Хранительница

Глава 17

Деметрио

Я хотел стереть из памяти сегодняшний день и в то же время запомнить его навсегда.

Эбигейл была причиной и для того, и для другого.

Арабелла решила ещё ненадолго задержаться на вечеринке, чтобы в случае чего у нас с ней было алиби: если она там, значит, и я где-то рядом, а так как Бенджамин должен проспать до самого утра, то «где-то» означает «немного веселья с ним». Эбигейл, в свою очередь, не была обязана отчитываться о своём уходе по истечению оплаченного времени.

Всё шло идеально, вопреки проверке, которую мне устроили. Нужно было предвидеть это, однако кто мог подумать, что Бенни окажется настолько тупым? Ублюдок из министерства, будучи самым продуманным и осторожным из всех, пытался его остановить, но тщетно. Это ещё раз доказывало, почему один из них лишился своего места, а другой дослужил до генерального прокурора Невады.

Я всё ещё хотел спросить у Эбигейл, не злилась ли она из-за того, чему я позволил произойти на глазах у Бенджамина, несмотря на то, что она искусно вошла в роль и не остановилась, когда была возможность.

Пока мы отходили от сегодняшнего вечера, погрузившись в свои мысли, уже успели добраться до больницы, в которой нас ожидали, поэтому запланированный разговор перенёсся.

– Достали? – спросил Док.

– Даже больше, чем планировали, – ответил, передавая ему контейнеры.

Мужчина поправил очки на носу, пробежавшись взглядом и по мне, и по Эбигейл, однако не стал расспрашивать, как нам удалось это сделать.

О, спасибо, Господь, что мне не придётся рассказывать, как Ангел довела меня до оргазма с помощью своего рта и бутылки шампанского, пока тот, чью сперму Арабелла собрала немного позже, находился с нами в одной комнате, но был не в состоянии подглядывать.

Пометка: внепланово посетить церковь на этой неделе.

– Что Вы собираетесь с этим делать?

Эбигейл и её неутолимое любопытство. Если бы оно принадлежало кому-то другому, то, вероятно, раздражало бы меня, но так как оно было её, я не испытывал ничего такого.

Джей Ди посмотрел на меня, спрашивая без слов, может ли он говорить с ней об этом, и я кивнул в знак согласия.

Ему изначально не понравилось, что она вообще принимала в этом участие: он считал, что втягивать в такую работу женщин неправильно. Не потому что они бы не справились и всё испортили, а потому что это было опасно для них больше, чем для мужчин.

Сделать им больно в разы легче, чем нам.

Поэтому его до сих пор не устраивало, что мы держали Арабеллу так близко ко всему этому. Она была сильной как физически, так и морально, однако продолжала оставаться девушкой.

– В будущем я планирую поступить в медицинскую школу, – не дождавшись ответа, объяснила Эбигейл. – Я определилась со специальностью, но мне интересно не только это.

– Хочешь подробностей?

– Да.

– Ладно, для начала удостоверюсь, что условия транспортировки не были нарушены, – ответил Док. – Если…

– Всё в порядке, – уверил я его.

Мы были предельно осторожны, и Арабелла чётко следовала инструкции при сборе.

– Если всё так, как он говорит, мои специалисты приступят к экстрации ДНК из образцов спермы. Затем проведут полимеразную цепную реакцию для усиления специфических участков, чтобы после увеличенная ДНК подверглась анализу с использованием стратификационных методик, таких как генотипирование, которое может помочь идентифицировать индивидуальные генетические маркеры.

Я ничего не понимал, Эбигейл же наоборот выглядела так, будто ей было всё предельно ясно.

Слишком умная девушка для такого глупого парня, как я.

– После завершения анализа они сравнят с ДНК, полученной из ранее изъятых образцов, а я подготовлю детальный отчет о проведенной экспертизе, включающий результаты сравнения, вероятности совпадения и выводы.

Чтобы потом его можно было предъявить в суде. Этим уже будем заниматься не мы. Наша задача лишь помочь с неопровержимой доказательной базой.

И защитить лица, которые осмелятся предъявить обвинения.

– Ранее изъятых образцов? – переспросила Эбигейл.

Прежде чем я успел увильнуть от ответа, Док отвернулся от нас, проверяя целостность контейнеров. Не заметив моей реакции, он дал ей ответ:

– Да, из тел тех мертвых детей, что они нашли.

Я закрыл глаза, желая исчезнуть.

– М-мёртвые дети?

Мои веки зажгло, и я понял, что Эбигейл смотрит на меня. Пытаться уйти от ответа было бессмысленно, пришлось вернуться в прежнее положение. Когда молчание продлилось слишком долго, Джей Ди обернулся в нашу сторону.

– Она не знала?

Я покачал головой, громко выдохнув.

Эбигейл побледнела, узнав, что они были мертвы. Что же с ней будет, когда ей станет известно, что их тела подверглись сексуальному насилию только после смерти?

Мы не узнаем, потому что и она не узнает.

Я бы тоже не хотел. Видеть это. Нести крохотные холодные тела на своих руках. Хоронить их. Ничего.

Док поджал губы, решив придержать язык за зубами, чтобы не раскрыть ещё некоторые подробности.

– Сколько нам ждать?

– Недели две.

Я сомневался, что мы что-то найдем. Ни Бенджамина, ни Джерри не интересовали дети. Подростки, возможно. Однако маленькие девочки были не в их вкусе. Я знал, кто любит их, но понятия не имел, как нам подобраться к нему, не рискуя жизнью невинного ребёнка.

– Ты в порядке? – спросил, наклонившись к Эбигейл.

Девушка тяжело сглотнула, посмотрев мне в глаза, и несколько раз кивнула. Её взгляд был потерян.

Она соврала, тем не менее я сделал вид, будто не понял этого.

Дело в том, что она узнала до того, как мы приехали сюда, или после? Вероятно, и то и другое.

Я планировал поговорить с ней, только уже не сегодня, так как мы оба вымотались. Но вопросы словно разрывали её голову, поэтому я собирался наплевать на свои планы.

Она ляжет спать спокойной.

И, возможно, мои объятия помогут ей в этом, если она позволит.

– Пойдём?

Я взял её за руку и повёл в сторону выхода, не попрощавшись с Доком, который вернулся к своей работе. Мне хотелось поскорее вернуться в квартиру и заснуть, чтобы этот день закончился, потому что чем дольше он продолжался, тем больше происходило того, что выбивало меня из колеи.

Плохой день.

Не успел я открыть дверь, как Эбигейл неожиданно отпустила мою руку, повернулась обратно и сделала несколько шагов навстречу к Доку, не доходя до него и оставаясь на расстоянии.

– Почему я ношу Ваше имя?

– Что?

Мужчина вопросительно посмотрел на меня, но я пожал плечами, не понимая, о чём она, так же, как и он.

– Почему я ношу Ваше имя? – злее повторила Эбигейл, заставив меня удивиться интонации, с который она говорила. Я никогда не слышал, чтобы её голос смешивался с рычанием.

– Обычное совпадение.

Гейл и Эбигейл. Забавно, правда же?

– Нет, – отрезала она. – Потому что я – Эбигейл Девора.

Док быстро перевёл взгляд на девушку перед ним.

И я сделал то же самое.

До этого момента меня совсем не волновала её фамилия, потому что она уже носила мою и меня всё более чем устраивало.

– Девора – девичья фамилия моей матери. Мы родственники? Кто Вы такой?

Мужчина громко выдохнул, развернулся и присел на край своего рабочего стола. К этому времени на его лбу выступили бисеринки пота, которые он смахнул, зачесав волосы и собрав их в привычный ему низкий хвост.

– Отвечайте, – потребовала Эбигейл.

Я подошёл ближе, чувствуя, как она начинает срываться, но продолжал оставаться за её спиной.

– Девора – не девичья фамилия твоей матери, – опроверг Док. – Это фамилия её первого мужа.

Мои брови взлетели вверх.

Я правильно понял, что женщина, разбившая ему сердце – мама моей девушки?

Руки Эбигейл висели по швам, когда её ладони сжались в кулаки до такой степени, что рубцы на костяшках натянулись до боли. Она ничего не ответила, вероятно, собирая логическую цепочку, но учащённо задышала.

Несмотря на то, что Док был ближе ко мне, чем к Эбигейл, казалось, что ей известно куда больше, поэтому я просто ждал, когда она сформирует ответы на вопросы в своей голове и поделится ими со мной.

– Вы, – она покачала головой, будто не могла поверить в то, что собиралась сказать, – мой отец?

Док помедлил отвечать ей.

Его губы, широкие по центру и сужающиеся к краям, сжались в тонкую полоску, голубые глаза опустились к полу, а прядь светлых волос упала на лоб.

Не может быть.

– К сожалению…

– К сожалению? – воскликнула она, сделав шаг назад и чуть не врезавшись в меня.

– К сожалению, нет, – закончил Док, заставив нас задержать дыхание и перестать надумывать то, чего не было. – Я не могу быть твоим отцом, Эбигейл. Мы с твоей матерью расстались задолго до твоего рождения.

– Когда?

Он задумался, вероятно, вспоминая.

– Сколько тебе сейчас?

Эбигейл зачем-то повернулась и посмотрела на меня, прежде чем ответить ему:

– Мне… восемнадцать.

Мужчина кивнул, будто самому себе.

– Ты не моя дочь, – уверено подвёл итог он. – Я не встречался с твоей матерью с тех пор, как она бросила меня, и до того дня, как она вошла в стены этой больницы, когда тебе было семь, но к тому времени я не видел её уже около восемнадцати лет.

Гейл не делился с нами подробностями своей личной жизни, но мы знали, что однажды он потерял женщину всей своей жизни, которую так никто и не смог ему заменить. Однако казалось, он даже и не пытался найти себе другую. За это я всегда уважал его.

И брал пример.

Почему она бросила его?

– Как так вышло, что моё имя – ваши воедино, если мой, как Вы уверяете, настоящий отец – это мужчина, которого она любила?

– Я не знаю. – Искренность читалась в словах Джей Ди. – Абилена… – он тяжело сглотнул, – ненавидела меня. Она не могла позволить себе продолжать любить меня после того, что случилось.

– И всё же она вернулась в Рино. К вам.

– Нет, она не знала, что я здесь. Лас-Вегас был нашим домом. Но после развода она переехала в Карсон-Сити, а я остался там, пока спустя несколько лет не перебрался ближе к границе.

Судьба свела их вновь.

Несмотря на то, что Абилена уже принадлежала другому мужчине и имела от него дочь.

Есть вещи, на пути к которым нет преград.

Любовь была одной из таких.

– Что случилось? – спросила Эбигейл.

Док нахмурился, не понимая её.

– Вы сказали, что мама не могла позволить себе любить Вас после того, что случилось, – повторила за ним девушка. – Что это? Что Вы сделали?

– Стал работать на его отца.

Пришло время всем взглядам в этой комнате обратиться ко мне. Эбигейл медленно повернулась, и наши глаза встретились. Её нижняя губа дрожала, но я не заметил, чтобы черты её красивого лица исказились от злости, испытываемой ко мне.

Господи, не ненавидь меня.

Я тоже ненавижу этого ублюдка.

Давай достанем его тело из могилы и повторим то, что я сделал без тебя. Пошлём его в ад.

– Мы жили бедно, – произнёс Док, заставив нас с Эбигейл оторваться друг от друга и перевести внимание обратно на него. – У нас не было родителей, которые могли бы помочь, не было дома, потому что мы сбежали из приюта, как только появился шанс сделать это, и не было даже друзей, ведь в тех стенах каждый был сам за себя.

Я подошёл ещё ближе, вставая наравне с Эбигейл и внимательно слушая его. Это была исповедь. Мы не перебивали его, произнося вслух вопросы, которые появлялись в наших головах. Почти не дышали.

– Но мы были друг у друга, несмотря на только что сказанное мной, и какое-то время мне казалось, что этого достаточно. Что мы всесильны и со всем справимся. В конце концов, мы продержались так долго. Даже пережили болезнь твоей матери.

Её синдром.

– Только у всего есть своя цена. И наша оказалась до смешного банальной – деньги, которых у нас не было.

Я никогда не сталкивался с этой проблемой. Не знал, что такое нуждаться в деньгах или экономить. Однако знал, как приходится платить за своё богатство.

Чувствовал на своём теле.

Видел собственными глазами.

И знаете что? Я бы предпочёл быть бедным, чем пережить это дерьмо снова.

– В то время по студенческому общежитию, в котором мы жили, стали ходить слухи, что большие люди ищут тех, кто будет делать за них некоторую работу. Кто-то не верил. Кто-то боялся. А я нашёл их и согласился.

Это правда. Он присоединился к Каморре, когда Неро был ещё ребёнком, а мы с Дэниелом и вовсе не родились.

– Мы договорились, и я стал воровать для них то, что они просили, из университетской лаборатории и больницы, в которой подрабатывал. Когда счёт по лечению Абилен был закрыт, я захотел уйти, но…

Док распустил хвост и встряхнул головой, опустив подбородок, будто ему стало стыдно смотреть нам в глаза.

– Меня пленили не большие деньги. Я знал, как обходиться без них. – Он облизнул пересохшие губы и упёрся локтями в бёдра, держась за голову. – Болезнь твоей матери сподвигла меня на то, чтобы стать солдатом Каморры.

Я мог сосчитать по пальцам, сколько чужаков стали участниками синдиката. Принимать кого-то извне было рискованно, поэтому такие, как Док и Эбигейл, считались исключениями в нашем списке.

– Я хотел для неё лучшей жизни, но по своей глупости ввязался в то, что не просто сделало бы наше положение ещё хуже, а уничтожило бы её. Она ничего не знала. Всегда довольствовалась тем, что я мог ей предложить. Однако я устал так жить. Кормить её обещаниями, что скоро всё изменится, поэтому решился на эту работу.

Я знал, что у него была нелёгкая история, но настолько…

– Когда им стало не хватать воровства и моей помощи в приготовлении наркотиков, они предложили мне то, на что я не пошёл бы даже ради того, к чему стремился для Абилены – жизни в достатке, к которой мы уже успели привыкнуть.

Эбигейл не понимала, что он имел в виду.

А я знал.

– Но мне пришлось, чтобы сохранить жизнь твоей матери, потому что когда я отказался и захотел уйти, они ясно дали понять, что убьют не только меня, но и её.

Поэтому он стал резать людей для того, чтобы Каморра могла продавать их органы.

– Что это? – прошептала Эбигейл. – На что Вы пошли ради моей мамы?

Док промолчал. Она обернулась, чтобы взглянуть на меня. Её плечи дрожали.

– На что? – спросила уже у меня.

– На нелегальную трансплантологию, – ответил тот, кто должен был.

Нам не нужно было объяснять ей, что это такое. Я понял это, потому как её голубые глаза стали стеклянными после услышанного.

Дерьмо! Почему это всё должно было вывалиться на неё именно сегодня?

– Куколка…

Я потянулся, чтобы коснуться её, но она отшатнулась от меня.

– Всё было зря, – повернувшись обратно, произнесла девушка. – Она умерла в тюрьме из-за повторно развившегося синдрома.

– Нет, Эбигейл. – Док покачал головой. – Твоя мама была здорова. Они убили её, чтобы не оставлять свидетеля.

– Вы сказали, она ничего не знала!

– Она была не при чём, пока сама не вступила в игру!

Я замер наравне с Эбигейл.

– Что? – произнесли мы вместе.

Когда?

– Ей не стоило приезжать в Рино. Каморра в то время процветала и стремилась к большему, а я был уже далеко не единственным врачом, работающим на них.

Я хорошо помнил это время, потому что отец начал ещё усерднее работать над тем, чтобы превратить меня в монстра, и мои походы к Доку зачастились.

– Что-то привело твою маму именно в эту больницу. Я не знал, что она оставила мою фамилию, до того момента, пока не увидел её в списке. И именно память, которую она сохранила, сыграла решающую роль во всём этом. Я понимал, что как только они узнают, что Абилена и есть та самая девушка, с помощью которой держали меня на поводке все эти годы, они больше не отпустят её. Я пытался объяснить ей, но она не хотела меня слушать. Не верила мне. Осталась в городе, и случилось совсем не то, к чему я готовился.

Эбигейл дышала так громко, будто задыхалась.

– Каморра стала следить за ней не из-за меня, а из-за неё самой. Абилена была отличным специалистом. Одной из лучших в своём деле. Пациенты доверяли ей и уходили довольными, поэтому они решили воспользоваться этим.

– Как? Какую пользу акушер-гинеколог могла принести синдикату?

– Помогая получать органы нерожденных детей, добытых посредством аборта, – признался он. – Но твоя мама оказалась в тюрьме не из-за этого. Они подставили её, когда начались проблемы. Ей было известно слишком много. Потому что это именно она сообщала женщинам на поздних сроках беременности надуманные диагнозы, чтобы те отправлялись на аборты по собственному желанию. После чего совершала процедуру особым способом для получения частей тел в идеальном для продажи состоянии.

Мать Эбигейл – ангел смерти.

Я не знал, как описать то, что чувствовал. Шум. Повсюду. Во всём теле. Будто я расщепляюсь на кусочки, пока девушка передо мной медленно качает головой из стороны в сторону и отходит назад.

– Это ложь! – Повернувшись ко мне, она махнула рукой в сторону Дока, который встал со стола. – Он лжёт!

– Эбигейл, послушай… – начал мужчина перед нами. – У всех нас есть те, ради кого мы пойдём на вещи, которые никогда не допускали в своей голове. В её случае это была ты. Она согласилась на это, чтобы ты не пострадала. Каморра могла…

– Нет! Моя мама не стала бы убивать детей! Она спасала их. Помогала им родиться. Я не собираюсь в это верить!

Тем не менее верила. Это было видно по её лицу.

И по тому, как уже через мгновение она решила сбежать из кабинета Джей Ди в слезах.

Я пошёл следом за ней, не собираясь оставлять её одну. Не в таком положении. Не вообще когда-либо.

Но Док окликнул меня прямо на выходе:

– Деметрио!

Я остановился, переведя взгляд с девушки, бежавшей по коридору, на него.

– Я не хотел, чтобы она знала.

– Я тоже.

– И я не успел сказать ей главного.

– Что ещё?

– Я ни на секунду не переставал любить её.

Абилена.

Больше не теряя времени на разговоры, сорвался с места в надежде догнать Эбигейл до того, как она решит спрятаться от меня и побыть одна. Нет уж. Бей меня. Кричи на меня. Но будь рядом всё это время, чтобы я знал, что с тобой всё в порядке.

Однако когда я выбежал на улице, мне не пришлось искать её. Она сидела на асфальте, прижимаясь спиной к дверце моей машины и плакала.

Или, если быть точнее, выла от боли.

Я знал, что должен дать ей время побыть одной.

Но не мог.

Не мог.

Она распахнула веки, едва я успел приблизиться к ней.

Тушь вместе со слезами стекали по её щекам, глаза покраснели, а губы распухли.

– Это ведь не может быть правдой, Деметрио? – прошептала Эбигейл.

Когда дело касается ребёнка, у хорошего родителя нет выбора.

Однако вместо любых слов утешения я наклонился и поднял её на ноги, ничего не отвечая. Она не хочет услышать то, что я думал по этому поводу. Затем осторожно усадил её дрожащее тело на переднее сиденье и решил, что будет лучше, если она скорее окажется подальше от этого места, поэтому через минуту мы уже ехали в направлении штаб-квартиры.

Шум в моей голове перемешался с плачем девушки, который наполнял салон автомобиля, пока я пытался придумать хоть что-нибудь, что сможет успокоить её.

Прошли минуты, прежде чем я решился спросить у неё:

– О чём ты думаешь?

Эбигейл смотрела перед собой, будто следила за дорогой, но на самом деле была совсем не здесь. Её тело размякло, дыхание стало более равномерным, а силы на то, чтобы плакать, закончились.

– Всегда есть выбор.

Да, это так, но…

– Никто не выбирает смерть близкого, когда он встает между ней и убийством кого-то другого.

Эбигейл качала головой, не желая слышать меня. Она выглядела так, будто жалела, что вообще решила связаться с Каморрой. Со мной. Её губы дрожали, а щеки блестели от слёз под светом уличных фонарей и вывесок, мимо которых мы проезжали.

Моё сердце болело.

Я хотел обнять её, но был уверен, что она разозлится ещё сильнее.

Поэтому говорил с ней. Пытался объяснить.

Остановив машину в месте назначения, выдохнул и повернулся к Эбигейл, чтобы продолжить, смотря ей в глаза:

– Ты выбрала свою работу, чтобы выжить, так же, как и когда-то сделали они.

– Но я не убиваю невинных! Я не…

Она с силой прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать новую волну рыданий, из-за чего её плечи и грудь затряслись.

Плачь. Плачь при мне, Куколка.

Плачь в моих руках.

Я потянулся к ней, наплевав на всё, но Эбигейл уже ухватилась за ручку, дёрнула за неё и открыла дверь. Холодный воздух с улицы встретил меня вместо её тепла, когда она выпрыгнула из машины и помчалась в сторону входа.

А я думал лишь о том, как бы сильно она возненавидела меня, узнав, что я без чувства совести пошел бы на всё то же самое, на что решились Гейл и Абилена, чтобы сохранить жизнь любимой и своего ребёнка.