Истинная леди (ЛП)

Глава 14

Радость, испытанная Рендаллом от страстного отклика своей невесты, мгновенно улетучилась, стоило ему ощутить под рукой непонятный выпуклый шрам на её прекрасной груди.

Джулия отчаянно стала вырываться, и его счастье разбилось вдребезги. Спотыкаясь, она отступала назад, пока не забилась в дальний угол комнаты. Рыдая, Джулия клубком свернулась на полу, и темные волосы, упав, закрыли её лицо.

Перемена настроения была столь неожиданной и ужасной, словно залп из пушечного орудия. Только что, буквально минуту назад, Рендалл был полностью уверен, что она хочет его так же, как и он её, что они станут и любовниками, и друзьями, навечно связанными той близостью, которой он жаждал с их самой первой встречи.

Надежда умерла в ту же секунду, как только понимание шрапнелью пронзило его сердце. Но его боль не шла ни в какое сравнение с её болью. Поведение Джулии в полной мере показало, каким кошмаром оказался её первый брак.

Рендалл встал на колени перед Джулией, с отвращением подумав, что Бранфорд и двенадцать лет спустя после своей смерти все ещё может превратить Джулию в трясущееся от страха существо.

– Джулия, скажи, что произошло. Я должен знать.

Она покачала головой, уткнувшись лицом в ладони.

– Это... дело не в тебе.

Нет, но именно ему придется разбираться с последствиями. её левое плечо по-прежнему было обнажено, и Рендалл воочию видел свидетельство злодеяния, которое раньше почувствовал пальцами. На мягкой ткани её груди виднелся уродливый шрам, образующий неровную букву «Б».

Рендалл решительно натянул пеньюар ей на плечи.

– «Б» – это Бранфорд, разумеется, – его голос был неестественно ровен. – Я и подумать не мог, что даже он способен на такую низость.

Казалось, она сжалась ещё сильнее.

– На другой груди он вырезал «Д» – Давентри, – невнятно пробормотала Джулия, – и все это в ту ночь, когда я попросила разойтись. В ту самую ночь, когда он умер.

В надежде, что разговор отвлечет её от внутреннего ада, Рендалл произнес:

– Когда ты рассказывала мне о той ночи, ты упомянула, что Бран был пьян.

– Не просто пьян – безумен. – У Джулии вырвался дрожащий вздох. – Едва не забив меня до смерти, он вытащил нож и, прижав коленом к полу, принялся срезать с меня одежду. Это был антикварный сарацинский кинжал, его любимый. Он вообще обожал ножи.

– Знаю. Он часами сидел и точил их. – У Рендалла сжалось горло, когда в памяти всплыли воспоминания, похороненные много лет назад. Не единожды Бранфорд гонялся за кузеном с одним из своих ножей, но Рендалл был быстр и научился давать сдачи, если скорости оказывалось недостаточно.

Он опустил глаза на тонкую белую линию, идущую вокруг левого запястья и вверх по предплечью. Напоминание об одном случае, после которого стало ясно, что за своё выживание он должен бороться.

Усилием воли подавив гнев, чтобы не огорчать Джулию ещё сильнее, Рендалл сказал:

– Никто бы не вынес того, что пережила ты.

– Я была его женой, – с горечью ответила она, – он мог делать со мной все, что хотел – и много раз говорил мне об этом. Я была его вещью, потому он имел полное право оставить на мне такую отметину. Вырезав буквы, он меня изнасиловал.

– Боже правый, Джулия! – воскликнул Рендалл, не в силах притворяться спокойным, так сильно он переживал за Джулию.

Она рассмеялась, и в голосе прозвучала истеричная нотка.

– На самом деле, именно изнасилование фактически спасло мне жизнь. Покончив с этим, он рухнул на меня, и я смогла спихнуть его с себя. Мне даже удалось подняться, правда, прежде чем я смогла убежать, он схватил меня, но от крови моё тело стало скользким, и он не смог меня удержать, тогда-то я и оттолкнула его. И он... он упал, ударившись о край камина. Я не помню, чтобы кричала, но позже, когда стала вспоминать, мне все время чудились крики. Странно, не правда ли?

– Бранфорд – настоящий извращенец, – констатировал Рендалл, не сумев придать голосу нейтральное звучание. Он взял Джулию за руку. Она попыталась вырвать её, но он держал крепко. её нужно каким-то образом вернуть в настоящее, но так, чтобы прошлое перестало её мучить. – Ты не виновата в его безумии.

– Нет, но я виновата в собственной постыдной глупости, – её дрожащий голос был едва слышен. – Мне вообще не следовало выходить за него.

– Нет ничего постыдного в том, что ты была молода. Ты вышла замуж едва ли не ребенком. Но ты никогда не была глупой. – Он нежно сжал её пальцы. – Я это знаю.

– Ты думаешь, не была? Я сказала тебе, что добровольно согласилась на брак, но это... не вся правда. – Она горько рассмеялась. – Ужасная, постыдная правда заключается в том, что я с ума сходила по Бранфорду. Он был так красив, так очарователен – совсем как принц из девичьих грез. И я... я думала, он тоже меня любит. И оказалась непростительно глупа.

Зная Бранфорда, Рендалл все понял.

– Так значит, вначале он был нежен и мил. Вероятно, он даже искренне извинялся, причиняя тебе боль, утверждал, что сделал это случайно. Не жалея сил, он завоевывал твоё доверие, чтобы впоследствии ты страдала не только физически, но и морально – от его предательства, – когда он наконец превратится в животное.

Джулия замерла.

– Откуда ты знаешь?

– Точно так же он вел себя со мной. Но отношения между мальчишками-кузенами менее близкие, чем между мужем и женой. – Хотя и тогда предательство показалось ему чудовищным. Когда его только-только поручили опеке Давентри, он уважал Бранфорда. Ему хотелось иметь старшего брата и друга одновременно. Пару недель ему казалось, что все так и есть. Эта вера несколько притупила его горе от утраты родителей.

Было бы гораздо легче, начни Бранфорд мучить его с самого начала.

– Предательство было его коньком, – прошептала Джулия. – Ты знаешь это как никто другой.

Как ни грустно признавать, но все обстояло именно так. Если понимание этого хоть частично поможет Джулии, значит, страдания, вынесенные им самим, были пережиты не зря.

– Жаль, что в своё время я не убил этого дьявола.

– Зато я – убийца, – сухо рассмеялась Джулия.

– Это был всего лишь несчастный случай при попытке спасти свою жизнь, а вовсе не убийство. – Хотя Рендалл понимал, что женщина, посвятившая себя лечению и сохранению жизней других людей, не могла не думать, что все произошедшее – убийство. – Многие годы твоей жизни перечеркнуты благодаря усилиям Бранфорда. Не позволяй ему загубить остальные.

– Иначе он будет торжествовать даже из могилы, ведь так? – Залитой слезами щекой она прижалась к руке Рендалла. – Он был бы счастлив узнать, что я полностью не пригодна ни для одного другого мужчины.

Будучи в состоянии шока, она дрожала, словно солдат после битвы.

– Хочешь бренди? – спросил Рендалл и, когда она кивнула, добавил: – Пора выбираться из угла. – Он поднялся и помог ей встать.

Пальцы Джулии заледенели, а лицо было залито слезами, но ей все же удалось справиться с болью, так внезапно нахлынувшей и оторвавшей её от Рендалла. Босиком, в белой рубашке она казалась хрупкой, прекрасной и... недоступной.

Радуясь, что его дорожная фляжка полна, Рендалл налил бренди в бокалы: маленький – для неё, большой – для себя. Ему было бесконечно жаль, что не в его силах подавить видения окровавленной, обезумевшей девушки, пытающейся сбежать от озверевшего мужа, но и во всем мире не нашлось бы столько бренди.

– Я считала, что давно похоронила самые худшие из своих воспоминаний, но, похоже, заблуждалась, – произнесла Джулия после нескольких глотков. – А теперь все мои кошмары передались тебе.

– Разделив их с кем-то, тебе самой станет легче, – пожал плечами Рендалл.

– Возможно. – Она допила бренди, но от новой порции отказалась. – Завтра я снова буду в порядке. Обещаю тебе, Александр. А теперь... я бы предпочла остаться одна.

Ему так хотелось утешить её, но он вовсе не удивился, что она не может вынести его прикосновений.

– Я лягу на полу.

– Прости, но я имела в виду – совсем одна. – У Джулии вырвался дрожащий вздох. – Я пойду в одну из других спален.

Рендалл ещё раз напомнил себе, что она отвергает не его. Ей необходимо справиться с прошлым любым приемлемым для неё способом. Но он не представлял, как сможет жить дальше, если она вдруг решит покинуть своего нового мужа.

– Ты не сбежишь?

– Нет. Даю слово. – Она вздохнула. – Я устала бегать, устала, что мертвая рука прошлого все ещё держит меня за горло. Хочу снова жить свободно и открыто. Мне только жаль, что все эти мои метания причиняют тебе такую боль.

– Вместе мы справимся. Помните об этом, миледи. – Он мечтал обнять её, защитить от ночных кошмаров, но это было невозможно. – До завтра.

– До завтра, – эхом отозвалась Джулия. – Спасибо, Алекс. За все. За понимание, за то, что ты здесь, и за то, что уходишь.

Рендалл выпустил её руку, но не смог уйти, не пробежав перед этим пальцами по её густым блестящим волосам. Прикосновение к шелковистым прядям было мучительным. Уронив руку, он сжал пальцы в кулак.

– Спокойной ночи, миледи.

Сунув флягу в карман халата, он вышел за дверь и в полном оцепенении спустился вниз. Он уже входил в свою прежнюю спальню, когда в дверях своей комнаты появился Маккензи.

Он был одет для ночной вылазки, но остановился в удивлении, в глазах блеснула догадка.

– Мне показалось, или я слышал женский крик.

– Вероятно, кошачьи песнопения, – коротко ответил Рендалл, безумно желая, чтобы Маккензи не стал невольным свидетелем бегства жениха из покоев невесты.

– Знаешь, но мне кажется, что любая женщина, побывавшая замужем за лордом Бранфордом, потребует... терпения, – тихо произнес Маккензи.

– Предпочитаю видеть тебя не вдающимся в детали и совершенно равнодушным, – Рендалл смерил его сердитым взглядом.

– Как скажешь. – На лице Мака вновь появилось выражение дружелюбного простодушия. Он повернулся, чтобы уйти, но при этом слегка дотронулся до плеча Рендалла. Сочувствие от дьявола.

Рендалл запер за ним дверь. Занавески были раздвинуты, и света оказалось достаточно, чтобы заметить, что с кровати успели снять постельное белье, однако одеяла и покрывало аккуратно сложили в изножье. Рендалл устало растянулся на голом матрасе. Нога болела от долгой ходьбы, но все же не так, как болело сердце.

Выходит, Джулия любила Бранфорда. Это все только ухудшало. Рендалл полагал, что ей удастся преодолеть свои кошмары и стать ему настоящей женой. Несколько мимолетных мгновений она, казалось, желала того же, даже проявила страсть. Но кошмары взяли верх.

Сумеет ли она когда-нибудь оправиться от предательства любви настолько, чтобы полюбить снова? Прошлое могло и не отпустить её.

Он сделал большой глоток бренди. Чтобы напиться, его фляги явно недостаточно, но, возможно, хватит, чтобы хоть немного облегчить его боль.