Хозяйка таверны. Сбежавшая истинная

Глава 40

Каинан

— Не надо! Пожалуйста! Это не я! Не я!

Девчонка, заикаясь от рыданий, бросилась прочь. Спотыкаясь, едва не падая, она неслась в сторону открытого балкона.

Неужели выпрыгнет?

Я ускорил шаг.

— Я не виновата, слышишь! Я ее не убивала!

Писклявый, детский совсем голос неприятно постукивал в сознании. Жаль нельзя ее придушить, чтобы замолчала. Лучше раз и навсегда. Ненавижу детские крики.

Как с детьми утомительно возиться. Почему Эрхаам не перерезал мне глотку, когда я был таким же?

Наставник, суровый, неразговорчивый. Его в Гильдии звали трехглазым за редкий среди асунов дар легко предсказывать будущее и видеть суть вещей. Один из лучших убийц. Никогда не промахивался. Ни разу не ошибся. Я до сих пор не мог понять, с какой стати ему было со мной возиться. Необремененный семьёй и обязательствами, свободный, как птица в утреннем небе и вдруг повесил себе такое ярмо на шею. Выхаживал, выкармиливал. Выучил.

— Не подходи к ней! — долговязый бастард братца кинулся мне наперерез, закрыв собой этот источник раздражающего шума.

— Ты мне, значит, запрещаешь? — Я сделал ещё шаг. Девчонка заскулила, плюхнулась задом на каменный пол и закрыла лицо руками, сжавшись в жалкий дрожащий ком.

Какое будущее нас ждёт с таким наследием?

— Я тебе не позволю, — мальчишка вздернул острый подбородок и сощурился, глядя мне в лицо.

Как интересно. Даже шага назад не сделал. Неужели на него не действует?

— Эрхаам? Почему все меня сторонятся? Потому что я урод и калека?

Каким же я был дурным в детские годы! Не умнее этой драконьей принцесски. Самому противно вспоминать. Хотел друзей завести, все пытался сойти за своего.

Однокрылая ворона.

Так меня называли другие ученики. Крыло не пряталось, как у птиц. И я ковылял с ним, вечно переваливаясь на одну сторону, на потеху всем кругом. А потом, лет в десять, у меня проснулся дар. И из вороны я превратился в “Кошмар идёт”.

— Потому что ты задницей факты складываешь, — строго ответил наставник. — Тебе крыло ампутировали или мозги? Они никто даже рожи твоей не видят. Страхи свои только.

— А ты что? Бесстрашный?

— Ты так точно безмозглый такие вопросы задавать. — Не отрываясь от полировки своих метательных клинков, ехидно ответил Трехглазый. — Я тебе сколько раз сказал уже: бесстрашных людей не существует. Даже боги чего-то боятся.

— Тебе-то про богов откуда знать?

Он поднял взгляд, посмотрел, как на умалишенного и, повернув лезвие с рунами к огню, принялся греть его над пламенем.

— Тогда чего ты от меня не шарахаешься, как остальные.

— А я привык страхам в газа смотреть.

— И что помогает?

Он молча сунул мне под нос зеркало.

Я видел только загорелого хиляка. Страшненького даже по меркам неприхотливых асунов.

— В глаза смотри, а не рожей, как девка на выданье любуйся!

Я послушно впился взглядом в черную бездну зрачка.

В ушах завыло. Плач, крики, стоны. Сознание вспыхнуло, парализуя руки и ноги. Я рухнул на пол, хрипя.

— Что ты со мной сделал?

— Показал, где живут твои страхи. — Эрхаам постучал пальцем по моему виску. — Вот тут. Твой самый главный враг здесь. И ты либо укротишь это чудовище. Либо станешь им.

Тогда я пообещал, себе, что больше никогда не окажусь на коленях ни перед кем. Даже перед собственным прошлым.

Я каждый день брал зеркало и смотрел в черные дыры памяти. Задыхался, проигрывал. Пробовал снова. Пока однажды не испытал ничего. Просидел час. И даже дыхание не сбилось.

Теперь так же решительно мне в глаза смотрел мой племянничек.

Думаешь, что ты сильный? Защитник обездоленных?

Я улыбнулся и резко выкинул руку вперёд. Годы тренировки. Я не мог ходить тенями, как другие, и приходилось компенсировать скоростью, ловкостью и хитростью. Парнишка даже не успел дернуться, не то что увернуться.

Эх ты, боевой Ферн. Наследник Князя тьмы…

— Значит, хочешь умереть героем? — под пальцами прокатился ком, когда мальчишка с трудом сглотнул слюну. — Или может обернешься и попробуешь отстоять ее как мужчина?

Мальчонка дернулся, попытался обернуться, но так и остался человеком. Пришлось сдавить его шею посильнее. Может, недостаточно ясно ощущается угроза для жизни?

Я как никто знал, что желание жить многому учит. Хоть Ферном рогатым станешь, лишь бы не в Фирсовы пещеры. При всей гадливости моего детства и юности, я всегда имел удивительную тягу к жизни. До всего мне было дело. Все пытался охватить. Думал, не здесь пригожусь, так там. С годами эта дурь вышла, конечно.

— Пусти, — потребовал племянничек хрипло. Я отшвырнул его в сторону. Девчонка завизжала, попятилась назад, прям как была, на корточках.

— Это не я! Не я! Я не виновата!

Что ей мерещилось во мне?

Мне всегда было интересно узнать ответ на этот вопрос. Что видят все эти существа? Какие демоны гложат их?

Не ради сочувствия, конечно. Просто любопытно.

Я дёрнул тонкую ручонку на себя. Принцесска завизжала, как будто ей руку оторвали, не меньше. Я успел рывком нацепить ей на тощее запястье браслет наследников Исландора, но проследить за эффектом не успел. Мальчишка кинулся на меня со спины. Жаль, без оборота. Легко сбросив его на пол, вновь стал наблюдать за принцессой. Она ошарашенно смотрела на браслет. Кошачий хвост обернулся вокруг ее руки, сел плотно, как будто родилась с ним. Девчонка подергала за резной край — ничего. Завороженно ткнула пальцем в черные бусины носа. Острый камень уколол ее палец и красная капля покатилась в углубления, как вода с горного ручья по осколкам скал. Принцесска выгнулась дугой, засипела, словно кто марканским ядом отравил, упала на землю, царапая пальцами, нет когтями уже, кладку. Мальчишка в страхе пополз назад, а она продолжала расти, меняя форму. Светлая шерсть с более темными пятнами, синие, как озеро подо льдом глаза.

Неужели подучилось? Значит, не врут россказни? Работает, видимо.

По балкону прокатился рев, шерсть на спине разошлась и из-за лопаток вынырнули черные, кожистые крылья дракона.

— Хост тебя раздери! Их мощные удары, рождали порывистый ветер, принося с собой пыль и песчинки. Ненавижу эту пустыню!

Не сработало! Хост тебя дери, не сработало!

— Она… она же… — мальчишка за моей спиной пришел в себя и теперь тыкал в драконью принцесску пальцем.

— Будущая королева Исландора, — я скривился. — Королевские регалии признали хозяйку. Можешь поклониться.

Племянник перевел на меня недоуменный взгляд.

— Исландора? Королева Исландора?

— Будущая, — напомнил я. Кошка рыкнула и бросилась в нашу сторону. Я был готов к такому варианту развития событий и кинул в ее сторону маленький шарик магической сети. Едва коснувшись шерсти, он лопнул и золотая пелена стянула тело крылатого снежного барса.

— Ещё один уродец в копилку Трехлунного.

Я был разочарован. Это была моя последняя надежда, а теперь? Что теперь?

Кошка рычала, рвалась на волю, но не могла выбраться из ловушки. Звук становился все тише, пока не превратился в скулеж, а потом затих. Мальчишка поднялся на ноги, рывком, как ученик асунского ассасина. В два прыжка оказался рядом с кошачьей тушкой.

— Что ты с ней сделал?!

— Усыпил, — спокойно ответил я, слишком злой, что план не сработал и теперь все мои надежды осыпались пеплом под ноги.

Мальчишка сел на колени перед кошкой и стал гладить ее шерсть, успокаивая.

— Когда она проснется?

— У папочки спроси.

— Его здесь нет, как видишь. А когда придет будет очень занят. — Он приложил ухо к щерстяному боку, проверяя, дышит ли девчонка.

— Чем это?

— Шкуру с тебя сдирать не секундное дело, поди, — А сам осклабился как будто знал, что отец уже за дверью ждёт.

— А если я до этого спущу шкуру с тебя? — я оказался рядом мгновенно. Парень, хоть и старался казаться смелым, отпрянул.

— Тогда отец развесит твои кишки на бельевой веревке, призовет твой дух из озёр и заставит играть на этой требухе колыбельную Илларии.