Из рода волхвов

Глава 9

Ян ненавидел княжеские хоромы, но в последнее время посещал их уж слишком часто. Ему был куда ближе степной простор, сопровождаемый свистом ветра в ушах, чем роскошные убранства государей. Однако сегодня он направлялся в сторону княжеской опочивальни, чувствуя нарастающую тревогу в груди. Князь Ратимир, наконец-то, пришёл в себя после длительной лихорадки и изъявил желание встретиться со своим добрым другом. Целый год его жизнь висела на волоске, застрявшая между миром живых и миром мёртвых. Честно говоря, Ян уже и не надеялся на то, что сможет встретиться с ним в добром здравии.

Они познакомились впервые, когда ему, сопливому щенку, было двенадцать годков. Он переминался с ноги на ногу у входа в Сорочий лес, напуганный до смерти, а рядом озирались ещё с десяток его ровесников. Юные воины Громового взвода должны были отправиться в чащу, которая кишела чудовищными созданиями, и найти там медальон с изображением Громовика. Лишь тот, кто сможет первым его заполучить и благополучно выбраться из леса, удостоится чести вступить в ряды взвода. Тогда Ян даже не подозревал о том, что сможет пережить это испытание, — а потому трясся не хуже осинового листа на ветру. И шестнадцатилетний княжич Ратимир, юный наследник своего отца, который из чистого любопытства наблюдал за всем неподалёку, вдруг спешился и добродушно похлопал его по спине.

— Не переживай ты так, держи ухо востро! Вы все — умелые воины.

Эта неуклюжая похвала тогда так сильно вдохновила его, что он бросился в лес чуть ли не самым первым. Впрочем, пыл его остудил первый же попавшийся на пути упырь, который норовил обглодать его юные косточки.

И сейчас Ян стоял подле дверей в покои князя, который стал ему за несколько лет, проведённых плечом к плечу, близким другом. Что-то внутри него упрямо шептало — это последняя их встреча. Но Ян до смерти ненавидел прощаться с теми, кто был ему дорог, а потому прислушиваться к этому чувству не хотел. Дружинники в красных плащах переглянулись и, узнав в нём командира Громового взвода, покорно расступились. Он вошёл и, на удивление, не обнаружил в комнате никого из слуг — лишь исхудавшее тело Ратимира, который пластом лежал на широкой постели. Аккуратно приблизившись к нему, Ян вгляделся в посеревшее лицо. За минувший год князь знатно убавил в весе и вместо румяных щетинистых щёк красовались теперь острые скулы и внушительные круги под глазами.

Видимо, Ратимир вновь дремал, утомлённый ожиданием, и Ян не знал, стоило ли ему тревожить покой больного. Он рассеяно огляделся, и в глаза ему вдруг бросился странный кинжал, лежащий на прикроватном столе. На вид-то он был весьма посредственным — такой можно было купить у любого столичного кузнеца. Но вот лезвие у него выглядело крайне любопытно…

— Ян… Ты, что ли?

Он обернулся — потухшие карие глаза князя глядели на него внимательно, словно пытались узнать. Тяжёлые воспалённые веки так и норовили опуститься, поэтому Ян с лукавой улыбкой отозвался:

— А что, княже, не узнаёшь? Неужто память за год совсем отшибло?

— Да как был мальчишкой, так им и остался. Хоть бы бороду отрастил для приличия, — слабо засмеялся Ратимир и тут же закашлялся, скривив лицо.

Ян помог ему подняться и подложил под спину подушки, чтобы князь не чувствовал себя совсем уж неполноценным. Всё-таки с княжеским чином говорить с подданными ему полагалось глядя сверху вниз, а не наоборот. Ратимир устало выдохнул, когда очередной приступ душераздирающего кашля отпустил его, и глянул на волхва с утомлённой улыбкой.

— Видишь, какой я стал, — сказал он и поморщился. — Не князь, а так — безделица. Сто лет тебя как будто бы не видел… Что там в мире? Как там Братислава, справляется без меня?

— В мире всё не так уж и хорошо, но мы держимся, — хмыкнул Ян, решив утаить одну большую деталь. Ни к чему Ратимиру сейчас были лишние переживания. — Что до жены твоей…

Волхв поморщился, искренне желая выложить всю правду как она есть. Но был ли в этом смысл? В нынешнем положении князь свою ненаглядную супругу приструнить не сумеет, лишь сильнее тревожиться станет. Да и вряд ли Братислава прислушается хоть к одному слову, слетевшему с уст мужа, который ещё чуть-чуть — и на погребальное ложе возляжет вместо супружеского. Кратковременное пробуждение от лихорадочного сна ничего ровным счётом не значило — лишь крохотный луч света, который совсем скоро скроется за пологом тьмы.

— Справляется, княже, неплохо справляется, — нехотя сказал Ян.

— Вид у тебя невесёлый какой-то. Что ж, за год ты даже с девушкой никакой не познакомился? А я-то так надеялся на свадьбе твоей погулять… А ты пока соберёшься, всех девок нормальных расхватают.

Ратимир удручённо качнул головой и слабо махнул дрожащей рукой. Ян не сдержал весёлой усмешки и вдруг вспомнил то, что хотел рассказать ему ещё прошлой зимой. В мыслях вновь всплыли забавные русые кудряшки и до смешного серьёзное девичье лицо. Он покинул Веселину год назад, но Веселина его голову с тех пор так и не покинула. В тот день, покидая Берёзовку, он едва боролся с желанием вернуться. На кой чёрт — непонятно. Просто хотелось вновь увидеть эту ворчливую девицу, которая ругалась больше, чем улыбалась, но смотрела на него всегда с таким пониманием, что страшно становилось. Иногда казалось, что она видела всё, что у него тяжким грузом лежало на сердце. Было ли дело в её уникальном даре или же Яну просто чудилось…

Но в Лине было что-то, что задевало его за живое. Наверное, поэтому он отдал ей тот медальон, который добыл в Сорочьем лесу, — чтобы однажды вновь встретиться с ней. Хоть предлог и не самый удачный.

— Вообще-то встретил кое-кого, — с усмешкой отозвался он, но продолжить не успел.

Всё произошло в считанные секунды. Лезвие, что до этого мирно покоилось на прикроватном столе, вдруг заискрилось — руны, начертанные на нём, загорелись серебряным огнём. Кинжал взмыл в воздух и со свистом пролетел мимо волхва, срезав по пути прядь светлых волос. Ян попытался схватить его, но не успел — клинок молниеносно пронзил свою цель. Кровь окропила белые простыни, а со стороны постели раздался слабый задыхающийся стон.

Ян ошарашенными глазами смотрел на кинжал, торчавший в груди Ратимира, и не понимал — как это возможно. Вход в княжеский дом имели только самые доверенные слуги и, за редким исключением, жрецы вместе с лекарями. Кто из них мог оставить здесь зачарованный с помощью рун клинок и как его никто до него не заметил. Почему слуги проглядели? Почему Братислава проигнорировала? Даже Ян не сразу ощутил колдовскую силу, сокрытую в тонком лезвии, — тот, кто заклинал его, был настоящим умельцем.

Ратимир смотрел на него удивлёнными глазами, словно ребёнок, который не понимал, за что его ударили. Ян приблизился к князю и одним резким движением выдернул проклятущий кинжал. Он был горячим и тяжёлым от колдовской силы, которая переполняла его до предела. Дрожащая немощная ладонь, обагрённая кровью, потянулась к нему, хватаясь за чёрные одеяния волхва.

— Бег-ги, Ян… Она скоро…

Дверь в княжескую опочивальню отворилась с оглушительным стуком — и Ян столкнулся с серебристыми глазами княгини. Она не выглядела удивлённой, не выглядела расстроенной — Братислава выглядела буднично, словно ничего в её жизни не переменилось, словно она не стала только что фактически вдовой. И даже в ту секунду, когда её губы сложились в испуганный крик, взгляд оставался расчётливым и ледяным.

Она смотрела на него в качестве победительницы.

— Беда! Дружина, скорее сюда! Волхвы убили князя! Убили моего мужа, мужа!

В то же мгновение топот ног и испуганные возгласы раздались в коридоре — и княжеские стражники втиснулись в комнату, вооруженные до зубов. Братислава, изысканно утирая мокрые щёки, демонстративно рухнула на пол, плача и причитая. И Яну искренне хотелось убить эту проклятую женщину, которая осмелилась зайти настолько далеко в своей отчаянной ненависти. Она не побрезговала даже прибегнуть к помощи волхва, чтобы избавиться от командира Громового взвода, который всегда был той самой рыбьей костью в её глотке. Укрепить свои позиции как правительницы, избавиться от тех, кто в ней сомневается, — Братислава действовала как настоящий политик, чётко и прагматично. Но этот цинизм внушал лишь отвращение и ярость.

— Хватайте его, душегуба проклятого! Что вы стоите?! — закричала она в притворном гневе.

Ян, напряжённо оглядывая дружинников, аккуратно опустил остывающее тело Ратимира на его шёлковые подушки. С сожалением он прикрыл ему глаза, шепнув напоследок:

— Говорил я тебе — не бери её в жёны. Вкус в женщинах у тебя всегда был на редкость дерьмовый.

Волхв ловко вскочил с постели и пнул в живот подошедшего к нему воина, который уже занёс меч над его головой. Сзади уже подоспел другой, и Ян, прогнув спину, без особого труда ушёл в сторону от удара. По сравнению с монстрами люди были лёгкой мишенью. А ещё — очень медленной, в разы медленнее обозлённых кикимор. Он прокусил ладонь до крови — и порыв ветра, подобно взбешенному зверю, отбросил дружинников к стене. Ян одним ударом распахнул ставни и, оценив расстояние от второго этажа до земли, оглянулся в последний раз. Скорбеть по умершим он будет потом, когда окажется в безопасности, но ненавидеть начнёт с сегодняшнего дня. Братислава смотрела на него презрительно, как на наглую вошь, которая должна была умереть давным-давно, но продолжала причинять ей неудобства раз за разом. Её красивое лицо сейчас казалось удивительно мерзким в своей искусственности. Как кукла — на вид красивая, а внутри набитая тканью и ватой.

— Раз уж вы играете по своим правилам, — сказал он, мрачно сузив глаза. — То я буду играть по своим. Но поверьте — убить меня сложнее, чем князя.

Он прыгнул, слыша за спиной яростный возглас овдовевшей княгини. Несмотря на небольшую высоту и порыв ветра, смягчивший падение, ногу болезненно свело от неудачного приземления. Вывих — штука несерьёзная, однако в такой ситуации она могла сильно замедлить его передвижение. Ян поморщился от ноющей боли и, чудом услышав звук натягивающейся тетивы, успел уклониться от метящей в его голову стрелы. Из окна княжеских хором выглядывал юноша в красном плаще и вновь готовил свой лук к выстрелу. Ян чувствовал себя подбитой уткой, которая вдруг стала мишенью всех охотников в округе. Ну и поганая же ситуация. Он бросился к центральным воротам, ведущим в город, уповая на то, что сегодня резать людей ему не придётся.

Однако на выходе его уже поджидало снаряженное княжеское войско во главе с воеводой. Буян, здоровенный, как бык, смотрел на него с торжествующей насмешкой, которая виднелась сквозь густую бороду. Ещё один ярый ненавистник волхвов, отчаянно желающий истребить всё колдовское племя до последнего.

— Ян, дружище, ну куда ты собрался? — с улыбкой спросил Буян и развёл руки в нарочито приветственном жесте. — С каких пор прославленный командир Громового взвода сбегает с поля боя, поджав хвост?

— А кто сказал, что я бегу, — хмыкнул Ян и, выудив из-за пояса короткий кинжал, бросил его в воеводу.

Лезвие просвистело в миллиметре от его бородатого лица и, резко развернувшись в воздухе, бросилось в толпу дружинников, словно живое. И пока в стане княжеских воинов царила суматоха, Буян бросился на волхва, угрожающе размахивая булавой. Тяжеленный шар, увенчанный шипами, целился прямиком ему в голову. Ян отскочил в сторону, уходя от удара, и напряжённо наблюдая за тем, как головка булавы с грохотом обрушилась на землю, оставляя в ней здоровенную вмятину. Воевода ему продыху не давал — наступал снова и снова, словно желал вколотить волхва в землю. Сзади слышался нарастающий гул голосов — наступали со стороны княжеского двора.

Ян едко усмехнулся — его загоняли в капкан, как зверя на охоте. Вот только он не собирался даваться живым. Его меч коротко звякнул о кольчугу Буяна, прорезав её в районе правого плеча, и резко вонзился в доверчиво открытую ногу, защищённую лишь сапогом. Воевода взвыл от боли и покачнулся. Ян, пользуясь его заминкой, со всей силы пнул его в живот. Чтобы свалить такого кабана с ног — силы нужно много. Но он никогда и не был слабаком.

Как только Буян оказался на земле, Ян выдернул клинок и прочертил остриём вдоль своей ладони несколько кривых линий. Как только выступила кровь, он стряхнул её с руки — и алые капли обратились в пламя. Оно разрасталось стремительно, словно земля под их ногами была сухостоем, и скалило голодную огненную пасть. Дружинники, напуганные колдовством, бросились в рассыпную. Буян разъярённо закричал и поднялся с земли, превозмогая боль, но не успел замахнуться — пламя бросилось и в его сторону. Дым, плотный и густой, словно утренний туман, заслонял обзор — и лишь горящие зловещим огнём глаза волхва виднелись сквозь это марево.

Ян снова стряхнул со своей ладони несколько багряных капель и сложил пальцами очередной знак. Над княжеским домом сгустились чёрные, как смог, тучи. Послышались первые раскаты грома.

— Держите колдуна, держите его, разрази меня Перун! — надрывался Буян, отчаянно стараясь прорваться сквозь стену огня.

И словно в отместку за его слова небо прорезала молния. Дружинники в хаосе пытались спастись от пламени и с опаской поглядывали в небо. Кто-то уже в отчаянии таскал воду из колодца, а кто-то трусливо бежал прочь, сверкая пятками. Яну, в целом, было на них глубоко наплевать — он спокойно миновал ворота, сокрытый плотным облаком дыма. Столичные жители, с ужасом и интересом поглядывали на погром, творящийся в стороне княжеского дома, а потому Ян торопливо свернул в сторону ближайшего закоулка, желая скрыться в тени домов. Устало выдохнув, он поморщился и с раздражением глянул на ноющую ногу, которая не давала ему идти быстрее. К тому же руны крови всегда тратили много сил — а сегодня ему за раз пришлось использовать сразу три символа. Пожалуй, стоило хотя бы немного передохнуть…

Впрочем, в голове у него до сих пор не укладывалось всё произошедшее. Времени оплакивать смерть Ратимира не было, ему не позволили даже проститься с ним. Если Братислава была виновна в болезни князя, то всё резко вставало на места. Только его любимая женщина имела полный доступ к его еде, воде и лекарствам. Ничто не мешало ей тихонько травить своего ненаглядного супруга, оставаясь при этом вне подозрений. Вероятнее всего, княгиня хотела стать полноправной правительницей и получить власть над Громовым взводом в свои руки. Если бы он присягнул ей на верность, она смогла бы беспрепятственно отдавать ему приказы — и Ян не посмел бы ослушаться. Неужели эта проклятая женщина хотела, чтобы они стали живым щитом княжества перед захватчиками с северных островов?..

— Сюда! Тут капли крови на земле! Он не мог уйти далеко.

Чей-то крик вперемешку с топом множества ног раздался в опасной близости, и Ян, морщась от ноющей боли, похромал вглубь переулка. Ему нужно было найти лошадь, чтобы покинуть город. Возвращаться в Воронью долину — опасно и слишком очевидно. Люди Братиславы явятся туда первым делом, чтобы найти беглого цареубийцу. И, как назло, коня своего Ян оставил в княжеской конюшне. Чёрт бы их всех побрал.

Он резко почувствовал, как чьи-то цепкие пальцы схватили его за руку. Инстинкты бывалого охотники сработали молниеносно и, не приглядываясь, он сцапал неизвестного за грудки, впечатывая в ближайшую стену.

— Тихо-тихо, убьёшь же старика… — донеслось ему в ответ старческим голосом.

Ян от удивления распахнул глаза — и Велибор, жрец храма Рода, растянул губы в привычной миролюбивой улыбке. Его привычную рясу с символом Сваора сменил обыкновенный тёмный плащ.

— Старейший? Вы как…

— Цыц, балбес, — шикнул Велибор и потянул его за собой. — Навёл ты тут шороху — весь княжеский двор пылает. Тут и дурак догадается, что волхвы постарались.

Они петляли в проулках, но Ян понемногу угадывал их путь — они шли к храму Рода окольными путями. Голоса позади постепенно отдалялись. Он торопливо глянул на свою кровоточащую ладонь и, дёрнув край рубахи, оторвал от неё клочок ткани. Наспех перевязал и затоптал пару алых капель, которые успели упасть на землю.

— Князь мёртв. Но вы уже это знаете, верно? — поинтересовался Ян, покорно следуя за своим проводником.

Велибор не отозвался, лишь неопределённо качнул седой головой. К храму Рода они подобрались с торца, минуя ограду. Здание, сделанное из дуба, вдвое превышало в размерах деревенскую избу и было со всех сторон украшено резьбой и алой краской. Божественные символы и лик бога-творца, создателя всего сущего, тянулись вдоль бревён в замысловатом и строгом узоре. Род смотрел на них спокойными глазами с карнизов и кровель и наверняка ведал о каждой их мысли. Велибор открыл перед ним дверь — и они сокрылись в полумраке храма. Внутри было прохладно и темно, терпко пахло травами и благовониями.

Жрец привычно сложил пальцы в молитвенном жесте, проходя мимо огромного идола, установленного в центре комнаты, под высоким куполом, и поманил Яна за собой. Они вошли в узкое помещение, соседствующее с жертвенной комнатой, и Велибор указал ему на лавку.

— Присядь пока, присядь. Сейчас я отдам тебе кое-что и расскажу сказку.

Ян почувствовал раздражение и, понимая, что больше не в силах сдерживать свою злость, едко выплюнул:

— В столице всё вверх ногами стоит, а вы сказки рассказывать собрались? Да и кому, — он усмехнулся. — Цареубийце? С минуты на минуту тут будут княжеские дружинники. Вы думаете, они в храм побоятся зайти?

Велибор лишь бросил на него недовольной взгляд из-под нависших бровей и, зарывшись рукой в старый сундук, выудил оттуда что-то крохотное, похожее на женское украшение. А после неторопливо зажёг свечу — и тёплый свет озарил маленькую комнату.

— Вечно вы, молодые, торопитесь, — с сожалением сказал жрец, и изящная серебряная цепочка с медальоном в форму лунницы качнулась в его пальцах. Он же смотрел на неё так, будто бы вспомнил что-то удивительно печальное, растрогавшее его до глубины души. — Торопитесь жить, торопитесь любить, торопитесь умирать. Бросаетесь в омут с головой, не ведая о последствиях. Но любви, как и богам, полагается жертва. Только вот иногда она того не стоит.

Подвеска печально сверкнула в свете свечи.

— К чему эти мудрствования, старейший? — устало хмыкнул Ян, которому претили эти загадки. В его жизни и без того хватало забот. — Причём здесь любовь и жертва?

— Сам однажды поймёшь. Держи, — он всучил ему серебряное украшение и крепко сжал пальцы. — Не вздумай потерять, негодник. Оставаться в столице тебя нельзя — совсем скоро княгиня наведается во все храмы, обойдёт каждый дом в Вороньей долине, чтобы достать тебя.

Велибор тяжело вздохнул и смежил нависшие веки.

— Снова наш род стоит на грани уничтожения, как и триста лет назад, когда Безумец Яромир истреблял наших собратьев. Руны покаяния — наша ошибка. Мы, дремучие старики, думали, будто бы сможем остановить это проклятый круговорот ненависти, если преклоним перед людьми колени. Но в итоге лишь привели волхвов к гибели…

— Что я должен сделать? Я знаю, что вы можете предложить решение, — сказал Ян, краем уха уловив за окном голоса. Княгиня вместе со своими псами шла за ним по пятам. — Мы не можем спустить ей это всё с рук. Человеческая война — проблема правителей, а не волхвов.

— Найди Огнедара, он знает, что делать, — задумчиво отозвался Велибор и похлопал по ладони, в которой волхв сжимал кулон. — Безделицу эту береги, Огнедар знает, что с ней делать. А потому храни её как зеницу ока. И ещё… найди девушку смешанных кровей — ту, которую ты встретил прошлой зимой.

Ян удивлённо воззрился на жреца Рода, который вдруг улыбнулся.

— Откуда вы?..

— Чему быть — того не миновать. Запомни, Ян, эта девочка — ключевое звено бесконечной цепи. А великих людей всегда ждёт трагичная судьба. И либо она спасёт нас, либо уничтожит. Но ты, — Велибор ткнул ему в грудь пальцем и сурово припечатал: — Ни в коем случае не оставляй её. Ищи её следы среди городских троп, ходи за ней тенью, но не позволь ни единому волоску с её головы упасть. Иначе трёхсотлетняя трагедия повторится вновь. Ты понял?

Ни черта Ян не понял — но говорить об этом времени не было. Дружинники уже толпились подле храмовых дверей, молотили по ним с остервенелым непочтением и готовились брать божью обитель силой. У Яна было лишь несколько секунд, чтобы узнать самое главное.

— Где сейчас этот твой Огнедар? И где… Веселина? — имя девушки заставило сердце дрогнуть в груди. Он отчаянно хотел её увидеть.

— Она сама тебя найдёт, — с усмешкой отозвался Велибор. — Огнедара ищи на проклятой земле — на обломках Яруны.

— Яруна безлюдна уже триста лет. Там гадский рассадник, кишащий монстрами. Если твой Огнедар и правда там жил, то, спешу расстроить, он уже наверняка мёртв.

— Людей там и правда нет, — хмыкнул жрец и толкнул его в сторону боковой двери. — Поболтали — пора бы и честь знать. Лошадь найдёшь на заднем дворе. А я, пожалуй, пойду гостей наших встречу.

Из храма его буквально вытолкнули, как негодного мальчишку. У главного входа толпились стражники и так молотили в деревянную дверь, что за подобное святотатство великий Род должен был их проклясть вплоть до седьмого колена. Впрочем, Яну на их благополучие было совершенно наплевать. Он забрался на лошадь и направил её окольными путями, стараясь миновать людные улицы. И лишь тогда, когда Пряценск остался позади, а впереди виднелось лишь бесконечное поле — Ян смог вдохнуть полной грудью и пустил коня галопом. Звана и Вацлав были в Мирне, выполняли поручение по поимке одичавшей полудницы, и он искренне надеялся, что они всё ещё там.

Лицо Веселины вновь всплыло в мыслях навязчивым образом, и Ян зажмурился на мгновение, пытаясь совладать со странным противоречивым чувством, которое одолевало его сердце.

— Великих людей всегда ждёт трагичная судьба. И либо она спасёт нас, либо уничтожит.

Если её судьба — стать разменной монетой в войне волхвов и людей, то он сделает всё и даже больше, чтобы уберечь её от этой печальной участи.