Хранительница

Глава 26

Эбигейл

Люди делали наши дни лучше.

И хуже.

Но я не хотела зацикливаться на том, что произошло до того, как Деметрио пришёл и сделал мой день лучше. Мою ночь. Нашу.

Он был прекрасен во многом, однако его преданность заставила меня задуматься о реальности происходящего. Деметрио дождался меня, как и я его, несмотря на то, что наши положения отличались. Ему был предоставлен мир, полный красавиц, а мне…

Я больше никогда не хотела думать об этом. О них. Если я назову ему имена, он найдёт каждого и заставит пожалеть. Я не сомневалась в этом. Теперь мне было известно, на что способен Песец.

Или по-настоящему влюблённый мужчина.

Деметрио Асторе любил меня.

Это мысль, с которой я проснулась рядом с ним. Он лежал ко мне спиной. «ANGEL» на его лопатках покрылась коркой. Я осторожно провела кончиком указательного пальца по каждой букве, стараясь не разбудить его. Белые простыни были перепачканы кровью. У нас обоих не осталось сил, чтобы позаботиться об этом после того, как мы закончили. Но я всё-таки приняла душ, когда очнулась среди ночи, уткнувшись лицом в подушку и чуть не закричав от боли.

Участки около глаз, носа и рта пощипывало. Это значило, что действие обезболивающего начинало постепенно спадать.

Собираясь вколоть ещё немного, тихо встала с кровати, открыла один из ящиков в единственном шкафу спальни и достала оттуда футболку Деметрио. Платье, в котором я была вчера, следовало сжечь, а никакой другой моей одежды в этом доме больше не было.

Аккуратно, чтобы не задеть свежие швы, натянула её через голову и в последний раз посмотрела на парня в постели. Умиротворённое выражение его лица сильно отличалось от того, с каким он провёл вчерашний вечер и часть ночи до того, как вернуться ко мне.

Я бы хотела, чтобы он всегда чувствовал себя так. Спокойно.

Особенно после всех его рассказов об отце.

Отчасти я жалела, что он уже мёртв, потому что желание убить его не отпускало меня.

Ввести его в сильнейшую наркотическую зависимость и заставить страдать. Держать привязанным к кровати, когда его тело мучила бы ломка. Страшнее, чем та, что пережил Дэниел. В разы. В десятки раз. А Деметрио, как ангел, который мог спасти его, всё это время стоял бы над ним. Это бы не вернуло ему маму или время, которое он прострадал в тех подвалах, но я бы всё равно хотела подарить ему расплату.

Как он сделал это вчера для меня.

Как уже делал это для несчастных женщин и детей, которых даже не знал.

Кто-то должен был отомстить за него.

Я нехотя оставила Деметрио в комнате и решила спуститься вниз, чтобы проверить, не вернулась ли Арабелла рано утром, пока мы спали.

Однако вместо неё наткнулась в кухне на другого человека. Светловолосый мужчина поднялся со стула, заметив меня.

– Красавица, – поприветствовал он.

Я болезненно улыбнулась ему.

Красавица.

Было приятно, как они с Деметрио пытались успокоить меня. У них получалось вселить в меня уверенность. Сегодня я ещё не успела заглянуть в зеркало, но воспоминания о том, как выглядело моё лицо в отражении вчера вечером, заставляли чувствовать себя по-настоящему некрасивой.

В какой момент меня перестало устраивать моё уродство? В тот самый, когда я захотела быть лучшей во всём для Деметрио, потому что он заслуживал всего только самого лучшего?

Между мной и Доком повисло неловкое молчание.

В нашу первую и последнюю встречу я успела возненавидеть его и, вероятно, наговорить много лишнего. На самом деле я не помнила. Его признание выбило меня из колеи.

Это был первый раз, когда я плакала перед Деметрио. Первый раз за долгое время, когда я пожелала побыть одной, а не с ним.

Осадок того дня всё ещё жил внутри меня.

– Простите за мою реакцию на… Я… Просто это так… – Я не могла подобрать слов, чтобы объяснить то, как мир, в котором я жила всю свою жизнь, в один миг оказался полностью разрушен.

– Тебе совершенно не за что извиняться, Эбигейл. Я ожидал намного большего, когда ты узнаешь обо всём.

– Вы с самого начала знали, кто я?

Док покачал головой.

– Нет, мои глаза не производят ДНК-тест. – Уголки его губ слегка приподнялись. – Однако твоё лицо сразу показалось мне знакомым. Всё встало на свои места только после того, как ты позволила мне узнать своё имя.

И глупая теория, которая возникла в моей голове, о том, что он – мой отец, появилась после того, как он позволил мне узнать своё. Именно поэтому я не назвала ему своей фамилии.

– Я совсем не помню Вас, но, думаю, мы встречались, когда я была ребёнком, так ведь?

В конце концов, я заглядывала в больницу. Иногда маме приходилось брать меня на работу вместе с собой.

– Да, тем не менее Абилена всеми силами скрывала тебя от Каморры и всех, кто как-либо был связан с ней, поэтому находиться рядом с тобой было под запретом для меня.

Она защищала меня.

Всё, что ей пришлось сделать, было ради меня.

Я должна была извиниться за свои мысли в отношении неё.

Раньше мама часто приходила ко мне во снах, но с тех пор, как мне стала известна не самая приятная правда, этого больше не происходило. Как бы сильно я не просила.

Это из-за моего гнева?

Или ей стыдно появляться?

Я больше не судила маму, поэтому надеялась, что до неё дойдёт моё раскаяние. Я хотела снова увидеть её, несмотря на то, что это будет не по-настоящему, а лишь моей иллюзией.

Я скучала по ней.

Хотела поговорить.

– Поэтому я до последнего сомневался в том, что ты – это ты, даже после всех совпадений, так как мне всё-таки удалось запомнить тебя, когда ты была маленькой светловолосой девочкой, которая бегала по коридорам в халате своей мамы, изображая доктора.

Моё сердце защемило.

Халат висел на мне, потому что был в разы больше, я спотыкалась об него и волочила по полу следом за собой, но чувствовала запах мамы, который окутывал меня, пока я была в нём.

Это было важнее.

В такие моменты я представляла, как становлюсь такой, как она.

Лучшей в своём деле.

Теперь же я наоборот боялась когда-то оказаться на месте своей мамы. Убивать ни в чём неповинных детей, чтобы сохранить жизнь своему ребёнку. Навсегда потерять любовь всей своей жизни. Осознать, что превратилась в монстра.

Как на самом деле несчастлива она была? Как много плакала, когда никто не видел? Стала ли смерть освобождением от мук, которые ей приносила жизнь?

– Я проверю? – спросил Гейл, помешав моим раздумьям.

Я кивнула, присела на стул и задрала голову, чтобы ему было легче осматривать моё лицо. Он аккуратно оторвал пластыри вместе с марлей, проверяя раны на гноение, и достал новые из аптечки, которую принёс с собой.

– Всё в порядке?

Док положил одну руку мне на макушку, а другой осторожно ухватился за подбородок.

– Ты можешь попытаться открыть глаз?

Казалось, что веки слиплись между собой из-за крови или чего-то ещё, поэтому пришлось приложить силы, чтобы сделать это, но в итоге всё равно ничего не вышло.

– Не могу, слишком больно, – призналась я.

Мужчина наклонился ко мне ближе.

– Ты уверена?

– В том, что мне больно?

Он громко выдохнул, выпрямившись на месте.

– В том, что у тебя не получилось.

Его ответ заставил каждую мышцу в моём теле напрячься.

– Ты ничего не видишь?

Я покачала головой. Сердцебиение участилось. Губы задрожали.

– Я… Я…

– Не стоит паниковать раньше времени. Отёк слишком большой. Нужно дождаться, когда он спадёт, чтобы… – Гейл не закончил, решив не пугать меня тем, что, вероятно, я ослепла.

Навсегда.

Осознание накрыло меня. Я опустила взгляд к полу, растерявшись и задышав чаще. Глубокий вдох и медленный выдох. И так по кругу, пока не смирилась с реальностью, с которой ничего не могла поделать. Только ждать и надеяться.

Даже если всё пойдёт по худшему сценарию, мне не привыкать.

Я могла умереть, поэтому потерять глаз не так страшно. Меньшее, чего я лишалась в своей жизни.

Гейл налил мне стакан воды, чтобы я успокоилась, и пока я пила, достал из своей сумки толстый свёрток, который явно предназначался для меня, потому что мужчина стоял и ждал момента, чтобы вручить его мне.

– Что это? – проглотив последние капли и поставив уже пустой стакан на стол, спросила я.

– Случайно узнал, что пропустил твой день рождения. – Он протянул вперёд руку, передавая мне то, что держал в ней. – Деметрио сказал, что это должно понравиться тебе.

Я улыбнулась ему, хотя чувствовала себя ужасно неловко.

И дело было снова не в подарке.

Но я приняла его, развязала узел и распаковала пергамент, чтобы увидеть…

Фотографии. Моей мамы.

У меня не сохранилось ни одной. Совсем. Они были выброшены из той квартиры вместе с её вещами, которые я прихватила с собой при переезде, пожертвовав местом в чемодане.

Вся память, которая у меня осталась, была уничтожена. До сегодняшнего дня.

В горле образовался ком. Я впервые видела маму такой молодой. На снимках она была, наверное, едва старше меня.

– Вы оставили себе хоть немного?

В моих руках лежала целая стопка фотографий. Вероятно, это всё, что у него было, потому что их на самом деле было много. Очень.

– Я всё помню.

Пришлось поджать губы, чтобы они не задрожали от волны печали, нахлынувшей на меня из-за того, как мягко звучал его голос. С такой интонацией он говорил только о ней – о своей любимой.

Я стала медленно перекладывать на стол одну карточку за другой, внимательно рассматривая каждую. Я никогда не видела свою маму настолько счастливой. Её зелёные глаза светились, а радость не сходила с лица. На некоторых из них они были вместе: чаще всего в университете или в комнате в общежитии, но также были кадры, где она находилась одна, тем не менее я знала, что Гейл – тот, кто фотографировал её.

И тут я поняла, что все улыбки на её совместных фотографиях с моим отцом были фальшивыми, потому что вот как она улыбается мужчине, которого любит.

– Она так и не вышла за него замуж, – рассказала я, когда в моих руках оказалась фотография со дня их росписи, где они счастливые и молодые, с горящими глазами и мечтами о будущем, по-настоящему влюблённые друг в друга. – Поэтому я ношу Вашу фамилию.

Не знаю, отказывалась ли она от предложения или отец просто никогда не делал его, но факт остаётся фактом – мама старалась сохранить прошлое о Гейле, как могла.

– И похожа я на Вас, потому что мой отец – Ваша копия.

Мама никогда не забывала о нём. Никогда.

Она смотрела в лицо моему отцу и представляла другого мужчину. Держалась за его фамилию. Назвала своего единственного ребёнка в честь их обоих. И не бросила профессию, которая в один день много лет спустя могла свети их вместе. Как и случилось.

Можно уехать, попытаться забыть и влюбиться в другого человека, но полюбить возможно только единожды. И если это уже случилось, то бессмысленно пытаться избавиться от этого, потому что разлюбить когда-то любимого невыполнимо.

– У Вас есть кто-нибудь? – решила узнать я. – Жена… Дети?

Гейл поднял на меня взгляд, и уголки его губ слабо приподнялись в грустной улыбке. Печаль переполняла голубые глаза.

– Я люблю её.

Мою маму.

Ему даже не стоило объяснять.

– Завести семью с другой – словно предать мечту.

Я вновь посмотрела на снимки в своих руках.

Любовь просачивалась сквозь них, поэтому я верила в каждое сказанное им слово.

Мою рану зажгло, дав мне понять, что глаза стала стремительно накрывать пелена, поэтому, поднявшись со стула и разведя руки в стороны, сделала полушаг вперёд и обняла мужчину.

– Мне так жаль, – прошептала я.

Несколько секунд он не двигался, а затем большая тёплая ладонь легла на мою макушку и аккуратно прижала меня к его груди.

– Я так виноват перед вами обеими.

Его тело дрожало в ответ моему.

– Нет. – Я покачала головой, потеревшись раненой щекой о его рубашку. – То, что случилось со мной, не Ваша…

– Ты могла быть моей, – не дав мне договорить, прохрипел он. – Нашей. Я бы был безмерно благодарен Всевышнему за тебя.

После его слов в голове стала разворачиваться картина того, как могло быть: я, мама и Гейл.

Я ровняюсь на них обоих. Каждый день вижу любовь перед своими глазами и не сомневаюсь, что однажды встречу кого-то похожего на своего папу. Мужчину, с которым жизнь станет легче, чем была до него, потому что он возьмёт на себя ответственность решать проблемы своих девочек. Не станет создавать новые. Будет защищать нас. Я никогда не получу свои шрамы. Внутренние и наружные. Не возненавижу общество мужчин.

Никогда не буду той, кто я есть.

Смогла бы я встретить Деметрио, если бы Гейл не связался с Каморрой и моя история не была бы именно такой? Сомневаюсь. Наши пути никогда бы не пересеклись. Мы бы жили в разных мирах. Я бы до ужаса боялась таких, как он, и всеми силами избегала бы его внимания.

Но моя мама знала ужасы жизни, хоть и не делилась ими со мной. Синдикат не напугал бы её.

– Что Вы сделали, чтобы она бросила Вас?

Я почувствовала, как Гейл напрягся. Эта тема была неприятна ему, однако он всё-таки признался мне, произнеся слова шёпотом, словно стыд съедал его изнутри:

– Изменил ей.

Моя ладонь сжала в кулак рубашку на его спине.

– Я сделал это по-настоящему, чтобы однажды у меня не хватило эгоизма вернуть её, рассказав правду о том, что я сфальсифицировал произошедшее для её же блага.

Ложь во благо.

Мне, как никому другому, было известно, что это такое.

– Я бы хотел поступить иначе, чтобы ей было не так больно, но это именно то, чего я добивался, иначе она бы не оставила меня. Твоя мама – очень сильная женщина. Она влезала в драки в детском доме, пытаясь защитить меня. Если бы она узнала, что причиной нашего расставания стал мой страх, что Каморра испортит ей жизнь, она бы никогда не согласилась на это. Она бы предложила бежать. Сделала бы всё возможное, чтобы не позволить мне уйти. Поэтому предательство оказалось единственным верным решением, поскольку Билли любила меня, но себя она любила ещё больше.

Билли.

Никогда не слышала, чтобы кто-то называл её так.

Рыдания забились у меня в груди.

– Вы рассказали ей об этом после того, как она стала работать на синдикат?

– Нет, было уже поздно. Я был уверен, что она счастлива в браке с твоим отцом. Мне не хотелось вновь разбить её на куски своим признанием, потому что она стала бы винить себя.

Потому что когда-то именно её дорогостоящее лечение привело его к Каморре.

– Прости, что не попытался забрать тебя после её смерти. Первое время я горевал, а потом, когда печаль утраты стала медленно спадать, удостоверился, что с тобой всё в порядке. Ты жила с отцом в той же квартире, что и раньше. Я не имел никакого права влезать в вашу семью, поэтому наблюдал издалека, но в какой-то момент ты стала напоминать мне её, и я прекратил.

Даже если бы он захотел удочерить меня, у него бы ничего не вышло, так как один из моих родителей был жив. Я бы не согласилась бросить отца, хоть и пьющего, чтобы начать жить с незнакомцем, который мог оказаться кем угодно.

– Прошло много лет, чтобы я вновь решился посмотреть на тебя, – продолжил Гейл. – Пришлось подключить связи, потому что вы больше не жили там, где прежде. Когда новое место жительства стало известно мне, я поехал туда, но ты и твой отец уже бесследно исчезли. Дэниел искал тебя для меня, однако все его попытки оказались безрезультатны.

Дэниел?

– Я думал, старая Глава избавилась от вас, Эбигейл. Где ты пряталась?

– Могу я не раскрывать все свои секреты? Вдруг однажды мне понадобится воспользоваться способностью невидимки.

– Конечно, – не став напирать, ответил мужчина. – Но не думаю, что у тебя получится. Мальчик, который искал тебя восемнадцать лет, будет находить тебя снова и снова.

И я помогу ему в этом.

– Ты уже выбрала медицинскую школу?

– Он и об этом Вам рассказал, – усмехнулась я.

– У тебя болтливый молодой человек.

Самый лучший.

Деметрио скрашивал мои дни своей жизнерадостностью, которой на самом деле в нём не было. Он ненавидел свою жизнь и хотел как можно скорее покончить с ней.

Однако моё появление заставило его передумать.

– Планирую остаться в Лас-Вегасе.

– Из-за мальчика? – неодобрение проскользнуло в тоне Гейла.

Из-за мужчины.

Ещё полтора месяца назад я бы посчитала себя сумасшедшей безответственной идиоткой, не способной здраво мыслить.

Бросать мечту ради кого? Мужчины? Нет, ни за что на свете.

Тем не менее Деметрио стоил того, чтобы остаться.

И будем честны – я не настолько умна, чтобы учиться в Гарварде. Во всяком случае на данный момент. К тому же…

– Хочу учиться там же, где и вы с мамой. Университет Невады, верно?

Док кивнул.

– Хорошо, я смогу помочь тебе с…

– Нет, Гейл, не нужно, – резко оборвала его я.

Деметрио и так оплачивал моё обучение. Могла ли я хотя бы поступить туда своими силами?

Иначе буду чувствовать, что неспособна ни на что без них. Спасибо им, конечно. И всё же. «Я сама» с корнями вросло в меня. Сложно было отказаться от этого после стольких лет, во время которых я могла надеяться только на себя.

– Можешь называть меня дядей, если хочешь. И если тебе понадобится помощь, неважно в чём, просто позвони мне, договорились?

– Договорились.

Но сомневаюсь, что мой парень будет не в состоянии решить какую-то мою проблему и станет дожидаться, когда я обращусь за помощью к другому мужчине.

М-м-м, нет. Не в стиле Деметрио Асторе.

Похоже, мои мысли разбудили его и заставили встать с кровати, потому что в стороне послышался шум.

Мы с мужчиной оторвались друг от друга и стали смотреть на то, как Деметрио с ещё закрытыми глазами спускается по лестнице, зевая и неся в руках гору белого постельного белья, большая часть которого была испачкана кровью, словно…

Я открыла рот, представив, как это выглядит в глазах дяди.

– Это не то, о чём Вы подумали! – воскликнула, повернувшись обратно к нему.

Выражение его лица говорило, что он подумал именно о том, о чём ему думать не стоило, потому что, возможно, какая-то часть всей этой крови всё-таки была моей.

Деметрио остановился рядом и поцеловал меня в щёку, попав в не раненый участок, затем как ни в чём не бывало пожал руку Доку и прошёл в ванную, чтобы оставить там бельё.

Мы с дядей проводили его взглядом, никак не комментируя происходящее. Было ужасно стыдно и…

Я залилась смехом, снова посмотрев на Джей Ди.

Смешно. Очень, очень, очень.

– Это не…

– То, о чём я подумал, – выдохнув, закончил он за меня. – Но к слову, – его брови нахмурились, будто он раздумывал, имел ли право говорить со мной на эту тему, – я искренне надеюсь, что ты понимаешь: это не норма.

Стыдно. Очень стыдно.

Хорошо, что он не был моим отцом, иначе сейчас я бы предпочла провалиться под этот скрипящий пол.

– Конечно.

Мама стала читать лекции о половом воспитании, когда мне было пять, хотя могла начать немного позже, но сделала именно так, будто знала, что у неё осталось не так много времени со мной. Всё началось с безобидного объяснения различия между мальчиками и девочками, личной безопасности и уважения к своему телу. Последнее, что я узнала от неё – менструация и изменения, связанные с пубертатом. В остальном пришлось разбираться самостоятельно, потому что отца несильно волновало, что кто-то мог залезть в трусы его дочери под видом игры.

Поэтому же понимала, что небольшое количество крови во время первого полового акта – естественная реакция организма. Однако на простынях, что вынес Деметрио, будто провели жертвоприношение. Хотя то, что я сделала с ним, можно было назвать именно так.

Спустя несколько минут, умывшись, он вернулся к нам, и не успела я ничего сказать, как дядя Гейл произнёс строгим тоном:

– Мне есть о чём поговорить с тобой, Деметрио.

– О Мой Аид, о чём? Я же только проснулся!

Пришлось изо всех сил стараться подавить улыбку, чтобы не засмеяться вновь.

Закатив глаза в ответ на грозный взгляд Дока, парень аккуратно защекотал мой бок, обращая моё внимание на себя, будто когда он был рядом, я могла быть занята чем-то другим.

Он будет обязан держаться подальше, когда я начну готовиться к поступлению, потому что иначе ничего не выйдет. Его присутствие отвлекало меня от всего остального мира.

Деметрио.

Деметрио.

Деметрио.

Я была одержима им.

И самое ужасное, что мне это до безумия нравилось.

Или в этом не было ничего плохого? Почему я не могла быть одержима мужчиной, который жаждал моего внимания?

– Мне нужно сделать звонок, чтоб посоветоваться по поводу того, как нам действовать дальше, – предупредил Док, направляясь к выходу из кухни. – Не расходитесь.

Затем он оставил нас, и Деметрио повернул меня так, чтобы иметь возможность хорошенько рассмотреть каждый раненый сантиметр, словно вчера его губы могли пропустить хотя бы один.

– Как ты? – прошептал он.

– Немного болит.

– Немного, – медленно повторил, приглядываясь к моему лицу.

Его хорошее настроение стало исчезать на глазах.

Честное слово, я видела, как его зрачки растягиваются, словно у хищника, при воспоминании о произошедшем вчера. Песец внутри него не спал. И с этим нужно было что-то делать.

Я не боялась его, но это мешало ему жить. Стоило поговорить с ним об этом. Только после того, как нас оставят наедине.

Деметрио должен знать, что я люблю Песца, потому что он неотъемлемая часть его самого, а я не могу не любить что-то в нём. Это невозможно.

– Как ты? – повторила за ним, совсем не желая обсуждать неприятную часть прошлого дня.

– Как… я? Почему ты спрашиваешь?

– Ты потерял сознание, после того как мы… – я посмотрела ему за спину, чтобы увидеть лестницу, на которой он признался мне в любви, – закончили.

– Оу, – выдохнул Деметрио, растерявшись.

Он совсем ничего не помнил?

Или только то, как случайно заснул?

– Видишь, как ты хороша, Куколка, – внезапно вернувшись в своё привычное игривое состояние, улыбнулся парень. – Секс с тобой заставляет меня утратить связь с сознанием.

Отлично, он помнил всё, что произошло до этого момента, потому что я бы хотела, чтобы он помнил, ведь вчерашняя ночь была особенной для нас обоих.

Тем не менее я быстро приложила ладонь к его губам, выпучив глаза, чтобы он не продолжил флиртовать со мной.

– Не произноси «секс», когда дядя Гейл где-то поблизости! – резким шепотом потребовала я.

Его серые глаза заблестели от азарта, будто теперь он жаждал говорить только об этом, вновь ставя меня в положение, когда я тряслась от страха быть пойманной, как тогда в церкви.

Парень взял меня за кисть и опустил наши руки вместе, освободив свой рот для того, чтобы произнести:

– Думаешь, он не знает, чем мы занимались прошлой ночью?

Сомневаюсь, что после того как он стал свидетелем выноски кровавых простыней, ему было непонятно.

– Хочешь, чтобы узнал?

– Что ты – моя? – вскинув бровь и приподняв уголок губ, добавил Деметрио. – Разумеется.

– И что ты – мой.

– Это не обсуждается. Я был сотворён по твоему подобию.

Если это так, а мы все созданы по образу Божьему, значило ли это, что я его Богиня?

– Но ты старше меня.

– Неважно.

Я пропустила смешок, закачав головой как раз в тот момент, когда Гейл вернулся к нам, поправляя очки, появившиеся на его носу.

– Я оставил рекомендации на столе в гостиной, – сказал он.

– Спасибо.

– И тебе лучше показаться офтальмологу. У меня есть хороший приятель, занимающийся непростыми случаями. Я договорюсь о приёме в ближайшее время.

– Не думаю, что в этом есть смысл.

– За твой глаз ещё можно побороться, Эбигейл.

– Значит, мы будем, – согласился Деметрио.

Значит, мы будем. Всегда со мной. Он забрал и уничтожил это чувство бесконечного одиночества, вселившееся в меня.

– А ты, – дядя перевёл взгляд на него, – садись на стул лицом к стене. Сейчас же.

– Зачем это?

Я посмотрела на Деметрио, и будто только тогда он вспомнил о своей спине. Парень потянулся и дотронулся до раненой кожи, поморщившись.

– Пожалуйста, – попросила я, взяв его за руку.

Не сопротивляясь и не отпуская мою ладонь, Деметрио выдвинул стул и уселся, оперевшись грудью о спинку. Я осталась стоять рядом, когда начался его осмотр.

Мне было страшно смотреть на то, что я сделала. Перед глазами стояло всё то количество крови, что вылилось из него, пока я вычерчивала букву за буквой на его гладкой коже.

– Порезы неглубокие, – рассуждая вслух, произнёс Док.

Деметрио посмотрел на меня, и мне показалось, что он был крайне недоволен тем, что услышал.

Да, я сделала это специально, не собираясь уродовать его тело за грехи, не совершенные им. Однако дело было не только в этом. Даже при желании у меня бы не вышло разорвать его спину с помощью отломанного от статуэтки крыла.

– Можем наложить швы, чтобы…

– Нет, – прогремел Деметрио, резко встав со своего места.

Его рука вцепилась в мою ещё сильнее. Сердце в груди сжалось, когда мы заглянули в глаза друг друга.

Он хотел помнить. Хотел чувствовать.

Поэтому ни Гейл, ни я не стали спорить, решив оставить всё как есть.

– Как знаешь, – выдохнул мужчина, начав собирать свою аптечку обратно. – Арабелла доложила о произошедшем вчера. Дэниел обо всём позаботился.

Деметрио кивнул ему, поджав губы.

– Я позвоню ему позже. Как он?

– Пока та девочка не вернётся, он будет всё так же – плохо. Но если ты имеешь в виду, как он после того, что вы устроили в подвале, то лучше. Намного.

– Ладно тебе, Доки-Доки, всё было под контролем.

– Потому что Эбигейл вовремя оказалась рядом с вами.

Всё своё детство я грезила моментом взросления, чтобы стать той, кем мама будет по-настоящему гордиться.

Не то чтобы она не делала этого ранее. Она хвалила мои рисунки, поощряла неутолимую тягу к знаниям и учила, что ошибки и поражения не так страшны, как ощущаются.

Но я хотела немного иного.

Чего-то похожего на то, что испытала, услышав ответ дяди Гейла. Я до сих пор была далека от того человека, которым планировала стать в будущем, однако он уже гордился тем, на что я способна сейчас, даже если это малость.

Вместо мамы.

Чтобы восполнить то, что у меня больше никогда не будет возможности получить.

Начать думать об этом оказалось далеко не самой лучшей идеей, потому что я ощутила, как в глазах зажгло. Не желая, чтобы кто-то из них заметил это, так как они тут же станут носиться со мной, как курицы с яйцом, решила разбавить обстановку.

– Да, что бы вы без меня делали, – стараясь не засмеяться, подначила я, искоса взглянув на Деметрио.

Его ладонь легла на мою поясницу, и он медленно провёл ей вниз-вверх, наклонившись ко мне. Наши носы почти соприкоснулись, когда он тихо произнёс:

– Не знаю, как они, но я бы погиб.

Моё сердце совершило переворот, на мгновение перестав биться, словно это парень смог пробраться через толщи кожи и костей и сжать его в своём кулаке.

Если бы кто-то другой услышал его, он бы не понял значимость этих слов, потому что ему было неизвестно, что Деметрио на самом деле попрощался бы со своей жизнью, если бы в тот день Арабелла не затащила меня в его машину, сыграв судьбоносную роль в нашей истории.

– Если что-то случится, позвоните мне до того, как кто-то решит начать умирать, хорошо? – попросил Док.

Я резко кивнула ему в ответ, поджав губы.

После чего мы крепко обнялись, и Деметрио любезно согласился проводить его, когда я направилась в гостиную, чтобы узнать, какие именно рекомендации он мне оставил.

Подняв лист, принялась читать корявый и едва разборчивый почерк:

«Холодный компресс, избежание раздражителей и постельный режим. Можешь прихватить с собой Деметрио.

– дядя Гейл»

Я захихикала себе под нос.

Темнота, кровать и мой мужчина будут сопровождать меня на протяжении следующих нескольких дней. Идеально.

И как только Док скрылся за входной дверью, Деметрио присоединился ко мне, спросив:

– Что там?

Мой пульс участился от предвкушения.

– Я тебе покажу.