Хранительница

Глава 23

Эбигейл

Всё произошло слишком быстро.

И под «слишком» я подразумевала то, что не успела заметить смену локаций.

Я хотела побывать в домике в лесу?

Как понимаю, именно в нём в итоге и оказалась.

Не знаю, сколько времени прошло, но будто всего мгновение назад одна из сотен проезжающих мимо машин внезапно остановилась и люди из неё открыли огонь. Большое окно, рядом с которым я сидела, разбилось, и тысячи больших и маленьких осколков полетели в меня. Жгучая боль пронзила лицо и верхнюю часть туловища, прежде чем я упала на пол, пытаясь спрятаться от потока острых фрагментов, после чего живот и ноги так же столкнулись с ней.

Кто-то держал меня.

Я отчётливо помнила прикосновения рук к своим плечам, которые удерживали меня на месте, не позволяя шелохнуться.

Забрав возможность прикрыться.

Я могла только зажмуриться.

И молиться.

Ты предал Себя за нас ради спасения души человека. Сегодня моё тело страдает, охваченное болезнью. Верю и знаю, что Ты можешь даровать мне исцеление, если такова будет воля Твоя. Прошу Тебя, помоги мне с миром в сердце принять Твою волю.

Когда шум и крики стали утихать, я, найдя в себе силы приоткрыть веки, потому что на большее по какой-то причине не была способна, увидела рядом Деметрио. Ангел. Свет, ослепляющий меня, кружил вокруг него. Он лишь мгновение держал моё лицо в своих больших ладонях, после чего поднял на руки, и я потеряла сознание.

А затем оказалась здесь.

Арабелла привела меня в чувство нашатырным спиртом. Её взгляд был другим. И я сразу поняла, что что-то не так, но не только поэтому, а ещё потому, что смогла открыть только один глаз.

– Что… – прохрипела я.

Девушка преподнесла стакан к моим губам, слабо наклонила его и помогла мне отпить немного воды. В горле пересохло. Я жадно глотала и глотала, глотала и глотала, пока не стала кашлять. Когда Арабелла поставила стакан обратно на стол, я заметила, что его край испачкан кровью.

– Я бы не стала будить тебя, но Гейл и Дэниел на другом конце штата, а ты… – Она поджала губы, не договорив и оставив меня в полной неизвестности, которая прошла быстрее, чем я успела разозлиться из-за того, что мне не договаривали.

Адреналин в моей крови почти не давал мне чувствовать.

До того момента, как я поняла, что должна была.

Волна острой боли прошла от макушки до кончиков пальцев на ногах. Каждый сантиметр кожи обожгло невидимым огнём.

Прерывисто вздохнув, я широко открыла рот в безмолвном крике, словно потеряла свой голос. Меня качнуло в сторону, но тот, кого я не успела заметить ранее, удержал моё тело в сидячем положении.

Подняв голову выше, заметила Деметрио.

Его руки, грудь и шея были испачканы кровью.

Но он не был ранен. Потому что эта кровь – моя.

Вся кровь здесь моя.

Исключительно моя.

Его губы дрожали.

Почему он так на меня смотрел?

На что он смотрел?

Вспомнив о боли, которая всё ещё поглощала меня, подняла руку и дотронулась до места, от которого исходили самые жгучие импульсы.

Вместо одного старого рубца кончики пальцев прикоснулись к чему-то мягкому, склизкому и рваному. Я стала осторожно ощупывать себя, натыкаясь на вспоротые части кожи в областях носа, щёк, глаз, лба и подбородка.

Моё лицо превратилось в месиво.

По-другому это нельзя было назвать.

– Я избавилась от больших осколков, но не стала трогать мелкие, чтобы не вогнать их ещё глубже. Тебе придётся сделать это самой, – предупредила Арабелла. – Я всё подготовила.

Она осторожно взяла меня под локоть и подняла, не дождавшись моего согласия, потому что сейчас оно было совершенно не важным. Если я не спасу себя сама, то умру от потери крови, а этому не бывать. Никто не согласен с таким исходом.

Арабелла не отпускала меня на протяжении всего пути до ванной комнаты. Ноги подкашивались из-за дрожи во всём теле, но я продолжала ковылять рядом с ней, пока не остановилась напротив зеркала, ужаснувшись от увиденного.

От себя.

Я знала, что всё плохо. Была готова встретиться с кошмаром, однако это… Меня затошнило от собственного вида. Десятки порезов. Глубоких и не очень. Будто моё лицо использовали вместо доски для метания ножей. Одно веко было разорвано, глазное яблоко налилось кровью. Желчь вырвалась из горла, когда я представила, как стану выглядеть после того, как кровь смоется, отёк спадёт и раны затянутся. Успев вовремя склониться над унитазом и обхватить ладонями его ободок, удерживая себя на одном месте, избавилась от остатков в желудке.

Арабелла стояла сбоку, держа мои волосы, но Деметрио рядом не оказалось. Можно было не оборачиваться, чтобы удостовериться в этом. Я всегда знала, когда он был в комнате вместе со мной.

Он не пошёл следом за нами. Сначала я даже не обратила на это внимания, потому что мои мысли крутились совсем вокруг другого. Тем не менее сейчас его присутствие не помешало бы мне.

Я выпрямилась, подошла к раковине и кое-как прополоскала рот. Девушка, которая выполняла роль моей нянечки-ассистентки, раскладывала хирургический набор для шитья.

Хорошо, что я умела всем этим пользоваться. Хорошо, что не боялась игл, крови и боли. Хорошо, что…

Ничего не хорошо.

Мне страшно. И мне больно. Я хочу плакать, но стараюсь не делать этого, чтобы избежать инфекции. Я даже не могу закричать во всё горло, потому что, вероятно, моё лицо буквально лопнет.

Арабелла подставила мне табуретку, но я не присела на неё, а наоборот максимально близко придвинулась к зеркалу перед собой, прижавшись животом к раковине, и включила дополнительный свет, чтобы видеть себя ещё лучше.

Избавиться от осколков.

Промыть.

Остановить кровотечение.

Надеть перчатки.

Когда все эти этапы были пройдены, я была готова начать.

Набираясь смелости, глубоко вздохнула и мысленно попыталась успокоить себя, хотя времени на это не было, чтобы в конце концов прижать иглу к щеке и осторожно ввести её под кожу вместе с нитью. Боль при введение лидокаина в поражённую зону была терпимой по сравнению с той, что я уже успела испытать, когда вытаскивала стекло из своего глаза.

И той, что испытаю сейчас, когда буду зашивать его.

Я пережила это один раз и переживу сейчас, несмотря на то, что в прошлый я находилась в отключке и не помнила, что происходило следующие несколько дней. Однако лицо в напоминание болело ещё месяц. Если не больше.

Переживу.

Переживу.

Переживу.

Кровавые слёзы всё-таки потекли по моим щекам.

Я ничего не могла с этим поделать и сжала челюсти, чтобы зубы перестали биться друг о друга, потому что трясущееся лицо было ни к чему. У меня и без того не получилось бы сделать аккуратные швы, потому что я не могла заставить руки перестать дрожать. Сердце колотилось так, словно добивало свои последние удары.

Сделав первый стежок, прикусила нижнюю губу, проговаривая про себя не трижды, как обычно, а намного больше:

Терпи.

Терпи.

Терпи.

Терпи.

Терпи.

Терпи.

Терпи.

Терпи.

Терпи.

Терпи.

Терпи.

Обезболивающее ещё не успело подействовать, но у меня не было времени, чтобы ждать. Я истекала кровью. Голова кружилась. В глазах… глазу темнело. Арабелла помогала вытаскивать мелкие осколки из ран, к которым я планировала приступить чуть позже.

Минуты казались часами, а мучения – моим приближающимся концом.

Я плакала, зашивая себя. Арабелла в это время поглаживала меня по затылку, успокаивая и шепча проклятия. Сегодня мог быть хороший вечер, если бы я прислушалась к Деметрио и не полезла в работу, которая была окончена для меня. Он позволил мне слабость, но я отказалась от неё.

Быть слабой – как сложно и как легко одновременно.

Я так устала. Господи, как я устала.

От всего, кроме…

Него.

Деметрио показался в отражении зеркала. Я остановилась, чтобы посмотреть на него и немного отдохнуть от проколов. Наши глаза пересеклись. Моя кровь контрастировала на его коже, которая сейчас была в разы бледнее обычного. И отсюда мне казалось, словно зрачки его серых глаз вытянулись, как у хищника. Он всё также сжимал ладони в кулаки, будто держал в них свой здравый смысл, которого мог лишиться в любую секунду.

Или мою жизнь.

– Деметрио… – позвала я, больно улыбнувшись ему, тем самым стараясь успокоить нас обоих.

Он не отозвался.

Не подошёл ближе.

Его внимание осталось приковано к моему лицу.

Кровавые слёзы без остановки продолжали течь по нему и падать в раковину, уже усыпанную каплями.

Я хотела попросить Деметрио подойти ко мне, помочь мне устоять на месте и сказать, что он по-прежнему считает меня красивой девушкой.

Самой красивой. Единственной.

Однако я не успела этого сделать, потому что Арабелла, отдав приказ, перевела его внимание на себя:

– Убей их.