Хозяйка усадьбы "Детское счастье"

Глава 47

- Мартин! Мартин! Открой немедленно!

Скай замолотил кулаками по тяжелой, массивной двери.

- Да демон тебя забери, открой же! Нам надо поговорить!

Еще один удар кулаком, чуть не разбивший костяшки в кровь - и Скай бессильно привалился лбом к прохладному, темно-бурому дереву. Прислушался.

По ту сторону царила гробовая тишина.

Где же он?

В груди Ская всколыхнулась волна тревоги. Перед тем, как прийти сюда, он оббегал все окрестности в попытке найти бывшего приятеля. Но того нигде не было - ни на тренировочном поле, ни в конюшне, ни во дворце. И, главное, его никто не видел. Скай опросил всех слуг. И все, как один, уверяли, что с утра не видела Мартина.

- Мартин! - Скай предпринял еще одну попытку. - Открой. Давай просто спокойно всё обсудим?

Ответом было молчание.

Да пошел ты!

Вспыхнувшая внутри ярость ослепила, заставив Ская забыть всякую осторожность. Отойдя на несколько шагов, он разогнался и со всего маха впечатал ногу в дверь. Раздался душевынимающий треск, за которым последовал натужный скрежет металла.

"Ага", - со злорадством продумал Скай. - "Так тебя! Еще раз!"

Нога снова впечаталась в дверь. Потом в третий раз. Он колотил эту несчастную дверь так яростно, так неистово, словно это она была виновата во всех проблемах. И, как бы ему ни страшно было в этом признаться, в своем воображении он бил не мертвое дерево, а... Мартина.

Наконец, после десятого удара, несчастная дверь не выдержала, и, издав последний отчаянный вопль, распахнулась. Скай с разгона буквально влетел внутрь и, зацепившись ногой за ножку стула, грохнулся на пол.

- Бездна! - хрипло ругнулся он, потирая ушибленный локоть.

Острая боль несколько отрезвила. Скай резко выдохнул и с трудом поднялся на ноги. Пощупал колени, помахал руками.

Вроде, больше ничего не пострадало. Всё целое.

Он окинул комнату медленным взглядом.

Какой же тут бардак!

Под подошвами что-то хрустнуло. Скай обернулся и поморщился, увидев разбитую бутылку.

Да что тут вообще произошло?

Он снова огляделся по сторонам, и тут его взгляд упал на стол, по которому были разбросаны исписанные аккуратным почерком листки бумаги. Медленно, словно в трансе, он поднял один из них, поднес к глазам... и сердце пропустило удар.

... Джейн Лоусон никогда не отличалась хорошими манерами и мягким нравом. Все, кто с ней общался, называли ее своевольной, наглой, самоуверенной, взбалмошной и крайне надменной особой. А ее склонность к беззастенчивому флирту и такому же беззастенчивому унижению ее многочисленных поклонников довольно часто обсуждалась в обществе, что вызывало крайнюю обеспокоенность у ее родителей. Джеймсу Лоусону стоило огромных трудов и средств затыкать рты обиженным молодым людям, которых его дочь нагло влюбляла в себя, а потом кидала. Правда, опираясь на врачебные заключения, с почти стопроцентной гарантией можно утверждать, что ни одни отношения не заходили слишком далеко...

Ская затошнило, а перед глазами поплыли черные круги. Пальцы разжались, и листок приземлился на стол.

Что за ерунда? Этого же не может быть? Джейн не такая! Он же знает ее! Он чувствует ее! Всё это, наверняка, вранье!

Он резко мотнул головой, сбрасывая противное оцепенение. Потом решительно взял следующий листок. Глаза быстро забегали по строчкам. И с каждым словом внутри становилось всё холоднее.

Не верю. Ее оклеветали.

Наконец, последний абзац был прочитан, и Скай устало опустился на стул. В голове царил невообразимый хаос. Мысли и чувства смешались, неверие боролось с отчаянием, ярость и злость - с нежностью, а разочарование - с непоколебимой верой в то, что всё написанное не может быть правдой.

Внезапно, поверх всей этой кровавой бойни ослепительными лепестками пламени засияла паническая мысль:

А где Мартин? Ведь он всё это тоже прочёл? Куда он поехал? Нет!!! Джейн!!!

Эта мысль мгновенно прервала жестокую битву чувств и мыслей. Сердце бешено заколотилось, заполошно выстукивая лишь одно:

Джейн надо спасать! Джейн надо спасать! Джейн надо спасать!

И не дожидаясь, пока этот стук окончательно сведет его с ума, Скай опрометью вылетел из комнаты и понёсся на конюшню.

Надо торопиться! Надо догнать Мартина! Надо во чтобы то ни было помешать ему совершить... страшное.

***

За окном плескалась темно-синяя, бархатная тьма. На часах было всего семь вечера, но ночь уже развесила над миром своё густое, мягкое, усыпанное звездами покрывало.

Последний гость покинул веранду десять минут назад, и сейчас я устало домывала грязную посуду, наслаждаясь приятным журчанием и теплыми, ласкающими кожу струйками воды.

Ханна отправилась в гости к Бельту. В последнее время они почти не расставались, и, признаться, я со дня на день ждала предложения руки и сердца со стороны нашего доброго соседа.

Чтож, Ханна заслуживает этого, как никто другой!

Именно поэтому я и не нагружала милую старушку своими проблемами.

Пусть наслаждается мужской заботой, теплом и опекой, которых у нее так и не случилось за всю ее долгую жизнь. Пусть радуется... А свои переживания я оставлю при себе.

Тем более, чем она может мне помочь? Поахает, попричитает... Нет уж, пусть будет просто счастлива.

Детей я отправила отдыхать. Им сегодня пришлось изрядно побегать - такого наплывал гостей у нас давно не было.

Басту я поручила уложить младших и проследить за тем, чтобы никто не шалил. Ну и понаблюдать за Мелиндой, которая сегодня получила первую порцию своего "лекарства". Мальчуган был единственным, кого я посвятила в свои планы.

Я невольно улыбнулась, когда мой взгляд упал на синюю жестяную коробку, в котором, бережно уложенные друг на друга, покоились свежие, чуть припорошенные сахарной пудрой кругляши и звездочки с малиновым джемом.

Попробовав их, Мелинда пришла в неописуемый восторг. Как и я когда-то... Медленно, смакуя каждый кусочек, она съела два печенья. Остальные я спрятала в коробочку, подальше от остальных. В особенности, от Пушка. Ведь мудрость мудростью, но его прожорливость в любой момент могла одержать верх. Тут я не питала никаких иллюзий насчёт своего фамильяра.

А это печенье - оно только для нее... Пока всё не доест.

Протерев последнюю тарелку и уложив ее в буфет, я сняла фартук, повесила его на спинку скамьи и подошла к окну. Осторожно прикоснулась к стеклу, на котором расцветали ледяные цветы. Потом подула на мутную, серебристую поверхность, ощущая себя совсем как в детстве. Подождала, пока не образовалась дырочка, и выглянула наружу.

На улице царила хрустальная тишина. Снегопад закончился, и, казалось, будто сад уснул, окутанный пушистым, белым покрывалом. А наверху, в небе, подобно застывшим снежинкам, мерцали звезды.

Я подула еще немножко, наблюдая за тем, как моя обзорная дырочка разрастается, и улыбнулась.

Какой же счастливый день! Вот только не хватает... гостя. Моего гостя. Его...

Тишину за окном нарушил торопливый стук копыт. Резкий скрежет подков, тормозящих по обледенелой дороге. Громкий лязг калитки. Быстрые мужские шаги. Стук в дверь.

Это он! Я не ошиблась! Спасибо!

Бросив благодарный взгляд наверх, я стремглав бросилась к входной двери. Сердце заколотилось в радостном предвкушении, а в голове зазвучала самая прекрасная, самая трогательная и, одновременно, страстная мелодия.

Подлетев к двери, я резко распахнула ее... и замерла. По спине пополз мерзкий холодок.***

Похоже, чутьё нашу девочку в этот раз подвело...