Хорошая примета

Глава 10

— Земля вызывает Милославу. Прием, — махнула Есения ладошкой у меня перед носом.

— Да здесь я, слушаю?

— Мила, ты угараешь что ли? — бурчала Вецена. — Это что за китайская грамота?!

— В смысле? — приняла я подсунутый листок. А, схемы мои… — Я ж вот здесь все расписала, — указала я на спецификацию на обратной стороне.

Ольга хихикнула:

— А мне нравится.

— Мне тоже очень нравится, — сказала староста. — Но, проблема в другом.

Забава уселась на нашу парту:

— Проблема в том, что это не схема “вышивки”, а как минимум заявка на премию “Вышивальщица Года”. Тут сколько лучей, мать честная, и почему нельзя было одним цветом обойтись? Пятьсот оттенков желтого, и половина из них по три стежка!

— Не просто “три стежка”, — шепнула Желя. — По три разных стежка! Мила, я, конечно, все понимаю, но это перебор. Ты нас-то не ровняй. Я это буду до пенсии вышивать. А тут что? Изонить?!

— Ну да, а что такого? Мы ее на вступительных же сдавали, все умеют.

— Милослава. Мы сдавали ее на бересте, а тут спандекс тридцать процентов. Я верю, что ты справишься, и, может быть, даже успеешь к началу сезона, но давай оставим тебе эту схему на дипломный проект? Тут “отлично” в кармане, а для формы надо что-нибудь попроще.

— Ну давайте я часть цветов уберу? — надулась я.

Четыре дня чертила, старалась, и все равно недовольны.

— Нет. Давай ты сократишь спецификацию со ста строк, до трех.

— Да ты шутишь, Есения. Это же форма! Мы честь всего института защищаем, тут мощности будет, серебро обзавидуется, — защищала меня Ольга.

— Княжна, ты вот помалкивай. Хоть знаешь, что такое: ришелье?

— Вот и узнаю.

Есения положила листок на стол, нахмурилась и отвернулась к окну. Режим старосты включен, теперь спорить бесполезно…

— Нет. Надо упрощать.

— Ладно. Вторник, край в четверг переделаю.

— Отлично. С этим на сегодня закончили. Дальше, что у нас со стихийной, все определились?

Ольга толкнула меня коленом и покосилась на часы. Да вижу я, что мы опаздываем! Собрание затянулось, а все из-за примерки, на которой мы больше шутки шутили, чем делом занимались. Вадик этот, оказывается, тот еще мечтатель! Надо было ему для начала рот заштопать, ведь пока он не выложил нам перспективы всех спортивных клубов страны, даже не думал заткнуться. И на кой черт он на строительство пошел, если так грезит стать профессионалом? Княжна в него теперь точно намертво вцепится, ведь высшая лига это вам не инженер и не бухгалтер.

Я отвернулась к окну. К началу периода бы успеть, а то еще начнет клюшку на ходу терять без своей “счастливой сирени”.

Или не начнет?..

Вроде как точки мы быстро расставили, а червяк сомнений все равно грызет. Вдруг, передумал уже со мной дружить, как никак почти неделя прошла. Неделя в полной тишине, потому что смартфоны, — плохая примета!

Расстались тоже через пень-колоду. Зато в снежки поиграли, в “Царя горы”, успели побороться “Молоты” против “Лучей”, а потом ноги в руки и бегом на автобус, который до той Сорочинский деревни раз за вечер ходит.

Сегодня еще и суббота, в мечтах миллион планов, а в реальности ноль со знаком минус. Я даже не знаю, где он живет: в нашем городе, соседнем, или вообще где-нибудь на другом конце страны. Вдруг, он не выезжает из академии даже по выходным? Так, конечно, на такси можно разориться, по два часа туда-обратно ко мне ездить, только и будем ждать, пока его автобус к очередной арене привезет.

На права, что ли, сдать? Уж одолжит мне Третьяк машину на пару часов. Можно было и с Ольгой договориться, останется только Вадика уломать на “покататься”, и будет у нас персональное элитное такси. Вообще, много можно было всего придумать, только для этого ж вдвоем надо соображать!

— …на этом, все. Всем хороших выходных.

Не успела Есения договорить, мы с Ольгой уже вылетали из мастерской, одеваясь на бегу. Наше “случайное” рандеву на прошлых выходных утаить не удалось, потому что ее «супергерой» сделал за тот вечер штук сто фото, и княжна мелькала на каждом втором. Слушать потом пришлось еще три дня, какие мы “отстойные” сокурсницы, и вообще не по понятиям, но когда сегодня Ольга заикнулась, что можно сходить на матч за “Молотов” поболеть, где все наши будут, никто даже бровью не повел. “Че интересного? Смотреть страшно. Как-нибудь в другой раз.”

— И какого лешего выделывались?! — рявкнула Ольга, захлопывая дверь машины.

— Понятия не имею!

Я зарылась в сумку и достала расшитый гребень.

Когда мама услышала “нужен кокошник”, была вне себя от радости, но теперь слово она себе позволяет, только когда я вдруг не правильно вилку взяла или слишком громко смеюсь, и вообще манеры куда-то подевались, а воспитывать никогда не поздно. Язык чесался вякнуть, что там не купеческий сын, а волк из Сорочинки, но лучше уж так.

Самой еще ничего не ясно.

После матча в академии грусти было, тазом черпай, теперь она тоже никуда не делась, только иногда за секунду сменялась неконтролируемыми счастливыми припадками. Не удивительно, что схема с Ярило получилась слишком уж мудреная. Ведь что делать, если сейчас ты влюбленная замуж собираешься, а через минуту ноешь, как от разбитого сердца, потому что понятия не имеешь, что происходит.

— Милослава, ты спокойно, — глянула на меня Ольга. — Не рычи! Отлично выглядишь!

— Я свихнусь.

— С чего бы?! — захохотала княжна. — Это нормальное состояние. Ты радуешься, потом переживаешь. Начало отношений всегда такое! Наслаждайся.

Я даже не знаю, состоялось это “начало” или нет еще!

Вроде бы и понравились мы друг другу, но это ж не значит, что сразу надо начинать встречаться. Насколько мне известно, тут и предложение какое-то должно быть, иначе как я должна понять: мой это парень, или пока нет. Все ведь с дружбы начинают, пока то-се, там и свадьба… Тихомир же суеверный, значит и традиции наверняка чтит, потому что “слепой суеверный прогрессивный волк” уже ни в какие ворота.

Мне он понравился даже несмотря на все закидоны. Плохое зрение и грубость теперь вообще видятся какой-то изюминкой. Он же мужик! Лучше уж такой, чем как Вадим, вечно на веселе. Этот серьезный, строгий, но и пошутить может, а еще понимает меня с пол чиха. Сильный и высокий. И волосы красивые, хоть и шерсть. И до “последнего вагона” еще далековато, значит оцениваю я его трезво.

Всего два раза в жизни видела, восемнадцать лет до этого жила не тужила, а тут всего шесть дней, а уже соскучилась аж до мурашек. Хоть на шею бросайся… Еще бы кто-нибудь мне сказал, уже можно, или надо подождать!

Мы въехали на парковку у арены, и Ольга, не веря глазам, стукнула по навигатору, который только подтвердил, что обшарпанный ржавый купол и выцветшие плакаты матчей трехлетней давности конец нашего маршрута. Там внутри, наверное, еще холоднее, чем снаружи, хорошо голова вовремя включилась, и в доме нашлись валенки всего с парой цветков на голенище.

Наши парни сегодня пришли не болеть, а шпионить и тактику разрабатывать, и вряд ли Вадиму кто-нибудь развлекаться позволит, но Ольга все равно принарядилась, поэтому чувствовали мы себя сейчас примерно одинаково: как курицы в свинарнике.

Как очень пестрые курицы.

— Жестяная дрифигень, — брезгливо оглядывалась подруга. — Это что за помойка?

— Не знаю, чей у нас папа мэр, — шептала я, взбираясь по лестнице.

— Вообще-то, “Синьку” КТИ курирует, город отношения к ним не имеет. Арена только по бумажкам городская, они ж себе ее отжали? Отжали. Папе наверняка пообещали в порядке содержать. Все ему расскажу! У них технари одни, загнали бы всех на практику сюда. Делов-то…

Мы намеревались пробежаться, чтобы если и опоздать, то не сильно, но заваленная строительным хламом территория арены и вездесущие лестницы просто не позволяли этого сделать.

Турникет жалобно скрипнул, мы зашли внутрь и осмотрелись. Ни охраны, ни персонала.

— Н-да. Для свиданий так себе местечко.

— Позвони Вадиму, спроси, на каком секторе они сидят, — говорила я, глядя на план арены. — Огромная!

Плитка покрылась толстенным слоем пыли, будто не мыли ее со времен орды, и бродить здесь не было никакого желания. Уже пять раз померещился свист арбитра, точно опоздаем…

— Выключен, — сунула Ольга телефон в сумку. — Там, по-ходу, не ловит. Пошли, так найдем. Уж не думаю, что здесь сегодня толпа болельщиков.

Турникеты заскрипели. Мы стояли уткнувшись носами в план, спиной ко входу, но резко стихший ржач и гомон, явно демонстрировали, что не заметить нас в окружении обшарпанной белой плитки невозможно.

— Красавицы, заблудились?!

— Начинается, — шепнула Ольга.

Одень мы спортивные костюмы и скороходы, вопросов бы меньше было, а так ни один придурок мимо не пройдет.

Княжна перекинула волосы на грудь и обернулась:

— Нет проблем, — спокойно сказала она. — Разберемся.

— Ну как знаете!

Парни уверенно зашагали по коридору направо. Откровенно на нас никто не пялился, но традиционная одежда всегда будет привлекать внимание, а сегодня та же Ольга в сарафане, поэтому интерес и смешки все равно просачивались.

Может, Тихомир пошутил про кокошник? Суеверия суевериями, мы уже к подобному привыкли, а ему вряд ли понравится, если его подружке будут смеяться в спину. У него еще и слух хороший, как назло.

— Ладно, пошли, — схватила меня Ольга под руку и потащила вслед за группой. — Так и правда быстрее будет.

Мы пристроились чуть поодаль, и ощущение впереди ведущего состава немного добавило уверенности. Как-то они не торопятся, а значит мы вряд ли опаздываем, хотя по часам матч должен был начаться еще пять минут назад.

Замыкающий компанию парень обернулся, поджал губы и кивнул:

— Разобрались, — сказал он нам. — Правильное решение. Тут черт ногу сломит еще и ремонт.

— Как-то не похоже на ремонт, — оглядывалась Ольга. — Скорее на снос.

Я присмотрелась к “провожатым”. Некоторые были в зеленых форменных куртках с оранжевыми кантам, кто-то в спортивных костюмах похожего цвета, а на спине парня перед нами красовалась какая-то эмблема. Камень? Неужели еще одна команда на разведку пожаловала?

— Финансисты, походу, — шепнула мне Ольга.

— Ну да, похожи…

Парни из КТИ уже бы шеи посворачивали, и не затыкаясь шутки про “хлеб-соль” и свадьбу, до которой “ни-ни”, тараторили. Наши частенько цапались с ними в городской столовой, иногда даже до драки доходило, ведь там ничего святого за душой.

Мы прошли до конца коридора и уперлись в строительные леса. Всюду стояли раскрытые банки с краской, валялись какие-то инструменты и торчали ржавые арматурины. Мы с Ольгой вытаращились и заскулили. Пыль столбом! Что за издевательство, хоть один бы сказал, что на Синьку надо наряжаться, как на субботник!

Я подобрала сарафан и вытянулась в струну. Тут одно неловкое движение, и потом хрен отмоешься. Не было у нее планов на выходные, — сейчас появятся: “Извини, Тихомир, но мне надо сарафан отстирать!”

В конце коридора на полу любезно постелили доски поверх свежезалитых полов, и деревянная тропка вилась до самых распахнутых дверей с небрежно намалеванной табличкой “ВХОД”. Скрежета снега и треска клюшек еще было не слышно.

— Фух блин! — вздохнула подруга, когда мы замерли на пороге. — Ну хоть так!

Поле в центре ярко освещали свисающие из-под купола прожекторы, и пока что по нему неспешно каталась какая-то снегоукатывающая машина. Ремонт здесь явно подходил к концу. Лестницы и ряды сидений подсвечивались по всему периметру, но со сборкой еще не закончили, поэтому замотанные в пленку пирамидки новых сидушек были расставлены вдоль стен.

Ольга опять достала смартфон.

— О, вызов пошел…

Поле обрамлял широченный синий настил, и тут от ближайшего ряда до разметки было метров пять. Наверное, в Сорочинке арена оборудована только под клюшкование, поэтому сам зал куда меньше, а здесь и олимпиаду можно проводить.

— …где-где? Не видно ж ничего! — кричала княжна в трубку. — Какой флаг? А!

Я старалась не таращиться на поле раньше времени, чтобы не слететь со ступеней вперед носом, но стоило бегло глянуть на кучки игроков у кромки, как взгляд сразу же зацепился за занятого разминкой «пятого». Волна жара пронеслась от макушки до пят, ноги начали заплетаться и мне опять нестерпимо захотелось сбежать. Инстинкт самосохранения предвкушал скорую остановку сердца, не иначе…

— Ой начинается, — схватила меня княжна под руку и потащила вниз по трибуне. — Не умри только от счастья!

Мы спустились к первым рядам и пошли по кругу прямиком на вспышку, которой Вадик нам махал. Зрителей было немного, мне удалось насчитать стаек шесть, и что-то подсказывает, все они здесь по той же причине, что и наши. Даже девчонок из Сорочинки не видно. Никто не рискнул свои сапожки в этой пыли марать?

Сегодня мой слеповатый друг ожидаемо нацепил свои желтые глаза. Я на неделе уже решила, что меня это больше не впечатлит, а улыбка и восторг все равно безжалостно налезли на лицо. И совсем он не “обычный”. Товарищи по команде до сих пор смотрелись какими-то лысыватыми, а у этого уже вполне себе прическа отросла. Наверное проклятье отрабатывает, ведь где мы видели лысого волка.

Соскучилась, хоть вой. Телефон ему подарить что ли? Кнопочный или пейджеры еще какие есть. Только постоянно просыпаюсь, чтобы проверить не прилетел ли там голубь в почтовый ящик, почем зря.

Когда мы поравнялись со скамейкой Молотов, Ольга посмеиваясь умотала вперед, а я подошла к ограждению и чуть свесилась. Смешинки вырывались неконтролируемым потоком. Наконец-то суббота!

— Т… — буквы встали поперек горла.

Да что за издевательство?.. Мы же тогда смогли нормально поговорить, второй раз должно быть проще, а язык все равно ватный. Неужели влюбилась уже?! Мне так-то обещали, что это будет интересно и очень радостно, но сейчас больше страшно, чем весело. Тихомир задирал колени к груди и вообще по сторонам не смотрел, отчего мне стало еще страшнее. Как-то не похож он на “ждущего”…

Тренера столпились чуть дальше и активно обсуждали что-то с парой мужчин в оранжевых костюмах. Пальцы впились в перила. Может не отвлекать, потом подойти?

Тихомир замер, уронил ногу и куда-то уставился. Я обернулась. Ольга усаживалась рядом с Вадиком, и на этот раз даже не постеснялась поднять аж пятерых Лучей для этого. Седой склонил голову и сощурился. Меня высматривает.

— Тихомир, — тихо позвала я.

Да у него не уши, а локаторы! Тиша отмер, что-то сказал Данияру и пошел к лестнице на трибуны. Колено опять дрогнуло. И почему рожа такая серьезная?! Затискать хочется аж волосы дыбом встают, что за бука, он же умеет улыбаться!

Я хихикнула и уверенно шагнула на встречу, но Тихомир выставил перед собой руки и дернулся назад.

— У нас сегодня какой-то праздник? — задрал он брови, глядя мне на голову.

А я еще думала, стоит на шею кидаться, или не надо. Какой тут, когда он даже не подходит! Я сглотнула полный рот слюны и отступила назад.

— Не поняла?

— В прошлый раз ты была вся в сером, а теперь аж в кокошнике. Мало ли, может я не в курсе.

— Я тебе обещала. Вот и кокошник…

Седой тряхнул плечами:

— Точно, — кивнул он. — Просто я же на игры всегда в линзах, так что разглядел бы тебя и без него.

— Ну ладно. Раз ты сегодня глазастый, я п-пойду?

Плечи парня округлились. Он нахмурился и шагнул ко мне:

— Куда?

— К своим на трибуну, например…

— Ну уж нет, — Тихомир присел и зашуршал рукой под сиденьем. — Я тебе плед принес, вот, — достал он какой-то сверток. — И термос. Я вижу, ты тепло одета, но здесь ремонт, дует из всех щелей, двери не закрываются. Там, — указал он рукой на наших. — Сильный сквозняк.

На сложенном покрывале в синюю клетку и правда сверкнул маленький термос. Тихомир рыкнул и спустился обратно на поле. Он обошел перила и встал с другой стороны аккурат напротив меня, снял перчатки и вытянул руку наверх:

— Иди сюда, Милослава.

Я медленно подошла и уставилась на подставленную ладошку, которая теперь была практически на уровне моего лица. Тихомир опять рыкнул и махнул рукой.

— А здесь нельзя было меня за руку взять, если так уж хотелось, — шептала я, пока наши пальцы переплетались.

— Мила, ты на трибуне, а это одна сплошная лестница. Давай договоримся, что вот на лестнице, или на пороге, мы к друг другу не приближаемся?

Крепкий хват пульсацией отзывался во всем теле. Будь неладна эта лестница!

— Договорились, — виновато шепнула я.

Тихомир задрал голову и уставился:

— И очень красивый кокошник, честно. Просто я не ожидал, что ты ради меня нарядилась. Я опешил. Понятно?

— Понятно…

— Ты обиделась?

— Нет.

— Не ври мне, Милослава. Я слышу, что ты расстроена. Что не так?

— Соскучилась. Просто.

Тихомир качнул рукой:

— Я знаю. Я тебя ждал.

— И неужели лестница могла нам как-то помешать? Это всего лишь суеверия.

— Не обижайся на меня. Я очень рад, что ты пришла, — Тихомир приложился головой к перегородке и поднял вторую руку, где на запястье красовалась моя красная ниточка. — Видишь?

— Ты ее теперь на все матчи завязываешь?

— Я ее с того раза не развязывал, — перехватил он мою вторую руку.

— Если что, это не приворот, просто “счастливый путь”.

— Ты тогда заблудилась, я так и понял, что сделала себе компас. Он привел тебя в наш зал славы?

Я хмыкнула:

— Ну да. Просто потом я увидела кафтан Лучезара Казимировича, а дальше, как в тумане.

— Я всегда хожу туда перед играми. И знаешь что? В академии выходы на арену в противоположной стороне, а значит эти мои «просто суеверия», теперь твой «счастливый путь».