Хранитель историй

Глава 12

Четыре дня спустя Ава все ещё обдумывала слова Риса.

«Мы найдём способ, и ты овладеешь своей силой, Ава. Обещаю».

Сила. Они сказали, что преследующая её безумная энергия не болезнь или одержимость, а — сила. Человеку, который всю жизнь бродил по краю безумия, это было тяжело принять.

Легковозбудимая. Эмоциональная. Нервозная. Гиперактивная. Беспокойная…

Год от года врачи и друзья ставили ей все больше диагнозов. Изумление сменилось неловкостью. И несмотря на заботу матери, Ава с детства знала, что она не такая, как все. В плохом смысле. Что-то делало её «невыносимой» для окружающих. Когда она стала подростком, Карл это только подтвердил. Он постоянно предлагал ей взять дополнительные занятия, поехать в лагерь или заняться стажировкой. Да, возможно, большинство убило бы за подобную возможность, но Ава знала, что это не забота и не беспокойство. Просто проблему предпочли убрать с глаз долой.

— Эрвен?

Ава повернулась к пожилому книжнику, сидевшему напротив.

— Да, моя дорогая?

— Ты сказал бы, что я... нормальная? Для ирины?

Эрвен расплылся в улыбке.

— А что в твоём понимание «нормально»? Для мужчины или женщины?

— Ты знаешь, о чем я.

— Знаю. — Он отложил карандаш, которым делал заметки, и сложил руки. — Ты та, кто ты есть, Ава. Не больная и не умалишённая. Но почему ты такой родилась? — Эрвен беспомощно пожал плечами. — Кто знает? В истории нашего рода нет упоминаний об иринах, рождённых в человеческой семье. Но вот ты здесь, передо мной. Среди своего народа. Ты для нас чудо, а не странность.

— Всю жизнь я была изгоем, которому нигде не было места.

— Даже не сомневаюсь, — ответил старец. — Уверен, ты выделялась в человеческом мире. Здесь? Ты нормальная. Ты похожа на одну симпатичную девочку, с которой я рос. — На щеке Эрвана выступила ямочка. — Она была любимицей наших учителей.

Ава помолчала, глядя на высокие окна библиотеки, а потом тихо произнесла:

— Долгое время я считала себя сумасшедшей. Если честно, то всю свою жизнь. Трудно поверить, что я нормальная, даже когда все это подтверждают.

— Почему?

— Не поймите меня неправильно. — Она покачала головой. — Я понимаю, что, по идее, это открытие должно принести мне облегчение. Но в глубине души меня по-прежнему терзает сомнение. Может на самом деле, я заперта в психбольнице, потому что безумие, в конце концов, одержало надо мной верх. Голоса победили, и всё происходящее лишь сон, созданный разумом, который не смог принять действительность.

Эрвен хотел было что-то сказать, но передумал.

— Ну, как тебе сказать... — наконец произнёс он и пнул её под столом.

У Авы от удивления отвисла челюсть.

— Ой! Какого черта, Эрвен?

Он пожал плечами.

— Если бы это был сон, тебе бы не было больно.

Она потеряла дар речи.

— Что? — спросил он. — Хотела услышать от меня философские разглагольствования? Ты не сумасшедшая, а потомок древнего рода ангелов и человеческих женщин. Неужели в это так трудно поверить? Вспомни все легенды и мифы. В них скрыты крупицы правды. Отголоски истории длиной в тысячелетия. Знахарки. Оракулы. Герои древности. Мы всегда были здесь. Люди просто считали эти рассказы сказками. Вот почему врачи, услышав про голоса, поспешили назвать тебя сумасшедшей. Тысячи лет назад тебя бы, скорее всего, окрестили ведьмой или оракулом. — Скривив губы от отвращения, Эрвен вернулся к книгам. — Современный человек многое узнал, но забыл ещё больше.

— Хорошо, — ответила Ава. — Поняла. Не сумасшедшая.

— Тебе оскорбительно произносить такое вслух.

— Позволь мне крохотную слабость.

— Произнося такое, ты наносишь вред себе и своим силам.

— Поняла. — Она попыталась вернуться к чтению, но потом снова подняла взгляд. — Так эти силы...

— Да?

— Как... то есть какими... — Она нахмурилась, не зная, как правильно сформулировать вопрос.

— Какими силами ты обладаешь?

— Да.

— Они бывают разными. У каждой ирины есть дар творить магию словом. Другие способности встречаются реже. Очень немногим дан дар предвидения. Наша магия во многом схожа. Некоторые заклинания накладываются одинаково. К примеру, магия поддержания здоровья и сил. Долголетия. Физических и эмоциональных сил наших суженных. А есть заклинания, которые может наложить лишь ирина. Книжнику они не доступны.

— И какие же?

— Исцеление. Творческие заклинания. Единение с природой, такие, которые помогают растениям расти, а ребёнку развиваться в утробе. Рождение...

— Моя мама говорила, что в этом нет волшебства, Эрвен.

Книжник усмехнулся.

— Ну, конечно же есть! Хотя процесс проходит не безболезненно. У певиц уникальный талант к творчеству. Из них выходят замечательные архитекторы и художники. Но самая большая ваша магия — это слушать.

— Голоса в голове.

— Не только. — Эрвен осадил её взглядом. — Существуют провидцы, и те, кто слышат невысказанное. Они слушают и понимают. Так же как книжники способные различить малейшие надписи на пергаменте, одарённая певица слышит сказанное и невысказанное. Распознает то, что не дано другим.

— Хорошо... это логично.

Ава задумалась, а не в этом ли одни из её даров. В конце концов, она всегда отлично распознавала ложь, ведь безмолвные голоса не умели лгать. Конечно, они говорили о всяком, но интонация всегда выдавала истинные мотивы. Вероятно, по этой причине у неё почти не было друзей. Именно поэтому Малахай столь сильно её смущал.

Неизменное присутствие с той ночи в ресторане. Но Ава чётко понимала, он чего-то ждёт. Но чего? Ответа она не знала. Однако его интонация стала решительной и непоколебимой, хотя она и не могла понять, о чем он говорит.

Но она всегда могла его услышать. Даже в толпе его голос звучал громче и ярче. Прислушавшись к советам Эрвена, она начала потихоньку справляться с голосами. Даже случайный контакт с книжниками помогал. Эрвен поглаживал её руку, пока они работали. И даже самый застенчивый книжник при встрече приветствовал её тёплым рукопожатием. Все они были спокойно-нежными и обращались с ней, как с названной сестрой или дочерью. Все, кроме Риса и Малахая.

Рис дарил дразнящие улыбки или трепал её за волосы. Как бы случайно обнимал за плечи, пока они шли к деревне. Кокетливо толкал локтем, когда они вдвоём сидели на диване.

Встреча с Малахаем в коридоре вызывала дрожь от простого соприкосновения рук. Он продолжал играть с её пальцами и неизменно стремился продлить контакт, передавая книгу или сидя рядом за столом. Он не флиртовал. Почти не разговаривал в компании других. Но он всегда был рядом. Ава чувствовала на себе его взгляд. Тепло. Ощущала его раздражение всякий раз, когда к ней приближался Рис.

Обстановка накалялась, и Ава не знала, когда все рванёт.

Трубка становилась все тяжелее. Ава все звонила и звонила, но секретарша так и не ответила. Попав на автоответчик доктора Сэдика, Ава повесила трубку. Он дал ей номер мобильного, так что она набрала непосредственно его. Ей следовало позвонить, ведь она пропустила два сеанса. Она надеялась, что врач не поднял панику. Чуть раньше она пообщалась с матерью, и разговор прошёл хуже некуда. После двух гудков раздался голос.

— Алло?

— Доктор Сэдик?

— Ава! Это вы? А я продолжал гадать, что случилось. Надеюсь, у вас все хорошо. Вы две недели пропускали встречи. Вернулись в Штаты?

— Нет. — Придуманная заранее отговорка вылетела из головы. — Я... встретила своих друзей. Мы решили попутешествовать вместе. Простите, что забыла позвонить.

— Рад слышать, что у вас всё хорошо. Признаюсь, я волновался. Куда вы поехали? Вы ещё в Турции?

Она глубоко вздохнула и улыбнулась. Безмятежный голос доктора Сэдика успокаивал.

Она глубоко вздохнула и улыбнулась. Безмятежный голос доктора Сэдика успокаивал.

— Да. Мы отправились в Каппадокию.

— Ах. Очень интересное место. И как вам?

— Что, простите?

— Наслаждаетесь отдыхом?

— Да. — Она увидела, как Малахай вошёл в крохотную комнатушку, где она разговаривала по стационару. — По большей части.

— А ваши друзья? Они турки? Из Каппадокии?

— Типа того.

Малахай замер и настороженно прислушался.

— В смысле? — спросил доктор Сэдик.

— Эм, доктор Сэдик, я перезвоню позже, ладно? Я планирую вернуться в Стамбул, но мне хотелось сообщить, почему я исчезла без предупреждения. Если нужно будет оплатить ваше впустую потраченное время, только скажите. Договорились? А сейчас мне правда пора идти.

С Малахаем было что-то не так. Он застыл на месте, не сводя с неё глаз.

— Ава, что это...

— Мне пора. — Она почувствовала, как лицо залило жаром. — Все хорошо! Я скоро перезвоню.

Ава повесила трубку. Малахай стоял на другом конце комнаты и не сводил с неё глаз.

— Ты звонила доктору, — тихо произнёс он.

— Звонила.

Спокойствием тут и не пахло.

— Со стационарного телефона.

Она пожала плечами.

— Гм... Да. Если это тебя...

— С телефона, который можно отследить?

Ава нахмурилась.

— А что не так с моим психотерапевтом?

— Мы понятия не имеем, кто он, Ава.

Она закатила глаза.

— Да ладно. Я прям представляю, как он звонит турецкой полиции, чтобы сюда нагрянула армия спасения.

— Будь серьёзнее.

— Ага! Доктор Сэдик на самом деле... шпион и работает на...

— Ава. — Малахай сделал шаг к ней. — В Стамбуле нет никого доктора Сэдика.

В комнате повисла гробовая тишина. Ава начала закипать от гнева.

— Конечно, есть. Ты же ходил со мной на сеанс. Знаешь, если это просто повод для ссоры...

— Его нет! Не существует. — Малахай шагнул ближе. — Ты меня понимаешь? Он фантом. Рис не получил никаких данных от турецкой медицинской комиссии. Никаких намёков на его практику. Твой доктор покинул город следом за нами.

Живот скрутило в узел.

— Ты проверял моего психотерапевта?

— Ты понимаешь, что я тебе говорю? Ты даже не знаешь, что его связывает с твоим израильским психоаналитиком.

У неё отвисла челюсть.

— Да ты нечто!

— Мы пытаемся защитить тебя. Очевидно, что мы не единственные, кто...

— Заткнись! — вскочила Ава. — Я понимаю, что у тебя тысячи объяснений, почему ни в чем неповинного человека нет в базе данных Риса. — Гнев вышел наружу, и Аве захотелось излить всю свою обиду за то, что они сунули нос в её дела. Попытались посеять сомнения во всех, кому она решила доверять. — Я вот одного понять не могу, с чего ты взял, что имеешь право шпионить за мной. Где ещё ты лазил? Копался в моем грязном белье? Подслушивал телефонные разговоры, как сейчас?

— Ты не понимаешь.

Он сделал ещё один шаг.

— Нет, это ты ничего не понимаешь! — Она ткнула пальцем ему в грудь. Он не сдвинулся ни на йоту. — Ты врываешься в мою жизнь. Лжёшь мне. Преследуешь. И при этом делаешь вид, будто защищаешь, а потом... целуешь!

— Ава...

— Нет! Заткнись. Теперь я тут говорю, усёк? Ты целуешь меня, а на следующий день делаешь вид, будто меня не существует. Просишь доверять тебе, но как я могу верить? Ты в одну секунду горячее пламени, а в другую холоднее льда. Отталкиваешь меня к Рису, а потом бесишься из-за того, что он заставляет меня хоть ненадолго почувствовать себя нормальной. А теперь? Ты просто рядом. Все время. И даже не начинай, будто ты думал... — она запнулась, увидев молодого книжника, заглянувшего за дверь. Малахай развернулся и рявкнул что-то на древнем языке. Парня как ветром сдуло.

— Правильно, испугай хорошего книжника, почему бы нет? Мудак, — огрызнулась Ава.

Малахай изумился.

— Ты назвала меня... мудаком?

— Я могу подобрать ругательство похуже.

— У меня самого есть несколько метких словечек. Я делаю все ради твоей защиты, кончай придираться.

— Придираться?!

— Да, придираться. Ты меня тоже поцеловала. Я отступил, просто чтобы дать тебе пространство, а что спрашивается сделала в ответ ты? — Он приблизился к ней вплотную, сверля свирепым взглядом. — Рис? После всего? Рис! Где он был, когда григори...

— Рис мой друг!

— Он хочет чертовски большего чем дружба, красавица. — Последнее слово просто сквозило насмешкой. — Если бы ты захотела, то уже поняла бы, что к чему.

— Даже если и так? Не похоже, что у тебя есть на меня виды. Ты ведёшь себя так, словно не хочешь иметь со мной ничего общего.

— Вот как ты думаешь? — Его голос замолк, и Малахай обхватил её шею. Пульс мгновенно участился. Разум окутала тишина. Остался только он. Его аромат и прикосновение. Остальная часть мира замолчала, пока его большой палец гладил впадинку на шее. — Ты правда думаешь, что у меня нет на тебя видов?

Она с усилием сглотнула и заглянула в его серые глаза, похожие на штормовые океаны.

— Ни единого.

— Правда, Ава? — Он наклонился, его дыхание ласкало щеку. — Что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе, канем?

Её разум сражался с телом. Ей до боли хотелось прижаться к нему. Почувствовать на себе его губы. Но инстинкты вопили остерегаться.

Слишком близко! Как только он получит её, то устанет. Уйдёт, как и другие. И если он её покинет...

— На твоём месте может быть любой, — прошептала она горькую ложь. — Любой... с любым ирином ощущения будут такими же.

Малахай замер. Отвернул голову, разжал руку. В глазах остался холодный гнев. Только душа шептала болью. Ава молчала, хотя ненавидела себя за ложь. С Малахаем никто не сравнится. Но она устала от раздирающих ощущений. Глубина собственных чувств пугала до чёртиков.

— Пойду пробегусь, — произнёс он. — Поговорим позже о твоём докторе Сэдике. Не звони ему больше.

Слишком измученная для споров, она кивнула.

— Хорошо.

Малахай ушёл, Ава осталась одна.

— Что тебя гложет, красавица?

— Х-м-м?..

Ава подняла взгляд. На улице стояла ночь, и они с Рисом попивали вино в саду. Они решили остаться на ужин у книжников. Ава растворилась в обилии языков, на которых переговаривались за столом. Турецкий, английский, немецкий, древний язык и ещё парочка неизвестно каких. Забавно, но среди них ей было комфортно. Малахая не было. Он ушёл днём, и насколько она знала, так и не вернулся.

— Снова думаешь о загадочном высоком брюнете?

Аву захлестнуло раздражение.

— Знаешь ли, моя жизнь не вращается вокруг него.

— Я в курсе. И не должна. Так почему бы нам не хмурить бровки и просто насладиться вином? Оно... конечно, не элитное, но пить можно.

В сумерках мелькнула белоснежная улыбка.

— Не указывай мне, о ком думать, а то выйду из себя.

— Ох, за двести лет я почти успел позабыть, что такое разъярённая женщина. — Рис приобнял её за плечи и наклонился. — Неужели за столь холодной неприступностью скрывается огонь? Удивительно, отчего большинство ирин не страдают из-за отсутствия...

— Ты слишком много болтаешь.

Ава потянула его на себя и прижалась к его губам. Сильно. Крепко. А он не ответил, и Ава тут же отстранилась.

— Прости.

Его голос перешёл на рык.

— Хочешь наказать его?

— Я же сказала, что сожалею.

— Не надо.

Он обхватил её за талию и прижал к себе. Губы прильнули в стремительном поцелуе. Жадном. Горячем. Его язык прошёлся по нижней губе, и у Авы перехватило дыхание. Он подвёл к краю удовольствия, стиснул её в объятиях, заставил потонуть в пороке. После нескольких секунд Рис отстранился. Зелёные глаза сияли в лунном свете.

— Это, — прохрипел он. — Это было...

Ее щеки пылали от смущения.

— Было...

— Неплохо. — Он откинулся на стуле, плечи поникли. — Да, неплохо.

Ава чувствовала то же самое.

— Если честно, то да.

Они немного посидели в тишине.

— Но почему не лучше?

— Не знаю. Ты классно целуешься.

— Приятно слышать, учитывая вынужденный перерыв в практике.

Она погладила его бедро.

— Нет, ты хорош.

— Всего лишь? — Уголок губ приподнялся. — Может, стоит попробовать ещё разок.

Ава не смогла сдержать улыбку.

— Пожалуй, откажусь.

Это было бы странно.

— Отказ принимается.

Он сжал её плечо.

Между ними снова повисла тишина, и Ава почувствовала всю глубину собственной глупости. Она поступила несправедливо по отношению к Рису. Да и в отношении себя. Рис ее друг. Эта оплошность что-то изменит? Он перестанет с ней общаться? Ава мысленно составляла список собственных ошибок, когда Рис сказал:

— Все в порядке, красавица.

— Мне жаль, что поцелуй вышел лишь неплохим, — прошептала она.

— Я не он, — сказал Рис. — Думаю, Малахай скоро во всем разберётся. Он очень умен, несмотря на приступы идиотизма. Просто он всегда ставит честь превыше собственных интересов. Это здорово, хотя и бесит.

— Я не понимаю, о чем ты.

— Не лги. Мы же только что прошли этот этап. И я бы солгал, если бы притворился, будто не знаю, что он о тебе думает.

— Я не... — Она изо всех сил пыталась высказать свои чувства. — Я не привыкла ждать счастья, Рис. Если бы оно постучало в мою дверь, то я бы открыла и ненароком врезала ему по физиономии. Так что выходит, я не меньшая идиотка.

— Его голос звучит для тебя по-другому?

Она моргнула.

— Откуда ты знаешь?

Рис словно отдалился.

— Я не знал. Просто предположил.

— Что это означает?

На лице Риса расплылась улыбка.

— А разве я собираюсь тебе это рассказать? Интересно посмотреть, как ты докопаешься до истины.

В ночи раздались шаги. Из мрака вынырнул Малахай, без рубашки, вспотевший, несмотря на прохладный вечерний воздух. Его талесм загорелся тусклым серебряным светом, когда он увидел Аву. Ни сказав не слова он прошёл мимо них, бросив на Риса сердитый взгляд.

— Он целовал тебя? — спросил Рис, когда Малахай исчез.

— Да. На острове.

— И это было больше, чем просто неплохо?

От воспоминаний перехватило дыхание.

— Намного.

Он толкнул её в плечо.

— Тогда не упрямься. Иди к нему.

Через пятнадцать минут и после ещё двух бокалов вина Ава постучала в дверь Малахая. По всей видимости, он принимал душ. В руках у него было полотенце, а из одежды лишь свободные брюки. Несколько капель воды поблескивали на смуглых плечах. На лице читалась настороженность.

— Чего ты хочешь?

— Я поцеловала Риса.

Теперь она знала, что ей не показалось. Его татуировки пульсировали серебром в тусклом свете коридора. Ава перевела взгляд на лицо Малахая, на нем застыла бесстрастная маска. Только тик на челюсти подтверждал, что он услышал её признание.

— И как, улетела на небеса? — голос прозвучал хрипло от напряжения.

— Будто поцеловала брата.

Малахай уронил полотенце и затянул её в комнату.

— Этот поцелуй точно не будет братским.