История третья. Так не бывает

Глава 23. Пауза

— У меня странное дежавю, — слабо улыбнулась я, пока Тим аккуратно помогал устроиться в ванной, воспользоваться которой великодушно предложил Борис Константинович. В его кабинет, снабженный не только нормальным санузлом, но и шикарным массажным креслом, и еще дверью неизвестного назначение, меня привез Тим на коляске. Ходила я уже уверенно, но мужчина настаивал на том, что лучше пока избегать нагрузок..

Тим хмыкнул, а потом и вовсе расхохотался, глаза его посветлели еще больше.

— У нас есть немного времени, пока Саша приедет. Потом вплотную займемся адресатом, боюсь, что ближайшие несколько суток с тобой будет только Борис.

— Я бы с удовольствием, но, наверное, время сейчас неподходящее. — И, закусив губу, отвернулась к голубовато-жемчужной кафельной плитке на стене.

Тим поднял пальцами мое лицо за подбородок и развернул к себе.

— Все будет хорошо, вот увидишь… — Он мягко накрыл мои губы успокаивающим поцелуем, словно пытаясь поделиться своей уверенностью. Но у него самого ее было не так уж и много.

— Я волнуюсь за него. — Честно призналась, глядя в светлые глаза.

— Ты о Глебе? Не стоит, он взрослый мальчик. — Чуть жестко ответил мне Тим, поджимая губы и неодобрительно хмурясь. Словно и не должна была вовсе о нем думать.

— Ты не понимаешь. Неправильно все это. Смотри, словно кто-то узнал, что я оказалась тут и ты со мной. Потом это нелепое письмо с видео. Зачем? Чтобы вы с Борей поругались? Или чтобы ты начал действовать и вызвал сюда Сашу и Демона? Получается, что вы все тут, а он там — один. И, возможно, один на один, с этим неуловимым врагом.

— Ты так говоришь, словно не знаешь, кто этот враг.

— Знаю, но пока что мы ее не поймали. Поэтому неуловима. Так зачем тебе знать откуда именно письмо отправили? И это всего лишь мыло, разве можно узнать точно ну, хотя бы адрес…

— Можно, уж поверь. Не сомневайся в Красавчике, иначе он обрастет дополнительными комплексами. Давай, мойся, и поедем обратно в палату. Скоро уже должны приехать.

— Тим, а что это даст? Ну, если вы узнаете откуда отправлено видео?

Тим на несколько секунд задумался:

— Если все, как я думаю, мы найдем, как минимум тот препарат, которым она тебя травила, — а тогда Демон с нее не слезет, пока не упечет куда подальше и надолго. А еще потерянную веру в дружбу. Согласись, не так уж и мало?

Тим криво улыбнулся и вышел.

Он точно также скучал, как и я. Ему тоже не хватало наглого, циничного, немного упрямого Белого. Слишком они вросли друг в друга. А Красавчик, как вишенка на торте, замыкал, добавлял завершенности. Кем являлся Демон в их дружбе, я так и не поняла. Но он тоже играл важную роль, Тим ему доверял, а это много значит. Во всяком случае, для меня.

Как и было обещано, наши специалисты в сопровождении Демона прибыли примерно через три часа.

Я, накормленная, выкупанная и непонятно чем наколотая пребывала в гордом одиночестве в палате.

Несмотря на препараты, и в виде инъекций, и в виде таблеток, часть из которых, я так подозреваю, должны иметь седативное воздействие, внутри отдавало холодком.

Сейчас, когда меня никто не отвлекал от процесса размышления, я все больше и больше, как настоящая женщина, накручивала себя.

И предметом моего волнения, как ни странно, опять был Глеб. Мне не давала покоя мысль, что мы о нем до сих пор ничего не слышали, не знаем. Ни о нем, ни от него. Еще оставалась робкая надежда, что он связывался с Демоном или тот хотя бы видел его сегодня. Но она была настолько слабая, что в реальном мире скорее напоминала бы призрачный туман, а не что-то материальное настолько, чтобы можно было в руки взять.

Волновала именно наркотическая составляющая преступлений, если можно так сказать. Ведь Тим сам сказал, что там не совсем наркотик, состав "начинки" больше походил на препарат психотропного воздействия. А ведь это уже другой уровень, подсадить добавки с нужным эффектом в чистую основу… А эффект может быть разным. Если я поплыла от желания, то ведь можно вызвать необоснованный гнев, раздражительность, агрессию в конце концов. А если это приложить к природной импульсивности Глеба, к его несдержанности и эмоциональности… И тут снова вопрос: почему же тогда Анна так гналась за деньгами Саши и Глеба, ведь, если она замешана в торговле наркотиками, то не должна испытывать недостатка в средствах? Нестыковочка выходит.

От дальнейшего ворочания мыслями на предмет, в котором я не просто слабо, а очень слабо разбиралась, отвлек странный звук. Словно тележку по кафелю коридора везли. Вроде кормить уже не должны, вообще давно отбой по больнице. Тогда откуда тележка, да еще такая шумная? Вдогонку перестуку начали доноситься приглушенные голоса. Не хотят разбудить пациентов? Ну прям молодцы, стуком то никого не разбудят, ага.

Голоса все приближались, как и перестук, и становились громче.

— Да спит она уже. Зря я что ли максимально возможную дозу успокоительного назначил. — Шипел кто-то голосом Бориса Константиновича.

Ах, вот даже как, надеялся, что я усну и не буду путаться под ногами и мешать им в детективов от современности играть? Вот жеж… На ум приходило только то самое уничижительное слово, которым не так давно обзывался на Бориса Демон.

В ответ через несколько секунд услышала до боли знакомым голосом:

— Сначала я на нее посмотрю, потом уже все остальное, так можешь Тиму и передать с Демоном. И парня моего пристрой, накорми что ли и мне тоже захватите что-нибудь, Последний раз бутеры с ним утром ели.

— Ты жрать что ли сюда приехал?! — Возмущению Бориса не было предела.

— А ты думал?! Одно другому не мешает…

Именно с этими словами дверь с толчка распахнулась и в палату вкатился растрепанный, небритый, но сверкающий глазами, Саша.

Если бы я была узником, проведшим несколько дней в темнице, в глубокой, едва разбавляемой фонарем в коридоре, темноте, то выпусти меня на волю, к солнцу и к людям — не обрадовалась бы больше.

Сейчас в палате появился не просто мужчина, не просто мой мужчина, а мое личное солнышко, доброе, светлое, задорное, ласковое и теплое.

Серо-зеленые глаза с лукавинкой, радостная улыбка при встрече взглядами и широко распахнутые объятия.

С тихом писком сорвалась с кровати и насколько быстро позволяло общее состояние, скользнула в Сашины руки. Он, усадив к себе на колени, прижимал к груди и покрывал короткими, нетерпеливыми поцелуями лицо, оставляя ощущение легкого дискомфорта от слишком сильно припечатывающейся с нежной коже щетины.

— Я рад, что ты улыбаешься, — тихо прошептал, прижимаясь носом к носу и глядя в глаза настолько близко, насколько это вообще возможно.

— Меня тут так кормят, холят и лелеют, что грех не улыбаться. — Прошептала вроде бы тихо, но где-то сзади послышался отчетливый хмык.

— Давай одевайся, чтобы перед остальными в больничной ночнушке не светиться.

— Куда одевайся?! — Возмущенно проговорил Борис Константинович. — Ты только посмотреть!

— Раз не спит, то пусть побудет с нами.

— Ей нужен покой, в конце концов…

— Поверь, спокойнее ей будет в центре событий, а не в одиночестве на периферии, мыслями изводиться.

Я в спешке накинула на себя привычную рабочую одежду и пригладила, как смогла, волосы больничной деревянной расческой.

И в кого они такие умные, знаем друг друга от силы несколько месяцев, а уже изучили и манеру поведения, и реакции, и привычки. Неужели я такая предсказуемая?

— Готова? Иди ко мне… Я так соскучился, — Саша с тихим стоном прошептал в шею, опять сгребая в свои медвежьи объятья. — И так тебя хочу….

К губам присоединился влажный язык, скользнувший к уху и проникая в него, вызывая неудержимую дрожь и слабый, но откровенно просящий продолжения стон.

— Эй, — И голов Саши дернулась от легкого подзатыльника. — Не искушайте…

— Извини, — Саша рассмеялся, выкатывая коляску в коридор вслед за Борисом. — Как-то совсем забыл о тебе.

— Да я ж и смотрю… — Борис Константинович обернулся, с какой-то затаенной тоской прошелся взглядом по нам с Красавчиком. И перевел взгляд на мое лицо. Странный, чуть прищуренный. Но заострить на нем внимание не дал, развернулся и зашагал к лифту. Видимо, мы шли к нему в кабинет.

В очередной раз, если не учитывать подъем на лифте, мы и правда остановились у того самого кабинета, снабженного приличным санузлом и, не удивлюсь, если гардеробом или комнатой отдыха.

Как только Борис вошел, придерживая для нас с Сашей дверь, в помещении сразу же установилась тишина, нарушаемая жужжанием техники, дыханием и три пары глаз уставились на нашу примечательную композицию.

— У него друг свою жизнь просерает, а он опять по бабам… — С преувеличенной горечью вздохнул Демон.

— Знакомься, это Лена. — Саша не стал заморачиваться и упражняться в остроумии, он ловко поставил меня на ноги и через пару секунд уже доставал свой ноут. Еще через минуту он и незнакомый, чуть полноватый, молодой человек полностью погрузились в работу, перекидываясь время от времени терминами, которые лично мне ни о чем не говорили. Тим прислушивался, но без особого интереса, Демон изучал потолок и пытался не заснуть, но у него это плохо получалось.

Я и сама чувствовала, что глаза не то, чтобы слипались, но кроватка с подушкой и теплым одеялком казалась все привлекательнее и привлекательнее.

— Эй, — теплые пальцы обхватили мизинец левой руки и подергали. — Пойдем со мной.

— Куда собрались? — Сразу же отреагировал сидевший до этого с безразличным видом Тим.

— Да твой друг изъявил желание пожрать, а я один не справлюсь на кухне. — С иронией ответил Борис Константинович.

— А, если надо будет что-то помочь донести, звони. — Тим опять развернулся к Саше и его другу, а мы с Борисом покинули теплое и уютное помещение, выйдя в коридор.

— Как ты себя чувствуешь? — Борис Константинович с интересом рассматривал мое лицо. — Спасть не хочешь?

— Хочу немного, но не настолько, чтобы пропустить самое интересно. — Я улыбнулась.

— Странно, а должна очень хотеть. Слушай, раз такое дело… Ты не принимала никаких странных веществ в последнее время?

Голос врача оставался сухим и отстраненным, словно и не он со мной не так давно балагурил и раздавал затрещины друзьям.

— Вы все-таки хотите обвинить меня в наркомании? — Чуть прищурила глаза. Неужели до этого была только игра на публику, а на самом деле этот манерный блондин с замашками ребенка предвзят и считает, что я точно не пара его друзьям.

— Нет, наркотики мы бы выявили, когда брали у тебя кровь в бессознательном состоянии. Ты точно не наркоманка и не алкоголичка. Единственное, что точно принимаешь — противозачаточные. — В глазах мелькнула улыбка и опять сменилась сосредоточенной нахмуренностью.

— Тогда к чему вопрос? — Я все еще была настороже. Ох, как не нравились мне вопросы.

— Хорошо, раз не хочешь на этот вопрос отвечать… Тогда так: конфеты, которые мне привозили на анализ, ты ела?

— Оооо, Вы об этом… Да, это меня ими накормили…

Борис задумчиво изучал то ли меня, то ли сквозь меня стену, при этом указательным пальцем стучал по нижней губе. Словно и сказать что-то хотел, и не решался. Секунд через двадцать взгляд его опять сфокусировался на мне и врач выдал:

— Так, мы сейчас в лабораторию, берем у тебя кровь на остатки психотропа, который нашли в конфетах. Если это и правда… Вот задница… Это ж… Молись, Лена, чтобы это оказалось не то, о чем я думаю. Но реакция организма, скорее подтверждает…

Что там бормотал себе под нос сумасшедший доктор, я не слышала, слишком тихо и в терминах. Мне же только и оставалось, что быстро идти за тянувшим за руку Борисом Константиновичем.

Лаборатория в больнице оказалась на первом этаже. Распечатав кабинет и войдя в него по именному пропуску, Борис сразу же принялся за дело. Сцедив чуть ли не три кубика крови сразу, распихал его по разным пробиркам и начал колдовать.

Сейчас в нем не было ничего от привычных глазу масок: ни шебутного весельчака, ни манерного соблазнителя мужчин, ни деспотичного босса.

Только теперь я поняла, что вижу настоящего Бориса, увлеченного исследованием медика, сосредоточенного, с цепким взглядом, ловкими руками, дозирующими препараты с почти электронной точностью. Все манипуляции заняли у него не больше получаса.

— Ну что же… Вот эти две реакции еще могут противиться по-другому, давай пока что и в самом деле сходим на кухню. Там должно было что-то от ужина оставаться, накормим страждущих.

Но до кухни мы дойти не успели.

Пока шли вдоль коридора к хозяйственному блоку, распахнулись двери лифта в холле и из него в спешке и странном возбуждении вышли Тим и Демон и сразу же заспешили в нашу сторону.

— Борис, есть кто из дежурных санитаров? Нам нужны ребята покрепче, двое, а лучше трое. — Тим не стал ходить вокруг да около. Он пытался держать лицо. Но Демон скрывать эмоции не умел или не считал нужным. Ноздри его раздувались, глаза яростно сверкали, челюсть дергалась. Мужчина находился в состоянии сильного гнева.

— Есть, конечно. Как надолго?

— Часа на два, может меньше…

Борис кивнул и уже набирал номер.

— Артем, выдели мне по одному своему с каждого этажа. Срочно. В холле. Жду. — И Тиму, — Сейчас будут. Что случилось? Нашли что-то?

— Да, расскажу по дороге, нам бы успеть сейчас. И ты едешь с нами.

— Зачем?

— За специалиста сойдешь. — Отрезал с какой-то корявой улыбкой Тим.

Я переводила встревоженный взгляд с одного мужчины на другого. Не хотят при мне говорить, значит, это не связано никак с тем, что они могли найти или не найти источник отправки письма.

— Что-то с Глебом, да? — Я тяжело сглотнула, голос оказался слишком хриплым и, одновременно, жалким.

Тим прикрыл веки, отвечая на вопрос и сердце ухнуло вниз. Что с ним случилось, что потребовались санитары и врач специфического профиля?

Но больше никто ничего не сказал. Я поняла, что внятных ответов не дождусь. Мужчины нервничали, тяжелое молчание разливалось волнами по холлу больницы. Все старались не смотреть друг на друга, только я еще пыталась ловить взгляд, хоть о чем-нибудь говоривший. Но даже открытый в эмоциях Демон успел взять себя в руки и не поддавался на провокацию.

Не прошло и нескольких минут, как трое здоровенных санитаров уже входили в холл из служебного лифта.

— Время. Поехали. — Тим порывисто обнял, прижимая к себе. — Иди к Саше, побудь пока с ним. — Мягко подтолкнул к лифту.

Мужчины вышли по пропуску Бориса, в холле остались: я, ночная охрана и неизвестно откуда взявшаяся медсестричка.

— Пойдемте, я вас в кабинет проведу…

— А еда? Мы за едой сюда спускались.

— Боюсь, что ничем помочь не могу, кухня закрыта. Возможно, с Борисом Константиновича вы бы туда и попали. Могу предложить кофе из кофемашины, в секретарской у Бориса Константиновича есть. И печенье в сестринской. Только вчера привезли, его много, мужчинам хватит. К сожалению, больше ничего нет.

Речь девушки журчала ручейком, как-то странно убаюкивая и притупляя тревоги. Их специально обучают так разговаривать что ли?

Но кофе и печенье она и правда принесла с моей помощью, как заправский официант, организовала столик на троих. И, сообщив, что кого-то из дежурных всегда можно найти или на посту в коридоре, или в сестринской, если что-то понадобится, ушла.

Я же, не смотря на то, что отчаянно хотела спать, собиралась допросить Красавчика. И, кажется, он догадывался о моих планах, поскольку его взгляд все время, пока мы с девушкой носили кофе и печенье, метался по мне, словно выискивая лазейки и мозг одновременно составлял варианты предыдущего разговора.