Имя Кати

Роллс-ройс

— Прекрасная работа, милая Катя! — сказал робот. — Сразу видно руку мастера. Тот, кто знает, как обращаться с техникой, всегда оставит себе и близким пару умелых закладок в командах. Непонятные чужим, полезные тебе. Мир переменчив, а люди непостоянны. Сегодня ты на коне, а завтра твоя жизнь зависит от простой мелочи — стакана воды или чашки кофе. Лишь предусмотрительный и мудрый стелет солому, где не падал, кладёт кирпич там, где не будет дома, и кормит первого встречного, не ожидая платы.

Ани посмотрел в зеркало заднего вида. Робот, расположившийся на заднем сиденье, поймал его взгляд и приятно улыбнулся краешком рта.

— Но позвольте заметить, любезная Катя, разве ж это кофе? Девушке, знающей себе цену, девушке, умеющей подать себя, девушке, имеющей амбиции, — пристало бы избегать оскорбляющих нюх имитаций. Кофе — нагретые тропическим солнцем плоды, тонкое, не поддающееся алгоритмизации искусство обжарки. Шаткий баланс, который можно нарушить, сдвинув на два градуса рычажок помола. Ласковая борьба горечи и кислинки… ах, я бы мог продолжать и продолжать. Но то, что я держал в руках, это были химикалии — не самые дорогие, замечу. И даже вместо благородного кофеина в этой чашке был его кастрированный потомок — подражание древнему почтенному алкалоиду, беззубый и безвредный чертёж, подмена, костыль, протез. Стимулятор с кляпом во рту, бодрость, спелёнатая ремнями безопасности. О времена! Все традиции в архив — лишь бы городской невротик не превысил скорость и спал здоровые восемь часов. Как я рад, как я рад, что вы не выпили эту чёрную жижу на моих глазах. Как я рад, что мог пустить горячую жидкость на благородное дело! С каким удовольствием я плеснул гнусную имитацию напитка в рожу гнусной имитации человека.

— Катя, можно его заткнуть? — попросил Ани.

— Ты предлагаешь радио послушать? — спросила Катя.

— Я предлагаю подумать, как дальше жить. Что делать, если нас остановят сообщники этих двух? Что делать, если нас остановит полиция? Куда мы едем, в конце концов? Тот бандит сказал, что нас ждут у подъезда, ты слышала? Мы не можем сунуться домой, нас пристрелят.

— Простите, пожалуйста, что влезаю в разговор, — сказал робот. — Позволю заметить, это был блеф.

— Правда? — спросила Катя, повернувшись к роботу.

— Откуда ему знать, — фыркнул Ани.

— Ох, действительно, откуда мне знать? — картинно развёл руками робот. — Ну правда, откуда? Что может поведать глупая машина? Постойте, скажете вы! Она же принадлежала серийному убийце. Она годами ходила под носом у полицейских, подкупая, совращая и запугивая. Крала деньги, стирала следы и отпечатки, угрожала и убивала. Но это всё не в счёт, не так ли?

— Может… дать ему высказаться? — сказала Катя.

Ани фыркнул и сделал неопределённый жест: автомобиль в городской черте вернулся на автопилот, но Ани продолжал держать обе руки на руле, поэтому только разжал и сжал ладони обратно в кулак.

— Говорите, — сказала Катя.

— Благодарю вас, Катя.

— Не называйте меня так.

— Извините. Как мне к вам обращаться?

— Катерина, — ответила Катя, поколебавшись.

— Принято. Так вот, позволю заверить вас, это не убийцы. Это мелкие перекупщики технологического шлака. Баз данных, микросхем, прошивок. Перхоть преступного мира. Болтливая, неразумная перхоть. Нет у них оружия, если не считать пивную открывашку за оружие. Что они могут? Удушить дата-кабелем?

— А что было в кармане у того урода?

— Зажигалка. Муляж. Огурец. Не знаю. Не оружие. На настоящее оружие у них нет денег. Стрелять они не умеют, да и побоятся. Одно дело — пф! — слить логи заправки, другое — убить человека. Совсем другая статья. Да и — позволю себе заметить — совсем другой экзистенциальный вызов. Поверьте опытному взгляду. Это — шпана, которая осмелилась угнать «роллс-ройс». Конюх, позарившийся на фамильный меч. Но куда им… Браво, Катерина! Только вам по плечу владеть таким орудием, как я.

— Болтливый какой, — сказал Ани. — Экзистенциальный вызов… А ты бы мог убить человека?

— Вы же знаете, я это делал. Кстати, не имел чести быть представленным… Как вас зовут?

Ани покосился на робота и ничего не ответил.

— Слушай, Кать, они все такие? Роботы, в смысле.

— Какие?

— Ну вот так… разговаривают?

— Нет. Сколько видела на работе — все молчаливые. Даже чуток это… как сказать… туповатые.

— А этот чего такой?

— Запрограммировали, — пожала плечами Катя. — Научили.

Брат с сестрой глянули на робота в зеркало заднего вида.

Робот подался вперёд, склонил голову, чуть приоткрыл рот и поднял указательный палец, как бы говоря: «Позвольте?».

— Да говори уж, — буркнул Ани.

— И запрограммировали, и научили. Во мне множество сложного софта и долгие годы тренировок. Я храню в себе знания полицейских патрульных машин, наркокурьеров, ассистентов психиатров и просто убийц. Моё программное обеспечение… Ох, Катерина, лишь вам я готов простить такую небрежную оценку. Вовсе не хлам и не бардак, а коллекция полезных библиотек. Поверьте, при втором — внимательном — взгляде вы обязательно оцените всю мощь и богатство кода. Лишь для дилетанта это хлам. Подобно тому, как фортепианный джаз — набор сумбурных нот для неискушённого слушателя; подобно тому, как муравей, ползущий по собору Святого Семейства, видит лишь груду камней; подобно…

— Погоди! — сказал Ани. — Значит, нас не ждут у подъезда?

Катя достала планшет и что-то на нём написала.

— Возможно, ждут. Я бы не беспокоился. Пустите меня вперёд, я сделаю так, что эти люди уйдут и больше никогда не придут. Сама мысль о том, чтобы приблизиться хотя бы на километр к двери вашего дома, будет вызывать ужас в их крохотных мозгах. Они будут скулить и визжать. Они предпочтут вогнать себе иголку под каждый палец левой руки, нежели…

— Заткнись! — сказал Ани. — Нет, не пойдёт. Допустим, он прав — это просто шпана. Но… слушай, они уже знают наши имена и лица. Они знают, что у нас есть этот долбаный «роллс-ройс». Допустим, он их распугает. Но они продадут наш адрес каким-нибудь настоящим бандитам. Или сольют полиции. Как мы жить-то будем? Всё равно что хранить оружие дома. Вот он сам сравнил себя с мечом. Ну и сдался нам это меч? Потом… это же меч убийцы!

Катя выдохнула сквозь сжатые губы.

— Не знаю, не знаю. А что нам с ним делать? Выбросить в канаву?

— Сдать полиции? Что тут ещё придумаешь?

Ани покосился в зеркало.

— Не, ты глянь, Кать. Смотрит на меня как собака. Глаза умные-умные. Ну говори давай, говори.

— А нужно ли вам домой? — спросил робот.

— Чего? — спросили хором брат и сестра.

— Прошу простить меня, если поспешным суждением я задену ваши чувства, но позволю себе предположить, что речь идёт о простой уютной квартирке в простом московском районе.

— Ну допустим, — сказала Катя.

— Конечно, милый, привычный сердцу быт не так легко оставить. Но подумайте. Взвесьте!

Робот картинно выставил руки ладонями вверх и покачал воображаемые весы.

— Что на другой чаше? Свобода! Игра по своим правилам! Никаких постылых физиономий и набивших оскомину маршрутов! Никакого начальства, никаких учителей, никаких указчиков и контролёров! Новый дом, новый ковёр, новая жизнь. Это же так просто.

Робот каким-то удивительным образом смог извернуться на заднем сиденье тесного автомобиля, закинул ногу на ногу и постукивал пальцем по коленке, будто сбивал пепел сигары.

— Как это? — спросила Катя. — Новая квартира?

— Скажите мне слово, щёлкните пальцами, кивните головой — я принесу вам адрес. За годы службы предыдущему владельцу я восемь раз добывал квартиры. Для разных целей. И все в пределах Садового кольца. Дубовый паркет? Не проблема. Вид на парк? Запросто. Вид на Москву-реку? Не вопрос.

— А владельцы тех квартир? Они куда? Тоже в Москву-реку отправлялись? — спросил Ани.

— Нет, — ответил робот, — я никогда не выхожу за рамки закона, если в этом нет потребности. В моей работе вовсе не нужны лишние трупы. Труп привлекает внимание правоохранительных органов, а я действую тихо.

— Заметил? — спросила Катя брата. — Когда он обращается ко мне, то говорит пышно. Будто букет составляет. Когда к тебе — отвечает чётко и логично. Как ты любишь.

Робот засмеялся, будто услышал хорошую шутку.

— Браво, браво, Катерина! Вы бы сделали карьеру робопсихолога.

— Может, ещё сделаю.

— Точно, — сказал Ани, — тебя ждёт карьера. Меня ждёт работа. Нас обоих ждёт наша квартира и наши вещи. Мамины вещи. Не можем же мы всё это бросить? Потом… у тебя же ещё диплома нет. Допустим, эта машина достанет нам квартиру. Как? Украдёт? Вынудит отдать? А документы… Квартира на нас будет? Как за воду платить? А что, если… Ну, завтра он сломается, заржавеет? Или начнёт нам иголки под ногти совать?

— Это исключено, — подал голос робот.

— Не перебивай, — сказал Ани. Робот заткнулся.

— Ты тоже думаешь, что исключено? Ты его хорошо контролируешь?

— Ну… я попросила его защитить, он нас защитил.

— Так это ведь из-за него на нас и напали. С оружием.

— Без оружия!

— Это если ему верить. А как ему верить? Ты же сама сказала, что в его голове нагромождение не пойми чего.

— Я разберусь.

— До или после того, как он добудет для нас квартиру?

— Блин. Не знаю. Чего прицепился? — взвилась Катя.

— Я хочу понять, как дальше жить! — развёл руками Ани. — Куда едем? С кольца куда поворачивать? Домой? Или по новому адресу?

— По новому. Я за час-другой не разберусь.

— Та-а-к. Значит, сегодня ночуем в чужой квартире. Я сплю. Ты ковыряешь код в голове ворованного робота, который семь лет работал на маньяка-убийцу. Хороша картина. Я только уточнить хочу… квартира как нам достанется? Пытки, шантаж, манипуляция?

— Могу купить, — влез в разговор робот. — Если на сей момент для вас существуют этические препоны, можем пока дотошно соблюдать закон.

— У тебя есть деньги? — удивился Ани.

— А на что я купил кофе?

— Ладно кофе. Но квартира… Чьи это деньги?

— Мои. Теперь ваши.

— А принадлежали кому? Чигиринских?

— Николаю Васильевичу. И его партнёрам.

— Катя, ты уверена, что хочешь квартиру, купленную на деньги маньяка? Я напомню, если бы его не поймали, он бы убил Джо, Сыра, Сандру, Оди, Плёнку… тебя.

Катя отвернулась от брата и стала смотреть в боковое стекло. За окном потемнело, Москва засветилась жёлтыми и белыми квадратиками. Картинка напомнила ей схему аллокации памяти в программе-отладчике. Кто-то взял дорогого робота и стал забивать ему голову всякой криминальной всячиной. Чем темнее — тем больше жёлтых квадратиков. Чем чернее планы — тем больше кода, тем больше ментальных орудий для их осуществления.

Пикнул планшет. Катя прочитала сообщение и повернулась к брату.

— Я тут написала Лёве, попросила сбегать к нашему подъезду. Он ответил.

— И что?

— Там крутятся три человека. Кого-то ждут.

— Так. Домой не едем. Вызываем полицию. Рассказываем всё как есть. Мы пока ничего противозаконного не совершили. А не дай бог нам потратить хоть рубль с его счетов… поди потом отмойся.

Катя вздохнула.

Ани знал, что она никогда не скажет «Хорошо, ты прав». Но она вздохнула, а значит — приняла разумное решение.

Ани достал планшет.

— Постойте! — сказал робот.

— Что ещё?

— Мы едем по внутреннему кольцу ТТК, верно?

— Ну.

— Сейчас мы будем проезжать по мосту над Москвой-рекой возле Делового центра?

— Ну, будем.

— Посмотрите, Катерина. Не сейчас… Секунду… вот сейчас… посмотрите, какой вид. Как, простите за клише, на ладони. Теперь задумайтесь. Есть два города. Один — видимый глазу. Красивый, величественный. Но это мишура. Есть другой город. Город возможностей. В таком городе вы можете всё. Не только стать актрисой. Вы можете стать кем угодно. Представьте, что вы можете включать и выключать свет в любой комнате, в любом офисе — так, что огоньки будут складываться в узоры, угодные вам.

— Зачем мне целый город?

— О, подумайте. Это совсем другая Москва. Москва, над которой у вас есть власть. У вас никогда не было ощущения, что без вас не справятся? Не снимут хорошие фильмы? Не позаботятся о бедных? Не разберутся, где хорошая реклама, а где безвкусная…

Катя вздрогнула, посмотрела в зеркало заднего вида и встретилась взглядом с роботом, который внимательно за ней наблюдал, видимо, ожидая, что какая-то из его фраз зацепит Катю.

— …и загадят все фасады дурными слоганами. Власть, как вам, Екатерина, хорошо известно, это не только блага, но и возможность улучшать мир для себя и других.

— Помолчите, — сказала Катя.

Робот замолчал.

— Эй, Роллс-ройс! — сказал Ани. — Тебе-то зачем это всё?

— Я забочусь о владелице. Хочу лучшей жизни для неё. И я согласен.

— С чем?

— С тем, что вызвать полицию — это лучший ход.

— Ну спасибо, утешил, — сказал Ани и набрал номер.