Хранительница

Глава 14

Деметрио

Святая Дебора.

Моя мама молилась ей, когда искала утешение в трудные времена. Каждый день. Я помнил каждый её плавный жест, когда она просила защиты и силы, читая молитву. Эта женщина считала, что Святая защищала меня от отца, когда изо дня в день делала это сама.

Эванджелина Асторе – хрупкое создание.

До тех пор, пока дело не доходит до защиты своего сына.

Это в буквальном смысле ломало её, но она никогда не отступала, продолжая бороться за меня.

Сила матери – величайший дар.

Я не знал, как она вела себя до моего появления в её жизни, но то, как она позволяла мужу обращаться с собой даже после этого, подсказывало, что совсем по-другому.

Материнство изменило её. Раскрыло в ней то, о существовании чего она даже не догадывалась.

Откуда мне было известно об этом?

После её смерти и того, как я свыкся с мыслью, что её больше нет, Неро стал понемногу рассказывать мне о ней. Ему было десять, когда я родился, однако он познакомился с ней всего за пару лет до этого, поэтому помнил не так много, как мне хотелось бы.

И он отказывался делиться со мной фактами, которые значительно приблизили бы кончину моего отца, так как я понял, что не мог простить её боль ещё будучи ребёнком, пока не пришло время.

Пуля, которую я выпустил в него, была ненавистна мне.

Он не заслужил её. Он должен был страдать. Долго и мучительно. За годы, которые мама провела с ним. За спокойствие, которого он лишил её. За жизнь, которую забрал у неё.

За меня, которого оставил без единственного, что имело смысл.

Я не успел узнать её из-за него.

Не увидел, как она собирает корзины для людей, испытывающих трудности, на День Благодарения и Рождество, стараясь отмолить грехи мира, в который её втянули силой. Терпеливо вышивает кружевные салфетки, пытаясь справиться с тремором рук, который внезапно появился у неё. Ухаживает и заботится о чужих детях, как о своих, хотя сама является ребёнком. И многое другое.

Неро рассказал мне об этом, потому что когда у неё появился я, всё, чем она стала занята – моя защита.

Мама не отходила от меня.

Всегда была рядом.

Она должна была дожить до момента моего взросления, чтобы я смог стать для неё таким же щитом, каким она была для меня.

Поэтому, когда становилось тяжело, я не молился Деборе, Богу или другим Святым. Зачем, когда она была там и я мог обратиться к ней?

Сегодня был именно такой день.

Я поцеловал девушку, мама.

Она должна была знать, что я нашёл её – Ангела, которого она послала сюда, после того как ушла, не оставив меня одного.

Ту самую, представляешь?

И она ответила мне.

А я всё ещё не верил, что это на самом деле произошло. Что это не сон, после которого я очнусь с чувством, будто меня лишили жизни, несмотря на то, что моё сердце продолжит биться.

Думаешь, она когда-нибудь сможет полюбить меня?

Я готов избавиться от Песца ради этого. Не знаю, как сделаю это, но, если он напугает её, найду способ. Нет ничего, на что бы я не пошёл, чтобы заслужить её.

У меня большие планы на неё. Найдёт ли она место для меня в своих?

Я готов довольствоваться крохами, если это будет значить, что у меня вообще появится возможность видеться с ней. Она так горит своей мечтой, что я никогда не позволю себе лишить её будущего ради собственного удовольствия.

Эбигейл станет замечательным врачом.

Она слишком красива. Хорошо, что я владею языком жестов. Он понадобится мне, если однажды я лишусь дара речи из-за неё.

Эту ночь я провел, рассматривая фотографию, которую она прислала мне, прежде чем мы встретились.

У меня тряслись руки.

Как можно было создать её?

Я понимал, что заслуживал страданий, только почему Ангел – моё наказание? Я сходил с ума от желания слиться с ней. Быть поглощённым её существом.

Считаешь, это слишком? То, что я хочу сделать с ней?

Но я не мог иначе. Однако был согласен бороться с собой до тех пор, пока она не станет готова. Только… если это не случится никогда?

Мама?

Приятное ощущение, словно теплое одеяло окутывает тебя в самую холодную ночь, внезапно овладело мной.

Ты позвала её?

Большая деревянная дверь на входе тихо закрылась вместе с моими глазами, когда я принялся дожидаться её появления. Сердце забилось так, словно сейчас должна была произойти наша первая встреча, а жар пополз по телу, доставая до ушей и щёк.

Всего через одиннадцать секунд, за которые я успел испытать целый спектр переживаний, кончик пальца коснулся моего плеча, постукивая по нему.

– А вот и она, – улыбнулся я, распахнув веки и повернувшись в сторону Эбигейл.

– Кто? – удивилась девушка.

Она была одета в серую юбку ниже колен с тонким поясом на талии, белую атласную блузку с длинными рукавами и туфли-лодочки. Никаких украшений, минимум макияжа, хлопковая сумка на плече.

Так выглядело большинство прихожанок, тем не менее ни одну из них мне не хотелось затащить в исповедальню и взглянуть на то, что прячется за их скромными одеяниями.

Дотронуться до них под ними. Услышать, как сильно им нравятся мои прикосновения.

Никто никогда не порождал во мне жажду.

Поэтому я был здесь. Эбигейл разбудила их.

– Ты всё-таки следишь за мной, – усмехнулся я.

– Арабелла… – Она обернулась, но не нашла там того, кого хотела увидеть. – В общем неважно.

Девушка поджала губы и переступила с ноги на ногу, вероятно, не зная, что говорить дальше. Однако я не требовал от неё объяснений, потому что и так понимал…

Эбигейл была здесь из-за меня.

Так же, как и я был здесь из-за неё.

– Пришла исповедаться? – спросил, решив унять её напряжение.

– Я успела что-то натворить?

Если свести меня с ума не в счёт, то нет, конечно.

– У тебя нет ни одного секрета, о котором знаешь только ты и?.. – Я кивнул в расписной потолок, намекая ей.

Эбигейл сглотнула, на мгновение растерявшись, и я заметил, как настроение, с которым она прибыла сюда, стало испаряться после моего идиотского вопроса.

– Расслабься, держаться за свои тайны – нормально.

Я повернулся обратно к иконе Святой Деборы, чтобы не так сильно смутить её своими следующими словами:

– Но за поцелуй с Дьяволом придётся ответить.

Боковое зрение позволило мне уловить, как уголки губ Эбигейл растянулись в улыбке, а фарфоровые щеки порозовели от воспоминаний, которые мы делили на двоих.

Я не мог забыть вкус её губ и то, какими мягкими они оказались. Разорвать поцелуй с ней было такой катастрофической ошибкой. Хорошо, что она решила не останавливаться на одном.

– Единственный мужчина, с которым я целовалась, больше похож на Божью благодать, Деметрио.

Я довольно хмыкнул.

Никто так ещё не называл меня.

Она – первая. Во всём.

Значит, ей понравилось? Надеюсь, потому что я собирался сделать это снова как можно скорее.

Не здесь, конечно. Но как только мы выберемся отсюда.

Начать думать об этом – не самая лучшая идея. Это провокация для мыслей, от которых я пытался отделаться. Если это было возможно.

– Воскресная месса по воскресеньям, а сегодня пятница. Зачем ты здесь?

Настала моя очередь чувствовать волнение по поводу того, что ей не понравится то, что она услышит. Только Эбигейл не дала мне знать, я же в свою очередь должен был рассказать ей, как страдал, не прикасаясь к ней.

Из-за того, что теперь мог себе позволить, но, привыкнув к обратному, боялся переусердствовать.

– Это из-за вечеринки? – прошептав, спросила она. – Думаешь, что не сможешь воспротивиться желанию избавиться от гостей?

Арабелла говорила с ней об этом?

То, что произойдёт на этих выходных, было здесь совершенно не при чём. Я видел много дерьма, поэтому ничего из того, что будет происходить там, не повергнет меня в шок.

Раньше я приходил в церковь, чтобы успокоиться. Вспомнить, что должен дождаться Ангела. Поговорить с мамой. Когда находился здесь, в голове становилось тише.

Однако сегодня что-то пошло не так.

И я знал, кто был причиной этого.

– Из-за тебя.

Эбигейл повернула голову в мою сторону и стала в упор смотреть на меня, дожидаясь объяснений, которых на самом деле я не хотел давать.

С нашего первого поцелуя не прошло и двадцати четырёх часов, а я уже думал о том, что, вероятно, не понравится ей. Она по понятным причинам сторонилась любого контакта с противоположным полом, поэтому я был сильно удивлён, что после вчерашнего она не стала сторониться меня, решив, что случившееся было ошибкой.

– Демоны нападают на меня, когда ты рядом.

Это проклятие! Чувство жажды не покидало меня, даже когда её не было поблизости.

Эбигейл начала обеспокоенно сжимать в кулаках ткань на бёдрах, получив мой ответ. Боялась, что я не справлюсь с ними?

Нет, пожалуйста. Этого никогда не случится.

– Почему… – Она запнулась, громко сглотнув. – Почему ты так решил?

– Потому что я хочу осквернить твои душу и тело всеми известными мне способами, – признание сорвалось с моего языка. – И это не даёт мне покоя.

Отлично, теперь Ангел знала.

Если она захочет сбежать от меня, я не стану препятствовать этому. Сейчас. Стоило подождать, когда она привыкнет ко мне. Поймёт, что я никогда не сделаю ничего против её воли.

– Постоянно?

– Без исключений.

– Получается, и сейчас?

Да.

Однако не произнёс этого вслух, боясь напугать её.

Я почувствовал, что она в церкви, ещё до того, как увидел.

Эта связь была необъяснима, но она была, и я ничего не мог с этим поделать. Не хотел, надеясь, что она тоже это чувствовала.

Была согласна.

И я не прогадал. Ангел оказалась не из пугливых.

– Что мешает тебе прислушаться к ним? – прошептала она следом.

Что мешает мне засунуть руку под её юбку прямо сейчас? Узнать, какой мягкой будет кожа на её бёдрах? Насколько жадной окажется её киска, поглощающая мои пальцы? Станет ли она покусывать свои губы, чтобы никто не услышал её всхлипов?

Ничего, полагаю.

Поэтому, резко схватив девушку за руку, крепко сжал её ладонь в своей и повёл в сторону. Она ни на секунду не протестовала. Даже не попыталась узнать, что я собираюсь сделать.

Мы бегом добрались до кабинки исповедальни, но когда я дёрнул за ручку, она оказалась закрыта. Дико недовольное рычание застряло у меня в горле, пока я не повернулся лицом к Эбигейл и мои глаза не столкнулись с целым рядом пустующих скамеек за её спиной. Девушка обернулась, чтобы увидеть то же, что и я, но я уже потащил её к ним.

Прости, мама.

И не смотри, пожалуйста.

Желание было слишком велико. Я сгорал от него, будто оказался в адском пламени. Скорее всего, в конце концов я побываю там, но только после того как сделаю то, что хочу.

Трахну Эбигейл в святилище.

В приходском зале не было никого, кроме нас.

Не знаю, расстроен я этим фактом или нет, но это явно должно успокоить девушку в моих руках.

Она обеспокоенно смотрела по сторонам, когда я уже подводил её к предпоследней скамье, словно догадывалась. Была в моей голове.

Жаждала того же.

– Что ты собираешься сделать?

– Прислушаться к демонам, Куколка.

Я подтолкнул её к нужному ряду, и мы дошли ровно до середины, пока Эбигейл не опустилась на скамейку, тяжело дыша и смотря перед собой. Она прижимала сумку к животу до тех пор, пока я не забрал её, чтобы использовать как наше укрытие.

– Волнуешься?

Эбигейл подавилась нервным смешком, взглянув на меня.

– А ты? Нет, потому что не впервые делаешь это здесь?

Я в принципе впервые делаю это, потому что…

Всегда хотел быть испорчен её руками. И чтобы она была испорчена только моими.

Поэтому, больше не теряя времени на сомнения Эбигейл по поводу меня, задрал подол её юбки, скользнул рукой под ткань и кинул сумку поверх её частично оголённых бедер. Мои пальцы сразу нашли её трусики, но не стали забираться под них, собираясь поиграть с ней – несмотря на то, что у нас было не так много времени, как хотелось бы.

Хотя, если исповедальня освободится, мы сможем переместиться в более укромное место, где нам никто не сможет помешать.

– Это? – переспросил, нащупав ткань, пропитанную желанием. Я мог поклясться, что слышал её запах. Он проник в мои ноздри, усиливая всё, что я и без того чувствовал. – Что именно? Разве так называется процесс, когда изголодавшийся мужчина пробует киску своей девушки?

Эбигейл опешила, но не исправила меня. Она была не против того, что мы уже начали, но я всё равно хотел услышать ответ на свой вопрос. Знать, что она согласна с тем, что я сказал.

– Это плохо, что я хочу сделать так, чтобы моя девушка почувствовала себя хорошо?

Мой большой палец осторожно надавил на клитор, дразня её.

– Н-нет, – заикаясь, ответила она.

Моя девочка.

– Значит, хорошо, да?

– Да, Деметрио.

Её светлые ресницы затрепетали, когда она стала ёрзать на месте, самостоятельно потираясь об меня, потому что я медлил. К слову, это убивало меня не меньше её, но как же было приятно видеть мучения Ангела. То, что она изнывала по моим прикосновениям.

Она кончила прошлой ночью после того, как я ушёл? И сделала это, вспоминая обо мне и нашем поцелуе?

– Господь велит нам быть честными со своими желаниями.

Мои пальцы медленно проникли под шов её трусиков, и я едва не застонал, узнав, как она чувствуется под всей этой одеждой. Мягкая, гладкая и мокрая.

Нас выгонят из церкви, если я опущусь на колени или разложу её на одной из этих скамеек, чтобы попробовать её своим языком?

Она не представляла, насколько сильно я был голоден.

– И твоё желание – это взять меня здесь?

Взять, как грубо.

Я собирался любить Эбигейл в постели и за её пределами.

Но хорошо, что она не забывала, что любовь, которой занимались люди, была многогранна.

Однако я собирался любить её так, как ей того хотелось. Грубо или ласково, мне было без разницы. Я научусь делать так, как она мне повелит.

Перестав исследовать киску девушки, вернулся к её клитору и стал работать над ним, зная, что это принесёт ей волну удовольствия, которую мы оба хотим получить.

Я наклонился ближе к Эбигейл, чувствуя, как она трясётся под моими прикосновениями. Её оргазм близок? Насколько?

– Моё желание – это ты, – прошептал я, коснувшись кончиком носа её покрасневшей щеки. – Везде. Каждую минуту.

Она пискнула, сжала бёдра, удерживая мою руку между ними, и с силой впилась зубами в нижнюю губу, когда по её телу пробежала дрожь, которую я смог ощутить.

Мой член был уже твёрд, но когда Эбигейл опустила ладонь на ногу прямо рядом с ним, я вполне мог кончить раньше неё. Икры покрылись мурашками. Она не понимала, как действует на меня.

Я сгорал изнутри.

Пальцы скользили между её складок. Я хотел увидеть, как они выглядят. Хотел запомнить, чтобы вспоминать о них, когда мне придётся проводить время в своей постели и душе без неё.

Бессонные ночи были обеспечены мне.

Я был уверен, что больше не смогу спокойно засыпать, не вкусив её перед этим.

Неожиданно позади хлопнули двери и послышались шаги.

– Кажется, у нас гости.

Я не стал оборачиваться. Эбигейл же, испугавшись, сделала это и её лицо вытянулось от страха быть пойманной.

Я бы немедленно прекратил то, что начал, если бы ей правда было страшно и неудобно перед всеми этими людьми и Богом, но её киска, заглатывающая мои пальцы, стала делать это ещё более жадно.

Так что – нет. Продолжаем.

Но я хотел сделать паузу, чтобы вытащить руку из-под её длинной юбки и попробовать свои пальцы на вкус. Узнать её вкус. Если бы кто-то оказался с другой стороны от неё, он бы смог почувствовать аромат её возбуждения, которым я не собирался делиться.

Поэтому не стоило приближаться к нам и смущать моего Ангела.

– Не хочешь, чтобы они узнали? – спросил, прошептав ей на ухо. – Будешь вести себя тихо?

Эбигейл закивала, безусловно соглашаясь со мной.

– Здесь, – предупредил я. – Когда мы окажемся там, где никто точно не сможет увидеть тебя, ты будешь кричать. Позволишь мне не только трогать, но и смотреть на тебя, так?

С каждой секундой приближение незваных гостей становилось всё более ощутимым. Мою спину жгло от пронзительного взгляда.

– Тебе лучше ответить мне до того, как они доберутся до нас.

– Так, – выдохнула Эбигейл. – Да, это так, Деметрио.

И я наклонился, будто хотел поправить шнурки, которых не было на моих туфлях, ровно в тот момент, когда две прихожанки замедлили свой шаг, проходя мимо нашей скамьи. Я добродушно улыбнулся им, встретившись с ними взглядом, в то время как мой большой палец надавил на пульсирующий клитор Эбигейл, чтобы она сделала то же самое, и они последовали далее, больше не обращая на нас внимания.

Я повернулся обратно, выпрямившись на месте, и заметил, что улыбка всё ещё не сошла с лица девушки, потому что её голубые глаза до последнего провожали тех, кто чуть не поставил нас в очень неудобное положение.

– Представь, что бы они подумали о нас, увидев, где моя рука находилась всё это время?

Я никак не хотел убирать её оттуда, но был согласен сделать это при условии, если рот заменит её.

– Как бы ты попыталась оправдать нас, Святая Дебора?

Эбигейл приоткрыла рот, удивившись тому, как я назвал её, скорее всего не зная, что Святую звали её именем.

– Господь велит нам быть честными со своими желаниями, – ответила она, повторив за мной.

Мой член дёрнулся в брюках, до боли врезавшись в ширинку.

Исповедальная была всё ещё занята? Я обернулся, чтобы проверить это.

Да, грёбаные грешники!

Мои движения стали грубее. Я вталкивал и выталкивал пальцы из киски девушки, заставляя её задыхаться. Наслаждение Эбигейл пропитало кожу. Надеюсь, её запах сохранится на ней.

Мне стоило огромных усилий просто сидеть рядом, не позволяя себе кусать, целовать и облизывать всё, что принадлежало ей.

Её шею, её губы, её грудь, которая поднималась и опадала прямо как тогда, когда она легла спать в моей футболке. Она так плотно натянулась на её затвердевших сосках, что я стал испытывать жажду и нуждаться в том, чтобы выпить воду, которую принёс для неё.

– Это я?

Эбигейл нахмурилась, не отводя глаз от женщин, устроившихся на скамейке перед нами. Не совсем близко, но и не так далеко, чтобы при желании не расслышать всхлипы, создаваемые там, где мои пальцы приносили муки Ангелу.

– Что ты?

– Заставил тебя кончить той ночью?

Она приоткрыла рот, будто неожиданно вспомнила, как несколько дней назад засунула руку к себе в трусики и позволила мне стать свидетелем зрелища, которое не отпускало меня с тех пор.

– Нет, я сделала это сама, – прошептала Эбигейл. – Ты ещё никогда не заставлял меня кончать, Деметрио.

Получив ответ, надавил сильнее на клитор, вынуждая её пискнуть.

– Никогда? – настойчивее переспросил я.

– Никогда, – задыхаясь, повторила она.

О чём она думала? О ком?

Ревность кубарем прокатилась по мне.

Эбигейл не стала бы отвечать на мой поцелуй, если бы ей нравился кто-то другой. Ей никто не нравился. Никто, кроме меня. Я – её любимый.

– Ты можешь… – она умоляюще посмотрела на меня, – быть быстрее?

– Хочешь кончить? – издевался я. – От моих рук?

Только мне разрешено говорить с ней так, трогать её и быть в её голове, усиливая стимуляцию.

Мой Ангел. Мой.

– Мы в церкви, – напомнила Эбигейл, словно сказанное мной было грязнее, чем то, что я проделывал с ней.

То, чем она наслаждалась.

– Мы в церкви, и ты хочешь кончить, не так ли?

Девушка зарычала сквозь плотно сжатые губы, а её громкое дыхание стало эхом разноситься по пространству.

Да, давай, покажи мне своего внутреннего зверя, детка. Он голоден? Позволь ему насытиться, просто скажи…

– Пожалуйста, Деметрио.

– Пожалуйста? – продолжал дразнить я.

Оставалось совсем немного до её взрыва. Я понимал это по тому, как пульсация ударяла по подушечке моего большого пальца.

– Пожалуйста, я хочу кончить.

Господи, всё, что пожелаешь, Ангел, неужели ты не знаешь?

– Хорошо, но для начала повтори свой предыдущий ответ, – собираясь получить желаемое, вновь поинтересовался я. – Только не забывай, в церкви нельзя лгать. Господь примет твою исповедь, какой бы она ни была.

Девушка облизнула губы, сглотнула, явно нуждаясь в том, чтобы выпить воды, и прошептала:

– Это был ты.

Это был я.

Признание освободило её. Эбигейл сжала губы, впилась ногтями в моё бедро, на котором лежала её ладонь, и смотрела мне в глаза, когда оргазм поражал её тело.

В прошлый раз я не досмотрел до этого момента и ушел, так как испугался мыслей, появившихся в голове. Я хотел помочь ей кончить, потому что она выглядела так, будто у неё не получалось сделать это самостоятельно. Однако, когда вернулся в гостиную, услышал сдавленный стон, который она испустила, достигнув пика.

Я стал растирать влагу по складкам, больше не прикасаясь к клитору, чтобы не сделать ей больно.

Нужно быть помягче. На первый раз.

Но, кажется, её всё устраивало.

– Спасибо, – поблагодарила Эбигейл, вытащив мою руку из-под юбки и значительно отодвинувшись в сторону, пытаясь избавиться от смущённой улыбки, которая завладела её губами.

Я усмехнулся, покачав головой.

Она очень вовремя вспомнила о сдержанности, которой стоило придерживаться в церкви, а я чуть не рассмеялся, когда следом она сжала ладонями колени и выпрямилась, будто собиралась начать молиться.

– Деметрио?

– Не за что, Куколка. – Я приподнял руку к носу, будто хотел почесать его, когда на самом деле сделал это для того, чтобы вдохнуть её. – Больше не приходи сюда без меня.

– Нет, я не об этом, – продолжая смотреть перед собой, исправила меня она. – Почему я не могу пойти с тобой?

– На вечеринку?

Эбигейл кивнула мне в ответ.

Моя пара – Арабелла. Тем не менее…

Я придвинулся к девушке, вновь уничтожив расстояние между нами, и поправил юбку на её бёдрах.

– Потому что если ты пойдёшь со мной, – прошептал я, – кто-то другой должен будет трахнуть тебя после.

А этого никогда не произойдёт.