Хорошая примета

Глава 28

— Алло! Да! Я выхожу, все нормально.

— Что на тебе?

Начинается…

— Пуховик, свитер, джинсы.

Мама подперла стенку в коридоре и хихикнула.

— Ноги, Милослава.

— К-кросовки!

— Валенки, будь так любезна, — зарычали мне в трубку.

— Какие валенки?! Жара на улице!

Мама стащила у меня кроссовку из-под ноги:

— Марток, не снимай порток, — громко сказала она, кося на телефон в моих руках.

— Слышала? — рыкнул Тиша. — Либо ты надеваешь свои, либо я сейчас заверну на рынок и куплю тебе новые. Понятно?

Я взвыла и стащила валенки с полки. Достали!

— Понятно! Все, отбой.

Я сунула телефон в карман и принялась подворачивать джинсы. Как знала, надо было сарафан надевать… И переодеваться ведь поздно! Что мне теперь, до тридцати градусов плюса в шубе ходить?! Подумаешь, поболела пару недель, здесь к врачу не ходи, понятно, что больше сглаз наложился, чем мое слабое здоровье, даже иголка не сразу в вену попадала, а этим теперь только повод дай меня своей гиперопекой окружить. Сговорились, даже знакомить не пришлось!

Я выбежала из дома и запрыгнула в такси. И нужны мне были эти валенки, у нас хорошая арена, я сейчас из машины сразу на трибуны, где буду болеть за Лучей во все горло и вряд ли замерзну. Молоты уже выиграли свой полуфинал, и стали первой командой за пять лет не проигравшей ни одного матча отборочных, сегодня решится, кто будет играть с ними в финале, и мне бы очень хотелось, чтобы это были Лучи. И чтобы они выиграли этот финал! Плевать уже и на его слезы поражения, и на свадебный фрак Данияра, потому что избавляться от своей суеверной ерунды Тихомир теперь будто вообще не собирался.

Это ж надо было зубами клюшку перехватить! Да я после полуфинала сама была готова в эти приметы без оглядки верить, благо, Радим Миланович мне объяснил, что прием не нов, он его уже раз пять вытворял и даже иногда на тренировках отрабатывал. А я еще на леденцы грешила! Чтоб был счастлив тот мужик, который придумал клюшкование, наверняка тот же самый, который приплел плохие приметы к проводам домой и подаркам.

Я сдула волосы с лица и сжала новый смартфон в руках. Копит он там на машину… Купила бы я его себе сама, зря работаю что ли? Я ему все равно, больше никогда и ничего не подарю, может даже не подмазываться! И хватило же совести от перчаток отказаться, обереги и ручная работа, это же универсальный подарок, как он может на наши отношения повлиять?!

Весь месяц старалась вывести его на чистую воду, как могла. Радим Миланович теперь постоянно отвозил меня после игр, и один раз я даже подговорила его отпустить Тишу на трибуны, когда он опять ломиться туда будет. И он ломился, аккурат на следующем же матче, только недолго, ведь когда он добрался до “цели” даже не понял, что делать надо, потому что сначала опешил, потом вспомнил о своих суевериях, и в итоге просто посмотрел на меня и смотался, а ведьмы потом над этим «школьником» еще весь период ухохатывались.

Пересвет оберегов после их матчей теперь мое стандартное развлечение. На свадьбу вообще никого не позовем, иначе мне придется идти туда в трех шитых одеялах с петухом в руках, а не в сарафане с букетом! Я рыкнула и захлопнула дверь такси, Тихомир уже мялся у лестницы попинывая ступень.

— Опаздываешь! — рявкнул он мне.

Я бегло глянула на часы:

— На две минуты!

Если бы я не переобувалась, успела бы вовремя! И вроде бы на все его матчи я теперь ходила в сарафанах расшитая с ног до головы, а романтику один черт кто-то сглазил… Никогда не поверю, что для нашей судьбоносной вышивки я выбрала все нити всего за три месяца, полтора из которых мы почти не виделись.

Я запрыгнула на лестницу, но Тихомир дернул меня за руку обратно и зарычал:

— Куда?!

— Так опаздываем же! — взвизгнула я.

— Не опаздываем мы, еще полчаса, — спокойно сказал он.

— Отлично, тогда че ты орешь опять…

Тихомир осмотрелся и оттащил меня за лестницу:

— Хочу и ору, — шепнул он, прижимая меня к стене.

Язык скользнул по губам. Я улыбнулась и сощурилась. Соскучился, вот и орет, что тут непонятного. Уже три дня не виделись!

Крепкие холодные руки сразу полезли под куртку. Проверяет, тепло ли я одета и лапает заодно, вообще своего шанса теперь не упускает… Стоит нам спрятаться за какой-нибудь угол, мы постоянно целуемся, и с каждым разом в этих поцелуях все меньше трепета и все больше ритма. Нога подлетела, Тихомир меня поднял и потянулся к шее зубами. Всего один раз решила не прикусывать губы и звучно дышать в свое удовольствие, так теперь стоило мне спрятать от него хоть один стон и холодная рука впивалась в щеки, толчки становились яростнее, а язык шустрее, только бы вытащить их из меня.

Тиша заскулил, опустил меня на землю и принялся тереться носом о лицо, чтобы запах земляники сопровождал его весь матч, пока мы сидим на трибунах, где он меня и пальцем коснуться не может. Я счастливо смеялась в этих крепких объятиях и проклинала себя за слабость, потому что сражаться с его приметами и суевериями получалось только когда его нет рядом.

— Теперь опаздываем, — шепнул Тихомир мне на ухо и прикусил за мочку.

— Побежали?..

Тиша отскочил и потянулся.

— Если бы ты знала, как сложно после такого бегать, — засмеялся он и тряхнул головой. — Но пробежаться придется.

Я хлопнула себя по разгоряченному лицу и улыбнулась:

— Придурошный…

— Разве? — Тихомир склонил голову, заглянул мне в глаза и улыбнулся. — Я думал, это называется “влюбленный”!

Я вытаращилась, но Тиша уже выбежал к дорожке и махал мне поторапливаться. Колено подкосилось. В любви мне только что признался?!

— Что, не нужно тебе мое ответное признание, да? — уточняла я, когда мы уже бежали по лестнице к турникетам.

— Нужно! И ты его до сих пор кричишь, если что.

Ну конечно!

Мы забежали на трибуны одновременно со свистком. Тихомир быстро нашел товарищей, которые учтиво заняли нам пару мест, и хорошо додумались. Сегодня на центральной городской арене было битком, и пока мы пробирались к нужному сектору, я устала махать и пожимать плечами в знакомые ошарашенные лица. Давненько на меня никто не косился, как на предательницу, а здесь сегодня наших на пол арены, и кто бы на меня не глянул, все брови задирают. В Сорочинке меня уже наверное, каждая сорока знает, а тут в шоке люди. Командная вышивальщица, да с соперниками!

У меня была идея присоединиться к нашим девчонкам на этом матче, ведь победа Лучей была мне очень нужна, но Тиша воспринял ее гробовым молчанием и каменным лицом, поэтому она быстро отпала. Убил бы.

— Привет всем, — помахала я.

— Привет, Мила!

— Привет, Мила, — хлопнул Данияр по сиденью рядом с собой. — Падай!

Тихомир обогнул меня чуть не по головам соседнего ряда и уселся рядом с капитаном:

— Отвали, Данияр. Ты на нее плохо влияешь, — рыкнул он капитану.

Я постаралась цокнуть потише и села с краю.

— Я?! Может ты на нее плохо влияешь? Мила, что случилось? У тебя опять температура?

— Любовная лихорадка, — захохотал Радик.

Парни надулись. И хорошо ведьм нет!

— Ну тогда ничего, пройдет! — махнул на меня капитан.

— Обязательно, — рыкнул Тиша. — Никогда.

И что за придурки?! Хоть один раз можно было не заострять на нас внимание! Понятно, что Тихомир в команде самый младший, и вообще по меркам товарищей завел себе подружку слишком рано, еще и с подругами ее их знакомить не хочет, что вообще “не по-пацански”, а значит можно над ним издеваться. И все бы смешно, только выглядели эти издевки на уровне “ути-пути”, что до ужаса бесило.

Я тут пытаюсь и ему, и себе, в голову вдолбить, что мы взрослые люди, и так-то пора принимать взрослые решения, а окружающие продолжают смотреть на нас, как на пару грызущихся за косточку щенят. Еще и мои туда же! И ладно бы только подруги, так и мать перестала бояться за эти “сверху-снизу”, и даже не звонит, когда я до десяти задерживаюсь.

Знали бы они, что мы в автобусе вытворяем! Я закусила губу. Хотя дальше поцелуев вроде не заходит… И откуда тогда это ощущение нашего любовного ОПГ взялось?

Я хлопнула себя по щекам и уставилась на поле. Теперь собраться и болеть, что есть мочи! С Вадимом мы уже договорились, Ольга заберет у него кофту сразу после игры, и у меня будет неделя до финала, чтобы сделать ему пересвет на померкших лучах, которых, к нашему удивлению, было не так и много. Мы ожидали, что девчонки из группы пошлют нас с этой идеей подальше, но в итоге никто из визжащих девиц в кокошниках у поля и не думал отказываться, ведь когда появилась возможность пары легально прогуливать, все быстро прониклись этим командным духом.

Вадик отхватил клюкой по голове, локтем в живот и повалился на снег. Ольгин оглушающий визг пронесся по всей арене, чернявый задрал руку и показал “окей”. Вставил бы ей кто-нибудь кляп, она же его только отвлекает!

Я схватилась за капюшон и засопела. Синие ребятки с глобусом на спине защищали честь института международных отношений, мы играли с ними в серии отборочных, и команда правда не из простых, потому что если Вадим и Тихомир в своих пятерках основы яро выделялись этой неуемной энергией, то тут такими были все десять, включая скамейку запаса. Очень шустрые, не крупные и уже пять раз проверенные на допинг, они практически выползали с поля на перерывах, к началу следующего периода на него же и заползали, но сразу после свистка будто просыпались, как под ледяным душем.

Радим Миланович как-то объяснял, что это аутогенная методика восстановления сил, восточная техника саморегуляции физических процессов, которой когда-то он хотел и Тихомира научить, но того попробуй заставь мозги отключить и медитировать в перерывах. Наверняка даже в перерывах по раздевалке бегает из угла в угол и хвостом своим машет.

Я опять вспомнила Тихомира в волчьей шкуре, и все вокруг вмиг померкло. Надо было не разрешение спрашивать, а фоткать его тайком! Теперь даже носа своего черного боится из раздевалки показать, когда я смотрю. Зубы до сих пор скрипят от обиды. Белоснежный, пушистый и такой здоровый, что в холке наверняка будет мне по грудь! Вот он и кажется седым, потому что на самом деле без волка был бы брюнет, а тут шерсть примешалась. Отсюда и его тягучие нефтяные ресницы.

Я поджала губы и попыталась сосредоточиться на игре. Да что ты делать будешь… Как бы не любить его хоть час в месяц?! Попросить у Радима Милановича обучить меня этой аутогенной ерунде?

Сегодня тренер сидел в выделенном для руководства наших народных вузов секторе, ближе к полю, и “отец” в нем наверняка затих. Проигрывать нам больше нельзя, а значит он уже отложил свои планы по возвращению сына на землю до следующего чемпионата или счастливого случая. Я же сдаваться не собиралась. Нам надо проиграть, чтобы в нашу любовь перестала вмешиваться всякая мнимая ерунда. Просто вбивать это Тихомиру в голову бесполезно, он даже слушать не станет, еще спишет этот скандал на те же лестницы. Прийти он к этому должен сам, а я и победа Лучей на чемпионате этому просто поспособствуем.

Но пока, один-два. Проигрываем.

Первый период, а Белогор уже повязку на лоб нацепил, чтобы пот не застилал глаза, значит победа будет не из легких, и тут как не глянь, а таким соперникам ведь и проиграть не стыдно. В этом году впервые спортивная академия даже на пьедестал не ступит, что доводило нашего тренера до истеричного ржания, ведь туда его не взяли, потому что сочли недостаточно квалифицированным, а его подходы к тренировкам слишком консервативными, а теперь он доказал им обратное, и его рожа практически все последние матчи напоминала счастливую сыновью даже если смотреть в спину. Еще один, скромник. В мать, в мать. Конечно же…

Два-два.

Я сцепила руки в замок и взмолилась. Наш Вадик самый лучший! Хватит скакать, пришло время пару раз хорошенько отхватить и забивать, в конце-то концов! Переживет твоя царевна этот фингал, а уж сторизы и подавно, для кого фильтры придумали?!

Я с того раза в Сорочинке видела уже пять игр наших парней, и хорошо расписание с Молотами не совпадало, ведь иначе этот гениальный план бы не родился. Наши ребята, как выяснилось без этих шор любви, далеко не промах. Один проигрыш в серии у них был, и то с минимальным разрывом, и потому что Вадик сидел на скамейке с ушибленной ногой и его решили поберечь, зато теперь он разошелся во всю!

Три-два. Перерыв.

Я хмыкнула и улыбнулась. Отличное начало!

— Мила, хочешь пить-есть? — заглядывал Тихомир под капюшон.

— Не хочу. Спасибо.

— Точно?.. — нахмурился он.

Опять хочет меня за какой-нибудь угол затащить и сочиняет сидит.

— Точно, — улыбнулась я.

Загадка, коих свет еще не видывал и сама чопорность сегодня давались мне на удивление легко, и это меня очень стимулировало. Надо направить всю свою любовь на команду в красно-желтом, а если мы сейчас опять целоваться будем, весь период волку под хвост пойдет!

— Я, если что, уеду сразу после матча на разбор, — продолжал он наседать, не скрывая свою самодовольную улыбку.

— Да, я в курсе.

Я в это время буду корпеть над пересветом формы соперника, так что не страшно. Главное, не сдаваться. И так разбаловала, того и гляди под юбку полезет, вопреки всем приметам. Которых нет.

— А чего хочешь? — качнул он меня плечом и улыбнулся.

— Не поверишь…

— А ты скажи, там посмотрим, — облизнулся Тихомир.

Я поджала ноги под сидение. Чует гаденыш, что я уже почти сдалась! Как бы не соврать, но и отшить одновременно?.. У меня судьба на кону, нужно разобраться со всем этим до свадьбы, ведь потом очень велик шанс руки опустить от счастья, а наши дети отдуваться будут. Пускать все на самотек я теперь уж точно не собиралась, за свою любовь надо бороться, и мне вообще не уперлось примешивать к ней чертовщину, которая с его заморочками будет следовать за нами по пятам. У нас будет любящая, верная и большая семья. Он хочет этого не меньше моего, пора бы это просто понять!

— Замуж за тебя хочу! — четко сказала я, глядя ему в глаза.

И ведь не вру! Хочу да, замуж. За него. И много чего еще хочу, только для этого все равно надо сначала обручиться, так что вообще не вру, и что самое главное, это он прекрасно чует.

Тихомир закатил глаза, убрал свою морду с моего обзора и съехал по сиденью, упираясь коленями в спинку нижнего ряда. Я уже понадеялась, что никто вокруг этого не услышал, потому что вышло куда громче, чем я планировала, но Данияр сдался первым, а потом и остальные не выдержали. Ну и пусть смеются! Чем меньше этого суеверного молчания вокруг, тем для нас лучше, сойдет за стратегию.

Даник хлопнул Тихомира по спине и протер слезы:

— Любишь целоваться, люби и под венец ходить!

— Да идите вы… Вообще не смешно, — сказал Тихомир и усмехнулся.

Парни захохотали с новой силой.

— Ты сам спросил, — шепнула я.

— Я помню. И, кстати, верю, если что.