Из рода волхвов

Глава 20

Перед глазами мелькали вспышки, чьи-то лица и кровь, много крови и боли. Веселина слышала голоса, крики и стоны тех, кто более уже никогда не сможет поднять веки. Она видела Радовида и Миру, которые смеялись и светились от счастья, но в один миг их улыбки обращались в горькие слёзы. Образ светловолосой жрицы рассыпался прахом раз за разом, песком утекая сквозь пальцы, а её изящная подвеска с кулоном в форме лунницы одиноко тонула в грязи и алой воде.

«Чему быть — того не миновать. Вместе не гулять — счастья более не знать».

Лина сделала вздох — и очнулась, вынырнув из видения, словно из-под толщи ледяной воды. Холодный ночной воздух обжёг лёгкие, звёзды на чёрном небосклоне равнодушно воззрились на неё со своей неприступной высоты. Всё её тело ныло и болело, словно за время сна по ней потопталось целое стадо коров. Память возвращалась обрывками — она всё ещё слабо понимала, что произошло вчера. Или, быть может, позавчера…

— Веселина?

Голос Яна и его лицо, возникшее вдруг перед взором, окунули в неожиданное спокойствие. Всё в нём внушало странную уверенность, призрачную надежду на то, что любые преграды — преодолимы. Но, видимо, он её чувств не разделял, потому что серебряные глаза мерцали волнением. Лина хотела разомкнуть губы, сказать, что с ней всё в порядке, но с них сорвалось лишь невнятное мычание. Язык прилип к нёбу и совсем не хотел слушаться.

Ян понял всё без слов и, взяв бурдюк, аккуратно приподнял её голову. Прохладная родниковая вода коснулась губ и мягко потекла внутрь, буквально возвращая её к жизни. Веселина сыто выдохнула и со стоном оперлась спиной о ствол раскидистой берёзки, под сенью которой они устроили привал. Голова вновь разразилась болью, словно пыталась донести до неё что-то таким образом. Но Лина подобные намёки понимала слабо.

— Отчего так плохо, что я делала… — слабо захныкала она, поднимая глаза.

— Совсем ничего не помнишь? — напряжённо спросил Ян и, заметив её рассеянный кивок, устало хмыкнул: — Ну, немудрено. Могу сказать одно — теперь я точно верю в то, что ты девочка особенная. Во всех смыслах.

— Что? Что я сделала?

Наверное, испуг на её лице был крайне очевидным, потому что чужая ладонь ласково опустилась на кудрявую макушку. То ли успокоить пытался, то ли сразу готовил к неприглядной правде. Но Веселина уже не была уверена в том, что сможет смириться с очередным дерьмом, которое принёс в этот мир сам факт её существования.

— Ты нас всех спасла, — вдруг улыбнулся Ян. — Это во-первых. Во-вторых, ты чуть не превратила военный лагерь северян в могильник. Пожалуй, это надолго отбило у Йорана желание делать тебе свадебное предложение.

Лишь после его слов в мыслях промелькнули события недавних дней. Маленькая изба, плачущие девушки, улыбчивое лицо чужеземца и кровь Яна, от которой у неё помутилось сознание. В какой-то момент перед глазами будто опустилась чёрная завеса, отрезавшая её от всего остального мира. Последним, что она запомнила, была разъярённая Звана и боль на правой щеке.

— Я плохо помню… Что со мной было и сколько времени прошло?

— Ты была в бреду три дня, — поджал губы Ян и отвёл взгляд, непроизвольно путаясь пальцами в её волосах. — То просыпалась, то вновь впадала в беспамятство. Бесконечно шептала о том, что…

— «Вместе не гулять — счастья более не знать», — горько улыбнулась Веселина, потому что проклятая фраза крепко засела в её мыслях. Нарастающее в ней давным-давно отчаяние в конце концов нашло выход. — Мне вновь снился Радовид и Мира, много крови, много страха и смерти… Я не понимаю, что они хотят сказать, не понимаю, почему именно я. Не хочу я, чёрт побери, быть особенной! Почему они все не могут оставить меня в покое?! Велесово братство, северяне, люди, волхвы… Да сколько можно?!

Слёзы невольно хлынули по щекам солёным потоком, когда жуткие картины прошлого вновь запестрели перед глазами, нарушая гармонию ночного леса. Веселина схватилась за лицо, сжимая собственные веки с такой силой, словно хотела вырвать их. Боги наградили её знанием, наградили её силой, и она была почти готова разразиться проклятьями, чтобы они забрали этот непрошеный дар себе. Ей казалось, что на неё с младенчества свалилось всё бремя людских и волховских грехов. Везде — чужая, нигде — своя. Может, и удел у неё был такой? Одинокий.

Тёплые руки обхватили её запястья, силой отнимая от раскрасневшегося лица. Меньше всего ей хотелось сейчас видеть сочувствие на лице человека, который столь глубоко засел в сердце, что уже не оторвать и не вытравить. Но глаза Яна были чисты и прозрачны, как речная гладь, лишь тень горечи застыла на их дне.

— Когда-то давно мне тоже казалось, что весь мир обернулся против меня. Тогда мне хотелось разорвать их на куски, убить каждого из тех, кто посмел испортить и извратить мою жизнь, — он скривил губы в ухмылке и стёр пальцем соль с её щеки. — Судьба не даёт нам выбор — принять её дар или же отринуть. Все наши шаги в какую бы то ни было сторону — это лишь иллюзия решения, Веселина. В итоге жизнь всё равно приведёт нас туда, где мы должны были оказаться изначально.

— Хочешь сказать, мне суждено стать причиной разрушения этого мира? — мрачно улыбнулась Лина, яростно сверкая слезящимися глазами. — Для того я родилась? Чтобы воздать и людям, и волхвам за их грехи?

— Любая монета имеет две стороны. И ты — не исключение, — он подцепил её подбородок пальцами, вдруг оказавшись совсем близко. — А спасти или разрушить — дело твоё. Думаю, судьба приемлет оба варианта.

Веселина усмехнулась и слабо засмеялась, скользнув пальцами вдоль чужой щеки. Они дышали друг другу в губы, но никто из них не решался сделать тот отчаянный шаг, который изменит всё. Для них. Быть может, для этого мира тоже — в какой-то степени. Но прежде ей до странного, болезненного трепета хотелось услышать ответ на заветный вопрос:

— А если я всё же решусь разрушить — что сделаешь? Убьёшь?

— Ты сама убьёшь себя, если захочешь сделать это. Я же предпочту сделать всё, чтобы избежать такого исхода, — Ян устало смежил веки и выдохнул: — На этот мир мне давно плевать, поэтому не принимай мои слова за излишнюю добродетель. Но тебя терять я уж точно не намерен.

Ответ, пожалуй, был более чем исчерпывающим. Веселина вновь засмеялась, обжигая дыханием чужие губы, и вдруг подалась вперёд, стирая все преграды, которые ещё между ними оставались. Ян улыбнулся в поцелуй и одним движением притянул её к себе. Чёрт знает, в какой момент она вдруг оказалась на его коленях, в какой момент её пальцы запутались в светлых прядях, ставших ещё длиннее за время их утомительного путешествия. Они целовали друг друга и едва помнили о том, что вокруг сгущался мрак, который не мог прогнать даже отблеск костра.

Кто бы мог подумать, что свой первый поцелуй Веселина отдаст беглому командиру Громового взвода. Всё в нём казалось настолько родным, что хотелось раствориться в этом тепле, в этих чувствах, от которых полыхало сердце. Она судорожно выдохнула, ощутив горячие губы на своей шее, прямо под подбородком. Думали ли они о будущем? Едва ли — оно маячило перед взором туманной неизвестностью, укрытое тенью опасности. Но задумываться о том, чему, быть может, не суждено исполниться — не самое благодарное дело.

Лина мягко отстранилась и обхватила пальцами чужое лицо, вглядываясь в потемневшие серые глаза, которые теперь напоминали тучи в грозовой день. Она столь привыкла видеть Яна в битве, что совсем забыла о том, что он всегда был мужчиной. Со своими чувствами, мыслями… желаниями.

— Если мы найдём Огнедара — сможем обрести счастье? — спросила Веселина.

— Хочу верить в то, что надежду мы там отыщем точно, — невесело хмыкнул Ян и обхватил пальцами её запястье, почти с ненавистью всматриваясь в бесчисленные шрамы, рассекающие кожу. За дни этого путешествия ей приходилось ранить себя в разы чаще, чем прежде. — А до тех пор я сделаю всё, чтобы ты более не пролила ни капли своей крови. И не лезла в бойню, пытаясь защитить меня.

Она лукаво улыбнулась, но предпочла ответить на это молчанием — и вновь припала к его губам. Обещать ему то, что Лина совершенно точно исполнять не намеревалась, было бессмысленно. Если случиться так, что однажды ему вновь будет грозить опасность, она себе не только руку расцарапает, но и к проклятым рунам прибегнет. В этот раз наверняка. Странное ощущение спокойствия и даже равнодушия одолевало её сердце — казалось, всё вокруг лишилось какого-либо смысла. Завоеватели с севера, грызня волхвов и людей, жестокость княгини… Смысл имел лишь он, тот, кто был предназначен ей самой судьбой. Быть может, и права была Звана, сказав, что волхвы могут чувствовать друг друга сквозь время и расстояние. Наверное, и они с Яном когда-то давно, сотни или тысячи лет назад, были знакомы и… влюблены.

— Вы бы хоть место поукромнее нашли, а? — прозвучал смущённый голос за спиной.

Веселина дёрнулась и скатилась с мужских коленей, чувствуя, как щёки горят от стыда. Ян же был поразительно спокоен, только на дне потемневших серых глаз виднелось раздражение. Вацлав и Звана смотрели на них с интересом и одновременно смущением, но хитрые ухмылки на лицах выдавали настоящие эмоции. Видимо, взаимные чувства были секретом только для них самих.

— А вас бы ремнём отходить, чтоб не лезли в дела взрослых, — шикнул на них Ян.

— Не кипятитесь так, командир, — елейно пропел Вацлав, сверкая лукавыми зелёными глазами. Ну, точно лисёнок чёртов. — Вы и без того завелись, как погляжу…

Когда болтливому юноше едва не прилетело по пустой головёшке здоровенным булыжником, он поспешил со смехом ретироваться к разведённому неподалёку костру. Видимо, за время их путешествия он окончательно утратил чувство страха по отношению к своему командиру. В итоге ужин их прошёл в крайне смущённой обстановке. Веселина пыталась разбавить эту неловкость своими вопросами и узнала, что, оказывается, за эти несколько дней они несколько раз натыкались на ведьм, посланных княгиней. Видимо, нечисть приняла решение разделиться, чтобы охватить как можно больше территорий. К счастью, в одиночку они были не столь страшны, как целая толпа.

Северяне по их следу не отправились — пожалуй, прав был Ян. Угрозы Веселины подействовали на Йорана отрезвляюще. Едва ли предсказанная вёльвой удача была ему дороже собственного войска.

— Как далеко нам осталось до Яруны? — спросила Лина.

— Ближе, чем хотелось бы, — хмыкнул Ян и указал на виднеющиеся вдали горные хребты. — Минуем завтра Медвежий перевал, и тогда до Яруны будет рукой подать. Но где искать Огнедара — я не знаю. Придётся в этом вопросе положиться на удачу.

Удача — это то, благодаря чему они до сих пор были живы. И, пожалуй, понимал это каждый из них. Вацлав вдруг толкнул её локтем в бок и подбросил пару поленьев в костёр. Взгляд у него был задумчивой и какой-то непривычный. Не язвительно-снисходительный, каким он обычно смотрел на неё.

— Ты извини, Веселина, что я поддевал тебя, — сказал вдруг юноша. — Ты и правда сильная, даже очень. Я такого колдовства прежде и не видел никогда… Только научись его контролировать, ладно? А не то прибьëшь нас — и не вспомнишь.

Лина усмехнулась и легко пожала плечами в ответ на эту смущённую исповедь.

— Я, конечно, постараюсь, — она весело хлопнула его по плечу. — Но если будешь меня раздражать — за портки на дерево подвешу, так и знай.

Вацлава, конечно, такая перспектива не очень обрадовала, о чём он не преминул сказать. В итоге их непринуждённая беседа вновь превратилась в спор, сопровождающийся бесконечными издёвками и шутливыми фразами. Но Веселина более не чувствовала исходящей от волхва отстранённости. Казалось, он, наконец-то, принял её. Повлиял ли на него Ян каким-то особым образом или же Вацлав сам пришёл к этому — неизвестно. Но такая перемена Лину, само собой, безумно радовала.

Когда костёр потух, Звана уже уютно сопела, раскинувшись на зелёной траве. Подле неё растянулся Вацлав, который, видимо, даже во сне пытался стать к ней ближе. Либо же ему просто ужасно хотелось кого-то обнять. Веселина разглядывала спящие лица волхвов с ласковой улыбкой — почему-то в их счастливое будущее верилось с охотой. Как только руны покаяния исчезнут, они смогут отправиться туда, куда захотят, быть вместе и не прятать больше свою силу, боясь неминуемого наказания. Такой жизни хотелось и ей.

Ян сидел неподалёку, странно молчаливый и мрачный. Взгляд его бесцельно скользил вдоль прозрачной глади пруда, которая серебрилась тонкими нитями под светом луны. Но в серых глазах не было и намёка на покой — лишь мрачная бездна памяти.

— О чём думаешь, Ян?

Она аккуратно присела рядом, боясь показаться излишне навязчивой. Они не сказали тех слов, которые полагается говорить во время любовного признания, но не то, чтобы ей непременно нужно было их услышать. Некоторые поступки говорят громче языка. Однако… странная неловкость и непонимание, что стоило сделать дальше, всё равно сковывали её незримой цепью.

Ян моргнул, наверное, впервые за несколько долгих мгновений и повернулся к ней. Слабая улыбка появилась на его губах, но показалась какой-то отчаянно-наигранной.

— Да так, о прошлом вспомнил. Не бери в голову.

— Странно говорить это девушке, которую ты целовал совсем недавно, — смущённо засмеялась Веселина и придвинулась чуть ближе. — Я о твоём прошлом совсем ничего не знаю. Ты сказал, что когда-то давно весь мир был против тебя. Что ты имел ввиду?

— Запомнила всё-таки? Я это для красного словца вообще, — усмехнулся Ян, но было в его голосе что-то… горькое и надломленное. — Ладно, не смотри так на меня. Я просто вспомнил кое-что из своего детства.

Веселина придвинулась ещё ближе и умостила подбородок на чужом плече. Когда он повернул к ней голову — они столкнулись нос к носу. Но почему-то в этот момент неловкость отступила, смятённая приступом невольного смеха. Ей давно не было так легко — с тех самых пор, как он ушёл, оставив её в Берёзовке прошлой зимой. С тех пор она более не смеялась также звонко.

— Каким было твоё детство? — проронила с улыбкой Лина. — Ты родился в Вороньей долине, как и остальные княжеские волхвы?

Ян дёрнул уголком губ и вдруг отвернулся.

— Нет, не там. Я родился в «Велесовом братстве», в одном из тайных убежищ.

Веселина лишь раскрыла глаза от удивления, но не нашла в себе сил сказать что-либо в ответ. Слова ударили её наотмашь, придавили к земле своей тяжестью. Те душегубы, которые всё это время шли за ней по следу, которые разоряли и грабили города, сёла, которые убивали людей, наплевав на то, виновны они или же нет. Среди них родился Ян? Ян, который неоднократно рисковал собой, чтобы защитить их, который стал самым молодым лидером Громового взвода за последние три столетия?..

— Мой отец был их ярым сторонником, поддерживал идею о том, что волхвы должны вернуть себе былое могущество путём крови, — он поморщился, словно только от одних слов становилось неприятно. — И из сына своего пытался вылепить нечто похожее.

— Значит, тот факт, что ты стал самым молодым командиром взвода… — поражённо проронила Веселина, невольно сжимая в пальцах край его рубахи. — Тебя готовили к сражениям с детства… Верно?

— Боевые руны, проклятия и владение разными видами оружия — всё это в меня начали вдалбливать раньше, чем мне исполнилось шесть. Я почти не помню лицо отца, но удивительно чётко помню форму и размер его ладони, — Ян тихо рассмеялся. — По хребту я получал удивительно часто. Он был скуп на похвалу, но скор на расправу. Я предполагал, что отец намеревался отомстить людям моими руками.

— Отомстить за что?

— За ту резню, которую устроил князь Веринский. Моя мать тоже была там — и попала под удар.

Веселина судорожно сглотнула, чувствуя, как холод стягивает её нутро в узел от ужаса. Многие слова Яна теперь приобретали смысл. В тот день, когда они вытащили из колодца Войко, он пытался предупредить её, предостеречь от ненужного доверия, которое могло привести к гибели. Правда была на его стороне — во время шторма нельзя оставаться в самом эпицентре. Нужно либо бежать — либо ждать, когда сокрушительная стихия накроет с головой. Ян знал, что ей суждено стать разменной монеткой в играх, которые вели между собой волхвы и люди.

Лина потянулась к нему и прижала лбом к своим ключицам, поглаживая по голове, как ребёнка. Как бы усердно он не старался удержать всю боль в себе — это бессмысленно. Нельзя сохранить воду в треснутом сосуде. И раз уж она всё равно несёт за собой лишь сплошные беды и проблемы — то постарается помочь хотя бы этим.

— Расскажешь, как ты попал в ряды княжеских волхвов?

Ян фыркнул, словно вспомнил вдруг что-то забавное, и глухо отозвался:

— Глупо попал, даже рассказывать стыдно. Отец велел мне натравить нескольких взбешённых волколаков на отряд Громового взвода, сопровождающий Пряценского князя вдоль тракта, а я растерялся и чуть не пошёл им на корм. В итоге именно они меня и спасли.

Веселина не сдержала слабую улыбку, почему-то с трудом представляя сильного Яна, которому теперь и море по колено, в роли испуганного мальчишки, каким он когда-то был. Возможно, им стоило почаще вести разговоры о прошлом…

— И ты решил пойти с ними?

— Нет, я пытался их убить — потому что тогда искренне верил в то, что говорил отец. Но у меня ничего не получалось, — Ян невесело хмыкнул. — Все мои знания то и дело оборачивались против меня. Мой предшественник, бывший командир взвода, каждый раз подначивал меня напасть на него первым, но в итоге больше всех получал именно я. А отец… он так и не пришёл, чтобы спасти меня.

— А ты ждал его? — спросила Лина с сердцем, которое сжималось от тоски.

— Уже не помню, но, наверное, да. Как и любой ребёнок, желавший отцовского одобрения.

Веселина аккуратно подцепила его подборок пальцами и с удивлением заметила лёгкую улыбку на губах. Удивительное простодушие в такой-то момент.

— Почему ты улыбаешься, когда рассказываешь мне о своём печальном прошлом?

— Потому что моё настоящее нравится мне гораздо больше.