешницу.

Он хотел узнать, что скрывалось под ее ветровкой.

Под флисовой кофтой.

Под… ее джинсами.

Когда он моргнул, на изнанке век промелькнула серия изображений на нереальной скорости. Он видел, как подходит к ней вплотную, раздвигая ее колени еще шире, давит на нее своей грудью, заставляя ее спиной прислониться к стене позади, сжимает руками выступающие косточки на ее бедрах…

Син отступил назад, словно дистанция поможет унять жажду секса, курсирующую в его крови. Не вышло. Он снова уставился на ее губы. И тем временем женщина продолжала обращаться к нему, говорить одному Богу известно что.

И ничего страшного. Пока она говорит, она не убегает от него.

Это хорошо. Это к лучшему.

Потому что если она побежит, он рванет за ней, и эту гонку он выиграет. И когда он поймает ее, то накроет своим телом и…

Под кожей прошлась волна чистой похоти, наполняя силой его мускулы и кровь. Когда обе руки сжались в кулаки, Син осознал, что задерживает дыхание.

— Я должен уйти, — сказал он хрипло.

Это заставило женщину замолчать, ее губы перестали шевелиться.

— Убегаешь, такой большой от меня маленькой? Удивительно. Или ты испугался моего пистолета?

Никто из них не шелохнулся. Пока она снова не откусила от неизвестного ему батончика.

— Что это за одеколон? — спросила женщина тихо. И сказав это, покачала головой, словно эти слова вырвались из нее неосознанно. Словно при возможности она взяла бы их назад.

— Это не одеколон, — ответил он.

— Что это?

— Я. Рядом с тобой.

— Почему?

— А ты как думаешь?

Вопрос не был пассивно-агрессивным и не нес в себе сексуального подтекста, потому что он не флиртовал… хотя, это не совсем так. На самом деле Син надеялся, что, может, она догадается о его намерениях на ее счет. Увидит что-то в его лице, глазах, позе, увидит или почувствует, предупреждение, что он принесет ей только боль… или намек, что с ним она в безопасности.

Он и сам не знал ответ.

— Я должен… уйти, — пробормотал Син.

— Где ты живешь?

— На севере.

— Один?

— Нет.

— С кем?

— Ты задаешь много вопросов.

Она резко рассмеялась.

— Ты появился из ниоткуда, показал, как убить тебя, помог сбежать от полиции и привел сюда. Но уходишь первым. Не думаешь, что кое-что из этого вызывает вопросы?

— Когда я понадоблюсь тебе, позвони.

Он назвал ей номер, но она перебила его.

— Что это, бэт-сигнал[22]?

— Я должен уйти.

— Я поняла, ты не раз повторил это. Так иди. Очевидно, тебя не потревожит полиция, и что-то подсказывает мне, что под черной кожей ты скрываешь кучу оружия. Ты свободен, свободен как птица.

— Позвони, когда…

— И что, по-твоему, мне может от тебя понадобиться? — Она закрыла глаза. — На самом деле, можешь не отвечать. Кажется, я и так знаю, и, П.С. для пикапера ты не слишком изобретателен.

Мозг Сина приказывал ему пошевеливаться. Тело игнорировало команды. Когда он оказался в заточении между ними, женщина замолкла.

— Хочешь? — пробормотала она спустя мгновение. — Смотришь так, будто пропустил ужин.

Он не сразу сообразил, что она говорит о закуске.

— Я не знаю, что это, — пробормотал он.

— Никогда не ел «Слим Джим»?

— Нет, но я бы с удовольствием попробовал.

И тогда он поцеловал ее.