Джулия смотрела в окно экипажа, когда они с Рендаллом покидали двор гостиницы «Королевский герб» и сворачивали на север в сторону Эдинбурга.
– После стольких спокойных лет в Хартли сейчас у меня такое ощущение, будто я постоянно нахожусь в движении. А ведь с момента моего похищения прошло каких-то трое суток.
– Зато каких насыщенных, – напомнил ей Рендалл. – И все же вчерашний день прошел спокойно.
И даже счастливо, сказала бы она. Пока Рендалл вполне соответствовал определению совсем нетребовательного мужа – проспав большую часть дня, он просыпался всего пару раз, жадно набрасывался на пищу и вновь впадал в дремоту. Его тело вело себя столь же мудро – вчера Джулия проверила повязку на бедре и убедилась, что прооперированная рана на полпути к выздоровлению.
– А вы замечательный пациент, – заметила Джулия. – Утром вы выглядели настолько здоровым и крепким, что вам практически не понадобилась старая погнутая трость, предоставленная миссис Фергюсон. Эдак я возгоржусь и заявлю, будто я – искусный лекарь.
Рендалл рассмеялся.
– Так и есть. Меня кромсали опытнейшие специалисты, но вы ничуть им не уступаете, да к тому же намного симпатичнее.
Она отвела взгляд, непривыкшая к комплиментам.
– Красивая ложь, майор.
– Истинная правда, леди Джулия. Вы так долго старались быть незаметной, что и сами забыли, насколько вы привлекательная женщина.
Джулия не отрывала взгляда от великолепных шотландских холмов, разрываясь между удовольствием от того, что он считает её привлекательной, и невероятным смущением.
Его теплая рука завладела её.
– Вы действительно прекрасны, Джулия, – тихо проговорил Рендалл. – Когда-то, ещё до замужества, вы, должно быть, и сами сознавали это, и, конечно же, наслаждались, являясь предметом восхищения. И это нормально. Но теперь, хотя у вас и была веская причина забыть об этом за годы, прошедшие вдали от общества, возвращаясь к прежней жизни, вы должны вспомнить, кто вы есть на самом деле. В том числе и то, что вы красивы.
Она недоверчиво улыбнулась.
– Это трудно принять. Позвольте для начала мне свыкнуться с мыслью, что я выгляжу вполне сносно.
– Хорошо, миледи, – голос Рендалла потеплел от еле сдерживаемого веселья. – Сегодня вы выглядите весьма сносно. У вас очень сносные черты лица. Прошу вас, снимите-ка свой капор, чтобы я смог восхититься вашими достаточно сносными каштановыми волосами.
Джулия рассмеялась и наконец-то взглянула на него, одновременно снимая свой капор. Если она когда-то и находила его строгие точеные черты лица устрашающими, то это время давно прошло.
– Поверить не могу, какой вы, оказывается, милый человек, майор. При нашей первой встрече вас, казалось, все раздражало.
– Вы правы, быть милым – совсем не в моём характере, – торжественно заявил Рендалл. – Но ради вас я попытаюсь никогда больше не возвращаться к своему обычному угрюмому состоянию.
Хотя он и выглядел серьезным, его глаза светились юмором. Всегдашняя глубоко спрятанная боль больше не омрачала его лицо.
– Всё то время, что мы знакомы, осколки шрапнели постоянно изводили вас своим непроизвольным движением. Именно этим и объясняется большая часть вашей угрюмости.
Он вздохнул.
– Остается надеяться, что вам удалось избавить меня от последних подвижных кусков. Нога хоть и ноет, но впервые за весь год я не испытываю острой боли.
– Мои ножи всегда к вашим услугам, как только потребуется ещё раз избавить вас от плохого настроения.
Рендалл приподнял брови.
– Это обещание или угроза?
– Угроза, – сладко пропела Джулия.
– Приму к сведению. – Он задумался. – Думаю, помогло и то, что, как только я перестал сопротивляться своему влечению к вам, сразу же расслабился. Долгие годы моя жизнь состояла лишь из боли и войны. Но с вами я могу представить будущее, где ничего этого нет.
– Вряд ли найдется что-нибудь более далекое от войны, чем жизнь деревенской повитухи, – согласилась Джулия, начиная лучше понимать, почему его так тянет к ней. – Теперь, когда прошлая жизнь каждого из нас осталась позади, что ждет нас впереди? Я не из тех отважных женщин, что следуют за барабаном, и меня волнует вопрос, где же мы будем жить? Вы говорили, у вас имеется небольшое поместье?
– После матери я унаследовал Роскомб. Это недалеко от Сиренчестера.[26] Я жил там, будучи ребенком. Пусть оно не такое большое, как то, в котором вы выросли, думаю, вам все же понравится это место. – Он усмехнулся. – С нетерпением жду того времени, когда буду неспешно прогуливаться по своему собственному поместью и изучать, как разводить овец и выращивать зерновые. Возможно, я даже полюблю охоту. Представьте меня со сворой гончих, бакенбардами и красным лицом.
Она засмеялась.
– Нет, это невозможно. Но мне нравится идея жизни джентри,[27] спокойная, без нарочитой роскоши. Полагаю, время от времени нам все же придется выбираться в Лондон?
– Конечно. Как вы, должно быть, помните, Эш предоставил в моё распоряжение несколько комнат в Эштон-Хаусе, но, если вам это не подходит, мы сможем арендовать дом.
– Нет, я не очень-то люблю Лондон, чтобы обзавестись там домом. Если Эштон не станет возражать, то я с удовольствием проведу время с Марией во время наших визитов в город. – Она задумчиво смотрела на суровые шотландские холмы. – Север, безусловно, красив, но я скучаю по дружелюбным полям и деревням Южной Англии. Я буду счастлива вернуться туда.
– Станете ли вы продолжать работать повитухой? – не меняя тона, спросил Рендалл так, словно данный вопрос не имел для него особого значения.
Джулия резко повернулась в его сторону.
– А вы бы позволили?
– Побывав замужем за моим достойным презрения кузеном, вы, я уверен, вполне заслужили право принимать собственные решения относительно своей жизни, – примирительно заметил он. – Кроме того, попытайся я давить на вас и что-то запрещать, вы тут же покинете меня. А мне бы этого очень не хотелось.
Внезапно она осознала, что её рука все ещё находится в его руке, и что она сжимает его пальцы с силой, способной нарушить кровообращение. Джулия осторожно ослабила хватку.
– Я не заглядывала так далеко вперед, но вы, наверное, правы. Мне нравится принимать роды, и держать себя в клетке я больше никому не позволю.
– У меня и нет такого желания, – его взгляд был полон решимости. – У вас дар к целительству. Я не хочу лишить мир вашего таланта. Но в Глостершире хватает и врачей, и хирургов, так что, возможно, вам придется ограничиться акушерством. Вы сможете помогать при родах и одновременно успевать управляться с хозяйскими делами поместья.
– Вполне разумный план, – согласилась Джулия, восхищенная его проницательностью – ведь он не только признал важность её работы, но и понял, что она для неё значит. – Раньше мне попадались только мужчины, просто отдававшие приказы и ожидавшие, что женщина беспрекословно им подчинится.
– Большую часть взрослой жизни я как отдавал, так и получал приказы, зачастую являвшиеся полубезумными и имевшими трагические последствия, – сухо признался Рендалл. – Именно поэтому благородное искусство нахождения компромисса теперь для меня так важно.
За его сухим юмором слышалась усталость, накопленная годами войны и ответственности за подчиненных ему солдат. На её губах – медленно, постепенно – расцвела улыбка.
– Я начинаю думать, майор Рендалл, что наш брак имеет будущее.
И что более удивительно... она действительно начала желать этого брака.
Они добрались до Эдинбурга в наемном экипаже быстро и без задержек, делая лишь короткие остановки на отдых. Это заняло весь день. Несмотря на тряску, Рендаллу удалось проспать большую часть пути. Джулия завидовала ему. Столь полезное умение поможет быстрее зажить его ранам.
Уже в сумерках они остановились перед красивым городским домом Киркленда. Пока они ехали по Эдинбургу, Рендалл рассказывал о городе, который оказался более привлекательным и холмистым, чем ожидала Джулия. Она надеялась, что у неё ещё будет возможность осмотреть замок,[28] зловещё нависавший над городом.
Помогая ей выйти из экипажа, майор проговорил:
– В мой недавний визит к Киркленду я останавливался именно здесь. Сам он очень много ездит по делам своей судоходной компании, а здесь постоянно живет его любимая тетя, одновременно присматривающая за домом. Вам понравится миссис Гауэн, она же будет рада помочь вам подготовиться к скорой, но респектабельной свадьбе.
Джулия нерешительно посмотрела на каменный фасад.
– Вы точно уверены, что лорд Киркленд не станет возражать, узнав, что вы привезли ещё и меня?
– Совершенно. – В одну руку Рендалл взял трость, а вторую предложил ей. – Вы ему нравитесь. Помнится, он сказал, что ваше с Марией присутствие значительно скрасило путь от Хартли до Лондона.
Джулия взяла его под руку, и они поднялись по ступенькам. Рендалл почти не хромал.
– Если не считать того, как вы хмуро косились на меня, майор, то ту поездку можно назвать приятной.
– Как я уже говорил, жизнь стала намного легче, когда я перестал сопротивляться вашему очарованию. – Рендалл постучал в дверь и обратился к появившемуся дворецкому: – Наверное, вы думали, что избавились от меня, Таннер, однако радость оказалась преждевременной.
Дворецкий усмехнулся.
– Приятно снова видеть вас так скоро, сэр. Лорд Киркленд тоже будет очень рад, – его любопытный взгляд скользнул по Джулии.
– У меня изменились планы, – с улыбкой ответил Рендалл.
Дворецкий поклонился им.
– Если вы не возражаете подождать в гостиной, я сообщу его светлости о вашем приезде, – и он открыл расположенную справа дверь.
Джулия прошла в гостиную, а Рендалл задержался, чтобы поговорить с дворецким. Она как раз стягивала перчатки, когда за письменным столом перед окном увидела знакомую фигуру:
– Лорд Мастерсон?
Крупный мужчина – тоже майор, как и Рендалл, – со спокойным характером, был ещё одним из уэстерфилдских друзей, в своё время искавших пропавшего герцога. И он благосклоннее всех отнесся тогда к ней и Марии.
– Я думала, вы участвуете в испанской кампании.
Тот поднял глаза, потом встал и отошел от окна.
– Извините, я не Мастерсон. Я его менее пристойный и уж точно менее законный – сводный брат Дамиан Маккензи. А вы?..
Теперь, когда её не слепил свет, падающий из окна позади него, она осознала свою ошибку. У него с Мастерсоном были одинаковые черты лица и широкоплечие мускулистые тела, но у этого незнакомца волосы были более рыжими, а в глазах мерцали плутовские искорки. К тому же эти глаза –разного цвета, с удивлением заметила Джулия, когда он к ней приблизился. Один – карий, второй – голубой. Это и поражало, и несколько смущало.
На мгновение она задумалась, как же ей представиться. Высокородной леди Джулии Рейнз этого бы и в голову не пришло, но вопреки желанию Рендалла восстановить её утраченное общественное положение, она больше не чувствовала себя дочерью герцога. Если вдуматься, в действительности она никогда не была миссис Бенкрофт, годы назад отказалась быть леди Бранфорд, а миссис Рендалл стать ещё не успела. Наконец она решила, что достаточно просто имени:
– Джулия. Скучнейшим образом законнорожденная.
– Отлично сказано! – усмехнувшись, похвалил он. – И вы правы, мой достопочтенный брат сейчас в Испании. Надеюсь, у него достанет здравого смысла вовремя наклоняться, возникни в том необходимость.
– Вы также посещали академию Уэстерфилд, мистер Маккензи? – поинтересовалась Джулия. – Я пришла к выводу, что дружба, возникшая там, не умирает с годами.
– Пожалуйста, зовите меня Мак. Ненавижу, когда кто-то относится ко мне слишком серьезно, – отозвался он, послав ей недвусмысленно порочную улыбку. – Да, перед вами ещё один выпускник Академии. Я окончил её через два года после Уилла.
– Мак – живое доказательство того, что даже леди Агнес не смогла сотворить чуда со всеми попавшими к ней испорченными мальчишками, – произнес Рендалл, вошедший в комнату вслед за Джулией. Он прошел вперед и протянул руку. – Рад тебя видеть. Прошло уже... – он задумался, – ...много лет.
– Я расстроился, услышав от Киркленда, что разминулся с тобой всего-то на день. – Они пожали друг другу руки. – Что заставило тебя вернуться в Шотландию?
Рендалл обхватил теплой рукой изящную талию Джулии.
– Мы помолвлены, и я подумал, что Киркленд мог бы помочь нам организовать шотландскую свадьбу.
– Ты женишься на этой девушке? – изумленно воскликнул Маккензи.
– Надеюсь, в твоих словах не было ничего оскорбительного, как бы они ни прозвучали, – холодно заметил Рендалл.
– Прошу прощения, я не собирался никого оскорблять, – Маккензи поклонился Джулии. – Просто мне всегда казалось, Рендалл, что ты не из тех людей, которые женятся. Мои наилучшие пожелания вам обоим.
Джулия благодарно кивнула, подумав, не скрывалась ли за изумлением Маккензи мысль о том, с какой стати такой красивый мужчина, как Рендалл, вдруг женится на такой серой мышке, как она. Вопрос вполне справедливый, но даже человек, открыто признававший себя непристойным, не задал бы его вслух.
Вошел Киркленд, все такой же темноволосый, красивый и загадочный, каким она его запомнила. Возникшая до этого неловкость тут же рассеялась
– Рендалл, каким ветром тебя вернуло?.. Джулия! – Киркленд, отбросив свою обычную отрешенность, широко улыбнулся и пожал ей руку. – Рендалл, как фальшивая монета, всегда возвращается, но видеть вас – такое нежданное удовольствие.
– Мы с Джулией помолвлены и приехали сюда, надеясь, что сможем пожениться в твоем доме, – пояснил Рендалл. – Это... довольно запутанная история.
Киркленд удивился не меньше Маккензи, но скрыть свои чувства ему удалось лучше.
– Моя тетя Мегги обожает свадьбы, она с радостью поможет вам все организовать. Правда, сейчас её нет, но к вечеру она должна вернуться. Позвольте показать вам вашу комнату, Джулия. Как только приведете себя в порядок, спускайтесь к ужину, и мы выслушаем всю вашу запутанную историю. Рендалл, твоя комната все та же. Мак, будь любезен, сообщи Таннеру, что за обедом нас будет четверо.
Лорд Киркленд, похоже, никогда не терял времени даром. Поднимаясь с ним наверх, Джулия постаралась вспомнить то немногое, что ей было о нём известно. Титул он унаследовал от отца-англичанина, но его мать была дочерью богатого шотландского торговца. Мальчишкой он слишком интересовался своими шотландскими родственниками и торговлей, именно поэтому его и отправили в академию Уэстерфилд. Но вместо того, чтобы приобрести респектабельность, он стал богатым судовладельцем.
Киркленд привел её в просторную гостевую спальню с прекрасным видом на расположенный вдали Эдинбургский замок.
– Убежден, эта комната и сейчас пригодна для жилья, но горничная все равно придет и все проверит.
– Уверена, что все и так замечательно. – Даже более чем. Быстрый осмотр показал, что Киркленд предоставляет гостям немалые удобства. – Вы весьма великодушны, что согласились принять нас, несмотря на то, что мы приехали столь неожиданно.
– Мне приходилось иметь дело и с более неожиданными гостями, чем вы, – в его глазах заплясали чертики, – и гораздо менее уважаемыми.
Поддавшись порыву, Джулия спросила:
– Рендалл сказал, что в Шотландии женщина может подать на развод наравне с мужчиной. Это правда?
– Да. – Ни один мускул Киркленда не дрогнул, но внезапно почувствовалось, как он напрягся. – Вы не поверили в искренность Рендалла? А зря. Он честен до безумия.
– Я не подвергаю сомнению его честность, – она отвернулась, снимая плащ, – но ведь он мог заблуждаться.
– О, с ним это случается крайне редко, – Киркленд задумчиво посмотрел на Джулию. – Довольно странно задавать вопросы о разводе накануне свадьбы. Вы колеблетесь?
Хотя голос его и звучал спокойно, было очевидно, что он крайне обеспокоен будущим своего друга.
– Мне очень нравится Рендалл, – заверила его Джулия, – но я не уверена, что в той же степени мне нравится сама идея брака.
– Сэмюэл Джонсон[29] утверждал, что второй брак – это триумф надежды над опытом, – сказал Киркленд. – Что бы мы делали, не имей мы надежды? Рендалл может быть вспыльчивым и раздражительным, но я не знаю другого столь же тонко чувствующего человека, а его верность безгранична.
– В этом я уже убедилась. Мне повезло. – Она усмехнулась. – Вот ему чуть меньше.
– Сомнение естественно при таком важном шаге, но мне кажется, вы довольно неплохо подходите друг другу. – Раздался стук в дверь, известивший о приходе горничной. Она вошла, неся небольшую сумку с вещами Джулии и кувшин горячей воды. Киркленд направился к двери. – Увидимся внизу, когда будете готовы.
После того, как Киркленд и горничная покинули спальню, Джулия налила воды в таз и умылась. Итак, один из старых друзей Рендалла считал, что он и Джулия подходят друг другу. Возможно ли, что надежда действительно восторжествует над опытом?