Из рода волхвов

Глава 12

На этот раз во сне Веселины не было Миры — но был дым и пламя, охватившее целый город. Она чувствовала себя бестелесным духом, ветром, скользящим сквозь руины некогда величественных княжеских хором. Вокруг кричали люди, слышался надрывный детский плач. Деревянный карниз одного из домов вспыхнул и с оглушительным треском обрушился, хороня вместе с собой всех своих домочадцев.

Если бы у неё было тело — Веселина непременно закрыла бы глаза ладонями. Чтобы не видеть, не знать и не слышать. Но, как и всегда, ведала она больше, чем хотела.

Мужчина с зелёными глазами, который следовал за ней сквозь сны и времена, тоже был здесь. Его тёмная сгорбленная фигура высилась средь полыхающих зданий, одинокая и скорбная, как вестник неминуемой гибели. Будь у смерти человечье обличие — она бы выглядела именно так. Белая рубаха посерела от пепла и сажи, а руки опоясывали чёрные узоры — проклятые руны змеились вдоль его запястий, словно живые. Веселине хотелось крикнуть ему: «Убегай!». Вокруг царил хаос, который мог в любой миг поглотить его, размолоть своими беспощадными жерновами. Но у неё, к сожалению, не было голоса.

Однако юноша внезапно обернулся — и безошибочно нашёл её, словно неведомое чувство подсказывало ему, где стоило искать. И Лине почудилось, что сама Навь взглянула на неё этими зелёными глазами, в которых горела лишь стылая ненависть и жажда погрузить весь мир во тьму. Он не боялся хаоса — он сам был им. Мужские губы сложились в улыбку, холодную и острую, как лезвие ножа. Где-то неподалёку угрожающе затрещало и зарычало пламя, словно обезумевший зверь. И ластилось к его пальцам, покорное своему хозяину.

— Радовид. Так меня зовут, — шепнул юноша прежде, чем Веселина открыла глаза.

Сон схлынул в неё, когда утренняя прохлада коснулась обнажённых запястий. Она судорожно выдохнула и зажмурилась на мгновение, пытаясь прогнать из мыслей очередное видение. Голова знакомо заныла, словно жаловалась хозяйке на эти бесконечные образы, которые преследовали её в последнее время всё чаще и чаще. Быть ведающей — проклятие, а не дар. И она, разрази её Перун, об этом не просила.

Веселина поёжилась, чувствуя, как земля дышит на неё холодом и колит кожу сквозь ткань платья острыми веточками и травинками. Не открывая глаз, она интуитивно придвинулась ближе к тёплому телу, которое оказалось у неё прямо под боком. И лишь тогда, когда откуда-то сверху послышался красноречивый смешок, знакомый уже до боли, она соизволила поднять взгляд. Ян, сонно моргающий серыми глазами и жующий кусок чёрствого хлеба, поглядывал на неё с ехидством, откинувшись на ствол широкого дуба, возле которого они обустроили свой скромный лагерь. Судя по виду, он проснулся не так уж и давно.

— Слышать ничего не желаю, — сказала Веселина раньше, чем волхв успел открыть свой рот. — Мне приснился крайне дурной сон.

— А тебе вообще сняться когда-нибудь приятные сны? — невинно поинтересовался Ян, за что тут же получил кулаком куда-то в бок. Но даже не поморщился. — А что я такого сказал? Разве у девушек твоего возраста не должны быть сны… немного о другом?

— Иногда молчание — лучший ответ из всех возможных, — фыркнула Лина и, усевшись рядом с ним, сладко потянулась.

Подле них похрапывали Звана и Вацлав, которые, видимо, настолько замёрзли минувшей ночью, что спали в обнимку. Зрелище, признаться честно, совершенно очаровательное. При свете дня они могли ругаться так, что земля ходила ходуном, а после заката — вон что устраивали. Поди разбери, что у них за отношения такие…

— Что снилось? — спросил Ян, во взгляде которого читалось искреннее любопытство. — Твои сны имеют свойство сбываться. Так, может, просветишь?

Веселина задумчиво откинула голову назад, уткнувшись затылком в жесткую древесную кору, и глянула на солнце, пробивающееся к ним сквозь раскидистые кроны. Занимающийся рассвет делал прожилки на листьях прозрачными, словно зелёное стекло. Где-то на верхушке бодро постукивал дятел.

— Это не тот сон, который может сбыться, — отозвалась Лина и устало вздохнула. — Он больше похож на воспоминание из далёкого прошлого. Я вижу город, в котором никогда не бывала, и людей, которых никогда не знала. А сегодня… мне снился мужчина по имени Радовид.

Они напряжённо замолчали, словно одно лишь упоминание об этом человеке пробуждало нечто страшное и могущественное. Самый известный носитель этого имени давным-давно канул в небытие, разрушив половину континента напоследок.

— Дурной какой-то знак, — невесело хмыкнул Ян и провёл рукой по лицу. — Не нравится мне вся эта идея с Яруной… Чую, закончится всё какой-то очередной дрянью.

Веселина лишь неловко пожала плечами, не зная, что ответить на эти слова. У неё у самой опасений было на этот счёт предостаточно. Только безумец или глупец не побоялся бы ступить на те проклятые земли, которые три столетия назад впитали кровь многих людей. А там, где умирали невинные, всегда скапливалось много зла и обиды. Из размышлений её вывел глухой звук удара.

— Ты мне руку отдавил, а ну слезь! — пыхтела Звана, которая пихалась и толкалась, пытаясь скинуть с себя тяжёлого Вацлава.

— На кой чёрт вообще ко мне лезла, бестолочь пустоголовая, — не менее раздражённо отозвался юноша и взвыл, когда волхва как-то неудачно пнула его ногой. — Да хватит меня калечить!

— Да кто тебя калечит!

Честно говоря, Веселина начинала к этому привыкать. В итоге завтракали они остатками вчерашней пищи, которую Ян предусмотрительно сцапал у разбойников. Размышлять о вещих снах и таинственных знамениях, которые ей таким образом посылали боги, не было времени. Тревога копошилась в её сердце, словно назойливая мышь, пробравшаяся на склад с зерном, и не хотела покидать его. Яруна — одно лишь это слово внушало в неё ужас. Но, как оказалось, переживать стоило не только об этом…

— Командир, деревья…

— Чувствую, — серьёзно отозвался Ян в ответ на обеспокоенный взгляд Вацлава. — Седлайте коней, уходим отсюда немедленно.

Веселина сперва не поняла, о чём они говорили, но спрашивать не рискнула, потому что об опасности волхвы Громового взвода явно знали больше, чем она. Ян подхватил её легко, словно пёрышко, и молча помог усесться в седло, несмотря на её слабые возмущения. Складывалось ощущение, что Лину воспринимали как ребёнка — глупого и неразумного. Но вскоре она и сама почувствовала, как лес пришёл в движение. Ветви раскидистых берёзок закачались, зашевелились, словно живые, серёжки на них с тихим шелестом посыпались на землю. Даже озёрная гладь пошла рябью — и на поверхности показалось зелёное лицо вчерашнего водяного. Он поглядывал на них внимательными жёлтыми глазами, а вокруг сгущалось что-то тёмное, потустороннее. Словно дверца в иной мир приоткрылась.

Вчера водная нечисть не навредила им, не тронула их ночью, но сегодня в нём чувствовалось что-то опасное и жестокое.

— Местные духи не любят людей, — пояснил Ян, заметив её непонимание. Он ловко взобрался на лошадь и ухмыльнулся, когда где-то позади послышались крики и шум. — Княжеским дружинникам здесь не рады вдвойне.

Только после этих слов Веселина, наконец, обратила внимание на то, что лесную чащу разрывало от топота нескольких десятков ног. Они надвигались в их сторону, словно ураган, сносящий всё на своём пути. Разумеется, властителю этого леса столь неуважительное отношение к свой земле не пришлось по вкусу. Лешие по своему духу были гораздо ближе к волхвам, чем к людям, которые с веками забыли о том, как важно чтить законы природы. А потому помогать княжеским воинам не собирались. Да и водяной, судя по всему, разделял чувства своего соседа.

Они двинулись вперёд — и ветви покорно расступились перед ними по приказу лесного хозяина. Веселина оглянулась и едва не свалилась с лошади от страха и неожиданности, когда увидела высокую фигуру, обросшую мхом и травой. Леший не был похож ни на одно живое существо — он будто бы воплощал собой все деревья, которые росли в Смородиновой пуще, был их сердцем и душой. Кожа, поросшая корой, и листья вместо одеяний. На словах ничего пугающего, но на деле — им стоило благодарить его за милостивое дозволение уйти отсюда живыми. Лесной хозяин провожал их молчанием и не шевелился до тех пор, пока разросшиеся ветви не скрыли его за собой. Впереди уже виднелся выход из леса.

— А эта девчонка что, с нами в Яруну, что ли? — напряжённо поинтересовался Вацлав, глянув в её сторону с недоумением. — Она же не волхва! Долго в пути не проживёт…

— Вацлав, ты дурак, — буркнула Звана и добавила, мазнув по ней взглядом: — Лина — не человек. Давно пора это понять…

Ян не сдержался и хмыкнул, краем глаза увидев вытянувшееся лицо юноши.

— Чего? Так ты что, ты тоже?..

Веселина ухмыльнулась, потому что в груди клокотал смех, так и рвущийся наружу. Она выпрямилась в седле и, лукаво сощурившись, отозвалась:

— А разве я говорила когда-то, что являюсь человеком?

Ответить Вацлав не успел, потому что как только они ступили на свет, оставляя Смородиновую пущу позади, более десятка стрел устремились к ним со всех сторон. Лина не успела закричать — лишь множество заострённых наконечников мелькнуло перед её глазами. Но порыв мощного ветра снёс их одним махом, разломав деревянные древки на ошмётки. Ян, бросив на неё встревоженный взгляд, закричал:

— Галопом! Быстрее!

Веселина, едва живая от страха, ударила свою лошадку пятками, и она бросилась вслед за остальными, едва не сбрасывая с себя растерянную наездницу. Оказывается, княжеские дружинники разделились: одни направились в пущу, а другие — обступили её со всех сторон, предположив, что они могут выйти этим путём. Лина старалась больше не оглядываться, потому что отчётливо слышала за спиной топот множества копыт — их стремительно нагоняли. Впереди виднелся хутор, а по обе стороны — бесконечное поле. Они на полной скорости проносились мимо крестьян, которые ранним утром уже работали в земле, и заставляли их в ужасе отпрыгивать в стороны. Но едва ли Веселина беспокоилась о них больше, чем о себе. Потому что звук натягивающейся тетивы она слышала замечательно.

— Лина, голову пригни! — крикнула Звана.

Она тут же согнулась в седле, с внутренним содроганием ощутив, как стрела просвистела в дюйме от её макушки. От волнения сердце застряло где-то в горле и стучало так отчаянно, что, казалось, ещё чуть-чуть — и оно вылетит через рот. Но хуже стало, когда Лина поняла — княжеские воины стремительно их окружали. Они настигали, опоясывали кольцом, подбираясь ближе к переду группы, к Яну, который вёл их. Именно командир Громового взвода был их главной целью. И он понял это.

Резко развернув лошадь, Ян кинулся в противоположную сторону под испуганный окрик Веселины. Он, вытащив меч из ножен, на ходу выбил из седла одного из лучников, отчего несчастный дружинник, зацепившись сапогом за стремя, проехался по взрыхлённой земле вслед за своей лошадью. Воины княгини, растерявшись, нарушили строй — и это позволило им вырваться вперёд.

Лина в ужасе смотрела на то, как Ян спрыгнул с коня, а плотное кольцо дружинников окружило его, скрыло от её взора. Странные чувства клубились в тот миг в её груди. Хотелось броситься обратно и, одновременно с этим, никогда больше не оглядываться назад. От страха за свою жизнь глаза застилало кровавой пеленой, но от страха за его жизнь — нутро сотрясалось от ярости. Как и тогда, год назад, когда она в порыве гнева чуть не сожгла всю Берёзовку. И сейчас хотелось сделать то же самое… Но на этот раз довести дело до конца.

— Лина, смотри вперёд.

— Что значит «смотри вперёд»?! — раздражённо вскрикнула Веселина и обожгла взглядом удивительно спокойные глаза Званы. — Вам что, совсем на него наплевать?!

— Да не ори ты, юродивая! — рявкнул Вацлав, лицо которого вдруг ожесточилось. — Думаешь, Яна просто так назначили самым молодым командиром Громового взвода? Хах! Поверь мне, он сражался в битва пострашнее, чем шайка княжеских дворняжек! Поэтому скачи уже и не рыпайся!

Звана кивнула, подтверждая слова юноши, и указала ей вперёд. Веселина не знала — было ли это безоговорочное доверие или же непросветная глупость, но решила не спорить. Хотя от волнения всё внутри клокотало и кипело, словно колдовское варево. Она не сдержалась, обернулась в очередной раз, в глубине души надеясь увидеть Яна, живого и невредимого. Но позади виднелись лишь алые княжеские накидки, а ещё пара всадников, которые упорно преследовали их.

Но вдруг земля в том месте, где столпились воины, вздрогнула, словно кто-то тяжёлый пнул её изнутри. Толчок почувствовали даже они, несмотря на то, что успели преодолеть уже приличное расстояние. На лицах юных волхвов расползлись довольные ухмылки, а Лина лишь непонимающе вгляделась вдаль, судорожно сжимая в потных пальцах поводья.

Почва под копытами коней закачалась, забурлила, подобно болотной жиже, и взмыла вверх, поднимая чёрную пыль. Дружинники с воплями послетали с перепуганных коней, которые торопливо поднимались на подкашивающиеся ноги и спешили ускакать подальше от волховского колдовства. Животные всегда острее чувствовали угрозу. Люди же подобной прытью похвастаться не могли: они утопали в плодородной земле, барахтались в ней и голосили. Но пашня не пускала их — лишь затягивала сильнее в своё чрево с каждым их движением. Лишь Ян, неподвижным изваянием стоящий среди пыли, оставался в безопасности. И даже с такого расстояния Лина могла ощутить едкую улыбку, которая расцвела на его лице в тот миг, когда он понял — очередная победа осталась за ним.

Он невозмутимо стряхнул со своей рубахи налипшую пыль и, поймав своего коня за узду, вскочил в седло. Они не замедлились ни на мгновение, чтобы не терять приобретённого преимущества, но с сердца отлегло, должно быть, у каждого из них. Ян нагнал их, когда они ступили на большак. Смородиновая пуща и княжеские воины теперь были очень далеко. Да и едва ли они теперь их быстро нагонят…

— Ты совсем сумасшедший?! — крикнула Лина, которая не могла больше сдерживать своё негодование. Даже если понимала, что все её переживания были беспочвенными. — Смерти ищешь или с головой не дружишь?

— «Пытался жизни нам всем спасти» — такой ответ тебя устроит? — дёрнул бровью Ян, поравнявшись с её лошадью. — Всё обошлось, к чему разводить шум?

Веселина чуть не задохнулась от возмущения. Она всегда знала, что мужчины — создания совершенно невыносимые. Бестолковее только дети.

— И часто ты жизни спасаешь, подвергая свою шкуру опасности? — зашипела она, нервно дёргая поводья. — Жертвенность воина не красит. А вы! Хороши товарищи — бросили своего командира один на один с целой толпой! Да будь он хоть сильнейшим волхвом тринадцати княжеств, разве можно так?!

Вацлав и Звана переглянулись между собой, и Лина с наслаждением увидела мелькнувший в их глазах стыд. То-то же, даже рыжий олух огрызаться не спешил. Ей совершенно не нравилось то, что на Яна бессовестно скинули ответственность за жизни каждого из них. Слишком много для него одного.

— Какая муха тебя укусила, Веселина? — недовольно пробормотал Ян и слабо поморщился, дёрнув правой рукой.

Она тут же приблизилась к нему и без слов схватила его за предплечье. Закатала край окровавленной рубахи и увидела порез — глубокий и серьёзный. Удивлённый взгляд волхва Лина игнорировала намеренно, не до этого было.

— Весело быть героем? Думаешь, чем больше собой рискуешь — тем громче тебя потом в легендах славить будут? — хмуро спросила она и выудила из старой тряпичной сумки клочок чистой ткани. — Пока так перевяжу, но как только остановимся — обработаю хорошенько. А до тех пор, не суйся никуда… Иначе я сама тебя прирежу.

— Боюсь-боюсь, — насмешливо донеслось в ответ.

Большак им следовало преодолеть как можно скорее, потому что по этой дороге часто проезжали не только торговцы, но и городские патрули. Попадаться им на глаза — дело дурное, они и спрашивать не станут, увяжутся тут же следом. До северных границ Пряценского княжества им оставалось около двух или трёх дней, если активно преодолевать расстояния, не задерживаясь нигде без лишней надобности. А там уже и до земель Червонского княжества рукой подать. Веселина слышала, что там уже вовсю пировали варвары с далёкого севера, что лежал за пределами Зорканского моря. В народе о них гутарили разное, но больше, конечно же, плохое.

Поговаривали, что воины с Волчьих островов пили кровь своих врагов, чтобы забрать себе их жизнь и силу, а после танцевали на их костях. А ещё — что в бою они были страшнее стаи разъярённых волколаков. И от этих слухов её бросало в дрожь. Встречаться с ними лицом к лицу хотелось в последнюю очередь.

Ближе к вечеру, когда красное солнце уже красило землю в пламя, они добрались до незнакомой деревеньки. К счастью или к сожалению, заброшенной. Веселина почувствовала смрад смерти сразу же, как только они приблизились. Много несчастья случилось на этой земле, много слёз она впитала.

— Что же здесь произошло?.. — спросила Звана, с грустью оглядев опустевшие дома. — Разрушений особо не видно…

— Зато кровь видно, — отозвался Вацлав и, спешившись, присел у одной из калиток. — Не нравится мне здесь. Может, ночь подальше отсюда проведём?

— До ближайшего города добираться долго, а в здешних лесах ночевать нельзя, — сухо сказал Ян, внимательно оглядев пустые избушки. — Останемся здесь. Найдите избу поцелее.

На том и порешили. Коней оставили в конюшне, где обнаружился и овёс, и свежая вода. Казалось, деревенские ушли отсюда совсем недавно, оставив все свои вещи на прежних местах, чтобы потом вернуться. Даже несколько лошадок всё ещё стояли в своих стойлах, встревоженно пофыркивая на чужаков. Остальные, должно быть, убежали. Веселина напряжённо дёрнулась, услышав хлопанье крыльев за спиной. Пара воронов, усевшись на ветви раскидистой цветущей черёмухи, поглядывали на них с интересом и не спешили улетать. Эти птицы у неё с прошлой зимы вызывали дурные ассоциации…

Пока волхвы осматривали дома, она прошлась вдоль улицы, со страхом отводя взгляд от кровавых следов, видневшихся тут и там. Но тел не было — ни одного. Словно они испарились, развеялись по ветру. У старого деревенского колодца Веселина остановилась и задумчиво заглянула туда, решив проверить, не пересох ли он.

И едва подавила испуганный крик, когда из тёмной глубины на неё вытаращились два грустных синих глаза. Мальчишка лет двенадцати, мокрый и дрожащий, протянул к ней тонкую ручонку и слабо протянул:

— Помогите, тётя. Помогите, пожалуйста…