Хорошая примета

Глава 27

Тепло мягко скользнуло по лицу. Я приоткрыла один глаз и натянула благоухающее лавандой одеяло на нос. Рука скользнула по шитью на кромке пододеяльника. Одолень-трава с Духобором. Целебник. И зачем мне столько исцеления?..

Я распахнула глаза и тут же сощурилась. Залитый желтым светом белый потолок с серыми вкраплениями квадратных ламп пошел волнами. Рука скользнула к лицу. Маска. На мне кислородная маска, значит, я в больнице. И я жива, это хорошо, но не надолго, потому что мать меня сейчас сама прибьет! Я стащила маску с лица и привстала на локтях. Третьяк сопел в широком кожаном кресле, кутаясь в серый плед. На столе у окна стояла огромная корзина с цветами, рядом тарелка с фруктами, кружка и балалайка. Всюду на стенах висели рушники и обереги, а тумбочка в углу уже превратилась в восковой комок из-за нагромождения свечей.

Вот за одноместную палату спасибо, конечно, это ж надо было разориться.

И что Треня тут делает?

— Т… — в горле пересохло.

И знают ведь, что после маски пить хочется, хоть головой бейся, а никто не додумался и глотка оставить! Слюна быстро собиралась во рту, я надула щеки и стукнула по тумбочке, чтобы привлечь внимание брата. По телу прошлась покалывающая волна онемения. Неужели опять ОРВ с осложнениями? Да меня зимой из дома вообще выпускать перестанут…

Перед глазами понеслись затуманенные обрывки допроса. Неужели я вырубилась прямо в участке?!

— Треня! — сипло прикрикнула я.

Брат дрогнул, приоткрыл глаза и замер.

— Мила?..

— Пить хочу, — озиралась я.

— Мать честная, — шепнул Третьяк и схватился двумя руками за лицо. — Хвала богам!

Брат подскочил и кинулся к бойлеру в углу.

— Что происходит? Где мама?!

— Дома мама! Успокойся, все. Никто нас ни в чем не обвиняет.

— Врешь?.. — шипела я, хватаясь за стакан.

— Нет, Милослава. Они перевернули весь дом, пасеку и даже мамину фирму, но так ничего и не нашли. Ордер на обыск единственное, что им удалось получить. Не ной! Тебе сейчас лучше не нервничать. Все позади, бывает, люди работают, а ситуация и правда сложилась не в нашу пользу.

Я подавилась и заскулила:

— …н-не в нашу пользу?.. Так это теперь называется?! Мы самая образцовая семья на весь дом! Да как у них только глаз в нашу сторону повело!

— Если бы ты не удалила тот блог, проблем было бы меньше!

— Если бы я его не удалила, мать бы с ума сошла!

— Мать видела все эти комментарии и без того! Очнись, Милослава! Неужели ты думаешь, что она могла пропустить это мимо глаз?!

— Не может быть…

— Дурная что ли?! Да она сама готова была его удалить, просто не знала как. Дан сказал, она звонила ему буквально за день до твоего выпада, он обещался, но просто забыл. Две кулемы! Одна испугалась за другую, а нам теперь разгребай. Нет бы поговорить спокойно!

Я вжалась в подушку и прикрыла лицо руками. Неужели, она решила, что меня может это как-то шокировать?.. Конечно я расстроилась, но в тот момент больше переживала, что мать с ума сойдет, и вообще не предала этому значения, а она, значит, сделала все то же самое, и наверняка думала о чем-то в стиле: Милослава увидит, и вообще замуж выходить не захочет.

— Олег нас прибьет.

— Олег уже собирал твои вещи.

Я скинула одеяло:

— Нет! Как я буду от него в институт ездить?!

— Успокойся! Как собрал, так и разобрал! Отец выставил его пинком под зад, чтобы остыл. Все! Все перебесились, конфликт исчерпан, ты в сознании, это главное. Сейчас за простуду, получишь, и на этом все, возвращаемся к нормальной жизни.

— В сознании? — я задрала руку с катетером. — Третьяк… Сколько я здесь уже лежу?

— Сейчас, — Треня глянул на смартфон. — Пятнадцать тридцать. Суббота. Значит ночь и пол дня.

Я забегала глазами по палате.

— Где мой телефон?

— У меня, на, — кинул он его на кровать.

— Почему выключен?!

— Потому что таким нам его из органов вернули!

Он наверняка звонил, матч ведь завтра, а значит сегодня вечером этот опять будет не абонент. Надо же хоть удачи пожелать!

Только экран загорелся, я ткнула на волчью мордочку и прижала телефон к уху, но он пискнул и погас.

— Есть зарядка?!

В крайнем случае, Ольга наверняка знает, что случилось, а значит, кто-нибудь ему да рассказал…

Дверь в палату отъехала.

— Мила! — завизжала мама, едва переступив порог. — Хвала богам!

— Не ори, — придержал ее отец за локоть. — Первый раз как будто! Устроили, чтоб вас. Сказали к обеду будет в сознании, на держи. Чуть-чуть не уложилась.

Мама подскочила к кровати. Мы обнялись и заплакали.

И надо же было так влипнуть…

Олег приехал через час со всей семьей, но даже он больше интересовался моим здоровьем, пытая врача по каждому пункту в мед карте, чем думал нас хоть как-то упрекнуть. Ближе к вечеру, когда в моей палате уже собрались вообще все, только Дан тяжело вздыхал и виновато озирался, проклиная свою наследственную забывчивость, остальных же больше занимали дети, которые были готовы разнести больницу в щепки.

Хорошо брат забыл удалить тот блог, ведь так мы с матерью заслуженно поделили этот стыд на двоих. Больше никаких додумок друг за друга, будет нам уроком, ведь у каждого из нас своя жизнь, и лучше бы делиться своими переживаниями с близкими и слушать их, чем решать за них, как для них хорошо, а как плохо.

Палата опустела только когда врач пригрозил вызвать охрану, чтобы выпроводить мою сумасшедшую родню подальше отсюда, и вообще больше никогда не пускать. Мне принесли кучу еды, мой вышивальческий набор, ноутбук и еще уйму сумок, в которые я даже заглядывать не стала, ведь уже завтра я отправлюсь долечиваться домой.

Даже ОРВ на этот раз было без осложнений, но стресс и утомление явно добавили пару делений на градуснике, ведь, как выяснилось, я провела в отделении аж пять часов, а эти сердобольные Красных выдернули своего адвоката чуть не из здания верховного суда. Вовек не сочтемся. Зная Людмилу Бояновну, и копейки с нас за эту услугу не возьмут, только и будут причитать, что для своих сотрудников им ничего не жалко, и пусть я там на одну десятую ставки с перспективой.

Телефон валялся на тумбочке рядом с кроватью и пищал каждые пять минут. Ольга и Благана наперебой уточняли сюжет нашего семейного триллера, и обещались прийти при первой же возможности, девчонки из группы распределяли с кого какие конспекты, а Тихомир даже ни разу не позвонил…

Я со вчерашнего вечера на звонки не отвечаю, только тогда пропущенных еще не было, а теперь не прибавилось. Может он вообще не в курсе? Обидно так-то, подруги на взводе, семья в ужасе, даже Илья уже два раза позвонил, а этому хоть бы хрен.

На кой черт он себе телефон завел? Чтобы я ему сама названивала, когда шарика яблочного мне мало покажется? Днем же ему звонить бесполезно, телефон он с собой не таскает, наверняка чтобы никто не узнал, что он у него есть, псевдо-суеверные его мозги! Всего один раз первым набрал, и тот когда спешил мне о привороте рассказать.

Я стиснула телефон в руках и натянула одеяло на голову. Не буду звонить! Будет ему уроком, нашелся тут, пуп земли. У меня теперь как будто вся жизнь должна идти по расписанию его матчей… С этим “смотри его глазами” все понятно, но моими глазами кто смотреть будет?! Привык все приметы к себе сводить и меня, видимо, под эту гребенку подмял. Не звоню, ну и ладно, так что ли получается?

Меня отключили от капельницы, взяли анализы, и по лицу врача было понятно, что прогнозы хоть и хорошие, но не настолько чтобы выписывать меня завтра же.

Часы на стене тикали с оглушающим дребезгом, я пыталась поспать, время близилось к восьми, но зажатая в руках трубка уже хрустела от моего мертвого хвата.

Может, он знает, что я в больнице, просто разбудить не хочет? Ждет, пока проснусь?

Я подскочила, нажала на вызов и зажмурилась. Сдалась и пол дня не прошло! Совсем разбалую… Уже выключил наверное и медитирует сидит.

— Я звонил тебе раз пятьдесят! — зарычал Тихомир после первого же гудка. — Какого черта происходит?!

Я раскрыла рот и сипло вдохнула. Орет опять… Но если он так названивал, можно же было хоть предположить, что у меня случилось чего, нет?!

— Мой телефон был в полиции, Тихомир, — так же огрызнулась я.

— Чего?.. В какой еще полиции?!

Вот оно что. Да он даже не знает! И хорошо ему жилось все это время?!

— В той полиции, где вчера я была на допросе, после которого загремела в больницу и провалялась почти сутки без сознания, уж прости, что я не смогла ответить на твои пятьдесят звонков!

— Что случилось?..

— О, тебе и правда интересно?!

— Милослава! Что случилось?!

— Ничего! — рявкнула я и отбросила телефон в другой конец палаты.

Придурок!

Глаза быстро налились слезами. И как я смогу с этим жить?! Разве это нормально?.. Да любой парень на его месте бы всех друзей обзвонил!

Он не знал, что я в больнице, но он звонил, если не врет, и о чем он тогда интересно думал все это время? Что я его бросить решила и для этого телефон выключила? Разве нормальные люди так поступают?! Хотя откуда этому-то знать, когда он сам его постоянно вырубает по поводу и без, вот и орет теперь.

Я рухнула на подушку и прикрыла лицо одеялом. Да он еще больше эгоист, чем я! Обычно же я вся о нем и для него, а тут аж недоступна, когда он соизволил позвонить, как только посмела!

Сейчас там, наверное, на стену лезет, но вроде по голосу должно быть понятно, что я не присмерти. Хотя сутки без сознания после допроса в полиции тоже звучит не очень обнадеживающе… Я бы с ума сошла, скажи он мне такое.

Истерика быстро сходила на нет, и чувствовала я себя, как бенгальский раскаленный огонек, который вот-вот погаснет.

Я скинула одеяло и села. И ведь время уже, а телефон он так и не выключил. Да и ответил сразу же. Ждал звонка что ли?.. Почему тогда не перезванивает?

В дверь постучали, я накинула одеяло на ноги и обернулась:

— Входите!

— Да ты куда бодрее, чем я мог подумать, Милослава Васильевна, — запел Илья с порога. — Отлично выглядишь!

— Еще бы, — усмехнулась я, натягивая одеяло посильнее.

И как его сюда пустили в такое время?.. На лапу медсестре дал? Хотя было бы желание, а пути найдутся, кое-кому бы тоже немного этой деловой хватки не помешало. Никакой воли что к победе, что к любви, вот он меня и приворожил своими молитвами, чтобы «победа в кармане»!

— Ну, — подтащил Илья стул к кровати, сунул мне леденец в руку и сел. — Рассказывай.

— Да вы, вроде бы как, в курсе.

— Когда тебя выписывают? Что-то ты раскраснелась. Мне сказали завтра домой?

— Вряд ли завтра. Через неделю, полторы, смогу на работу выйти.

— Не думай пока об этом. Работа никуда не денется, мы раскидали твои смены, все всё понимают. Тут не попишешь, — улыбнулся он. — Я звонил, почему выключен опять?

Выключился значит.

— Уронила, — глянула я в угол.

Илья проследил за моим взглядом и встал. И почему этот не мог так же спокойно спросить? Умеет ведь нормально разговаривать…

— Уронила? — поднял Илья смартфон и крутанул его в руках. — А-то заметно, с десятого этажа, не меньше, — повернул он ко мне разбитый экран.

Я поджала губы и кивнула.

— Он хоть включается?

— Как-то не очень. Где зарядка? Ты своему волку хоть позвонила?

— П-позвонила, — усмехнулась я. — Как видите. С десятого этажа.

— Не понял. Так звонила или нет? Ты давай-ка, парень уже наверное с ума сошел. Ему обещали, что ты позвонишь, сразу, как сможешь.

— Тихомир звонил?.. Когда? Кому?!

Илья на меня вытаращился:

— Шутишь? Ты пропала почти на сутки, он, наверное, всех обзвонил, кого знал. “Повезло” еще первой Ольгу набрать, она ему и сказала, что тебя на парах утром не было, где ты, никто не знает, но должна быть на работе после учебы. Княжна мне звонит, орет, как обычно. Отец ей сразу не сказал, сама понимаешь, еще ничего не понятно, решил лишний раз не пугать. Вероятно, за тот час он успел все морги обзвонить, — усмехнулся Илья. — Мы ему и сказали, что ты на работе на складе помогаешь, там не ловит. Как закончишь, позвонишь.

— Зачем?! — взвыла я, хватаясь за одеяло.

— А что мы должны были ему сказать? Что ты без сознания после ночи допроса в полиции? У него игра на носу, ты думай, он бы как играть смог? Нельзя же так! Тебе уже ничего не угрожало, мы решили, что это самый оптимальный вариант. Он, вроде, парень адекватный, должен понимать, работа есть работа, по крайней мере со мной он спокойно разговаривал. Просто никто не думал, что ты так долго в отключке будешь. Ты ему хоть не сказала, что случилось?

Я замерла и уставилась в одну точку на потолке:

— Сказала.

Илья крутанул мой смартфон в руках:

— Ну ты даешь, матрешка, — поправил он челку. — Лучше б наплела, что простыла, потом бы уже разбирались. Я так понял, он у тебя суеверный еще, как волхв, куда ему такие новости в ночь перед игрой.

Я легла на подушку и подтянула ноги. Кто-то меня точно проклял… Не зря в палате повсюду обереги развешаны, мама наверное и целительницу приглашала. И почему я даже подумать не могла, что он кому-нибудь звонил? Он же дерганый, шебутной, я не отвечаю с вечера, я его хорошая примета, и он меня искал. Перед игрой. Или просто искал…

И надо было так заморочиться о своей несчастной голове, что даже мысли не допустить, что такие новости могут ему боком встать?

Илья же прав, ничего страшного, я в сознании, простуда мой верный спутник, а им чем меньше проигрышей, тем лучше. Тиша говорил, в их группе много сильных команд, а если им в итоге одного победного матча не хватит, чтобы выйти в плей-офф?.. Завтрашнего, например.

Я же себя за это не прощу. А он?

Свет в палате стал ярче, Илья позвал врача, мне опять подключили капельницу и прицепили маску на лицо.

— Что ты будешь делать… — причитал Илья, затыкая под меня одеяло. — Отдыхай, матрешка. Ни о чем не переживай, всякое бывает, всякое проходит. Вот не поверишь, всегда себе сестру хотел младшую, уже обзавидовался твоим братьям, а теперь понимаю, что ну его к черту. Это ж вообще ни о чем думать не сможешь, пока ты тут валяешься! Олегу надо памятник ставить, такая семья огромная, он еще успевает за бизнесом следить и тебя опекать. Я бы не смог. Как пить дать.

Мама Люда ему бы сейчас сказала… Что за мысли такие? На кой черт сдался этот бизнес, если после него ничего не остается, кроме денег. Зачем вообще что-то делать, если после этого не остается любви?

Я сощурилась.

— Да знаю я, — плюхнулся Илья на стул и ослабил галстук. — Дело не в деньгах. Знаю. Просто все это как-то не по мне. Я думал о женитьбе, только ты никому не говори, — подмигнул он мне. — Правда думал, и женщин вокруг порядочных полно, но вчера я решил, что уж для семьи я точно не готов. Помочь, поддержать, но обзванивать подружек невесты мне бы гордыня точно не позволила. Я весь день думаю, вот что бы я на месте твоего волка сделал, и знаешь че? А ничего бы я не сделал. Ну не звонит, ну и хрен бы с ней, у меня как будто дел нет других.

Я потянула руку к лицу и стянула маску:

— Влюбишься, — шепнула я. — И будет у тебя только одно дело…

— А ну маску верни, матрешка. Влюбишься… Да в гробу я все это видел, — повел парень плечами и расстегнул пуговицу на воротнике. — Это ж страшно. Давай лучше споем. Колыбельную, да? Вырубает на раз-два, проверено.

Страшно?.. Я почему-то никогда не думала любви в таком ключе. Сначала казалось это очень весело и интересно, потом стало понятно, что это трудно, иногда больно, может быть, даже неприятно, особенно, когда своими глазами ты на этот мир смотреть уже не можешь.

В точности, как с вышивкой. Мне нравится вышивать, но это все равно большой труд. Мозоли на пальцах, истерики, когда схема не складывается и вообще хоть костер посреди комнаты разводи, чтобы от всего этого избавиться, но ты ведь не можешь остановиться. Ввязываешься в это снова и снова, в надежде, что уж на этот раз точно получится любовь. И бояться нельзя. Ведь тогда ты будешь сомневаться, сделаешь недостаточно и все просто померкнет. Как моя экзаменационная скатерть. Как пустое, бездушное шитье.

Я открыла глаза когда палата уже потонула в холодных сумерках одинокой лампочки над дверью. Точно, на раз-два…

Может, завтра Тихомир не станет выключать телефон? Можно позвонить пока они будут ехать, удачи пожелать, извиниться, сказать, что все хорошо, и это все-таки любовь. Я улыбнулась. Рядом на подушке лежал мой яблочный шарик. Оставила его вчера в фартуке впопыхах. Илья привез?.. Бедная его жена, он же как Олег, сожрет ее своей любовью и только хищно облизнется. Хоть и не медведь, а та еще акула. Бизнеса.

Я стащила маску, подкатила шарик к лицу и жадно вдохнула. Тоже бы своего волка съела и не подавилась.

— Ты инструкцию читала?.. Я вообще-то написал: не облизывать, с этим что-то не ясно?

Холодная ладонь опустилась на голову. Я согнулась хватаясь за маску, горло сковал острый приступа кашля не позволяя мне даже вдохнуть. Взгляд упал на часы. Второй час ночи, он что здесь делает?! Совсем сдурел, игра завтра, я тут под присмотром, кто его сюда пустил вообще в такое время?!

Я прокашлялась и вцепилась зубами в кружку. Белесый силуэт расплылся на фоне голубоватого окна. Я брежу, это нормально… Брежу…

Кружка мягко приземлилась на тумбочку, маска вернулась на нос, и в лежащую на подушке руку уперлось что-то холодное. Желтые глаза заблестели. Не брежу. Тихомир сидел рядом с кроватью, пристроив свою лохматую голову рядом с моей. Он хмурился и постоянно отводил взгляд то на трубку между нами, то на датчики над кроватью. Какой кошмар… Да его кто из академии перед игрой выпустил?! Радим Миланович потом скажет, кому тут мозгов не достает, еще пропуска мои аннулирует!

Я опять потянулась к маске, но Тиша прижал мою руку к подушке и рыкнул.

— Не снимай. Я знаю, что случилось, — шипел он.

Я заерзала. Знает он! Тогда какого черта тут делает?!

— Не оскорбляй меня, Милослава. Неужели ты думала… Я даже не буду этого говорить, но меня это так бесит, что я готов откусить тебе голову.

Одеяло съехало с плеча. Злится.

— Не скули. Ты не виновата, что так получилось. Просто надо было сразу мне сказать! У тебя слишком сердобольные друзья… Ты же не умираешь, в чем проблема была нормально объяснить, — рычал он. — То-то я не знаю, что для того чтобы матч пропустить, ты должна быть не в состоянии с кровати встать!

Вот оно что. Ну да, другого оправдания даже я бы себе не придумала, а скромность точно не про нас. Я закатила глаза и постаралась успокоиться. Взгляд опять упал на часы.

— Я уеду утром, перед обходом. Еще четыре часа, так что давай просто поспим. У меня, вообще-то, игра завтра, и мне теперь придется очень постараться.

Да неужели. Может нам это даже как-то на руку сыграет, и будем выигрывать вопреки приметам?..