Хозяйка таверны. Сбежавшая истинная

Глава 12

Совран Четырнадцать лет назад. Исландор. Замок Королевы. — Понимаете, уважаемый Тарраш Ра, — королева сидела на своем хрустальном, похожем на выкованный из льдов Исландорских хребтов троне и смотрела на меня с той долей высокомерия, с какой принцессы смотрят на нищего, посмевшего просить коснуться ее чистых, ухоженных рук. — Ваше предложение могло бы быть лестно, но…

Я был в своем праве. Тира моя истинная, а истинность в этом мире святыня. Но…

Я ждал молча. Терпение обычно не входит в список добродетелей фернов, однако, не зря я посвятил себя науке и стал лучшим Мастером оборота во всем Трехлунном. Первый сын Фирса, сотканный из тьмы, но победивший сам себя. Не имевший ни гарема, как марканцы, ни даже нескольких жён, как мой отец. Я умел выжидать. И сдерживаться. Очень долго и очень хорошо.

Осознав, что молчанием меня не пронять, кошка поднялась. Грациозная, величественная и холодная, как все горы Исландора разом. Бесчувственная дрянь, лишившая себя истинности ради идеи величия своей расы. Амбициозная тварь.

— Но вы всего лишь восьмой сын, дорогой Совран. — Она подошла ближе, похлопала меня ладонью по плечу. Как плетью. Я поморщился. — Учитывая продолжительность жизни вашей расы и плодовитость, — кошка фыркнула, — вы не доберётесь до трона никогда. А простой Мастер оборота, даже если он лучший в мире, это слишком мелко для будущей королевы Исландора…

— Значит вопрос ТОЛЬКО В ЭТОМ?

Королева сощурилась, вернулась к трону и встала за высокими пиками хрусталя, как за щитом. Погладила пальцами прозрачно-голубые зубья и кивнула.

— Что ж… если дело только в этом, то ровно через месяц, я вернусь в этот зал просить руки вашей дочери, как единственный наследник Князя Ферна.

— Тогда и поговорим, Ваша милость. Удачи.

Мне стоило понимать уже тогда, что старая дрянь все равно не позволит забрать Тиру и испортить кошачью родословную примесью тьмы. Я был ослеплён истинностью, одурманен светом, как опустившийся на дно, пропивший последние мозги любитель дриадских эликсиров. И дорого заплатил за свою слепоту. Очень дорого.

Я вернулся в Исландор ровно через месяц, как и обещал. Уже не простым мастером оборота. А убившим семь братьев в борьбе за престол наследником Князя Тьмы. Доказал свое право на трон, который мне никогда не был нужен. И на женщину, которая мне была нужна больше жизни.

— Значит, вы готовы поклясться, что интересы моей дочери всегда будут для вас на первом месте, Ваше высочество? Выше семьи? Выше справедливости?

— Именно так я и сказал.

— И готовы принести магическую клятву в верности ее интересам?

Я был готов на все, чтобы получить Тиру. Я хотел забрать ее, не лишая всего, что ее по праву. Мы могли сбежать, но тогда бы Тира потеряла и имя, и наследство. В моих глазах она была королевой. Все это должно было принадлежать ей и только ей. И если для этого нужно склониться и поклясться в верности, то я был готов даже на рабскую, по сути, клятву. Я бы все равно никогда не причинил любимой вреда.

Я молча достал из ножен клинок, рассек руку от локтя до запястья. Темная кровь полилась на блестящий пол тронного зала, вспыхивая яркими переливами огня и магии.

— Я, наследник рода Тарраш Ра, клянусь силой подземных вулканов и тьмой фернийского огня, что интересы Тиры из дома ша Нордика всегда будут моим главным приоритетом. Ни я, никто из моего народа не причинит ей вреда и будет готов служить ей до ее смерти или своей собственной. Покуда не потухли Фирсовы вулканы в недрах этого мира.

Вокруг нас вспыхнуло черно-фиолетовое пламя. Магия рода подтвердила мою клятву. В треске огня меня мелкими иглами льда пробил смех королевы.

— Как мило… великие фернаны на коленях у пушистых лап дома снегов! Не думала, что когда либо увижу подобное… Очень жаль вас огорчать, милый князь, но… Ваш отъезд убил мою дочь. Узнав, что вы бросили ее ради борьбы за трон, глядя на ваш кровавый поход к вершине, Тира сходила с ума. От той ненависти, что вы сеяли в ее светлую душу. Я всегда говорила, что тьма не пара свету. Подлые, бесчестные, вы недостойны даже луча света.

Я кинулся к этой твари, схватил ее за плечи. Горло сдавило спазмом. Руки онемели и едва слушались.

— Где она?!

— Сначала отпусти меня, ферн. Убери руки.

Мне хотелось ее убить, а не отпускать, но я разжал пальцы и сделал шаг назад.

— Тира уехала в Ниргию. Она пожелала разорвать связь с монстром, в которого ты превратился, князь.

Она не могла… не могла так поступить. Я перевел взгляд на золотую женскую цепочку, которую носил не снимая. Тира сама мне ее закрепила как клятву. Вместо брачного браслета. Пальцы коснулись руками метки. На месте.

— А это… — королева принялась расстёгивать пуговицы на своем платье и оголила плечо. Метка. После отказа от истинности она не исчезает. — Досадное напоминание. Не более.

— Но я… все ещё не чувствую!

— Где?

И правда. Где? Если бы нужно было найти Тиру, где бы я ее стал искать? Я прислушался к себе. Ответа не было. Я чувствовал, что она есть, но… ее как будто не было.

— Фейри настоящие умельцы. Могут исполнить любое желание. Желание Тиры было избавиться от истинности так, чтобы ты даже не узнал. Она боялась тебя, Князь. Боялась, что узнав, ты придёшь мстить. В ее глазах ты чудовище. Братоубийца.

— Где она?! Я хочу услышать ее объяснения лично.

Я снова рванулся навстречу, но когтистая лапа ударила в лицо, рассекая кожу. Кровь потекла в глаза, ослепляя.

— Тогда тебе придется отправиться к своему праотцу, ферн. Тира не пережила разрыва истинности. Ее убила твоя жестокость и твоя проклятая темная любовь. Оставь себе свою клятву. И живи с этим, темный.

Оборот случился мгновенно, впервые за многие годы, стихийно, совершенно мне неподконтрольный. Королева тут же обернулась сама, я успел схватить гибкий хвост, но меня тут же скрутило болью, пальцы разжались сами собой, ноги подогнулись и я рухнул на холодный пол тронного зала.

— Что… — прохрипел я, глядя на изящные мыски синих туфель,вернувшей себе человеческий облик Королевы.

— Твой отец, Совран, ещё юнцом-наследником, подписал магический контракт с домом Ша Нордика. Истинность с сугрой сводила его с ума.

— Ложь! Я бы знал!

Я попытался подняться, но тело стянуло тугими путами подчинения. Наказание за нарушение клятвы верности.

— Он не мог! Не мог отдать весь Ферн в рабство ради женщины!

Кошка снова рассмеялась.

— Разве ты сейчас не принес мне, не задумываясь, ту же клятву? Вы, темные, все в отца. Фирс был готов утопить этот мир в крови своих детей ради одной только женщины. И все вы, его дети, ничем не лучше. Теряете голову от любви и становитесь эгоистичными машинами смерти. Ничто для вас не свято. Ни жизнь, ни родственные узы. — Она скривилась и отошла подальше, как будто даже стоять рядом с темным ей было противно. — Можешь встать. Живи, так и быть.

— Что стало с истинной отца? — подумать только, я даже не знал, что у отца была истинная.

— То же, что и с твоей. Она умерла. Ей отрезали крылья на алтаре света, насколько я знаю. Твой отец, как видишь, получил шанс не сойти с ума и править.

— А ты получила ручных псов…

— Посмотри на себя, князь. На четвереньках, в крови. Чем ты не Хост у дверей Фирсовой пещеры? Как ты мог подумать, что я отдам тебе дочь? Столько лет живёшь на свете, а ума все нет.

— Отец не мог пойти на бессрочный контракт!

— Верно. Он клялся защищать дом Ша Нордика покуда жива память об истинной.

— Это легко исправить, — я наконец поднялся, снова ощутив силу в ногах. — Умрет отец, никто уже и не впомнит о той сугре, раз даже дети не знают ее. Ферн будет свободен.

— Ошибаешься, князь. Твой брат помнит.

— Все мои братья мертвы.

— Все твои учтенные братья мертвы. Но сын сугры жив.