Инвестиции в семью (СИ)

Глава 8

Очередные доказательства неверности мужа? Вряд ли этим меня можно удивить или напугать. Я уже почти смирилась.

Почти… Сегодня ночью мне показалось, что у нас всё, как раньше… Можно фантазировать и строить догадки, что Влад решил расстаться с любовницей и это письмо — её обиженная месть. Но я реалистка… Тут, как в поговорке: единожды солгав, предаст не раз.

Могу ли я ему теперь верить? Или мне предстоит всю жизнь провести как на пороховой бочке, зная, что я у него — не единственная и в любой момент может рвануть? Готова ли я мириться с таким раскладом?

Грустные мысли на удивление успокаивают, мандраж проходит, и я решительно открываю письмо. Текста нет, только одна фотография. Чёрно-белое расплывчатое изображение. Снимок УЗИ я узнаю сразу. Но что именно на нём изображено, понимать не хочу. Мозг отказывается принимать эту информацию. Потому что это — конец всему, катастрофа…

Я так и не смогла родить Владу ребёнка, а у неё получилось забеременеть. У них будет малыш… К гадалке не ходи — муж вот-вот заговорит о разводе. У Розовских и Грозовых — пунктик на наследниках. И они, естественно, должны рождаться в браке… Они не бросят свою плоть и кровь, не позволят ребёнку расти без отца. Да и репутация…

Вот и всё…

Внутри жжёт адски. Не знаю, что меня задевает сильнее — предстоящий развод или то, что соперница ждёт ребёнка от Влада. Сколько усилий я приложила — и ничего. А она смогла!

Если бы он просто развёлся со мной и женился на другой, было бы не так обидно. Потому что я теперь не только брошенка, но и неполноценная женщина. Мне дают отставку, потому что я оказалась не способна сделать простую вещь — родить Владу малыша…

И это при том что ни один врач ни разу не усомнился в моей способности забеременеть…

Настроения нет. Отменяю все назначенные процедуры и просто лежу. Так больно, что хочется кричать. И ничем эту боль не облегчить и не вытравить. Она теперь надолго будет моей спутницей.

Готовлюсь к разговору с мужем, продумываю мимику и жесты, проговариваю про себя слова… Всё не то!

Вряд ли Влад станет долго тянуть с разводом, узнав о ребёнке. Может быть, он не так одержим наследником, как его дед и родители, но тоже считает рождение малыша неотъемлемой и необходимой частью любой семьи.

Вероятно, если у нас не получилось забеременеть, то и семья наша не имеет права на существование.

Влад приходит усталый и сердитый. То ли новость его не обрадовала, то ли смелости не хватает начать разговор. А может, и вправду на работе не ладится. Кто его разберёт, когда он молчит?

Решаю не форсировать события. Ничего не спрашиваю и не выдаю своей осведомлённости. Пусть сам соберётся с духом и скажет мне в лицо, что я должна уйти.

Как просто — первой начать разговор, обвинить его в неверности, устроить скандал, высказать всё, что накопилось. Возможно, благодаря чувству вины он даст мне хоть немного денег на первое время. В конце концов, я — законная жена, а не какая-то приживалка!

Но решимости не хватает. Я всё никак не могу подобрать правильные слова и линию поведения. Хочется выглядеть при разговоре достойно, не опускаться до истерики и унижений.

Но есть и ещё одно: почему меня уведомили о ребёнке таким странным способом? Его женщина думает, что этим ускорит наш развод? Ну уж нет!

Мне некуда торопиться. Расчёт простой: чем дольше я буду оставаться в этом доме, тем больше шансов получить финансирование хотя бы начала моего научного исследования.

С паршивой овцы хоть шерсти клок! Всё равно жизнь искорёжена…

Несколько дней мы с мужем почти не общаемся. Затишье перед бурей затягивается. Тучи сгущаются. Находиться в его обществе по вечерам всё невозможнее.

А я просто жду… Это совсем не просто, когда хочется сорваться и выпустить пар. Но разве не этого от меня добивается соперница? Играть на её поле и по её сценарию я не собираюсь.

Дописываю статью, погружаюсь в исследование. Это немного отвлекает и отчасти успокаивает нервы. Влад не торопится с разговором. То ли колеблется, как поступить, и решение ещё не принял, то ли дожидается, когда спадёт аврал в офисе.

Может быть, ему нужно получить одобрение от деда. Точно так же, как когда-то Грозов дал добро, чтобы мы встречались, Влад и на сей раз ждёт, чтобы дед вынес свой вердикт.

Правда, тогда ему было двадцать пять, и он в значительной мере зависел от деда. Теперь ему почти двадцать девять, за прошедшие годы он сделал карьеру, поднявшись практически до уровня правой руки Аркадия Грозова. Стал самостоятельнее, серьёзнее, ответственнее. Но… при этом неуловимо утратил что-то очень важное.

Власть и деньги развращают…

В субботу я отправляюсь на встречу выпускников. Муж предупредил, что целый день будет на работе. И мне даже безразлично — действительно ли он в офисе, или поедет к своей беременной возлюбленной. Я иду отрываться и покорять мир своей красотой!

Я всё ещё жена Владлена Розовского! Я полдня провела в салоне, наводя красоту и делая причёску. На мне — шикарное платье, которое купила недавно, чтобы надеть на праздник в честь моего поступления в аспирантуру, и до сих пор не обновила.

Стоит мне войти в зал, как волоски на коже встают дыбом — на меня оборачиваются все мужчины. Сегодня я — королева вечера! Я сногсшибательна и почти свободна! Я должна оторваться на полную катушку. И пусть сегодняшнее безумие больше похоже на пир во время чумы, я практически счастлива!

В глазах Димы горит такое неприкрытое восхищение, что поначалу даже становится не по себе. Но смущение постепенно испаряется. Мы танцуем, смеёмся, хором поём в караоке…

И мне наплевать, что я даже не приготовила ужин.

Голова кружится от танцев, песен и шикарного настроения. Ни о чём не хочется думать. Я живу одним мгновением. Какая разница, что случится завтра?

В теле — поразительная лёгкость. Смеюсь без перерыва. Никогда не думала, что могу быть такой весёлой и заводной.

Одноклассники тоже отлично проводят время. С ними круто! А я боялась, что они окажутся нудными и скучными. Как жаль, что раньше я не приезжала на встречи.

— Поехали, я тебя провожу, — берет меня под руку Дима, когда все начинают прощаться.

— Я на такси! А сколько уже времени? — достаю из сумочки телефон и с удивлением обнаруживаю, что он отключён.

Странно. Я не помню, чтобы выключала…

— Без четверти одиннадцать, время ещё детское, — хихикает Дима, чем вызывает у меня очередной приступ смеха.

Он забирает у меня телефон, кладёт обратно в сумочку и тянет за руку на выход.

— Одну я тебя не отпущу, — говорит категорично. — Ещё словишь приключения на свою упругую пятую точку.

Нет никакого желания противиться. Настроение настолько хорошее, что я всех вокруг готова расцеловать.

Иду за Димой, едва поспевая переставлять ноги. Машина ждёт нас возле выхода.

Город пестрит огнями, в салоне играет весёлая музыка. Но приподнятое настроение постепенно сходит на нет. Душно. Меня укачивает, затягивает в дрёму.

— Мила, приехали, выходи, — слышу сквозь сон.

Машина стоит, дверь с моей стороны открыта, Дима протягивает руку, помогая выбраться. Ночной прохладный воздух слегка проветривает затуманенный дрёмой мозг.

— Где мы? — силюсь узнать хоть что-то вокруг. Это совсем не похоже на мой дом или даже мой район.

— Ну не домой же тебя везти, — отвечает Дима невозмутимо.

— Почему это?

Странное ощущение, будто голову наполняет какой-то кисель.

— Потому что зубы делать — слишком дорогое удовольствие, а у твоего мужа наверняка тяжёлый кулак. Мало ли что он себе нафантазирует, увидев тебя в моей компании.

Это объяснение меня вполне устраивает. Я даже хихикаю в ответ.

Мы проходим в красивый холл, спутник поддерживает за талию. Анализировать, где мы находимся, даже в голову не приходит. Меня ведут — я иду.

Целую вечность мы поднимаемся на лифте. Кисель в моей голове становится всё гуще, окружающие предметы теряют резкость, как в детстве, когда я надевала бабушкины очки.

Лёгкость движений исчезает. Пол становится неустойчивым, будто я двигаюсь по жёрдочкам на шатком подвесном мостике.

В какой момент свет выключается, я не фиксирую. Но это происходит не постепенно, а сразу резко, вместе со звуком. Продолжают ли при этом идти мои ноги — не знаю. Но судя по отсутствию синяков на следующий день, упасть мне не дают.

Поначалу возвращаются звуки. Слышу раздражённый и злой голос мужа, какую-то возню. Что-то падает. Кто-то матерится.

Приходится напрячься, чтобы настроить резкость. Картинка проясняется, но звуки стихают.

Оглядываюсь по сторонам и не узнаю места, в котором нахожусь. Это чья-то чужая спальня! За окном довольно светло — значит, наступило утро. В дверном проёме стоит Дима и вытирает капающую из носа кровь.

Что он тут делает и куда делся Влад? Или его голос мне почудился?

Вопрос, что тут делаю я, появляется в голове последним и свербит там, как заноза.

Это точно я?

Бегло осматриваю себя. Нет сомнений в том, что произошло. Простыни смяты, я обнажена, живот забрызган характерной липкой жидкостью. “Похожей на кисель в моей голове”, — подсказывает мозг.

Неужели это всё происходит со мной наяву? Какой кошмар!

— Что… что тут случилось? — растерянно спрашиваю, надеясь на какой-нибудь оптимистичный ответ.

— Что? Олень твой как-то вычислил нас, — зло отвечает Дима. — Вломился, нос мне, судя по всему, сломал.

— Влад был здесь? — всё ещё надеюсь на какое-то чудо…

— Придурок! — зло выплёвывает Дима. — Собирайся, отвезу тебя домой. А мне надо в травмпункт.

В голове шумит… Я в полном ужасе. Как? Почему? Я не могла… Я даже в мыслях такого не допускала и не хотела… Дима мне даже не нравится!

Силюсь вспомнить, как оказалась в этом номере, — и не получается. Как такое может быть, если я практически не пила?

Как мне теперь оправдываться перед мужем? Как замаливать этот грех?

Открываю дверь своим ключом. Влад дома. Сегодня воскресенье, и он ожидаемо не поехал в офис.

Я так и не решила, что ему говорить и как просить прощения.

— Явилась? — то ли спрашивает, то ли утверждает, услышав мою возню в прихожей.

Он появляется в коридоре и не смотрит на меня. А я, наоборот, разглядываю его в поисках хоть какой-нибудь зацепки, которую смогу использовать как спасительную соломинку.

— Влад, я…

— Не утруждайся, — прерывает. — Время — до вечера. В двадцать нуль-нуль тебя и твоего барахла тут быть не должно. Завтра в полдень встретимся возле районного ЗАГСа, подадим на развод.

— Влад!

— Я не собираюсь с тобой ничего обсуждать. Я видел достаточно, чтобы иметь представление о том, как ты провела сегодняшнюю ночь.

В голове — полный хаос. Как ни пытаюсь, не могу подобрать подходящих слов.

Он уходит, оставляя меня один на один с чувством вины и мерзким отвращением к себе, сжигающим изнутри.

* * *

Можно ли за день упаковать всю свою жизнь? Вряд ли… Начинаю с основного: украшения, гаджеты, документы. Профессиональная фотокамера с дорогим объективом и штатив — недавний подарок Влада, столь необходимый в архиве настоящему исследователю. Можно, конечно, фотографировать на телефон или “мыльницу”, но качество совсем не то…

Каждая вещь отзывается в сердце болью, ведь буквально всё куплено мужем — к разным праздничным датам или просто так, чтобы меня порадовать.

Как могло получиться, что я оказалась в чужой постели? Сколько бы ни задавала себе этот вопрос — ответа на него не нахожу. Это совершенно иррационально и нелогично. Попахивает чёрной магией, но мне от этого не становится легче.

Самочувствие паршивое. То ли съела вчера что-то не то, то ли стресс так отражается на моём организме. Движения вялые, голова болит и кружится. Хочется лечь и плакать. Хочется в объятия мужа.

Но нужно собираться. И мужа у меня, кажется, больше нет. Влад будто только этого и ждал. Не дал ни оправдаться, ни объясниться… Конечно, при наличии беременной любовницы для него всё удачно повернулось. Даже слишком…

Квартиру нахожу впопыхах. Дорого, но другой свободной с сегодняшнего дня нет, приходится соглашаться. Машина с грузчиком тоже влетает мне в круглую сумму.

Стараюсь уехать до восьми, чтобы не пересекаться с мужем. Не могу видеть его осуждающего взгляда. У самого рыльце в пушку, а разыгрывает из себя обиженного святошу.

Я не умаляю своей вины, но он просто воспользовался ситуацией в своих целях. И это очень обидно и несправедливо.

Вещи на арендованной квартире не распаковываю. Глупо, но всё ещё надеюсь на какое-то чудо. Ведь есть шанс, что если Влад не заводил разговора о разводе до моей измены, то его что-то останавливало. Мало ли, по какой причине он не торопился?

С другой стороны, может быть, он собирался жить двойной жизнью, и его всё устраивало? Жена из профессорской семьи для какого-то мало понятного мне статуса. А другая женщина с ребёнком — для души и плотских утех? Неприятно быть всего лишь фарфоровой куклой в витрине.

Неужели ему меня было мало? Или разлюбил?

Я и реву, и жалею себя, и кляну последними словами. Всё в кучу. Люблю его и ненавижу. Презираю и страдаю из-за того, что мы не вместе.

Не зря я сомневалась, идти ли на эту встречу выпускников. Меня изначально напрягала излишняя активность Димы вокруг меня. Всё одно к одному…

Кстати, сутки прошли, а от него — ни звонка, ни сообщения. Хоть бы поинтересовался, чем закончилось для меня наше совместное приключение. Или развлёкся, закрыл гештальт — и потерял интерес? С другой стороны, вероятно, он занимался лечением сломанного носа, и ему было не до меня…

Ну почему я такая невезучая?

Поспать ночью удаётся мало. Кровать кажется неудобной, каждая мысль — слишком болезненной. А обезболивающего или обезмысливающего под рукой ничего нет.

Перед встречей с мужем пытаюсь навести марафет, чтобы выглядеть достойно. Но после бессонной ночи с распухшим носом и красными глазами я больше похожа на пугало огородное или циркового клоуна. Как ни замазывай следы несчастья на лице, счастье на нём не рисуется.

Влад, наоборот, выглядит хорошо. С иголочки, в костюме, с галстуком. Кто не знает, что это — его повседневная рабочая одежда, подумал бы, что вырядился как на парад. Будто не разводиться пришёл, а наоборот.

Его глаза не светятся счастьем. Но и печали в них нет. Разве что злость и немного презрения. Но ничего другого я и не заслуживаю. И от этого факта мне никуда не деться.

Под взглядом мужа мне становится окончательно не по себе. Вместо того чтобы выпрямить спину и двигаться с высоко поднятой головой, как планировала, втягиваю шею в плечи и становлюсь сантиметров на десять ниже.

А заодно и килограммов на десять несчастнее. Как измерить или взвесить боль и страдания?

Влад со мной почти не разговаривает. Жестом приглашает войти в помещение, деликатно открывая передо мной двери. Так же жестом показывает кабинет, в котором нас уже ждут. Конечно, всё согласовано заранее. Нам нужно только поставить подписи под готовыми документами.

Неужели и разведут прямо сейчас?

— Вам даётся месяц на обдумывание своего решения… — произносит сотрудница, принимающая у нас заявление.

— Да, мы в курсе, — перебивает её Влад. — Мой секретарь согласует с вами дату и время.

Он говорит сухо и абсолютно категорично. Так, будто решение о разводе возникло не спонтанно вчера, а было продумано до мелочей давным-давно.

Конечно, это может быть маска, под которой он прячет свой стресс и волнение. Но нельзя исключать и другого: он давно был готов к такому исходу. Или хуже того — поспособствовал этой ситуации.

Я гоню от себя эти чудовищные мысли, но они нет-нет да появляются в голове.

— Пришлю тебе сообщением дату и время развода, я пока не могу планировать на месяц вперёд, — Влад смотрит не на меня, а куда-то в сторону. — Тебе придётся подстроиться. Надеюсь, это не помешает никаким твоим сверхважным делам, и ты придёшь?

Он говорит голосом робота. И я молчу. Разве его вопрос требует ответа?

— В принципе, я могу и без твоего участия через суд развестись. Пару-тройку грязных сплетен я вполне переживу. Они в любом случае неизбежны. Но, думаю, мы оба выиграем, если разойдёмся тихо. Ведь официального зачисления в аспирантуру ещё не было? Кто знает, вдруг неожиданно на твоё место найдётся более достойный кандидат?

Он и правда произносит это? Он мне угрожает? Да как он может? Я без всяких протекций сдала экзамены лучше всех!

Но стоит мне набрать в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, как Влад меня опережает:

— Ой, только не надо меня убеждать в своей исключительности. Я тоже до недавних пор был уверен, что у меня — самая лучшая жена… А оказывается, всё так хлипко в нашем мире.

Едва договорив, разворачивается и уходит, даже не дав мне ни слова сказать в ответ. Садится в машину и уезжает. Я же так и стою возле обочины рядом с ЗАГСом. Униженная, растоптанная, уничтоженная бывшая жена…