Инвестиции в семью (СИ)

Глава 24

Эмилия

Освобождаюсь в архиве пораньше и еду к Владу в офис. Он сказал, что у него ко мне разговор. Странный. Могли бы дома вечером всё обсудить. К чему этот официоз?

С тех пор как Розовский узнал о своём отцовстве, всё перевернулось с ног на голову. Он разительно переменился. Иногда мне кажется, что передо мной тот самый парень, в которого я когда-то была безумно влюблена.

А уж как он скачет козликом вокруг Жорика — это отдельная хохма. Если бы не знала, к чему это может привести, обрадовалась бы.

Но нет — люди не меняются. Предав меня один раз, он сделает это снова и снова. Можно ожидать абсолютно любой гадости и подлости — он воткнёт нож в спину и ухом не поведёт. И я ничего не смогу ему противопоставить.

Последние дни всё свободное время посвящаю поиску в интернете отзывов об адвокатах и похожих случаях.

Услуги юристов стоят заоблачных денег, но в моей ситуации — или пан, или пропал. Если Влад попытается забрать Жорика, я не сдамся и буду бороться за сына всеми доступными способами.

В кабинет Розовского вхожу в воинственном настроении. Чувствую себя как минимум Дианой — принцессой амазонок [1].

Сажусь напротив мужа и демонстративно смотрю ему в глаза.

— Я хочу вернуться к нашему разговору в машине.

И без этого уточнения понятно, что он что-то замышляет. Недаром притих и несколько дней не поднимал тему официального оформления его отцовства. Сомневаюсь, что он сунется в суд. Розовский и его семья всегда боялись любых судебных разбирательств, полагая, что они привлекают внимание посторонних и плохо влияют на репутацию.

Влад выдерживает паузу. Девушка-секретарь приносит нам чай с печеньем.

— Мила, я много думал над тем, что ты мне сказала тогда в машине. И я принял решение. Я разрываю наш договор.

— Что?

Отодвигаю чашку в сторону. Что он имеет в виду? Поворачиваюсь к нему, чтобы попытаться почувствовать эмоции мужа.

— Я разрываю договор о нашем фиктивном браке. Пока у нас официально нет общего ребёнка, нас легко разведут в ЗАГСе. А можем пока не торопиться. Но когда я оформлю отцовство, процедура развода станет сложнее.

— Я… не понимаю тебя.

Это настолько неожиданно, что я не готова выдать внятную реакцию. Конечно, где-то в его словах между строк кроется подвох. И он наверняка связан с сыном. Влад хочет избавиться от меня, чтобы забрать Жорика себе? Но как же идея-фикс о правильной семье, которая ему так необходима для бизнеса? Как это вяжется с разводом?

— А что тут понимать? Я знаю, что фактически заставил тебя принять моё предложение. С тех пор многое изменилось. Очень многое… Да практически всё! Я больше не хочу и не буду тебя ни к чему принуждать.

Слишком неправдоподобно звучит. Розовский не тот, кто позволит себе упустить выгоду. Либо у нашего странного брака было своё второе дно, о котором я не догадываюсь, и теперь я ему больше не нужна, либо всё-таки он придумал какую-то аферу с Жориком.

— Не переживай, деньги, которые обещал, ты получишь все до копейки. Их уже должны были перевести. Думаю, завтра они поступят на твой счёт. Я куплю вам квартиру, мои люди уже связались по этому поводу с агентством недвижимости.

— Что ты задумал? — озвучиваю сомнения вслух.

Слишком мягко стелет, так не бывает. Он, конечно, не скажет правду. Но, может, удастся уловить что-то в его голосе или понять по глазам…

— Ничего, что могло бы пойти тебе или моему сыну во вред. Не веришь?

Отрицательно качаю головой. О каком доверии между нами может идти речь? Смешно.

— Я дам тебе оружие против меня. Ты сможешь меня наказать, если посчитаешь нужным. Хочешь?

Снова качаю головой. Наверное, это глупо и стоило бы воспользоваться столь заманчивым предложением. Но не могу. Месть — это точно не обо мне. В конце концов, он избавил меня от Васильева и несмываемого позора. За время, что мы с ним официально женаты, у меня нет к нему претензий. А наказывать за прошлое или делать гадости в будущем — слишком низко даже для обиженной бывшей жены.

— Я расскажу тебе, для чего был задуман наш брак, — Влад будто не слышит меня. — После нашего развода я почти сразу уехал за границу. Ты, наверное, не поверишь, но я очень тяжело пережил наше расставание…

Да-да, я помню ту даму, с которой он развлекался на видео для взрослых. Он мог тогда сделать хотя бы тест ДНК, если наши отношения были для него сколько-нибудь важны, и не торопиться с разводом.

— Дед болел. Я не сразу узнал об этом. Когда приехал, он уже был плох, а потом быстро умер. В общем, некоторое время концерн выживал фактически без руководства. Были совершены некоторые ошибки, последствия которых теперь приходится расхлёбывать. И на сегодня ситуация в целом не такая хорошая, как могла бы быть. Если очень коротко: мне нужно либо продать химзавод, потому что он стал убыточным, либо найти где-то инвестиции, чтобы реанимировать его.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — создаётся впечатление, что он уводит разговор в сторону, чтобы запудрить мне мозги или вызвать сочувствие. Хотя последнее на Влада не похоже.

— Это — предыстория. Так вот, я нашёл перспективного иностранного инвестора. Он сейчас рассматривает разные варианты вложения денег в предприятия нашего региона. Но у него пунктик на том, что бизнесмен должен иметь семью. А у меня были на тот момент отношения, но совсем не на том уровне, когда может возникнуть мысль о браке.

— А со мной не было отношений, но мысли возникли? — ехидничаю, потому что пока никаких других эмоций его рассказ не вызывает. Разве так ведут серьёзный бизнес взрослые и ответственные мужчины?

— Не передёргивай. С тобой у нас договор… Я узнал, что ты работаешь на него.

— Я? Что за ересь? Ни на кого я не работаю!

Ничего себе заявление! Я работаю на какого-то миллионера-инвестора? Ну и фантазия!

— Ты что-то ищешь для него в архиве. Он приезжает завтра.

— Вайнштейн?

Влад кивает.

— Он — инвестор? — переспрашиваю излишне эмоционально, новость меня шокирует.

Я общалась с Робертом несколько раз по видеосвязи. Дед выглядит забавным и явно не бедным, судя по обстановке помещения на фоне. Но на миллионера он никак не тянет. Такой себе заокеанский пенсионер, точно, как в фильмах…

— Земля круглая… В общем, ты мне показалась самым идеальным вариантом. Я подумал, что напрошусь сопровождать тебя, скажем, на ужин в ресторан. Ведь старик повёрнут на семье и наверняка отнесётся благосклонно, если я пойду с тобой. А там я как будто невзначай мог бы заговорить с ним о делах. Учитывая его заинтересованность в вашей работе в архиве, я рассчитывал получить дополнительные бонусы.

Звучит неправдоподобно. Не бывает таких совпадений! Ерунда какая-то. Разве Вайнштейн на такое купится?

— Без семьи мои шансы заполучить инвестирование стремятся к нулю, я сразу проигрываю всем конкурентам. Этот чудак никогда не заключает договора с холостыми мужчинами. На кон поставлено слишком многое. Если мне не удастся обаять старика, то придётся продать химзавод. Без него, конечно, жизнь продолжится. Но однозначно, она будет не такой яркой, интересной и прибыльной. Ну и деду я перед смертью пообещал, что удержу его на плаву. Нехорошо будет не справиться.

— И зачем тогда ты решил разорвать наш договор, если для тебя это так важно? В чём подвох?

Я не понимаю. Ничего не понимаю! Не вижу логики в его поступках! Столько всего накрутил ради этого инвестора, а теперь от всего отказывается? Розовский никогда бы так не поступил без какого-то умысла. Для него бизнес важнее всего в жизни. Он — настоящий внук своего деда, недаром Грозов его обожал и всячески привлекал к руководству концерном.

— Зачем? — переспрашивает Влад как будто растерянно. — Наверное, от отчаяния… Хочу, чтобы ты поверила мне. Чтобы доказать тебе, что я не желаю тебе и Георгию зла и хочу быть ему нормальным отцом. Я готов ради этого очень на многое, даже пожертвовать заводом.

Услышав о Жорике, начинаю злиться. Я не знаю, как защитить его от этого горе-папаши. Да, разумом понимаю, что Владлен имеет полное право быть его отцом. Но у него какое-то очень извращённое представление о правах. Они есть только у него, но никак не у меня. А оказаться за бортом жизни сына я ни за что не хочу. И что бы он ни говорил, я ему не верю.

— Какое отношение мой сын имеет к твоему заводу и планам по охмурению инвестора? Что за бред?

— К заводу? Сейчас пока, наверное, никакого. А в дальнейшем, надеюсь, он станет моей правой рукой, преемником…

— Не заговаривай мне зубы! — прерываю его поток откровенной демагогии. — Что ты задумал?

Кажется, я сижу на пороховой бочке, а где-то уже подожжён бикфордов шнур, огонь подбирается ко мне, и каждую секунду я рискую взлететь в воздух.

— Я хочу быть Георгию нормальным отцом, — повторяет. — Я имею на это право.

Меня подрывает это его “право”.

— Если бы тебе нужен был мой сын, — злобно шиплю, — ты сделал бы четыре года назад тест ДНК. Любой мало-мальски адекватный мужчина, который мечтает о ребёнке, уцепился бы за этот шанс. Но нет… Ты как с ума сошёл со своими дурацкими предрассудками и страхами. Сохранил репутацию? Помогло тебе? Приятно, когда твои же самые близкие и родные люди спрашивают, какого чёрта ты привёл в их дом моего сына? Да ты даже Вайнштейну его не можешь представить как своего ребёнка! Потому что Жорик тут же сдаст тебя с потрохами.

— Мила, я — не уголовник, не наркоман, не асоциальный элемент. Ты не можешь лишить меня родительских прав только потому, что я когда-то совершил ошибку! Я хочу всё исправить!

Мне так больно, что каждый вдох даётся с трудом. И страшно… Потому что знаю, что ему ничего не стоит переступить через меня. Он уже сделал это однажды. И сейчас тоже ведёт какую-то игру, суть которой я пока не могу уловить.

— Вот потому я и разрываю наш договор. Хочу быть честным с тобой…

— Розовский, это шутка такая? — меня разбирает нервный смех. — Причём тут завод?

Ну как это можно принимать за чистую монету? Я прекрасно помню, что для Грозова значили его предприятия. Да он всю жизнь отдал своему делу! И Влад готов так глупо подставить концерн под удар? И ради чего? Если на то пошло, свои благие намерения он может проявлять другими способами.

— Я просто прошу тебя помочь мне заполучить благосклонность Вайнштейна. Не как фиктивная жена, не потому, что обязана… Если ты решишь наказать меня и откажешься или даже сдашь меня старику, я пойму и приму как справедливое наказание.

Набираю побольше воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, но запал почти сразу сходит на нет.

— В чём подвох? — я спрашиваю в который раз за день, но так и не получаю ответа.

--------

[1] Диана — героиня кинофильма «Чудо-женщина» (2017).