Хорошая примета

Глава 23

Я расправила шитые полы платья, аккуратно сложила мамино парадное пальто на коленях и уставилась в окно. И хорошо додумалась паспорт с собой взять! Водитель его чуть не под лупой рассматривал, будто я не на матч еду, а пытаюсь влезть в правительственное авто.

Вот это концерт, конечно, будет, если Тихомир уже там наплел чего. А все потому, что нефиг телефон выключать! Неизлечимая его суеверная голова. Мне еще не хватало, чтобы меня обвинили в провале Молотов на чемпионате. Вообще запретят парням подружек заводить из-за этого олуха. Лучше б к психологу записался, а не смартфоны осваивал! Уж устрою я ему сегодня бесплатный сеанс, от них до юридички тащиться часа три, все обсудить успеем, может вдвоем и план расставания будет легче разработать. Если он еще не успел со мной расстаться…

Автобус проехал ворота академии. Я встала, накинула пальто на плечи и аккуратно поправила завитые волосы. Рясы тихо звякнули. И вот вроде бы совсем не свидание, а в джинсах ехать самомнение не позволило. Мало ли, может это все таки судьба, и мы с Тихомиром познакомились, чтобы он меня к нормальному суженому привел. Да и Лияна с подружками наверняка болеть поедут, выглядеть облезлой кошкой рядом с ними в последнюю очередь хотелось. Вроде бы как и все равно, ему так-то подавно пофиг, красивая я или нет, а женщину в себе не задушишь. Главное, чтобы мама не спохватилась… Тут и шитье качественное, хоть не ее рук.

Автобус затормозил.

Я склонилась к лобовому стеклу и не сразу поняла, что происходит, ведь до шпилей академии было еще метров пятьсот.

Двери распахнулись.

— Придется немного пройтись, — сказал водитель.

— Ч-что такое? — таращилась я на толпу, окружающую три академических автобуса с гербами.

— Провожают, что ж еще! Важные соревнования, всегда так.

Понятно, одна проклятая Сорочинская семья, очень мило, только вот я надеялась перепрыгнуть из одного автобуса в другой, а не устраивать тут дефиле по брусчатке! Хорошо каблуков по размеру в гардеробе нет, а то вырядилась бы…

Я сошла со ступеней и огляделась, но встречать меня никто и не думал. Неужели он даже предположить не мог, что я приеду? Хоть вид бы сделал, что ждет!

Шелк синего платья скользнул по ногам. Уж в светских академиях арены должны быть еще круче, чем здесь, не задрогну, да и стельки на тепло заговоренные явно справлялись со своей задачей. Теперь мне казалось, без них было бы даже лучше, ведь и пальто запахнуть не хотелось. Как-то больно тепло сегодня для начала февраля…

И почему я нервничаю еще сильнее, чем в прошлый раз на Синьке? Молоты меня знают, даже с отцом его мы, можно сказать, знакомы, трепета перед этим пацаном и в помине быть не должно, а руки все равно дрожат. Я перехватила сумочку поудобнее и встала недалеко от входа в главный корпус, когда поняла, что клюшкари еще даже не вышли. А если он меня теперь не чувствует так хорошо и мимо пройдет?.. Такси сюда не вызовешь, придется еще пару километров до трассы тащиться.

Неловкость уже наверняка раскрасила румянцем не только щеки. Интересно, и как бы я себя чувствовала, будь на мне приворот? Так же? Еще беспокойнее? Это ж точно умереть можно, ведь Тихомир у нас тот еще джентльмен, комплиментов не дождешься, хоть в платье нормальном меня еще не видел ни разу, только что в сером.

По площади прокатилась волна аплодисментов. Двери академии распахнулись и первым я увидела главного тренера в сопровождении помощников. Отец Тихомира легко улыбнулся провожающим, кивнул и сразу пошел к одному из автобусов. Даже знай я об их родстве, сходство до сих пор не бросалось в глаза. Может он ему не родной?..

Следом начали выходить игроки, и с каждым Молотом гам становился все громче. Я скукожилась и отступила назад. Да он меня здесь не почувствует, притащи я с собой хоть корзинку земляники и повесь по бубенчику на каждую бусину! Надо было прям у входа вставать, теперь к дорожке фиг протиснешься.

Тихомир вышел одним из последних, и если еще вчера я думала, что узнаю его только благодаря седой шевелюре, то на деле даже накинутый на его голову черный капюшон не помешал мне разглядеть знакомый нос. Руки в карманах форменной куртки, зажатый и дерганый, боится даже глаза от земли оторвать. Собрался он, вылезать из своей суеверной скорлупы, а то заметно! Как в воду опущенный, и это перед таким важным матчем.

Парень явно был не в настроении. Неужели получил уже? А ведь мне, по сути, не так и страшно рассказывать родным о нашем расставании, Олег только рад будет, а мама сразу побежит Людмиле Бояновне звонить, чтобы дать зеленый свет на промывку сыновних мозгов.

Если не услышит, просто уйду.

Я тряхнула головой, Тихомир замер и скинул капюшон так яростно, что казалось чуть скальп с себя не снял. Значит, чуйка у нас от любви все же не зависит, но ведь это ж концентрироваться надо было. Неужели ждал?.. Так ошарашено озирается, что черт его пойми.

— Тихомир, я справа, — спокойно сказала я себе под нос, но этого было достаточно, чтобы через секунду в меня уперлась пара желтых глаз.

— Мила! — крикнул он мне. — Иди сюда! А ну расступились!

Тиша так широко улыбнулся, что мне захотелось себя ущипнуть, чтобы проснуться. Я сделала пару неуверенных шагов. Да ничего себе он умеет! Хорошо влюбленным такую хрень не вытворял, иначе плакало бы мое целомудрие, и приметы не страшны! Я прижала сумку к груди, нахмурилась и опустила глаза. Ну хоть ямочки не привиделись. Может у нас получится друзьями стать? Вроде так-то нормальный парень.

Когда не влюблен.

Тихомир протиснулся ближе, протянул руку, дождался пока я схвачусь и буквально выдернул меня на расчищенную ковровую дорожку. Кто-то из студентов присвистнул, вокруг послышались смешки, но нам теперь сглазы не страшны, конечно.

— Пойдем, — сжал он мою руку покрепче и уверенно потащил к автобусу.

Я кивнула в полнейшей уверенности, что и затылком своим растрепанным он это увидит. И почему ладони такие холодные? Хрупкий и ледяной, как сосулька, а спорт все же сказывается на силе, вообще не чувствует, что руку мне сейчас сломает?!

Мы добрались до автобуса, я шустро забралась внутрь и осмотрелась. Хорошо тренер на другом поедет, ведь теперь он пугает меня еще больше, чем раньше.

— Привет, Милослава! — крикнула мне знакомая ведьма.

— Привет, Лияна. П-привет всем! — помахала я, заодно разминая руку.

— Иди, — толкнул меня Тихомир в спину. — Я на пятом обычно сижу. Любая сторона.

— Какая неожиданность.

В нашем автобусе расположилась вся команда и сверкающая группа поддержки в количестве пяти ведьм, но он все равно казался полупустым. Многие сразу заваливались спать, из-за чего царящий снаружи гомон заглушал и разговоры в салоне, и шум двигателя.

Я сняла пальто и забралась к окну. Тихомир скинул куртку и сумку на сидения через проход, сел рядом и сразу уставился:

— Я не думал, что ты приедешь, — рычал он. — Надо было сказать, я бы встретил!

Я вдохнула поглубже. Промывку мозгов придется отложить до обратной дороги, и так издергался весь, не хватало еще цапаться пед игрой и чертей вокруг собирать. Я же не за этим здесь!

— Как я должна была об этом сказать, если ты опять не абонент? — спокойно выдала я.

— Вчера можно было сказать, когда я звонил!

— Вчера я еще не собиралась ехать, Тихомир, а сегодня решила, что моя поддержка будет не лишней. Ты себя видел? На тебе лица нет. Успокойся. Что случилось?

Тихомир нахмурился и опустил глаза:

— Ничего. Все нормально.

— Ты с отцом разговаривал?

— Нет.

— Вот и хорошо. Расслабься, качнулась я, утыкаясь в него плечом. Сегодня отличный день, чтобы победить. С той ноги встал? — усмехнулась я.

— С той. И это не смешно, — огрызнулся он, откидываясь на спинку.

— Ладно. Извини.

Автобус тронулся. Я отвернулась к окну и прикусила язык. И почему он вечно такой колючий? Суеверия нам через одно говорят, что радость притягивает радость, должен быть самым благостным и счастливым из всех двадцать четыре часа в сутки.

И ведь так улыбался, я уж решила, что рад меня видеть, а сам тот еще актер. Ну приехала и приехала! Отцу он ничего не сказал, игра на носу, я заткнулась и не выпендриваюсь, что не так опять? Поддержка ж никогда не лишняя!

Я прокашлялась. Спокойно. Сейчас еще мое бешенство почует и получится у нас скандальный снежный ком. Уж стратегию я разработала, и топить его в мои планы не входило, а помощь парню не помешает. Главное, держать себя в руках, сейчас он все равно что наркоман в завязке.

— Милослава, прости.

Я склонилась к окну и уперлась лбом в холодное стекло:

— За что еще?

— Я на нервах. Не хотел грубить. Спасибо, что приехала.

— Не за что, Тихомир. Не думай об этом.

— Есть за что.

— Ладно. Пожалуйста.

Всю ночь ворочалась, тщетно пытаясь понять, зачем мне сегодня здесь быть, а теперь впервые за долгое время ощущаю себя в своем уме. Тихомир единственный человек, перед которым мне нечего стыдиться, видимо, поэтому мне рядом с ним так спокойно. Всегда бы так!

— Прости, — опять рыкнул он. — И красивое платье.

Жар из груди скользнул к голове и растекся по лицу. Это что за побочные эффекты?

— Спасибо. Я рада, что ты оценил, — зачем-то озвучила я мысли, которые он и без того бы прочитал.

Так-то вроде месяц прошел, и для обычной любви срок немалый, а для нашей и подавно. Я поджала губы, чтобы сдержать улыбку, но Тихомир фыркнул, и она все равно прорезалась.

— Ты его, значит, не выбросила.

Заметил таки. Я опустила взгляд на руку:

— Красивый же, — крутанула я пальцем браслет. — Спасибо за подарок.

Маленькие яхонтовые камешки съехали по тонкому серебряному жгуту. Подвеска в виде круглого яблока с одиноким листиком сверкнула. И где нашел только. Тут даже разбей он мне сердце, рука бы не поднялась, браслет же не виноват. Да и яблоки я по-прежнему люблю, хоть и обросли они парой новых смыслов.

— Знаешь, — спокойно сказал Тихомир. — Теперь он тебе даже больше подходит. Чем тогда.

— Это почему? — говорила я, провожая взглядом однообразный белый пейзаж за окном.

— Не знаю, но мне почему-то казалось, что такой подарок для тебя слишком простой, — усмехнулся он. — Хоть и по смыслу отлично вписывался.

Я обернулась:

— Ах вот что. Значит для той шикарной девушки он не подходил, а для этой самое то?

— Типа того.

— И что же ты тогда хотел мне подарить?

Тихомир расслабился, сложил руки на животе и вытянул ноги в проход:

— Сложный вопрос. Луну?

— Да ну нет, — мямлила я.

— Ну да, вряд ли. Слишком мелко. Себя, наверное.

— Вот как. Значит, ты у нас круче Луны будешь. Как не скромно, — оценивала я его самодовольную рожу.

— Скромность, это не про меня, — оскалился Тихомир.

— Придурошный.

Я улыбнулась и вернула внимание к окну.

И почему до сих пор никому не рассказала, что между нами все кончено? Подумаешь, ну не получилось с первого раза, ведь даже в сказках оно не всегда так гладко складывается. Остались бы друзьями, я бы так же поехала за него болеть, ведь что тут такого? Хотя нет, тогда сейчас бы я собиралась на арену, чтобы болеть за Лучей, а не сидела в автобусе Молотов.

Ответ уже месяц напрашивался в мою голову сам собой, но верилось в него с трудом. Тихомир же совсем не в моем вкусе, да и разлюбила я его, тут даже тесты не нужны, аж забыла на целую неделю. Тогда почему я опять сижу рядом?.. Из жалости к этому парню? Чтобы поддержать? Совесть требует хоть как-то ложь свою перекрыть добрыми делами? Может он и вспомнил о моем существовании только когда отец про пропуск сказал.

Обидно так-то… А ведь сама могла ему сто раз позвонить, и хорошо не звонила! Еще не хватало услышать на другом конце провода это “недоступен”, точно бы спать спокойно не смогла. После дня рождения ведь и на день его выкинуть из головы не получилось, хоть все вокруг даже напомнить о нем боялись.

Я уставилась на облако в форме черепашки, которое быстро трансформировалось в крокодила. Почему мне так сложно говорить о нашем расставании, если по факту оно уже произошло? Каждый день просыпаюсь с мыслью, что сегодня мы вот уж точно расстанемся для всех, и продолжаю врать. Родным, друзьям. Может себе я тоже вру?..

Мне постоянно казалось, что я скучаю по парню, которого себе придумала, но теперь вот он, тот же самый, сидит, фыркает, шутит, что вообще для наших бесед нонсенс. Даже огрызается, как обычно, только в отличие от влюбленного еще извиняется за это.

Тиша постоянно ерзал, несколько раз звучно открывал рот, но сказать за почти три часа так ничего и не смог. Боится, что я его сейчас пошлю?.. Чувствует ведь. Не зря уже сотый раз коленом прижимается. Я крутанула браслет. И ведь я тоже в его ответе не сомневаюсь, а все равно страшно.

Как дети.

— Тихомир, почему ты до сих пор никому не рассказал?

— Не знаю.

— А если честно?.. — шепнула я, изучая взглядом облака.

Тихомир засопел. В жизни не поверю, что он об этом не думал всю дорогу. Мы учимся, живем каждый своей жизнью, не видимся и даже не созваниваемся, хоть для этого теперь есть все возможности, а расправиться с этим наваждением никак не можем.

— Не хочу, — спустя минуту сказал он.

Облака слились в пушистый грязный сугроб. Я проморгалась. Вот я и, похоже, не хочу, только…

— Это не ответ.

— Это ответ на вопрос, почему я не рассказал.

— И почему ты не хочешь рассказывать?

— На это ты знаешь ответ, он ничем не отличается от твоего.

Может, я всегда его знала, но завралась куда сильнее, чем могла бы представить? Я не хочу никому рассказывать, что мы расстались, просто потому что не хочу с ним расставаться. Это необъяснимо, глупо, но сейчас кажется таким очевидным, что даже не верится.

Вот уже месяц, каждый день я просыпаюсь с этим ответом, но постоянно прячу его за враньем. Что я его не люблю, что он мне даже не нравится, что он совсем не такой, каким казался мне под приворотом, хотя после того раза в гостинице мы даже ни разу не виделись, чтобы доказать друг другу, что мы теперь совсем не те. Что такие, как сейчас, мы друг другу просто не нужны.

Испугались, что так оно и будет, а оказалось с точностью наоборот. Неужели все так просто?

Рука соскользнула с пальто. Холодные пальцы жесткой ладони мягко проскользнули меж моих.

— Почему ты ни разу не позвонил?..

— На самом деле я звонил тебе кучу раз.

Я усмехнулась:

— Понятно. Ты в следующий раз как звонить будешь, не забудь телефон включить.

Тиша приподнял наши руки и стукнул ими себя по ноге:

— И почему я сам не допер?

Было страшно обернуться. Но я ведь знаю, что он такой же седой, волковатый и точеный. Он всегда таким был, пусть и казался мне крупнее, потому что скрывался в ореоле этой треклятой мужественности приворота. Это же все равно приворот, белый-черный, не важно, он всегда больше о физике, не о душе, пусть меня эта жажда обниматься и толкала к нему клюшкой, как мячик к лунке, мы же и без того неплохо ладили. Сейчас нравимся мы друг другу всяк меньше, но ведь так и должно быть. Мы только познакомились, только начали нашу историю, и на этот раз мне не нужна эта любовь с первого взгляда. Может однажды, я полюблю в нем вообще все, только надо это “все” хотя бы узнать.

Наша симпатия ощутимо откатилась назад, но осталось от нее явно не мало. Если так подумать, хоть внешне он для меня не идеален, а все равно ничего. Особенно, когда улыбается.

— Опять средней тяжести что ли? — усмехнулась я.

— Не знаю, похоже на легкую. Хотя я бы тебя поцеловал, так что это не точно.

Размечтался!

— О, подъезжаем, — уткнулась я лбом в стекло и старалась переключиться, чтобы хоть со второй попытки интригу подержать.

За окном замелькали ровные шпили витиеватого забора, посверкивающего серебром. Такими нам виделись все академии, и разница настроений поражала. С шиком, блеском и никаких тебе оберегов в каждом узоре. Здесь на территории повсюду были оборудованы клумбы и фонтаны, часть деревьев высаженных вдоль внутренней дороги замотали в зеленоватую пленку, но даже в ней они смотрелись произведениями искусства. Летом здесь наверняка красиво, как ботаническом саду, то ли дело Сорочинка: зимой и летом, одним цветом.

— Что за герб? — смотрела я на развивающиеся всюду флаги с каким-то непонятным пятном.

— Изумруд.

— И что за команда?

— Сильная, но мы выиграем.

Я надулась и всеми силами старалась сдержать просящуюся на язык шутку. Ну не загрызет же он меня!

— Дед шепнул? — вякнула я и обернулась.

Изо рта вырвался сиплый смешок. Надо было не в окно пялиться всю дорогу, а его рассматривать, чтоб сейчас паники меньше было! Тиша уже не сверкающий сугроб, как бы память мне не рисовала, но ведь все равно неплох. Пусть губы не такие пухлые, да и скулы слишком уж выпирают, но зато подбородок прорезался волевой. И совсем он не жуткий, даже как-то приятнее стал. Молодой и свежий, как весенний ручеек. Глаза пусть и не волшебные, зато ресницы-то какие длинные. Черные… Раньше я их что-то вообще не припомню.

Тихомир скользнул глазами по моим плечам, голове и застопорился на лице:

— Нет, — спокойно сказал он.

— Ч-чего, нет?

— Не дед.

— А. Да я шучу, прости за это. Не удержалась!

Уголки расслабленных губ парня медленно поползли к румяным щекам. Парочка аккуратных клыков сверкнули. Вот уберегло же меня его тихое счастье от преступления, в жизни бы не подумала, что Тихомир бывает таким улыбчивым. А один клык кривоват… Нечего леденцы грызть, получит в следующий раз. Стоматология дело не дешевое, а машина нам пригодится.

— А может и не выиграем, — усмехнулся он.

— Сдурел, — шепнула я, и стукнула его по ноге. — Не говори о таком!

Вообще сбрендил?! Суеверия суевериями, но нельзя ж так в новую жизнь заходить. С левой ноги!

Тихомир нахмурился:

— Если не поцелуешь на удачу, точно проиграем.

— Ах вот оно что.

— Что? Или все свидания теперь отменяются? — рыкнул он. — Укусить-то можно?

Я высвободила свою руку и схватила его недовольную моську за щеки. Теперь мне от его укусов точно смешно будет!

— На удачу, — сказала я, и не успела улыбку спрятать, как наши губы уже встретились.

Я испуганно отпрянула, но Тихомир схватил меня за голову и притянул обратно. Наглый, что под приворотом, что без! Язык шустро скользнул по губам, и в следующее мгновение резво сплелся с моим. Совсем другие ощущения, совсем другой поцелуй… Никакого страха, сопения или рыка. Настойчиво, открыто и даже без придыхания, а сердце все равно сейчас остановится. Я запустила руку в жесткие серые волосы, и чуть не начала скулить. Так соскучилась, что не проклинать себя за целый упущенный месяц теперь не получалось!

— Друзья мои…

Мы с Тихомиром дрогнули и расцепились. Даник стоял рядом в проходе и изучал глазами потолок.

— Что? — рыкнул на него Тихомир.

Я прикрыла лицо и скользнула пальцами по векам. Надо было куртку накинуть!

— Приехали, что! — обернулся на нас Данияр. — Я все понимаю, молодые-горячие но три часа дороги чем занимались?

Мы одновременно обернулись на окно, за которым уже высилось огромное посверкивающее здание. Стеклянное, что ли?..

— Вот блин, — шепнул Тиша и встал в проходе рядом с капитаном.

Белые ушки оттопырились. Да что за прелесть?! Щеночек, а не волк! И зачем он зарастает? Данияр улыбнулся и начал стучать по спинке кресла, через секунду к нему подключились остальные, и я ощутила себя внутри резонирующего барабана, удары по которому становились все яростнее.

— Выигрываем! — крикнул Тиша.

Пронизывающий до костей вой пролетел по всему автобусу, остальные тут же начали подхватывать. Ритуал какой-то?.. Этот седой у них еще и за талисман?!

Я вжалась в сидение и нахмурилась. Тяжело ему, конечно, будет. Надо бы всем рассказать, что Тиша больше не пророк, и нефиг подстегивать его всей командой!

Вой стих, и уши защекотало звенящим отголоском. Я насупилась. И почему мне он никогда не выл?..

— Отлично! — крикнул Данияр. — На выход!

Я встала и накинула пальто. Лучше бы он не спрашивал, чем мы занимались три часа. Только подумать, — расставались, вместо того, чтобы целоваться “на удачу”. Тихомир залез в пуховик и махнул мне:

— Мила, держись остальных, мы через служебный пойдем, вас отвезут сразу ко входу.

— А, — осмотрела я группу поддержки, которая не скрывая умиления на нас таращилась, но никуда не собиралась. — Поняла.

Я плюхнулась обратно и прижала к груди серебряное ожерелье с оберегами. И вот надо было!