Имя Кати

Эпилог: слон в комнате

— Тебе не скучно?

Алиса помотала головой и улыбнулась. Сегодня она собрала волосы в два хвостика, отчего казалась совсем девчонкой. А он, наверное, казался старым для неё. Алексей хотел погладить Алису по коленке, но сдержался.

— А сейчас он захотел погладить её по коленке, но сдержался, — тихо сказал Сергей Маше. — Он думает, что выглядит слишком старым для неё, и переживает по этому поводу.

Сергей и Маша делали себе бутерброды. Между ними и парой, которую они обсуждали, стоял большой стол с закусками и бутылками. Алексей сидел в огромном кожаном кресле. Алиса разместилась возле него на подлокотнике. Подлокотник был большой, а девушка была миниатюрной.

Гости только начали прибывать.

— Может, это всё же его дочь? — спросила Маша.

— Не думаю. Простая эвристика: если не можешь понять, мужчина это или женщина, то это женщина. Если не можешь понять, дочь это или любовница, — это любовница.

— Э-э-э. Я не согласна.

Сергей пожал плечами и громко сказал:

— Алексей! Прости, я не расслышал. Алиса — твоя дочь?

— Ну ты чего! — прошипела Маша.

Алексей улыбнулся и просто ответил:

— Алиса — моя девушка.

Алиса рассмеялась и на секунду спрятала лицо в руки. Сергей сказал:

— Алиса, вы с нами не заскучаете? Весь вечер будут только разговоры о работе.

Алиса пожала плечами и скорчила гримаску. Алексей было набрал в грудь воздуха, чтобы ответить за неё, но Алиса вдруг заявила:

— Если бы я хотела, ну я не знаю, чтобы кто-то стрелял или взрывал, я бы пошла в кино, наверное.

— Браво! — сказал Сергей.

— Весь вечер одни разговоры о работе, — с сарказмом повторил Алексей и посмотрел Сергею в глаза.

Сергей улыбнулся вместо ответа, не отводя взгляд.

— Ну давайте поговорим, — сказал Алексей. — Скажите что-нибудь о работе. Изобразите хотя бы.

— Алексей… — преувеличенно живо начал Сергей. — Слушай, насчёт мейла, который ты мне вчера прислал. Я думаю, этот график надо… дополнить.

— Чем?

Сергей усмехнулся и замолчал.

— Не получается, — сказала Маша и плюхнула оливку в бокал с мартини. — Нажрёмся?

— Я вижу, вам некомфортно, — сказал Сергей Алексею.

— А вы проницательный.

— Работа такая.

— Какая?

— Не знаю, — просто сказал Сергей.

Алексей фыркнул.

— Ну вы странные, — сказала Алиса. — Она переводила взгляд со своего мужчины на Сергея, словно следила за теннисной партией.

— Нажрёмся, — сказала себе Маша.

В зал вошли ещё три человека. Должно быть, они приехали на одном такси. Пока они шли от стоянки к входу в санаторий, щёки у них успели покраснеть.

Они вошли и замерли, разглядывая банкетный зал. Один громко представился, другие тоже назвали свои имена. Алексей посмотрел на них исподлобья и не ответил. Сергей вежливо представился в ответ. Алиса помахала ладошкой, которая утопала в длинном рукаве водолазки. Маша сказала, что её зовут Маша, и отсалютовала мартини.

— Должно быть, мы с вами коллеги, — сказал новоприбывшим Алексей.

Вошедший первым добродушно рассмеялся. Он был красив, румян и ухожен. Алиса подумала, что он похож на предпоследнего Джеймса Бонда, а потом решила, что нет, больше всего он похож на куклу Кена, приятеля Барби.

— Наверное, — сказал вошедший. — А может, и нет. Забавно, да? Ну что, всем уже весело? Все налили? А что есть? Текила? Бутерброды. О, отлично, икра. Все видят икру?

— Кажется, это наш начальник, — заметил кто-то.

Все рассмеялись.

— Не исключаю, — сказал «Кен». — Поэтому давайте ко мне на «вы». И я тогда не Гриша, а Григорий Фёдорович.

Он потёр руки и добавил, продолжая осматривать стол:

— Сегодня я готов побыть начальником, что уж. У всех налито? Почему не у всех налито? Кирилл, передай вино вон туда, пожалуйста. Отлично.

— Ответственная должность! А ну как придётся отвечать, если что, — сказал Алексей, водя взглядом по «начальнику». У него были суженные зрачки, и Сергею казалось, что Алексей пытается поцарапать «начальника» взглядом.

Тот пожал плечами.

— Действительно, — сказала женщина. Все повернулись к ней. Та только что зашла в зал. Должно быть, она прибыла вместе с тремя мужчинами, но заглянула в уборную проверить макияж. Она была худая, коротко стриженная и одета в обтягивающее чёрное платье. Алиса подумала, что когда состарится, тоже будет одеваться так: у женщины был безукоризненный вкус.

— Действительно что? — спросил «начальник».

— Кто будет отвечать за это? — холодно спросила женщина.

— За что именно?

— Очевидно же, произошла ошибка, коллеги, — последнее слово она добавила после короткого замешательства. Эта заминка заставила всех в зале посмотреть на неё внимательно.

— Не вижу никакой ошибки, — сказал «начальник».

— Но согласитесь, это странно, — сказал кто-то.

— Новогодний корпоратив для сотрудников банка? Ничего странного.

— Но мы не должны общаться.

— Это не запрещено.

— Да, но мы никогда не общаемся. Мы даже не знакомы.

— Ну как сказать.

— Можем познакомиться. Вот вас как зовут? Маша. Очень приятно. А я, допустим, Кирилл. Вот и познакомились.

— Почему «допустим»?

— Ну, это я формулирую гипотезу. Реальные данные можем подставить по ходу тестирования.

— А, вы бизнес-аналитик, наверное.

— Вполне может быть. Или системный аналитик. Хотя это не столь важно. Работает — не трогай и не переименовывай.

— А может, и программист.

— Все в наше время немного программисты.

Женщина в чёрном платье громко откашлялась:

— Я считаю, собрание надо немедленно прекратить и сообщить об инциденте в отдел кадров.

— А я уже сообщил, — сказал Алексей. — Как только свалилось приглашение — написал эйчарам. И начальству. И в службу безопасности.

— Я тоже написал, — сказал кто-то.

— И я, — сказала Маша, продолжая жевать оливку.

— И что? — спросила женщина.

— Ну вы ведь тоже написали, — ответил Алексей. — И получили такой же ответ. Корпоратив запланирован. Вы приглашены. Ошибки нет. Желаем приятно провести время. С Новым годом! Спасибо, что провели этот безусловно успешный год в нашей компании. Мы очень горды тем, что вы трудитесь в нашем коллективе. Желаем вам счастья.

— Здоровья, — сказала Маша.

— Что?

— Они желали нам здоровья.

— Нет, счастья.

— Какая разница? — сверкнула глазами женщина.

— У меня хорошая память на такие вещи, — сказала Маша. — Каждое слово что-то значит. Я всё думала, какой деятель написал «безусловно успешный год»? Почему успешный? Как он мог закончиться неуспешно? Почему «безусловно»? Кто выставлял условия? Какие условия? И почему здоровья? Что — предполагается, что у нас с ним уже плохо?

Маша отпила мартини.

— Может, это был ABX-тест? Разослали письма с разной концовкой, чтобы изучить отклик?

— Ну… не. Как-то маловероятно. А ты что, маркетолог?

— Не знаю. Но Маша точно копирайтер.

— Да погодите вы. Почему вдруг корпоратив?

— Да понятно, почему, — сказал Алексей. — Вы что, новостей не читаете?

— Нет, конечно. У нас что, нервы стальные — новости читать?

— Так что в новостях?

— Да прижимают нас. Таких, как мы. Ну не нас, а… такие отделы. Поэтому банк делает вид, что у него нет такого отдела. И чтобы мы не выделялись, он заметает нас под ковёр. В частности — делает нам обычную, а не расширенную страховку. Как всем. И обычный корпоратив. Потому что полагается. Как всем.

— Прижимают? Почему?

Алексей фыркнул, но не ответил.

— Это незаконно. То, что мы делаем.

— То, что с нами делают.

— То, как это с нами делают.

— Смотря как трактовать закон.

— Да как угодно. Незаконно — и всё.

— Ух, правда? Незаконно? Ты мне не говорил, — Алиса посмотрела на Алексея.

Все посмотрели на Алису.

— А…

— Да, я не работаю с вами, — сказала Алиса. — Я учусь на архитектора. Второй курс МАРХИ.

— Э-э-э, почему она здесь?

— Я её привёл, — сказал Алексей. — Вы приглашение читали? Там указано: «Плюс один». Можно пригласить члена семьи или партнёра.

— А это член семьи или партнёр? — тихо спросил кто-то.

— Алиса — моя девушка, — сказал Алексей.

Алиса покраснела.

Пришло ещё семь человек.

Некоторые бутылки опустели наполовину, а некоторые на треть, и Кирилл запомнил — какие, хотя отметил, что вывод о популярности напитков делать пока рано, потому что данных недостаточно, что говорит о слабой статистической мощности.

В зале стало шумно. Люди быстро начинали общаться как старые знакомые.

Потому что таковыми и были.

— Есть такое английское выражение — «слон в комнате». Это когда в разговоре такая тема, о которой все знают и которую никак не обойти, — сказал Сергей Алисе.

— «Слон в комнате» — это когда все думают о чём-то одном важном, но не говорят, — поправила его Маша. — А здесь только об этом и говорят. Вот послушай.

И Алиса стала слушать. Она давно оставила Алексея в кресле и бродила вокруг стола, делая вид, что выбирает напиток, и останавливалась возле беседующих.

— Ну не знаю, — сказал «аналитик». — Что нам, вызвать полицию?

— Наверняка юристы банка уже подстелили соломы.

— И на эту солому прольётся чья-то кровь.

— Ай, брось. Это «системообразующий банк». Кто его тронет.

— Банк не тронут. А пару менеджеров могут, э-э-э, принести в жертву. Как барашков.

— Как козлов отпущения.

— Да пошли они все. Депутаты эти хреновы. Мешают работать.

— Работать… а что ты делаешь? На работе?

— Не знаю. И знать не хочу.

— А я хочу. Вот спросят меня дети: что ты делаешь? А я…

— Ну так уволься, что ж ты.

— Уволься… а кто детей кормить будет?

— Дети… Кстати о детях. Алиса!

— Да?

— Вы что думаете обо всём этом? Как единственный нормальный человек?

— Ну… я думаю, что это… загадочно.

— Так.

— И круто.

— Так.

— И очень… лихо.

— А что, простите, лихого? Вот мы. Простите, люди, которые, простите, сами не знают, что делают на работе.

— Ну это как гонщик. Который мчится. Неважно, куда. Это как… Джексон Поллок, который рисовал, не зная, что. Интуицией.

— Вам нравится Поллок, Алиса?

— Ну не знаю… да, конечно! Но как бы… это не мой любимый художник.

— А кто любимый?

— Поллок — мазня!

— Уйди, аналитик, ты пьян.

— Я пьян?

— Ты утратил самоконтроль.

— Ха. А ты себя контролируешь? Всегда? Даже на работе?

— Слушайте, а зачем вообще? Ну вот это вообще? — спросила Алиса.

— Алексей вам не рассказывал?

— Ну… он не любит говорить о работе. И мы не так давно встречаемся.

— А как давно вы встречаетесь?

— Уйди, аналитик, ты пьян. Я объясню. Есть такие сферы деятельности, в которых сознание мешает. Лучший шахматист делает ходы интуитивно. Художники, опять-таки. Аналитики данных, которым нужно составить гипотезу. Конечно, интуицию ещё надо тренировать. Но когда она натренирована, сознание можно отключить и работать на голой интуиции. Так мы и делаем.

— Через порт отключить?

— Да.

— То есть вы все киборги?

— Да.

— О-о-о.

— Так вот… Алиса, куда вы?

— Спасибо за объяснение. Я хочу оливку.

— У меня такое ощущение, что ты это рассказывал не в первый раз.

— Конечно.

— Разве ты не скрываешь, что ты киборг?

— Скрываю. Но, видимо, рассказываю на работе, когда собеседования провожу.

— А что мы делаем? Может, мы что-то плохое делаем?

— Что? Мы банк. Скучная финансовая организация. Серое бетонное здание.

— Может, мы финансируем производителей оружия.

— Я программист. Ну, скорее всего. Я пишу софт. Я не принимаю решения, кому давать деньги.

— Но твоими руками…

— Тогда и таксист, который меня сюда привёз, тоже участвует в финансировании производителей оружия. Нужно провести где-то черту. Я лишь сдаю свою голову в аренду.

— Ты бы стал сдавать квартиру террористам?

— Что? Нет, это неверная аналогия.

— Все аналогии неверны. Но некоторые полезны.

— А меня как-то двоюродный брат спросил, стоит ли ему брать кредит, чтобы рефинансировать другой кредит. И я так ему ответил… я ему так ответил! Я открыл рот, и из него полилась финансовая мудрость.

— А потом ты извинился, вышел из комнаты, зашёл в ванную, заглянул в зеркало и долго на себя смотрел.

— Да… откуда ты знаешь?

— Так со всеми. У нас у всех профессиональная деформация. Но мы не знаем, какая. И когда наконец обнаруживаем этот шрам…

— Ох, ладно. Мы ничем не отличаемся от других людей. Никто не знает, как он принимает решения. Никто не знает, почему он выбрал синюю рубашку, а не зелёную. Никто не знает, почему он гетеросексуал, а не гей.

— Кстати, Маша, мне кажется, у нас на работе был роман.

— Не думаю.

— Тогда почему меня к тебе тянет?

— Ты выпил и раскрепостился.

— А на работе я не раскрепощён?

— Это другое.

— Как это вообще выглядит? Комната, полная людей, которые работают, не приходя в сознание? Мы похожи на пьяных?

— Нет, мы похожи на шахматистов, не замечающих ничего, кроме доски. На художников, погружённых в пространство холста. На писателей, через которых сюжет изливается в текст.

— Ты себе льстишь. Писатель он. Ты чёртов мозг на палочке с проводочком в затылке.

— У меня беспроводная связь с контроллером.

— На собеседовании мне дали задачу: есть два роддома, один большой, другой маленький. В одном рожают ежедневно 5000 женщин, в другом 50. Обычно это 50 % мальчиков и 50 % девочек. Но в один день в одном из них родилось 80 % мальчиков и 20 % девочек. В каком?

— Ну и?

— Конечно, в маленьком. На маленьких выборках чаще встречаются экстремальные значения.

— Ну и?

— Я думаю, чем я занимаюсь на работе? Анализирую данные?

— Может, рожаешь?

— Нет. У меня нет детей. Вообще, у меня не складываются отношения с женщинами. Они как будто… Я как будто… Как будто, когда я говорю, то они путаются в моих словах, как в лабиринте. А когда они говорят… это как будто песок сквозь сито.

— Считаешь себя слишком умным для женщин?

— Нет, я…

— Не от мира сего.

— Нет, я слишком…

— Слишком трудоголик.

— Нет, я слишком…

— Слишком киборг.

В зал вошла женщина средних лет. Она была одета в деловой костюм и носила очки в строгой тонкой оправе. У неё были голубые глаза и чёрные волосы, остриженные на уровне плеч.

— Привет. Я Анна.

— Хай, Анна. У нас уже весело.

— Держи шампанское.

— Спасибо. Я здесь никого не знаю… Что? Я что-то смешное сказала?

— Так ведь никто никого не знает.

— Почему?

Тишина разошлась по залу. Разговоры складывались, как стоящие доминошки. И первую из них уронила своим вопросом Анна.

— Что значит «почему»? Вы из нашей компании?

— Нет, я из «Астра-инвеста». Я на тот корпоратив вообще приехала? Стойте, дайте проверю.

Анна скосила взгляд. Стёкла её очков медленно отпотевали, отчего всем показалось, что её глаза всё внимательнее и строже читают невидимый текст в экране очков. И когда Анна дочитала, её взгляд проскользнул по подвыпившей компании, как будто она включила фонарик и стала водить им по залу.

— Тот корпоратив. И тот банк. Но… Конечно, я никого не узнаю, потому что мы общаемся через виртуальные аватары. Но я вполне могу догадаться, с кем контактировала. Скажем, если здесь есть директор по финансовым продуктам, то…

— Может, и есть.

Анна поморгала.

— Мы здесь все киберинтуиты, — сказал Алексей со вздохом.

— Все? Весь отдел?

— Да.

— Охренеть, — сказала Анна.

— Совершенно верно: охренеть.

— Ладно. Спасибо. Извините. Я пойду.

— Стойте, — зашумели все. — Останьтесь. Расскажите нам, как с нами работается.

— Нет, — сказала Анна.

— Вы боитесь киборгов?

— Я не люблю киборгов.

— Почему?

— Да, не люблю. И считаю нужным говорить об этом вслух. Извините.

— Но почему?

Анна остановилась на полпути к выходу. Она открыла сумочку и сделала вид, что ищет что-то в ней. Потом вздохнула и повернулась к празднующим.

— Я не знаю. Точнее… я не могу подобрать разумные аргументы. У меня личная история.

Анна ещё раз осмотрела собравшихся.

— Извините. Но я считаю, что киборги обесчеловечиваются. И обесчеловечивают окружающих. Как наркоманы. Как…

— Мы похожи на наркоманов?

— Знаете, у меня был парень… тоже очень разумный с виду. Архитектор.

— Ой, я тоже архитектор, — сказала Алиса и громко икнула.

Анна коротко взглянула на девушку. Алиса закрыла рот ладошками.

— Так вот, он сошёл с ума. Ну, вроде того. У него в голове был чертёж отеля, и он сбежал в этот отель. Мы случайно это выяснили. Мы — это я и один детектив. Тоже киборг. Недавно я узнала, что он вышиб себе мозги. Выстрелил в голову.

— А обещали, что стрельбы не будет, — тихо сказала Алиса.

— Почему? — спросил кто-то из зала.

— Не знаю. Вы не догадываетесь? У него в мозгах было чудовищных размеров хранилище криминальных сведений. Кто знает, может, в какой-то момент его сознание заплутало там. Или он натравил на данные аналитические алгоритмы, а они стали жить своей жизнью.

— Это крайне маловероятно.

— Ну… мы этого не установим. Говорят, его мозги разлетелись по всей комнате. Мы не можем их собрать обратно, чтобы задать ему вопрос. И вообще. Я боюсь ИИ. Понимаю, что это несовременно. Только старухи боятся электронных разумов, но… Знаете, когда я была маленькой совсем, со мной произошла история… был один робот…

— На вас напал робот?! — в зале зашуршали, кто-то охнул.

— Нет, не на меня. Меня он даже защищал, но этот робот работал на преступника, и… Ладно, забудьте. В общем, у меня, как говорится, «был печальный опыт».

— Но нельзя же по одной истории судить обо всех ИИ, — сказал Алексей.

— О целой индустрии! — добавил кто-то.

— Нельзя, — согласилась Анна. — Я просто оставляю за собой право опасаться всех этих вещей. Пусть роботы себе ходят, а меня не трогают. Уж точно не хочу превращаться в робота и совать себе микросхемы в голову.

Кто-то шумно набрал воздуха, чтобы возразить, но Анна его опередила.

— Ладно, я пойду, — сказала она железным тоном. И добавила примирительно:

— Удачи вам. С наступающим.

Ей никто не ответил, кроме Алисы.

— Пока, — сказала Алиса.

— Кстати, а что ребёнок здесь делает? — спросила Анна.

— Я не ребёнок. Я его девушка, — сказала Алиса, указав на Алексея.

— А… — Анна внимательно посмотрела на собравшихся, задержав взгляд на каждом. — Кажется, я не ошибаюсь насчёт вас, киборгов.

— Простите? В чём?

— Каждого пригласили на корпоратив. Каждому сказали, что он может взять с собой спутника или спутницу жизни. «Плюс один». Так?

— Да? И что?

— Только один человек пришёл с парой. И тот с девушкой в два раза моложе него. Как давно вы встречаетесь?

Алексей промолчал. Алиса сказала:

— Шесть дней.

Анна то ли вздохнула, то ли усмехнулась и спрятала взгляд.

— То есть… никто здесь не женат и никто не замужем. Вы все одиноки.

— У Ильи есть дети. Илья?

— Дети есть. Жены нет.

Анна кивнула и ушла не прощаясь. В зале было тихо.

— Ну, это ничего не доказывает. Слишком маленькая выборка. В маленьких выборках чаще встречаются экстремальные значения данных. Из 15 человек 14 могут оказаться одинокими. Но если бы мы могли получить данные по всем киборгам Москвы, то данные бы лучше отражали правду.

С аналитиком никто не стал спорить. Но до конца вечера, до того, как опустели бутылки, в комнате поселился слон. Кто-то включил караоке и стал орать. Слон спокойно хлопал ушами и жмурился. Караоке быстро иссякло. Кто-то стал рассказывать анекдот, все смеялись, но никто не сказал «А вот я ещё один знаю», потому что все думали о слоне. Кто-то рассказывал случай из жизни, но старательно избегал упоминать об огромном животном. Все это заметили, но никто ничего не сказал.

Последние, шатаясь, ушли. Слон остался стоять в пустой комнате, а потом исчез.