Истинная леди (ЛП)

Глава 27

Джулия полагала, что Рендалл вернется в Лондон перед самым балом, а потому решила повременить три оставшихся дня до его возвращения и не отправлять ему записку с сообщением о случившемся. Она со вздохом опустилась в ванну,[54] оказавшуюся достаточно большой, чтобы погрузиться в неё полностью. Поднимающийся парок благоухал цветочным ароматом невероятно дорогого масла, накануне днем приобретенного Джулией на Бонд-стрит.

Хотя Эштон собирался устроить в особняке несколько роскошных ванных комнат, но на данный момент Джулию вполне устраивала и скромная сидячая ванна. Горячая вода смягчила боль от ушибов на правом бедре и локте. Чему также поспособствовал портвейн, стоящий на низком столике на расстоянии вытянутой руки. Джулия взяла бокал и отпила глоток, чувствуя себя на верху блаженства.

Час был весьма поздний, так что Эльзу Джулия отпустила до утра. Девушка прекрасно справлялась со своими обязанностями. А благодаря её доброму нраву находиться в её обществе было приятно, кроме того, иметь горничную, присматривающую за быстро растущим гардеробом Джулии, оказалось полезно.

И всё же годы самостоятельной жизни привили Джулии вкус к уединению. Поскольку муж отсутствует, она побалует себя покоем, купанием и вином. Джулия довольно вздохнула и отдала должное ещё одному глотку хмельной сладости.

Портвейн закончился, и Джулия в полудреме просто лежала в остывающей воде. Неожиданно кто-то вошел в апартаменты. Джулия мгновенно очнулась. Ни Гордон, ни Эльза не стали бы её беспокоить в такое время без вызова, а Мария или Эштон постучали бы.

Спустя несколько секунд распахнулась дверь в спальню, и приятный низкий голос произнес:

– Джулия?

Рендалл! Она выбралась из ванны, завернулась в огромное роскошное банное полотенце и выскочила из-за ширмы. Горела всего лишь одна лампа, но и её света было достаточно, чтобы увидеть, что муж сбросил сапоги, возможно, боясь разбудить её, если окажется, что она спит. В полутьме его золотистые волосы и поджарая широкоплечая фигура вновь навеяли мысли о сходстве мужа с великолепным скандинавским богом.

– Как же я счастлива, что ты вернулся! – Джулия бросилась к нему в объятия, в восторге едва не сбив с ног.

Выражение усталости моментально исчезло с его лица. Смеясь, он сделал шаг назад, восстанавливая равновесие, но его руки обвились вокруг неё с радующей быстротой.

– Меня не было меньше недели, миледи. Хотя я ни в коем случае не возражаю против такого приема. – Рендалл зарылся лицом в её влажные волосы, заколотые на макушке. – М-м-м... ты пахнешь, как весенний букет.

Он же пах... собой. Надежно, знакомо, чисто по-мужски. Все её чувства распахнулись, с жадностью впитывая присутствие мужа. Джулия откинула голову и прильнула к его губам с несдерживаемым удовольствием. Вслед за секундным удивлением последовал немедленный яростный ответ. Рендалл поцеловал жену с такой же жадностью и одновременно вытащил шпильки из её волос – шелковистые локоны сразу же рассыпались по обнаженным плечам Джулии в живописном беспорядке.

её объял жар, сосредоточившийся меж бедер и в груди. Джулия и раньше испытывала порывы желания к Рендаллу, но сейчас её охватило чистое безумие. Та спокойная и сдержанная женщина, которой она стала за годы изгнания, исчезла, вытесненная нетерпеливой, бесстыжей девчонкой.

Ладонь Рендалла обольстительно скользнула вниз по обнаженной спине жены.

– На тебе не так уж много одежды, – проговорил он, задыхаясь и сжимая её попку.

– Зато на тебе – слишком много, – она положила руки на лацканы его сюртука и стянула его с плеч. её небрежно обернутое полотенце собралось на талии.

Рендалл замер, уставившись на открывшееся тело жены.

– Если у вас, миледи, есть какие-либо сомнения по поводу того, к чему это приведет, сейчас – самое время отступить.

Но Джулия отступать не желала.

– У меня нет сомнений, Алекс, – вполголоса заверила она. – Я хочу, чтобы сегодня ночью мы были вместе, подобно любовникам, никогда не знавшим мрака.

Он глубоко вздохнул.

– Я хотел бы этого больше всего на свете.

Она улыбнулась и отпустила полотенце, опавшее мягкими складками вокруг её босых ног. Джулия понимала, что теперь она не безупречная, без изъянов, молодая девушка, а женственная, опытная и сильная женщина.

И её шрамы – лишь несущественные следы из прошлого. В эту минуту их с Рендаллом, как противоположные полюса магнита, влекла друг к другу горячая пульсация страсти.

– Насчет одежды...

Она окончательно стянула с мужа сюртук и позволила тому упасть. Рендалл сам развязал галстук и отбросил его в сторону. Джулия быстро расстегнула пуговицы сорочки у его горла и потянулась, чтобы поцеловать гладкую, чуть солоноватую кожу. Его пульс под её губами стучал, как молот, и Рендалл издал приглушенный звук удовольствия.

Весьма довольная собой Джулия взялась за остальные предметы его одежды. А поскольку он пытался сделать то же самое, их руки путались, а пальцы блуждали в очаровательной неразберихе прикосновений и смеха. Такой способ раздевания явно грешил отсутствием продуктивности, но был восхитительно забавен, а отсутствие страха послужило самым лучшим афродизиаком, который она знала.

Раздетый, Рендалл предстал во всей своей суровой мужской красоте, которая заставила бы устыдиться и греческих скульпторов. Джулия пробежала руками по его плечам и торсу, ощущая сменяющуюся текстуру кожи, шрамов и светлых волосков.

– Никогда раньше я не видела тебя всего целиком, – выдохнула она. – Чего же я ждала?

– Подходящего момента. – Он подхватил её и уложил на середину кровати. – После сегодняшней долгой поездки я проголодался. И вы, миледи, не только букет, но и банкет.

Раньше чем под Джулией перестал колыхаться матрас, Рендалл прижался к ней во всю длину своего тела. И приник к ней в глубоком ненасытном поцелуе. Пальцы её ног и рук поджались от безудержной чувственности соединения их языков и губ.

Поцелуй всё длился и длился, пока оба едва не задохнулись.

– У тебя бесподобный вкус золотистого портвейна Белларда. – Алекс поднял голову.

Джулия беззаботно рассмеялась.

– Ты можешь определить производителя?

– Эштон покупает только этот портвейн, произведенный на предприятии друга, – усмехнувшись, пояснил Рендалл. – Тем более что портвейн Белларда очень хорош. Впрочем, ты на вкус ещё слаще и опьяняешь гораздо сильнее, чем самое распрекрасное спиртное. – Он прижался губами к её шее, в то же время рукой накрывая её грудь.

Большим пальцем Рендалл принялся ласкать сосок жены, и Джулия выгнулась под его ладонью. Рендалл начал медленно прокладывать путь из горячих поцелуев вниз по её телу.

Стоило ему сосредоточиться на левой груди Джулии, и она задохнулась. Он сильно втянул в рот её набухшую вершинку. Бедра Джулии под ним непроизвольно приподнялись. Не менее тщательно исследовав другую грудь, губы Рендалла двинулись ниже... ещё ниже...

Ведь он же не собирается... она вскрикнула и почти что выскочила из кожи, когда его опытный язык достиг её самой интимной части.

– Алекс!

Джулия научилась доставлять удовольствие таким образом мужчине, но никогда не задумывалась, какими могут быть ощущения, если получать, а не отдавать. Она вцепилась в волосы мужа, её тело, подобно пружине, всё сжималось, сжималось и сжималось; жажда освобождения была столь неистовой, что почти причиняла боль.

Облегчение пронеслось по ней с сотрясающей мощью. Джулия закричала, а каждый мускул её тела напрягся. Но вот дрожь наслаждения пошла на убыль, и Рендалл прижался лбом к её бедру; его дыхание приятно овевало её плоть.

– Александр Великий – не иначе, – тихо произнесла она, отпустив его волосы и пригладив густые золотистые пряди. – Неудивительно, что тебе так понравилось, когда я делала для тебя то же самое.

– Понравилось – слишком бледное определение. – Он приподнял голову ровно настолько, чтобы их взгляды встретились. – Мне хотелось проглотить тебя с первой же нашей встречи.

Джулия почувствовала, как горячая краска удовольствия заливает ей лицо.

– Рада, что не знала об этом. Ты и в качестве не одобряющего меня солдата был достаточно пугающ. – Она играючи провела губами по его уху. – Но ведь мы ещё не закончили?

– Если тебе хватило времени перевести дух... – Он приподнялся над ней, одним пальцем легонько кружа по влажным, нежным складочкам меж её бедер. Наконец Рендалл нашел самую чувствительную точку, и вновь краткие вспышки блаженства заставили трепетать всё её тело. – Вы уже готовы предоставить мне второе блюдо, миледи?

– Надо же, я читала твои письма и думала, что поэзия твоей душе недоступна! – со смехом произнесла Джулия.

– Поэзия, возможно, и нет. Но неизменный зверский аппетит присутствует, и утолить его можешь только ты.

Он осторожно устроился меж ног Джулии, с безукоризненным мастерством лаская её до тех пор, пока она под ним не начала извиваться.

– Сейчас? – спросил Рендалл.

– Да! – Джулия решительно притянула его к себе, приподнимая бедра, чтобы принять его. Удивительно, но после стольких лет страха перед мужским вторжением она просто жаждала быть заполненной. Однако погружение в неё Рендалла оказалось совсем не вторжением. Наоборот, оно вызвало осознание завершенности, целостности.

Джулия выгибалась навстречу мужу, поражаясь, что желание вновь достигло тех же высот, что и несколько минут назад. Но теперь волна подхватила их обоих, и они двигались в унисон в сумасшедшем ритме. Наконец Рендалл содрогнулся и излился в неё с глухим стоном. Она вторила ему, не уверенная, кто же из них достиг кульминации первым.

Тяжелое дыхание мужа замедлилось, и он скатился на сторону, подтягивая жену поближе к себе. Джулия расслабилась, уткнувшись лицом ему в плечо и положив руку на его талию. А ведь было время, когда она радовалась, что ведет вдовью жизнь и ей не нужно отдаваться мужчине. Джулия ни за что не поверила бы тогда, что сможет испытать такое ошеломляющее удовольствие и настолько бурное освобождение. Но их нагие переплетенные тела доказывали, что это вовсе не сон.

Крепче прижав к себе голову жены, Рендалл запустил пальцы в её спутанные волосы.

– Интересно, возможно ли, что я заранее почувствовал твою способность на столь безудержную страсть? – пробормотал Рендалл. – Или же мне просто улыбнулась удача, как никакому другому мужчине на земле?

– Скорее, удача улыбнулась мне, – Джулия издала приглушенный смешок. – Я удачлива и эгоистична. А ты, вероятно, и в самом деле голоден, проведя весь день в седле. И угораздило же меня появиться и отвлечь тебя.

– Вообще-то, прежде чем подняться, я успел заскочить на кухню и перекусить. – Он нежно массировал ей затылок. – Но даже не сделай я этого, ты – блюдо, утоляющее мой аппетит лучше всего остального...

– Отлично, поскольку нынче у меня совершенно нет сил спускаться на целых два лестничных пролета, чтобы обшаривать буфетную. Я с трудом сумею выбрать шрам, о котором ты мне расскажешь, хотя выбирать есть из чего. – Она провела указательным пальцем по бледной полоске вдоль его ребер. – Вот это, если я правильно помню, штыковая рана, и её ты получил во время отступления к Ла-Корунье.

Рендалл кивнул:

– На мне найдутся зарубки, напоминающие о половине военных кампаний последних пятнадцати лет. Мне повезло, что за всё это время я был серьезно ранен лишь однажды.

Джулия содрогнулась.

– О, Алекс, мне страшно подумать обо всех тех случаях, когда тебя могли убить. Я никогда бы тебя не встретила.

– А это значит, что ты бы по мне и не скучала, – улыбнулся он.

– Сегодня ночью я отказываюсь философствовать. – Джулия скользнула рукой к его паху и нахмурилась. До этой ночи она не видела мужа полностью обнаженным, так что теперь обнаружила новые отметины. – Вот эти бледные линии – они очень странные. Похоже, их около дюжины или даже больше, и идут почти параллельны. – Кончики её пальцев ласково поглаживали сморщенную кожу. – Что же, спрашивается, могло нанести такую рану? Каких-то несколько дюймов левее, и этот сказочный вечер стал бы невозможен.

– Причина – не оружие. – Рендалл вздохнул. – Бранфорд.

Джулия вся обратилась во внимание, приподнявшись на локте, чтобы получше рассмотреть шрамы.

– Боже! Он преднамеренно тебя резал?!

– В тот год, когда я впервые приехал в Турвилль, – голос Рендалла не выражал никаких эмоций, – он объявил что-то вроде охоты и принялся меня преследовать. Догнав же, – а это происходило всегда, ведь он был старше, выше и быстрее, – Бранфорд прижимал меня к земле. Затем стаскивал бриджи и резал кинжалом. С каждым разом всё ближе. При этом приговаривал, что достигнув моей плоти, отрежет её.

Джулия задохнулась от ужаса, прикрыв рот рукой.

– Почему же никто его не остановил?

– Никто не смел перечить молодому господину.

– Поэтому ты научился драться и вел себя из рук вон плохо, так что тебя отослали прочь.

Она прижалась губами к рубцам. От одной мысли о том, как пытают маленького мальчика, а позвать на помощь некого, ей стало дурно. Ничего удивительного, что с годами Рендалл превратился в настоящего защитника.

Целуя белесые полосы, Джулия заметила, как в ответ плоть мужа слегка шевельнулась. Тем не менее Рендалл, скривившись, произнес:

– Даже сейчас Бранфорд умудрился омрачить нам прекрасный вечер. Мы должны поговорить, миледи, а это означает, что лучше бы вам что-нибудь на себя одеть, иначе мне не удастся связно мыслить.

– Тогда и вы прикройтесь, майор, – едко ответила она. – Вы, что, думаете, женщины не восприимчивы к таким отвлекающим вещам?

– Рад, что это так на тебя действует, – тепло произнес Рендалл, любовно проведя рукой сверху вниз по её боку.

При этом он задел её синяки, и Джулия вздрогнула. Нахмурившись, муж склонился над ней, чтобы взглянуть повнимательней.

– Бог мой, что с твоим бедром? Не могу понять, как же я раньше-то не увидел!

– Здесь довольно тусклый свет, да и в любом случае мы были слишком заняты. – Джулия села, теперь явственней ощущая ушибы. – Вчера, когда мы ходили за покупками, карета с понесшими лошадьми едва не сбила Марию и меня. Уворачиваясь, я упала. – Она тяжело вздохнула, сожалея, что приходится портить их приподнятое настроение. – Возможно, это несчастный случай, не более, но... мы не уверены. Эштон обещал, что всё расследует.

Рендалл резко выдохнул.

– По-видимому, от внешнего мира невозможно укрыться даже на одну единственную ночь. Портвейн ещё остался? Похоже, тем для обсуждения даже больше, чем я думал.