История третья. Так не бывает

Глава 6. Месть — блюдо холодное, подавать на горячем

Глеб запретил включать музыку или телевизор, поэтому ужинали мы в полной тишине. Общаться с ним не хотелось, я бы сбежала куда подальше или выгнала, но "выгоняться" он наотрез отказывался, а уходить из своей же собственной квартиры — было бы идиотским решением.

Пока мужчина старался практически бесшумно поглощать макароны, я с тоской ковырялась в своей тарелке и смотрела в окно, за стеклом казалось куда интересней, чем в моей квартире.

Чтобы не тяготиться присутствием Глеба, пыталась по полочкам разложить свое отношение к нему.

Он опасен, непредсказуем, нагл, умен, красив и, как ни странно, мягок.

Но то, что он сделал… Не важно, в своем праве он был или нет. Я была жертвой. И даже банального "извините" не дождалась.

Очень хотелось поставить и его в такие условия: беспомощности, безвыходности. Можно даже не при свидетелях. Только чтобы удовлетворить свое внутреннее "я", которое алчно жаждало мести.

Блондина не спасал даже взгляд, полный раскаяния. В его внезапно проснувшуюся совесть я тоже не верила. Не бывает такого, чтобы потерявший все моральные ценности человек, для которого, судя по всему, единственным лучом света оставалась родная сестра, вдруг начал раскаиваться в собственных поступках. Как он там сказал “за все надо платить”? И платить надо было за то, что Красавчик издевался над его сестрой? Так она сама на это пошла. Дозволила. Уж кому-кому, а мужчине, прикованному к коляске, отказать проще простого.

Я распалялась все больше. Глаза сверкали, кровь кипела, кулаки сжимались.

Но вдруг в голове прозвучало интимным и просящим шепотом “отставь ножку в сторону”. Этот мужчина, который сосед, умеет подавлять и убеждать. Характеристики, данные ему Глебом, "до и после" не укладывались в голове. Не может человек так кардинально измениться. Или может?

За окном становилось совсем черным черно. Фонарь, напротив дома, мигнул и погас, погрузив двор в полумрак. Двух фонарей с другой стороны двора не хватало для достаточного освещения самого двора и дома.

У соседа царила идеальная тишина, даже передвижения коляски не слышно, не то, что внебрачных игрищ любвеобильного Александра. Приходил ли кто-нибудь к соседу так и не разобрались, возможно мы этот момент и пропустили, пока готовили на кухне. Вернее, пока я готовила, а "гость" вроде как разговорами развлекал.

Зараза Глеб курил в окно, несмотря на то, что я была категорически против. Мужчина с задумчивым видом выпускал клубы дыма, я, сидя на диване, смотрела на него, внутренне злясь. Но когда в очередной раз попыталась намекнуть, что было бы неплохо выйти во двор со всей этой вонью, получила в ответ такой взгляд, что стало сразу понятно — не с ягненком дело имею. По-моему они все безумные в своей компании. Как-будто не сформировавшиеся личности, переходящие от одного настроения к другому, зачастую противоположному, со скоростью сверхзвукового.

У меня как-то был в подопечных наркоман после реабилитации, родители попросили за некоторую сумму присматривать, так он и то был более адекватен в своем поведении. Вспомнились светлые кудри и голубые глаза с длинными золотистыми ресницами. Херувимчик, а не мужчина. Один из немногих, кто успешно справился со своей зависимостью и научился худо-бедно жить вне ее. Даже женился. Закрыв глаза от всей души пожелала ему счастья.

— Эй, ты спишь что ли? — Выдохнул вопрос терпким табаком мне в лицо.

— Фу! — Отмахнулась, чуть не зарядив рукой в лицо Глебу. — Накурился, так хоть не смерди в мою сторону! И вообще, судя по всему концерта сегодня не будет, так что давай, на выход уже.

Жесткие пальцы схватили за подбородок, слишком сильно, до боли и сухие губы, со вкусом табака, впились в искусанные мои.

— Слушай, вот никак не пойму, ты бессмертна что ли? Или не до конца понимаешь с кем связалась? — В недовольном голосе слышалась угроза, не скрываемая.

С силой оттолкнула, упираясь руками в плечи, и поднялась с дивана, пока не очухался.

— Я не связывалась, сам приперся. И ночевать тебя никто не приглашал, так что будь добр, свали, и так весь вечер насмарку из-за твоего присутствия.

Не дав схватить себя за руку, быстро скрылась в ванной и включила воду. В дверь несколько раз стукнули, но входная так и не хлопнула. Затаился. Вот срань. И угораздило же эту парочку переехать именно в квартиру напротив.

Мылась долго и неспешно. А что, я человек свободный ничем не обремененный, хочет ждать — пусть ждет.

Ванную комнату все-таки покидала с легкой тревогой. А ну, как спрятался где-то за дверью, стукнет табуретом по голове и поминай как звали. Но с облегчением отметила, что Глеба нет в коридоре, и на кухне тоже.

Гостиная встретила темнотой и мужским силуэтом на диване.

— Ты почему еще здесь? — Спросила тихо, стараясь не нарушать слишком сильно зачарованную тишину темной комнаты.

— Жду. За мной же еще должок. — Тон у разговаривающего со мной мужчины был безразличным. Но даже вопреки этому только от одного слова "должок" кровь прилила к низу живота, вызывая сладкое томление. По губам расплылась улыбка предвкушения, немного злорадная.

— И как ты собрался его отдавать?

Глеб некоторое время молчал. Я уже начала опасаться самого худшего. В данном случае — взбесится и решит, что рукоприкладство — выход из положения.

Но не успели еще начать подмерзать пальцы ног, как услышала тихое, с хрипотцой.

Кажется, мужчина и сам не верил, что смог решиться произнести такое. Темнота, как всегда, прятала выражение глаз, лица, не давала увидеть деталей. А без деталей можно позволить себе чуть больше, иногда и намного больше. Темнота, немного времени и состояние наедине — вот три кита, на которых зиждятся многие трагедии. Личные, семейные. Немного слабины и ты уже увяз по самые уши. А там, в этой темноте, живут те самые демоны, которые следят, делают тьму вокруг еще более густой, раздувая сексуальные желания до отупления и порока.

На смену им придет утро, с ангелами, которые заставят выть от стыда и сгорать заживо в муках совести.

Но до утра оставалось еще много часов.

И в данный момент я стою в одном полотенце. А там, на диване, сидит мужчина и его сухие губы медленно бросают слова, от жара которых плавится даже пол под моими ступнями.

— Ты скинешь полотенце, подойдешь ко мне и встанешь между моих ног. Я буду руками гладить твои бедра и языком ласкать… — он не успел договорить. Я не разрешила, тихо засмеявшись.

— А если я не захочу так?

— А как хочешь ты? — Мне показалось, что этот простой вопрос дался ему куда сложнее, чем предыдущее описание к началу порнографического фильма.

— Я покажу. Ты позволишь? — Уже внутренне ликуя, осторожно спросила я, стараясь ничем не выдать своего интереса.

Пауза. Длинною в три удара сердца и такое желанное “да” на выдохе, когда надежда уже начала угасать.

— Встань… — Просьба, не приказ, извините, но Госпожа из меня как из козьей жопы валторна. Только вот Игорек почему-то верил в противное до последнего.

Мне интересно посмотреть на реакцию. Хотелось сделать с ним то, на что, скорее всего, не решалась еще ни одна женщина. Альфа-самец исполняющий чьи-то желания, да полно вам!

Мужчина, хоть и с промедлением, но все-таки поднялся. Застыл. Я улавливала нотки раздражения, недовольство терпкое, густое, разливалось по комнате. И тут бы прекратить задуманное. Если бы не золотистые вкрапления возбуждения. Он заводился, не смотря на вынужденно-подчиненное положение, о чем свидетельствовали начинающиеся топорщиться в районе паха штаны.

— Раздевайся…

Глеб начал расстегивать и сбрасывать одежду резкими движениями. В них не было изящества, грация хищника, возможно. И равнодушие к толпе в лице меня. Он не красовался, не пытался быть лучше, чем есть на самом деле. Он просто раздевался. Снимал рубашку, носки, джинсы.

— Полностью… — Мужчина замер и затем совершенно спокойно стащил с себя трусы и отбросил ногой в сторону.

В слабом уличном освещении, в желтоватом свете фонарей, он все равно смотрелся великолепно — огромная, мощная фигура в тени и гордо торчащее мужское достоинство.

Черт, как он во мне вообще уместился… Захотелось опуститься перед ним на колени и лизнуть нежную плоть, слизнуть языком капельку, наверняка выступившую на самом кончике, пощекотать уздечку.

Не о том думаю, не о том… А мужчина источал самодовольство, словно догадываясь о моих желаниях.

Я медленно обошла неподвижную фигуру, поднесла ладошку к члену, который дернулся навстречу, практически утыкаясь в нее… Как преданная собака носом…

Скинула полотенце на пол. Все равно в темноте недостатки фигуры не так видны. а то, что нащупает — все его.

— Стой тут.

Вернулась в спальню, там, в ящике, хранилось "наследство" Игорька. Все то, что он покупал, считая, что я просто обязана применять все эти вещи в нашей сексуальной жизни.

Но, пожалуй, именно сейчас надо было сказать ему спасибо. Вот, широкая черная лента. Тонкая, очень тонкая и мягкая кожа.

Когда я прикоснулась к рукам Глеба, он вздрогнул и попытался обернуться, но я не позволила, удержав спиной к себе.

Завела его руки за спину. Глеб подчинялся, сопротивляясь. Развитые мышцы на руках вздулись, дыхание стало тяжелым, спина напряженно застыла. Он весь был противоречием.

Обмотав его запястья лентой, перевязала между ними узлом, чтобы невозможно был вытащить кисть из петли при всем желании.

Глеб склонил голову, пытаясь успокоиться и не вспылить. И мне это нравилось. Не наслаждение властью, а то, что он должен был и отдавал должное, как бы ему не претило. Похвальное качество, много говорящее о нем, как о личности. Надежен.

Не удержавшись, провела ладонью вдоль его спины, от линии роста волос до связанных рук. И обратно, по дуге, гладя уже всю спину, чуть царапая коротко стриженными ногтями.

Глеб выгнулся и застонал, откинув голову назад. Отзывчивый, горячий… Весь мой.

Плед на диване колол попу, в который раз напомнила себе его сменить на что-то более мягкое.

— Иди ко мне. — Мужчина подошел к дивану и встал вплотную между моих широко разведенных ног. Подняла вверх руки и надавила на его плечи, опуская на колени.

Интересно, ему придется говорить, что делать или сам догадается?

Сам. С непривычки, с завязанными сзади руками, ткнулся между ног, как слепой котенок. Неуклюже, но так мило.

Эта неуклюжесть заводила больше самых умелых ласк. Тихо выдохнула сквозь сжатые зубы, когда язык размашисто и небрежно прошелся по всем складкам от влагалища до клитора, снизу вверх. Раздвинула ноги еще больше и подалась навстречу. Язык скользил, нигде не задерживаясь, заставляя дрожать от возбуждения в ожидании боле смелых, изысканных ласк.

И наконец губы сомкнулись на чувствительной точке, слегка потянув выступающий бугорок.

Не сдержалась и застонала в голос. Внизу послышалось отчетливое хмыкание и губы настойчиво потянули еще раз, а язык тем временем быстро-быстро двигался, теребя.

— Ох, Глеееб…

Стремительное движение языка, легкий укус и я забилась в оргазме, двигая бедрами навстречу верткому языку и с силой сжимая руками отвратительное колючее покрывало.

Когда сладострастный туман рассеялся и глаза смогли фокусироваться на окружающей обстановке, я почувствовала, что Глеб прижимается щекой к бедру, его волосы щекочут нежную кожу. Он находился все в той же позе, в которой только что доставлял мне удовольствие.

— Глеб… — Окликнула хриплым, практически каркающим голосом. Мужчина вздрогнул и посмотрел на меня, подняв голову. Даже в том полумраке, что царил в доме, увидела, что глаза его горят, а лицо напряжено. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что мужчина не на шутку возбужден. Но он играл по моим правилам, он сам так решил и отступать было поздно.

Я потормошила его по плечу:

— Поднимайся…

Мужчина поднялся на ноги легко, не смотря на стянутые по-прежнему руки и длительное стояние на коленях.

— Расставь немного ноги, — на лице Глеба отразилось удивление, непонимание. Гнев. Эти чувства сменяли друг друга неповторимыми мазками чьей-то искусной кисти.

Он втянул в себя воздух с шумом и возбудился еще больше, член нервно дернулся, а в глазах появилось то самое болезненное выражение, которое в очередной раз ввергло в недоумение уже меня.

Глеб выпрямился, расслабил плечи и развел ноги чуть в стороны.

— Не шевелись…

Мужчина возмущенно на меня посмотрел и повел плечами. Нет, он не провоцировал, просто дернулся, выказывая свое недовольство.

Но мы же играем сейчас по моим правилам, не так ли?

Довольно ощутимый шлепок по правой ягодице заставил его дернуться и зашипеть, за что тут же последовал еще один, еще более веский. Но мужчина его уже ожидал и не шевельнулся.

Я, так и стоя у него за спиной, улыбнулась, убрала улыбку и зашла спереди. Похоть, страсть, вожделение, злость, ненависть… Называйте как хотите, но то пожар, который бушевал в глазах мужчины, распалил меня не на шутку.

Единственное, что отвлекало от удовольствия, навязчивая мыслишка:

“Если он, как и мой предыдущий, только в скрытой форме, это будет просто абзац.”

Надеялась на равные отношения, ну, хотя бы в пределах равности.

Ожидание. Вот что еще я видела в этих умопомрачительных глазах.

Вышла опять, ненадолго, поковыряться в том самом ящике. Имелась там штучка, которую мы с Игорем даже ни разу не использовали. Не пришлось.

Вернулась, спрятав руки за спиной, и опустилась на колени перед мужчиной, заглядывая в глаза. Теперь свет в соседней комнате оставила включенным, только прикрыла дверь, чтоб освещения не было слишком много.

Удовлетворение. Вот что испытал Глеб, когда увидел меня перед собой с губами в паре сантиметрах от его члена. Удовлетворение и… Разочарование…

"Подожди, мы только начали…"

Не отрывая глаз от его омутов прикоснулась кончиком языка к головке и тут же шлепнула по ней мягким, распластанным языком.

Глеб застонал и дернулся, тут же напрягаясь и ожидая очередного шлепка.

Я его разочаровала еще больше, не стала наказывать, напротив, положила руки на обе его ягодицы, одновременно вбирая в себя его член. Глеб уже смелее зашевелился и толкнулся, откидывая голову.

Откровенно лаская, облизывая, заглатывая доводила до исступления и снова остужала не давая того, что он хочет.

Мужчина уже откровенно шипел сквозь зубы, подаваясь вперед все сильнее и сильнее, выгибаясь навстречу такому желанному удовлетворению. Но не получал его. Я наслаждалась тем, как он время от времени в нетерпении дергал руками, стараясь высвободиться и, наконец, получить полный доступ к владению ситуацией. Но не зря я столько времени жила с нижним по имени Игорек. Сколько узлов на нем напрактиковала, многим и не снилось.

Когда я отодвинулась и поднялась на ноги, Глеб, так и не достигший кульминации, смотрел на меня с жуткой смесью ненависти, желания и сладострастного дурмана, что сделал мягкими и беспомощными черты лица.

Обойдя мужчину сзади, подтолкнула его к дивану:

— Нагнись и упрись лбом в спинку… — Попросила опять. Хотя он был уже в настолько перевозбужденном состоянии, что проглотил бы и приказ. Сейчас ему практически все равно, что с ним сделают, лишь бы получить разрядку.

Высокий, широкоплечий, опасный хищник в лапках извращенки.

Иногда я задавалась вопросом, а нравилось ли мне все это до Игорька. Все эти игры в подчинение. Или он лепил из неопытной меня то, что ему надо. Подстраивая под свои вкусы, раскрывая мне мои собственные желания. Или все-таки навязывая? Я поддавалась на умелые провокации или делала все осознанно, получая удовольствие?

Глеб тяжело дышал, упираясь лбом в спинку дивана, в то самое колюче покрывало. Спина двигалась в такт дыханию, как у долго бежавшего коня. Бока вздымались, вдоль позвоночника от шеи текли капли пота, волосы на затылке взмокли.

Горячий, возбужденный, раскрытый, не сопротивляющийся. Черт. Мне, наверное, завтра будет стыдно. Ему тоже. Месть-не месть, но это ощущение власти звенело напряжением и приносило удовлетворение не меньшее, чем физическая разрядка.

Прикоснулась пальцем к анусу, надавив, дразня. Глеб отреагировал мгновенно, затаил дыхание и сжался. Нет, так не пойдет.

Наклонилась и провела языком по тугому колечку, мужчина застонал и подался навстречу. Пощекотала языком, чуть просовывая внутрь. От того низкого, гортанного стона, у меня самой снесло крышу. Он прошелся вибрацией по всему моему телу, заставив крепче сжать бедра, чуть не кончая.

Пройдясь еще раз языком, выдавила немного смазки на палец и аккуратно вкрутила указательный палец по вторую фалангу в податливое, разгоряченное тело. Тонкий пальчик вошел без проблем, вот только реакцией на вторжение, кроме вращательного движения бедрами, оказался трехэтажный мат. Мужчина срывающимся, хриплым голосом рассказывал мне, что и как, и где он со мной сделает после того, как я его развяжу.

Я пожала плечами и убрала палец, вместо него резко всадив измазанный смазкой крошечный анальный вибратор с широким валиком в первой трети. Мата не было, но со свистом втянутый сквозь зубы воздух говорил о многом.

Подвигав вибратором из стороны в сторону и вперед, нашёл то самое место, которое и предстояло массировать, включила на минимальную скорость.

Глеб застонал и пытался застыть истуканом, переживая, могу поспорить, новые для него ощущения. Перешла на среднюю скорость, мужчина застонал и начал совершать фрикции взад и вперед, покачивая бедрами.

— Поднимайся…

Глеб поднялся, в глазах его не было сознания, только желание получить разрядку. Губы кривились, лицо напряжено. Широко раздвинув ноги, села перед ним на диван, притянула к себе и сразу взяла его, уже багровый от напряжения, член в рот, одновременно включая вибратор на полную мощность.

Два толчка и Глеб кричит….

Надрывно, хрипло, очень громко…

— Дааааа, сука, даааа. Стерва…сука, да…дааа… даа, убью, стерва, уничтожу…даааа, чтобы ты здохла, тварь…даааа… — его "да" и проклятия на каждую фрикцию били по мне микроскопическими молниями-оргазмами. Они проникали под кожу лавиной удовольствия, наращивая возбуждение до пика. Глеб кончал долго и со вкусом. Он был вкусным. Весь. От голоса и табачного дыхания, до солоноватого с терпкостью тела.

Выдохшись, мужчина начал оседать на дрожащих ногах. Подхватила и помогла ему стать на колени на диван. Вытащила вибратор, одновременно развязывая ремень на руках. Глеб кулем свалился на диван и через минуту отключился, даже не открывая глаз.

Вот блин, я не рассчитывала на его ночевку в моей квартире. Да и, если уж честно, страшно находиться с ним в одном помещении, когда он проснется.