Хранительница

Глава 29

Деметрио

Вот что почувствовала Талия Нери, когда всё вспомнила.

Боль.

Никому не говоря, я считал, что она драматизировала, потому что в конце концов Дэниел на самом деле любил её. Ей было известно об этом, как и всем, кто видел его рядом с ней.

И я знал, что Эбигейл любила меня. Невозможно не ощутить это, когда чьи-то чувства подобны твоим. Но одной любви не всегда достаточно.

Есть вещи не менее важные, чем она. И в наших случаях это честность.

Оказалось, для того чтобы почувствовать, как твою душу рвёт на куски, нужно не так много. Стоило всего-то узнать, что твой любимый на протяжении долгого времени лгал тебе.

И не собирался признаваться.

Она бы навсегда изменила дату своего рождения, чтобы я никогда не выяснил, что она младше, чем я думал? На что Эбигейл была готова пойти, чтобы скрыть правду? Я знал, какой отчаянной она может быть, но…

Семнадцать.

– Мама…

Как только Арабелла увела Ангела, я опустился на колени и прижался лбом к полу, который не был холодным, но показался мне именно таким из-за жара, поглощающего моё тело.

Я находился на пути к адскому пламени, где мне и было самое место.

Я заслуживал оказаться там с первого прикосновения к Эбигейл.

– Что же я наделал, мама?

Вопрос, ответ на который был известен мне. Однако я не мог признаться в содеянном даже в мыслях.

Кто я? Господи, кто я?

Мои кулаки врезались в пол, и мебель вокруг тряслась от силы, с которой это происходило. Я не слышал ничего, кроме голоса в своей голове.

Ублюдок.

Ублюдок.

Ублюдок.

Я родился нехорошим человеком и знал, что мне суждено провести жизнь в роли того, кем я быть никогда не хотел, тем не менее постоянно ждал, когда появится та, что заслуживала меня другим. Ангел. Я был обязан сохранить человечность внутри себя.

Для неё.

Если бы привязанность к ней не сопровождала меня на каждом шагу с четырёх лет, ничего не смогло бы спасти меня от напора, с которым отец выковывал монстра внутри меня.

Ни воспитание Неро.

Ни память о маме.

Ни-че-го.

Лишь вера в неё обладала силой, сохранившей рассудок где-то в глубине моего существа. Эбигейл – причина всего хорошего, что я делал, и всего плохого, что избегал.

Как я думал, избегал.

Я зарычал и зажмурился, чувствуя, как кожа на костяшках стала лопаться от ударов. Рубашка на спине уже давно пропиталась кровью, сочившейся из порезов, оставленных Ангелом.

И когда я вспомнил о шрамах, носить которые не заслуживал, кто-то неожиданно положил ладони на мои раненые лопатки. Я резко поднял голову, испугавшись того, что девушка вернулась.

Однако это оказался один из моих старших братьев.

– Деметрио? – осторожно спросил Дэниел, наклонившись ко мне.

Он выглядел в разы лучше, чем в последнюю нашу встречу, прямо перед тем как мы с Эбигейл передали его в надёжные руки. Док запретил нам видеться на время его лечения, поэтому я был удивлён, увидев его здесь. Дэниел продолжал свою работу в этот период, однако мы не пересекались.

– Не дай мне убить себя, – прошептал я.

Я ещё не успел извиниться перед ней.

Брат изменился в лице, а затем помедлил лишь мгновение, чтобы в итоге схватить меня за плечи и приподнять, словно я превратился в ребёнка, за которым ему приходилось присматривать. Снова.

Я провёл наедине с Дэниелом много времени. Неро был постоянно занят, поэтому именно он оказался тем, кто нянчился со мной, хотя между нами была не такая большая разница в возрасте. Однако он всегда значительно отличался от меня и других детей.

Бунтарская сущность и ментальная зрелость выделяли его на фоне остальных. Даже сейчас.

Мы уселись на край постели, в которой мы с Эбигейл провели последние несколько дней, и я опёрся локтями о бёдра, чтобы засохшая кровь на лопатках продолжила лопаться и выпускать наружу свежую. Дэниел сразу это заметил, но не сказал мне перестать, так как понимал, что я нуждаюсь в боли. Хотя бы в такой.

Это меньшее.

– Я не стану говорить много, Деметрио, но то, что ты услышишь, не знает никто, кроме нас с Талией. Какое-то время она и сама не помнила об этом. И как бы сейчас она ни думала, это совершенно не радовало меня.

Я ничего ему не ответил, желая узнать, что они скрыли от всех.

– Я влюбился в Талию, когда ей было пятнадцать, – признался Дэниел, заставив меня повернуться к нему.

Он сидел в таком же положении, что и я, и смотрел перед собой, будто вспоминал тот день, когда это случилось. Он никогда не рассказывал нам, что был знаком с ней до того, как она пересекла границу нашей территории и разбилась. Ни слова о том, что ему удалось увидеть лицо Призрачной Наследницы.

– Но эта не та любовь, о которой думают люди, услышав чёткое определение чужих чувств. Я ничего от неё не хотел. Просто… она напомнила мне меня самого. Того, кем я когда-то был.

Парня, который шёл против правил.

Парня, который был лишён свободы по воле отца.

Парня, который всего-навсего хотел делать то, что сам хотел.

– Я долгое время отказывался признавать, что она – именно то, что мне нужно. Хотя с самого начала знал это.

И я был одной из причин, по которой он сомневался. Из-за моих границ касаемо девушек и возраста. Дэниел думал, что я осужу его, так как их знакомство прошло накануне её шестнадцатилетия, а ему на тот момент был уже двадцать один год. Талия была слишком молода для него.

Но я бы понял его, если бы он объяснился передо мной так, как делал это сейчас.

Он не любил её как девушку. Он полюбил её как смысл.

Его душа откликнулась её. Это сильнее чего-либо.

Ему было бы намного легче признаться в своих чувствах, если бы я, испугавшись того, что они могут проболтаться о существовании Ангела, не скрыл от них с Неро, что по-настоящему влюбился в Эбигейл, когда ей было всего семь, а мне одиннадцать.

Это именно та любовь, о которой он говорил со мной.

Одного её существования было достаточно. Я знал, что сколько бы людей ни встретил на своём пути, никто и никогда не станет необходим для меня так, как она.

Особенная. Избранная. Единственная в своём роде.

– Я посчитал, что встретил её раньше положенного, – продолжил Дэниел. – И если Бог всё-таки существует, то это он наказал меня за сомнения в его решениях, удерживая её в темноте, полной ничего, на протяжении следующих двух с половиной лет.

Талия Нери вышла из комы ровно в его двадцать четвертый день рождения, словно подарок, от которого он больше не имел права отказаться.

У судьбы свои планы на нас всех. Нельзя противостоять ей.

– Я люблю тебя, Деметрио, но это… по-другому. Думаю, мне не стоит объяснять. Ты понимаешь меня. И понимаешь Талию. У тебя есть ответы на вопросы, которых нет у нас. Воспользуйся ими.

Он встал с места, мягко похлопав меня по плечу.

– И не отпускай свою любовь.

А затем ушёл, закрыв за собой дверь и погрузив меня в темноту.

***

Прошло не так много времени, прежде чем в коридоре послышались шаги, вытянувшие меня из мыслей. Я хотел избавиться от них, чтобы не начать биться головой об стену, но знал, что это невозможно, потому что Эбигейл жила внутри меня.

Её дом – моё сердце и жалкая душа.

– Я услышал тебя, Дэниел, – выпрямившись и открыв глаза, выдохнул я. – Дай мне побыть одному.

Но брат не послушал меня и уселся за дверью. Полоска света, пробивающаяся из коридора в комнату, тут же оказалась перекрыта его телом. В чём проблема зайти и договорить, если он так сильно этого хотел? Зачем прятаться от меня?

Или… это потому, что он знал, что я не хотел его видеть.

Она. Арабелла.

Ярость поднялась и обрушилась на меня сокрушительной волной, но до того, как я успел встать и прогнать девушку, она заговорила:

– Только я виновата в том, что с ней произошло. Я не хотела всего этого. Она достаточно настрадалась и без нас в своей жизни, однако… ничего не смогла с собой поделать. Ты так смотрел на неё в той машине. Я сразу всё поняла.

Нам обоим было известно об этом с самого начала. К чему это напоминание?

– А потом Рик открыл мне глаза на то, что я сделала с Дэниелом.

Когда? В подвале? Я попытался перебрать воспоминания в своей голове, но там крутилась только Эбигейл, Эбигейл, Эбигейл.

Ничего о ком-либо другом.

– И поняла, что не могла облажаться снова, потому что может я и обречена, но у вас ещё есть шанс, – чуть тише произнесла она.

Был, если бы ты не вмешивалась.

– Ты не хочешь, чтобы я извинялась, потому что это не изменит положения, только я всё равно собираюсь объясниться перед тобой.

Объясниться?

Здесь нечего было объяснять.

Эбигейл достигла возраста согласия, но продолжала оставаться несовершеннолетней. Я не имел права прикасаться к ней. Мне было всё равно, о чём гласили законы. Её голос раздался эхом, пытаясь переубедить меня: «Я была согласна, Деметрио». Неважно!

Мой внутренний устав не позволял двадцатидвухлетнему ублюдку спать с семнадцатилетним ангелом.

– Я бы могла достать то, что нам нужно, и без неё, – после долгой паузы произнесла Арабелла. – Стоило лишь дождаться возвращения Неро, чтобы не впутывать тебя в это. Она была не нужна нам в работе.

Я не задумывался об этом, потому что все мои мысли были заняты Эбигейл. Тем, что это отличный шанс ненадолго удержать её рядом. Успеть доказать ей, что мы созданы друг для друга.

– Хотя её присутствие на вечеринке оказалось очень кстати. Нам бы на самом деле пришлось убить всех гостей, потому что ты бы ни за что не ушел в ту комнату ни с кем, кроме неё. Мы оба знаем это.

Да, только ей позволены все те вещи, которыми мы занимались. Моё тело создано для её прикосновений. Ничьих других.

– Она хотела заработать, чтобы начать новую жизнь, а ты хотел её, потому что без неё у тебя не было бы жизни. Поэтому я… Да, она была не нужна нам в работе, – повторила девушка. – Но она была нужна тебе.

Опасность, которой мы её подвергли, не стоила и капли моего удовольствия. Я не заслужил быть с ней. Ни минуты.

– Ты был счастлив.

И какой ценой…

Эбигейл не верила, что шрамы не изуродовали её. Считала себя некрасивой, но желанной для ублюдков. Я бы хотел, чтобы она никогда не знакомилась с людьми, с которыми ей пришлось встретиться, помогая Каморре. Она заслуживала жить в другом мире. В лучшем.

– Хочешь сказать, какой ценой? – Тон Арабеллы на мгновение изменился, будто она горько улыбнулась. – Большой. Только ты не сделал ничего плохого. Эбигейл влюблена в тебя, потому что ты заслужил быть любимым ей.

Я закачал головой, будто она видела меня. Моё несогласие с ней, потому что это было бы именно так, как она говорила, при условии, если бы я не навредил Ангелу. Если бы не лишил её невинности.

– Как бы ты ни старался, Деметрио, она всегда будет находиться в опасности здесь. Однако ты не можешь отпустить её, потому что вне ей ещё опаснее. Она сильная девочка, тем не менее…

Я был свидетелем двух нападений на неё ещё до того, как она начала работать с синдикатом. Знал, что с пятнадцати ей приходилось участвовать в боях без правил, потому что её отец, который никак не был связан с криминалом, использовал свою дочь как залог. Мир – дерьмо. И мой, и её.

– Эбигейл была здесь для тебя, но смогла помочь нам.

И что-то мне подсказывало, что она имела в виду совсем не Каморру, а себя. Я чего-то не знал?

Они на удивление поладили, несмотря на то, что Арабелла – не самый приятный для общения человек. Хоть я и запрещал кому-либо говорить о ней плохо, это правда. Эбигейл каким-то образом нашла к ней подход, а та в ответ занесла её в число своей семьи. Я не знал, из-за меня это или они на самом деле установили связь.

– Она молода, – напомнила Арабелла. – Но и ты тоже.

Мои плечи задрожали, когда в голове вспыхнуло число, внезапно ставшее ненавистным мне.

Семнадцать. Семнадцать. Семнадцать.

Слишком молода.

Я встал со своего места, подошёл к двери, но не взялся за ручку, чтобы провернуть её и впустить Арабеллу внутрь, а вместо этого сказал лишь одно-единственное слово:

– Уходи.

Она не стала противиться моей просьбе, тут же поднявшись с пола. Только прежде чем уйти, просунула под дверь тонкую папку. Дождавшись, когда Арабелла оставит меня и окончательно покинет этаж, цокая каблуками, я поднял папку, чтобы узнать, что же находится внутри.

И как только открыл её, перед глазами показалось лицо моей любимой. Сердце забилось чаще, когда я стал читать данные.

Имя: Эбигейл Ева Девора.

Дата рождения: 2 октября 2005 год.

Место рождения: Карсон-Сити, Невада, США.

Я должен был догадаться, так как мысли о ней преследовали меня не с её фальшивого дня рождения, а… Господи… Эта девушка была рождена в день памяти ангелов-хранителей.

Поистине Святая.

Я стал листать файлы один за другим в надежде найти ещё хоть что-то о ней, однако все они были пусты от информации. Вернувшись к самому началу, закрыл папку, чувствуя прилив ненависти к самому себе.

Ублюдок.

Телефон неожиданно зазвонил. Раздражающий звук проник в мою черепную коробку и начал биться о её грани прямо изнутри, мешаясь с эхом в ней. Я планировал просто проигнорировать звонок, но он не прекращался, пока я не стащил телефон с тумбы, собираясь швырнуть его об стену.

Но и этого не сделал, потому что скрытый номер остановил меня, заставив нахмуриться. Кто это? Не так много людей могли позвонить мне. Тем более так. Только…

Я принял звонок и приложил дисплей к уху.

– Неро?

Я не слышал его голос так давно, что боялся не узнать его. Обычно он разговаривал с Дэниелом. Быстро и по делу.

– Кто же ещё, Малыш?

Малыш.

Я очень надеялся, что никто нас сейчас не прослушивал. Меня не смущало, что он называл меня так с тех пор, как я был ребёнком, но не когда находился в окружении тюремщиков, которые могли немного не так его понять. Хотя ему было плевать.

– Кто тебе сказал?

Неро явно знал, что что-то произошло.

– Дэниел, – не став лгать, ответил брат. – Он ничего мне не объяснил, так что поторопись. У меня не так много времени.

Я попытался вспомнить разницу в наших часовых поясах, но всё, что не было связано с Эбигейл, вылетело из головы. Или я нарочно забыл это, чтобы освободить память для каждой мелочи о ней.

От осознания этого стало только хуже, потому что я не мог думать ни о чём, кроме этой девушки. Мысли о ней преследовали меня на каждом шагу. Я не знал, как жить по-другому.

Моё молчание продлилось слишком долго, поэтому Неро спросил:

– Где ты?

Его голос вытащил меня из подсознания, вернув обратно. В Неваду. Рино. Домик в лесу. В мою комнату. Без неё.

– Я… – Посмотрел по сторонам, словно забыл, где находился, усаживаясь на край кровати. – Дома.

Он знал, что это значит.

Я провёл в этих стенах больше времени, чем в собственной квартире в Лас-Вегасе или доме отца. С этим местом были связаны все воспоминания о детстве, которыми я дорожил.

Кроме одного самого главного.

Когда я чуть не умер.

И встретил её.

– Что случилось, Малыш?

Я сгорбился, уперевшись локтями в бёдра, желая удариться головой об пол, чтобы по моим вискам потекла кровь.

Боль. Боль. Боль.

Мне нужно было хотя бы ещё немного физической боли, чтобы перестать чувствовать это дерьмовое состояние, пожирающее меня прямо изнутри, словно паразит.

Я стыдился произнести вслух то, что натворил, поэтому сказал лишь:

– Ей семнадцать.

Мне не придётся объяснять ему, в чём проблема. Как и Дэниелу.

На другом конце провода послышался тяжёлый вздох, но Неро не стал медлить:

– То, что она солгала тебе – нехорошо.

Даже не плохо. Он уважал мой выбор и не мог оскорбить девушку, которую, как всем вокруг было известно, я любил. Хотя у него имелись некоторые проблемы с женщинами. И всё из-за его матери. Я даже имени её не помнил. Словно её никогда и не существовало.

Она не сделала для него ничего хорошего так же, как и ничего плохого, если не считать полное отсутствие в его жизни за что-то ужасное.

– Но это только твоё упущение, Деметрио. Твоя женщина должна доверять тебе настолько, чтобы не побояться признаться в том, что может уничтожить вас. Потому что это невозможно.

– Ты не помогаешь.

– Я знаю. А ты перекладываешь ответственность за содеянное на девочку? На двух, если быть точнее. Не этому я тебя учил.

Не стоило напоминать мне о том, что Арабелла с самого начала знала всю правду о ней. Я всё ещё был зол даже после её чистосердечного монолога.

И я не винил Эбигейл. Я просто больше не мог на неё смотреть.

Лучше ненавидеть кого-то, чем любить и желать убить себя за это.

– Неро…

– Ты рассказывал нам об Ангеле, даже когда физически не мог говорить, – строгим тоном перебил меня он.

Если бы было иначе, однажды Дэниел не выдержал бы и заклеил мне рот. А так он просто читал моё восхищение ей с языка жестов. Одно и то же, изо дня в день.

– Когда никто из нас не верил в её существование.

Меня это не волновало. Я-то знал, что она есть. Слышал её и даже немного видел до того, как встретился с ней через семь и почти восемнадцать лет.

Ничто не могло заставить мою веру угаснуть.

– Когда мы уже собирались отправить тебя на лечение.

Что? Вылечить меня от Ангела?

Это невозможно. Пытаться бессмысленно.

Даже сейчас, ненавидя себя, я не мог отделаться от мыслей о ней. Моё существо принадлежало ей. Всё во мне – её. По-другому быть не может.

– А теперь ты собрался отказаться от неё из-за чего?

Я не… Меня разрывало на куски. Я не мог отвязаться от неё. Но ей же лучше, если я…

– Из-за того, что я как он! – прорычал ему в трубку.

– О, заткнись, Деметрио! – точно таким же тоном ответил мне Неро.

Ни разу. Ни разу за все мои двадцать два года он не затыкал меня, потому что вернуть мне голос стоило очень дорого для них с Дэниелом.

Неро злился.

– Возьми зажигалку и спускайся.

Я знал, чего он хочет. Мы делали так уже много раз, когда я был помладше. До того, как он отправился в тюрьму. Он придумал это, когда заметил, что мне нравится, когда кто-то уродует моё лицо в бою. Слишком внимательный. Неро понял, с чем это связано.

Я перебрался из своей комнаты в спальню Дэниела, нашёл в тумбе зажигалку и, забрав её, стал спускаться по лестнице, когда на другом конце трубки послышался шум и чьи-то голоса, создавшие помехи.

– Zatknites', ya razgovarivayu s bratom, – проворчал Неро.

Я не понял, что он сказал, но это прозвучало смешно. На секунду я даже улыбнулся, пока не остановился около большого деревянного люка в полу, ведущего в подвал. Меня пробрало до дрожи.

Отец был мёртв. Он больше не мог сделать это со мной. Я пришёл сюда по собственной воле.

– Деметрио?

Неро знал, что я всегда останавливался, прежде чем спуститься. Всегда. Потому что из раза в раз делал это вместе со мной, так как мне было страшно. Он вырыл это место специально для меня. Голые земляные стены. Грязь. И холод. Это было тем, к чему я успел привыкнуть.

Я бы мог подумать, что у детей вне нашего круга были иные воспоминания о своих отцах, но я помнил рассказ Эбигейл.

Необязательно быть частью криминального мира, чтобы быть ублюдком.

Я наклонился, открыл люк и ступил на первую перекладину, начав медленно погружаться во тьму. Когда моё тело полноценно оказалось под полом, отпустил крышку и она хлопнула прямо у меня над головой. Можно было не закрывать глаза. Я всё равно ничего не видел.

Одной рукой держал телефон, а другой зажигалку, которую до сих пор не использовал, так как знал, куда именно должен идти. Я знал это место наизусть.

Через несколько считаных секунд ноги привели меня к левому углу, я опустился на холодную землю и стал слушать дыхание Неро, смотря в пустоту.

Холодный воздух обдал мою спину и лопнувшие раны. Это принесло толику облегчения.

– Зажигай.

Едва слова успели сорваться с губ Неро, я поднял руку и щёлкнул по колёсику. Появившееся пламя чудом не уничтожило мои ресницы. Большое зеркало в раме показалось прямо передо мной.

Я стал смотреть на себя.

Делать то, что так не любил.

– Что ты видишь?

Отца.

Я сглотнул, желая отвернуться и перестать пялиться в отражение, которое вызывало тошноту.

Мы были слишком похожи. Почти без различий. Когда мне стукнет за пятьдесят, моё лицо станет идентичным его в тот момент, когда я пустил пулю ему в висок.

– Твои волосы и твои глаза, – перечислял Неро. – Внешне ты копия своего отца, Деметрио. Но внутри ты другой. Это важнее.

Другой. Он был так уверен в этом.

А что, если нет?

Что, если…

– Твоя девочка хотела от тебя уйти?

«Ты не заставлял меня быть с тобой, ты помог мне решиться на то, чтобы быть счастливой».

Я не обидел её? Ни разу? Она ничего не умолчала от меня?

– Нет, – прошептал, слыша в голове крики, которые вырывались из горла Эбигейл, когда Арабелла уводила её.

– Отлично, значит, мы хорошо тебя воспитали.

Неро и Дэниел. Даже Арабелла внесла свою лепту. Она появилась, когда мне было шестнадцать, и я едва начал жить, избавившись от физического воплощения отца. Переродившись.

– И в чём проблема? Возьми себя в руки и больше не заставляй свою женщину плакать, – сказал брат, будто был там вместе с нами. – Я слышу, как тебе больно. А каково ей? Ты спросил?

«Пожалуйста, выслушай меня!»

Слёзы текли по её щекам. Им нельзя. Её раны слишком свежи.

«Отпусти меня! Он не сделает мне больно!»

Арабелла схватила её за плечи и грубо потянула к выходу. Но с ней следовало быть осторожнее: на её теле легко остаются синяки.

Она не хотела уходить. Не считала, что я сделал что-то постыдное. Совратил её. Я никогда не принуждал её к чему-то, так ведь?

Наши совместные моменты стали прокручиваться в моей голове. Я помнил каждое мгновение, проведённое с ней. Абсолютно. Ни секунды не было утеряно. Моя память – хранилище духа Эбигейл. Её прикосновений. Улыбок. Слов. И звуков, которые она издавала.

Глаза блуждали по чертам моего лица, окрашенных в оранжевый, словно я находился в самом сердце пламени. Я протянул руку вперёд, чтобы темнота окутала меня чуть сильнее. Так и произошло. Я стал постепенно пропадать, а затем, когда опустил крышку зажигалки, потушив огонь, и вовсе исчез.

Сердце забилось медленнее.

Как когда она была рядом со мной.

Покой. Эбигейл дарила мне его. Будучи с ней, я не думал о дерьме, на которое вполне мог быть способен. В здравом уме я даже не задумывался, что мог как-то навредить ей, потому что…

Нет, никогда.

Конечно, я всё ещё злился, но это не значило, что я её не любил.

Я исправлюсь и вернусь к тебе, Ангел.

– Неро?

– Да?

Послышался скрип, заставивший меня поморщиться. Наверное, он улёгся на свою койку, сон на которой был куда хуже сна на том же полу.

– Когда ты вернёшься?

– Скоро, Малыш, – прошептал Неро. – Скоро.