История третья. Так не бывает

Глава 22. Завязка развязки или скелеты в шкафах

Следом за музыкой последовало приглушенное бурчание Тима, на этот раз он старался сделать все возможное, чтобы разговора не было слышно. Или, чтобы его не слышала конкретно я.

Сестра уже вышла, обещав, что нянечка вскоре занесет ужин. Надо было бы ее расспросить о больнице, в которую меня положили, да только важность прислушиваться к телефонному разговору перевесила.

В итоге: и о месте своего пребывания ничего не выяснила, и с кем и о чем общался Тим — тоже.

Придерживаясь рукой за стенку, прошлась к санузлу, умыться в том числе.

Отразившиеся в зеркале синяки под глазами и бледное, какое-то осунувшееся лицо не взбодрили. Я выглядела очень невзрачно, чуть синеватые, почти без красок, обычно полные губы, казались узкими, старческими, волосы потускнели, не смотря на то, что я их недавно окрашивала.

Наверное, Борис Константинович был прав — организму нужна передышка, абстрагироваться от всего. Но как тут успокоиться, когда в затылок дышит белобрысая ведьма в человеческом обличье?

— Лена! — Встревоженный голос Тима заставил вздрогнуть человекоподобное существо, отражающееся в зеркале.

Дверь распахнулась.

— А. — Выдохнул с облегчением, — ты тут.

— А где мне еще быть, — отвернулась от зеркала, — я сейчас далеко не уйду, даже если сильно захочу.

Тим с напряженным выражением на лице подхватил за талию и помог добраться до кровати. Легла и с облегчением откинулась на подушку.

— Кто звонил?

— Красавчик.

— Что-то случилось?

— Лен… — Тим явно не хотел продолжать разговор. Но мне это все уже надоело.

— Тим, хватит! Хватит от меня скрывать все, что касается вас, как оказалось, это ни к чему хорошему не приводит. Я хочу знать, имею на это полное право. В конце концов, если сестра одного пытается меня отправить чуть ли не на тот свет, вмешивая и мою лучшую подругу. Да, именно это и оказалось той самой новостью, благодаря которой я оказалась тут. Догадалась… Тим, правда, хватит… Устала.

Тим заскрипел зубами.

— Хорошо, раз ты так настаиваешь. Надеюсь, хуже тебе не станет.

— Хуже мне станет, если ты и дальше будешь нервировать недосказанностью.

— После того, как ты сбежала из кабинета Глеба и он весьма грубо хотел тебя остановить, мы подрались. Ты и сама это поняла. — Мужчина прикоснулся к разбитой губе. — Оставив его валяться на полу, понесся за тобой. В клубе найти кого-то уже не было возможно, на улице тоже толпа. Решил направиться к тебе домой, и в трехстах метрах обнаружил скопление народа и скорую. Решил проверить и не прогадал. Когда фельдшеры начали обсуждать твоё психическое состояние, решил от греха подальше отправить тебя в эту клинику, к своему хорошему знакомому.

— Так я не в обычной больнице?

— Если ты еще не обратила внимание на уровень сервиса, то — да. Это что-то вроде хосписа для богатеньких, у кого проблемы с алкоголем, наркотиками и, в редких случаях, с нервами.

— Ты меня в наркоцентр закрыл?!

— Лен, не драматизируй, — Тим поморщился, — неизвестно куда бы тебя упекли из второй городской. Захотела в обычную психушку?

— Нет, но наркодиспансер…

— Для привилегированных! Тем более, ты в любой момент можешь отсюда уйти, просьбы задержать подольше — не было.

— Ну хоть на этом спасибо…

— Ты слушай. Пока я не передумал. — Голос Тима звучал устало и я почувствовала стыд. Он, наверное, извелся, продумал, позаботился, а я бухчу, как бабка.

— Слушаю.

— Пока я разбирался с больницами, Глеб пришел в себя и начал действовать. В сети появилось видео-компромат на меня.

— Что-то серьезное?

— Как сказать… — Тим пожал плечами. — Его хватит вполне, чтобы испортить мне жизнь и сделать чуть ли не изгоем в некоторых кругах. А именно на этих людях завязаны мои финансовые поступления. Тут даже не факт содержания видео, а то, что лоханулся, позволив его сделать.

— Саша смог тебе помочь? — Осторожно поинтересовалась.

— Подслушала? — Тим изогнул бровь, с иронией посмотрев.

— Случайно. И что теперь?

— Красавчик со своим другом удалили видео, но не факт, что его не успели посмотреть те, для кого, собственно, оно и предназначалось. Так что, возможно, мне придется отстаивать свой бизнес и свое якобы честное имя. Не ожидал от Глеба такого, вот от кого, от кого… Но только не от него. Тем более… Слишком личное. Я и не знал, что оно еще существует… Мы же удалили сразу…

Тим сгорбился, садясь на край кровати, поближе ко мне. Поникшие плечи, опущенная голова, безвольно лежащие руки. Я понимала, что Глеб не просто отомстил, он растоптал то сокровенное, на чем вообще держится мужская дружба. Обесценил все годы, проведенные ими бок о бок. Не знаю, что там за видео, но Тим расстроился не на шутку.

— Иди ко мне, — тихо привлекла его, потянув за плечи, Тим развернулся поудобнее и положил голову на мою грудь. Как ребенок, прижался щекой. Он молчал, но то, что он был рядом и позволил разделить с ним сложности, возникшие, пусть и косвенно, но по моей вине, — говорило о многом.

Телефон опять зазвонил. Не отдаляясь от меня, Тим принял вызов.

— Слушаю. Да, да. Думаешь, это хорошая идея? — Он украдкой взглянул на меня, подняв глаза, словно в чем-то сомневаясь и не решаясь спросить. — Не думаю, что согласится. Ладно, попробую. Да. Точно.

Разговор закончился и комната погрузилась в напряженную тишину. После звонка Тим все больше и больше напоминал себя обычного. Спина разогнулась, поникшие было плечи, выпрямились, по лицу то и дело пробегали тени. Тим боролся сам с собой, словно то, о чем он думал, не доставляло удовольствия, но — это был вариант. Время от времени он бросал на меня косые взгляды.

Первой не выдержала я:

— Говори уже.

Тим скривил свои чувственные губы.

— Если я скажу одно, то придется говорить все, а я еще не решил, хочу ли я этого.

Возразить не успела, дверь в палату распахнулась в очередной раз. Но это оказалась не нянечка с едой, а злой и нервный Борис Константинович.

— Змей, твою мать, что это?! — И он швырнул на кровать внушительных размеров мобильный телефон. Телефон упал мне практически на живот, как ни странно, на этот раз я среагировала быстрее Тима, не давая предмету упасть.

Видео, не сильно четкое, но различить кто на нем — можно.

Я зачарованно уставилась на экран. Не обращая внимание на злобно сопящего врача, на окаменевшего Тима, смотрела, как двое на экране целуются. Увлеченно, как только могут целоваться в молодости: без запретов, без барьеров, без цензуры.

И все бы ничего, но двое влюбленных повернули головы в сторону снимающего. И если раньше я еще сомневалась, то теперь видела точно.

С экрана на меня смотрели улыбающиеся, юные, красивые и счастливые Тим и Борис Константинович.

В голове крутился тот же самый вопрос, что только что задал мой лечащий врач. И помимо этого: “так и знала, что он гей”, “а Тим тогда кто?”, “это какая-то ошибка”, “черт возьми, я увидела, как мужики целуются!”, “Тиму с длинными волосами гораздо лучше”.

Вслух же выдала вытекающее из всей сборной солянки в голове:

— Вы встречались?

— Нет. — Хором выпалили мужчины и вяло заухмылялись, глядя друг на друга.

— Как категорично. — Не удержалась от комментария. — Тогда ЭТО что такое?

— Ошибки бурной молодости. — Хмуро сообщил Борис Константинович. — На слабо нас взяли. Веселые были, пьяные и шальные. Кто же знал, что через много лет один станет знаменитым врачом, а второй свяжется с военными.

— Ты где это взял, кстати? — Вдруг Тим сменил тему разговора. Резко и с подозрением глядя на врача.

— Не взял. Прислали. На почту письмо, со ссылкой на ваш корпоративный сайт клуба. Еще подумал, что у вас пиарщик новый. Раньше рекламные с другого адреса приходили. Зашел… А там это. Я и охерел. Собственноручно же тогда удалял запись. Правда она сутки на камере еще болталась, мало ли кто успел…

— Только непонятно почему именно сейчас всплыла. Борь, ты не против, если мой специалист с твоего компа данные посмотрит?

Борис Максимович рукой махнул.

— Что с тебя возьмешь, все равно залезешь… Когда будет?

Тим уже набирал кого-то, ловко скользя по экрану телефона пальцем.

— Демон, а можешь привезти Санька и его друга в реабилитационный? Ага, в гламурный. Да иди ты…

И уже врачу:

— Часа через три будут.

— Замечательно. Успеем и поесть, и с процедурами. Тим, а знакомый этот твой симпатичный?

— Демон что ли, — не сдержался Тим и заржал. — Ага, велел привет педику передавать.

— Иди на хер.

— Ну, примерно это я ему и ответил, — продолжал смеяться Тим.

Борис Максимович совершенно неприлично показал ему средний палец и вышел в коридор.

— И все-таки? — Почему-то ни капли не поверила в их “нет”.

Тим улыбнулся так, как умеет только он: чуть загадочно, с прищуром и одновременно чувственно, заставляя чуть быстрее биться сердце.

— Не ищи того, чего нет. Я исключительно гетеро, а вот Боря… Би он, как это принято сейчас называть. И по мальчикам, и по девочкам. Вообще не принципиально с кем спать. Но ему мозгов хватало скрывать этот существенный недостаток своей интимной жизни. — Тим голосом выделил слово "существенный", словно насмехаясь над пуританским отношением большинства к однополой любви. — О его пристрастиях знал очень узкий круг людей. Собственно, как раз тот, что и сейчас. Ну, может еще он любовников каких за это время заводил… — Тим отвлекся на свои мысли, задумчиво выбивая дробь пальцами по бедру.

— И?

— Что? Ах, да, извини… Так вот. Мы учились в меде вместе, до четвертого курса…

— О! — Я слышала, что Глеб и Саша не раз называли Тима медиком, да и знания, и связи у него были специфические, но чтобы он реально учился в меде — даже мысли не допускала. Почему-то казалось, что это прозвище из-за специфики деятельности.

— И не делай такое выражение лица, — Тим чуть скривился, — мы с Борисом как-то сошлись сразу. Оба из одной среды — врачей, из обеспеченных. Только у него полная семья, меня же отец воспитывал. Уровень достатка различался, но не так чтобы это влияло на отношения. На третьем курсе куратор практики развлекался, отправлял нас, неопытных, в приемное, в какую-нибудь вшивую больницу. Там я с Глебом и познакомился. Притащили избитого, что едва дух держался. Времена тяжелые, а у него толком даже денег на еду не было. Это потом я узнал, что он в первую очередь быт сестре обеспечивал, а сам. как-нибудь. Мы с Борисом, то ли с жалости, то ли с дурости, даже не на практику забегать к нему начали. То шмотье, то лекарства, то еду. Бабло Глеб не брал принципиально. Но он из детдома, мне не понять, свои какие-то замуты. Тогда он нас и с Демоном познакомил. Демон сперва еще той падлюкой был… Сильно резкий и какой-то не гибкий, напролом всегда. Что не понравилось — сначала в морду. Да он и сейчас такой. Смекалки разве что и опыта набрался. Так и понеслось. Видео это примерно через год засняли. Глеб, паршивец, издевками затрахал, почему-то решили, что дружбой с Борькой свою гомофобию прикрываю. Тогда мы и. сама видела. Напились, правда, предварительно в дрова. Особенно я. Из нас четверых только один человек еще был тогда, угадай кто?

До этого я слушала Тима затаив дыхание. Он раскрывал сейчас тот пласт их жизни, в который я даже в самых смелых мечтах не заглядывала. Разобраться бы с делами текущими. Внезапный вопрос заставил встрепенуться:

— Сестра Глеба…

— Вот именно, мышка, вот именно… Черт, как курить охота… И подло это, ты извини, по-бабьи. Вот о чем я подумал только что. Не похоже это на Глеба, понимаешь? Он может быть жестоким, очень жестоким. Жестким. Но подлым — никогда. Во всяком случае мне хочется в это верить…

Договорить Тиму не дала нянечка, вкатившая тележку с едой в палату и Борис Константинович, видимо, успевший уже умыться, поскольку волосы надо лбом оказались мокрыми. Нянечка оставила тележку и заметив, что через час зайдет, вышла.

— Ну наконец-то поем спокойно, а то ни позавтракать, ни пообедать не дали. Что тут у нас? О, курочка… Салатик…

Борис Константинович с таким аппетитом уплетал нехитрую еду, что мы с Тимом невольно сглотнули слюну. И я хоть до этого момента есть не хотела, но тут в животе заурчало.

Врач вскинулся.

— Чего сидишь? Ешь давай. Я попросил еще и шарлотку сделать, сладкое благотворно влияет на нервную систему, знаешь ли. — Борис ухмыльнулся. И столько в нем было мальчишеского задора и проказливости, что не смогла не улыбнуться в ответ.

— А как так получилось, что вы так спокойно распоряжаетесь и кухней и помещениями? Как-то слишком для обычного заведующего отделением.

— Тим, она не в курсе, да?

Тим, старательно жующий кашу, отрицательно качнул головой.

— Это учреждение родителей. Они вообще в Германии живут, почти сюда и не наведываются. А я вот, устроился, для зарплаты, пока приглашения ждал. И параллельно в обычной больнице работаю. Там интереснее случаи.

— И как? Дождался? — Поинтересовался Тим.

— Дождался, пятнадцатого октября улетаю. А что… — Борис пожал плечами. — Тут меня только эта больница держит, мы уже давно собирались ее продавать. А там — родители, отличная практика, нравы, в конце концов. Не надо по углам шарахаться, как прокаженному. Не хочешь со мной? — Вдруг он резко спросил, обращаясь к Тиму.

— В качестве кого? Медик из меня не получился, сам знаешь. А тут хоть как-то…

Борис резко хохотнул:

— Ага, едва концы с концами сводишь… Продавай свою контору по сыску и прочим благородным делам, клуб на Демона взвалишь, пусть долю отстегивает и ай-да за бугор. Устроишься там каким-нибудь преподавателем рукопашки или даже клуб свой откроешь, спортивный. Я помогу. Ты уже сколько в запасе, лет пять точно есть? Выпустят?

Тим пожал плечами:

— Тут то может и выпустят, а там примут ли.

— Я же говорю, помогу. Придумаем что-нибудь.

— Нет, Боря, плохая идея. У меня тут личная жизнь и Красавчик.

— Тю, подумаешь… Заберешь их со временем тоже. Тим, ты подумай, хватит уже бегать. Сначала институт из-за бабы бросил, похерил со всеми перспективами, потом в горячих точках чуть не сгноил сам себя, теперь все эти темные делишки. Не жизнь, а сплошное мочилово. Детей то как воспитывать будешь? Во всем этом дерьме?

Я не ожидала от казавшегося несколько легкомысленным Бориса Максимовича такой речи.

По пасмурному лицу Тима заметно стало, что каждое слово бьет по больному.

— Все, всем спасибо за кампанию. Как твои приедут, маякну. Леночка, кушайте и ни о чем не волнуйтесь.

Борис Константинович подмигнул, весьма неэстетично почесал пузо и в который раз за этот день скрылся в коридоре.